Когда цветёт чертополох

— Чувствую себя так, как будто я ворую, — жалуется ему Гермиона. За день до отъезда в школу они устраивают финальную вылазку в библиотеку Блэков, чтобы выбрать книги, которые могут оказаться полезными в Хогвартсе. — Почему «как будто»? — хмыкает Гарри. — По-моему, слово «воровство» отлично определяет то, чем мы с тобой сейчас занимаемся. Ночью, тайком ото всех, проникаем в запертое помещение и тащим все, что плохо лежит. — Вовсе не все! Только самое необходимое. И вообще, я собираюсь вернуть все книги Сириусу, как только их прочитаю, — убежденно откликается она. О да. Знаменитые двойные стандарты Гермионы Грейнджер в действии. Гарри сваливает выбранные книги на стол, чтобы просмотреть их и решить, что стоит взять с собой в школу, а что он оставит на площади Гриммо. — Ну-ка, подсади меня. Я не могу дотянуться до собрания сочинений Эдгара Струглера, — требовательно просит она. — Напоминаю, Гермиона. Ты — волшебница, — Гарри не трогается с места и продолжает листать справочник «117 способов защитить свое имущество от недоброжелателей». — На каникулах нельзя колдовать! Гарри устало опускает голову на стол. — Я тысячу раз говорил тебе, в домах волшебников Надзор не работает. — Отсутствие возможности зафиксировать нарушение не делает общее для всех правило недействительным! — тоном профессора Макгонагалл, обнаружившей первокурсников в коридорах после отбоя, выговаривает она. Гарри раздраженно поднимает голову и видит, что Гермиона с трудом пытается сдержать улыбку. — Ты говоришь это специально, чтобы вывести меня из себя? — проницательно спрашивает он. — Возможно, — улыбается Гермиона. — Ладно, каникулы же почти закончились. Ведь так? Акцио собрание сочинений Эдгара Струглера! — Вот он, настоящий дух Гриффиндора, — одобрительно отзывается он и возвращается к своим книгам. Резкая боль в шраме накатывает внезапно. Так, что Гарри не успевает сдержать стон. — Гарри! Ты в порядке? — с тревогой спрашивает Гермиона. — Да… — только и успевает прохрипеть он, прежде чем стремительно провалиться в осточертелый тронный зал Темного Лорда.

* * *

Перед ним полукругом стоят его Пожиратели смерти. Света от прикрепленных к каменным стенам факелов достаточно, чтобы он мог в деталях разглядеть их лица. На собраниях Ближнего круга его слуги не носят маски. На полу, извиваясь от боли, кричит Амикус Кэрроу. Он снова разочаровал его. Волдеморт отменяет пыточное проклятие и движением руки приказывает тому убраться с его глаз. Тот бормочет благодарности и уползает прочь. — Алекто, проследи, чтобы твой никчемный брат на этот раз справился со своим заданием. Найди Фенрира Сивого и добейся от него согласия. После Самайна у меня не будет времени отвлекаться на этих тварей. — Да, мой Лорд, — кивает плотная женщина с выступающей квадратной челюстью и жидкими мышиного цвета волосами. — Хоть у кого-то из вас, — Волдеморт обводит своих слуг взглядом, задерживаясь на некоторых из них, заставляя сжиматься от ужаса, — есть для меня благоприятные новости? — Да, мой Лорд, — Малфой делает шаг вперед и низко кланяется своему господину. — Наш человек успешно внедрился в Министерство Магии. Он уже назначен исполняющим обязанности старшего заместителя министра. Он продолжит настраивать Фаджа против Дамблдора и сможет снабжать нас любой информацией из высших эшелонов. — Прекрасно. Продолжай работу в том же духе, Люциус, и ты будешь вознагражден, — в его голосе удовлетворение. — Еще? Яксли? Ты уже готов поведать нам, по чьему приказу дементоры напали на мальчишку Поттера? — Пока нет, мой Лорд, — его голос дрожит и он спешно добавляет. — Но я вышел на одну сотрудницу отдела магического правопорядка. Она клянется, что до конца недели достанет мне список всех, кто имеет доступ к артефакту управления дементорами. Так я смогу хотя бы сузить круг подозреваемых… Прошу еще немного времени для выполнения этого задания, мой Лорд! — Хорошо, — милостиво взмахивает рукой тот. — Смотри, не разочаруй меня снова, Корбин. — Да, мой Лорд! Спасибо, мой Лорд! — Ранкорн? Чем порадуешь нас ты? — Мне удалось выяснить, что пророчество о вас, мой Лорд, и мальчишке Поттере действительно все еще содержится в специальном хранилище Отдела тайн, — рапортует Альберт Ранкорн. Его голос твердый и уверенный. — Оно датировано январем тысяча девятьсот восьмидесятого года и содержит маркировку с инициалами провидицы и Дамблдора. Я думаю, мы с уверенностью можем заключить, что это то самое пророчество. — Очень хорошо, — благосклонно кивает Темный Лорд. — Какими будут твои дальнейшие действия? — Я буду пытаться выманить Сибиллу Трелони из Хогвартса, где она продолжает скрываться. Но так как в любом случае есть риск, что она, как провидица, не сохранила воспоминаний о пророчестве, я буду работать над альтернативами, — четко отвечает он. — Если брать за веру слова Петтигрю, что членам дамблдорского ордена тоже известна только часть пророчества, наши основные усилия должны быть сосредоточены на том, чтобы изъять пророчество из хранилища невразимцев, мой Лорд. Я буду искать способы к ним подступиться. — Я одобряю твой план, Ранкорн. Сосредоточься на этом задании и не отвлекайся ни на что другое. Если тебе потребуется помощь, я разрешаю тебе привлечь других Пожирателей. — Благодарю, мой Лорд. — Ранкорн поклонился и вернулся в строй. — Итак, что у нас дальше? Роули? — продолжает Волдеморт. — Какие-нибудь новости о…

* * *

Гарри резко возвращается в сознание, будто его силой впихнули обратно в его тело. Болит не только голова, но и грудная клетка. В библиотеке неожиданно пахнет озоном. — О господи, Гарри. Я так волновалась! Ты не дышал! — Гермиона притягивает его к себе, вынудив принять сидячее положение и нервно всхлипывает. В ее глазах слезы. — Я думала, ты умер… Рядом стоит Сириус. В его руке волшебная палочка, на бледном лице читается явное облегчение. — Мне пришлось шарахнуть тебя заклинанием запуска сердца, — бормочет он и опускается рядом с ними на корточки. — Что это было, Гарри? Видение? — Да, — Гарри не видит смысла отрицать очевидное. К тому же у него самого теперь есть несколько вопросов к своему крестному. — Гермиона, задушишь… Пусти меня, — он мягко отстраняет девушку и смотрит в ее заплаканные глаза. — Я в порядке, честное слово. Прости, что заставил волноваться. — Разве Дамблдор не дал тебе зелье сна без сновидений? — уточняет Сириус. — У этого зелья есть весомый недостаток. Оно помогает только во сне. А я не спал, — Гарри поднимается на ноги. Голова кружится, но в остальном он чувствует себя практически нормально. Он садится за стол и наколдовывает себе стакан воды. — Скажи мне лучше вот что, Сириус… Что ты знаешь о пророчестве? — О каком пророчестве? — пытается притвориться тот. — Я не понимаю, о чем ты. — Прекрасно понимаешь, — жестко отвечает Гарри и делает несколько глотков прохладной воды. Сириус молчит. Гермиона тоже не решается начать задавать вопросы и тревожно переводит взгляд с одного на другого и обратно. — Я спрашиваю о пророчестве, которое сделала Трелони за полгода до моего рождения. Да, то самое пророчество, Сириус… Обо мне и Темном Лорде. — Ты не должен был о нем узнать, — на грани слышимости произносит Сириус. Его голос звучит глухо и печально. — Но я знаю... Сириус, что было в этом пророчестве? — продолжает давить на него Поттер. — Я имею право знать это, тебе не кажется? — Гарри, есть вещи, о которых лучше никому не знать… — начинает Сириус, но он его перебивает. — Мне что, отловить Петтигрю и спросить у него? — почти рявкает Поттер. Как же они достали его с этими бесконечными тайнами… Гермиона вздрагивает. Лицо Сириуса искажает смесь гнева и вины. Оно всегда становится таким, когда он вспоминает о Питере. — Хорошо, — сдается он, не выдерживая взгляд крестника. — Я расскажу. Он садится напротив него за библиотечный письменный стол, щелкает пальцами и командует Кричеру, чтобы тот принес огневиски. Стакан и бутылка Старого Огденского появляется перед ним несколько секунд спустя. Сириус наполняет стакан до середины, выпивает его залпом и нерешительно смотрит на крестника. — Учти, Гарри, я знаю только начало этого драклого пророчества. Как и все. За исключением Дамблдора, — предупреждает он. Поттер молча кивает. — Как ты уже понял, именно из-за него Волдеморт захотел тебя убить. И из-за него были убиты Джеймс и Лили, — он повторно наполняет стакан и продолжает. — Пророчество… В пророчестве говорится, — он прикрывает глаза, чтобы сосредоточиться и четко произносит. — Что «тот, кто способен одолеть Темного Лорда, будет рожден на исходе седьмого месяца». И то, что родители этого ребенка трижды уже бросали ему вызов… В конце июля в Англии родились только два волшебных ребенка, подходящих под этот критерий: ты и… — Невилл Лонгботтом, — не выдерживает Гермиона и тут же испуганно зажимает свой рот руками. — Да, именно так, — подтверждает Сириус. — Но твой день рождения был на день позже… Поэтому, или Мордред знает по каким еще причинам, Волдеморт, видимо, и решил, что ребенок пророчества — это ты, Гарри. Джеймс и Лили могли бежать из страны, но они предпочли скрыться под Фиделиусом. Что было дальше, ты сам знаешь… — Что еще говорилось в пророчестве? — неестественно спокойным голосом спрашивает Гарри. Гермиона сочувственно сжимает его предплечье. — Ничего такого, что позволило бы сделать хоть какие-то выводы, — горько отвечает Сириус. — В нем нет даже намеков о том, к чему тебе нужно быть готовым… — Я все равно хочу знать. Сириус, пожалуйста, — просит он. — Тогда слушай. «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца. И Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы. Один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой...». — Это все? — Это все, что мне известно, — печально смотрит на него крестный. — И насколько я знаю, вторая часть пророчества не вносит никакой конкретики. Предупреждая твой вопрос, никто не знает, о какой силе идет речь…

* * *

— Я уже скучаю по Трейси, — жалуется Блейз, пока они идут по платформе девять и три четверти от транспортного камина. — Она мне нравилась. Она была веселой. — Она и есть, — поправляет его Теодор. — Ее родители отправили ее учиться в Америку, а не убили. — Как ты думаешь, если политическая ситуация изменится, она вернется в Хогвартс? — Как ты себе это представляешь? — удивленно спрашивает Нотт. Наивность Блейза его умиляла. — Ну, моя матушка говорит, что войны в этот раз не будет. Просто власть переделится, и все. — Если «власть переделится», как ты красноречиво выразился… — Не я, моя матушка, — поправляет его Блейз. — Окей. Если, как выразилась досточтимая леди Забини, «власть переделится», то Трейси точно вряд ли вернется в Британию. Напомню тебе, мой наивный друг, что ее отец — маглорожденный… — Я помню. Но это же лучше, чем магл, да? — Смотря для кого, — философски замечает Тео. — Трейси и ее брату Роджеру, думаю, все равно. — Доброе утро, мальчики, — чинно здоровается с ними Дафна Гринграсс. Она стоит возле их обычного вагона вместе с Асторией, Панси и Милисентой. — Как каникулы? — О, блестяще, — начинает рассказывать Блейз. — Я гостил вместе с семьей у наших родственников в Эмилии-Романье… — Святая Моргана, — перебивает его Астория. — Вы только посмотрите на Поттера! Он, оказывается, вполне себе ничего. Когда одевается как волшебник… Теодор прослеживает за ее взглядом. Гарри стоит на перроне у соседнего вагона в окружении очень разношерстной толпы и о чем-то разговаривает с высокой девушкой с розовыми волосами, одетой в аврорскую мантию. С точки зрения Тео, Гарри опять начал походить на инфернала. Он снова болезненно бледен, а под его глазами залегли глубокие тени, но он действительно сегодня на удивление прилично одет. На нем строгие классические брюки, жемчужно-серая рубашка и распахнутая летняя темно-синяя мантия из явно дорогой ткани. Более того, вся эта одежда однозначно не магловская. — По-моему, его мантия выглядит старомодной, — презрительно фыркает Панси. — Мой дядя Перси такие носит… А ему уже сорок! — Возможно, она действительно немного старомодная, — соглашается Астория и хихикает. — Но согласись, ему идет классика. — Кстати, вы слышали, что его летом исключали из Хогвартса? — присоединяется к перемыванию костей Поттера Милли. — К нам на прошлой неделе приходил на ужин Тибериус Огден. Вы знаете его... Он один из старейшин Визенгамота. Так вот, на Поттера летом напали дементоры. Прямо посреди магловского Лондона! И он смог отогнать их своим патронусом. Были свидетели, маглы, правда, которым потом память стерли, что он смог вызвать материального патронуса! — А почему исключали-то? — не понимает Блейз. — Ну, потому что он магию у маглов применял. — Так ради самозащиты же. — Ну, этого сначала, вроде как, не поняли. Поэтому его сначала исключили, а потом было слушание, где это все выяснилось. Причем его дело рассматривали полным составом Визенгамота. Представляете? Как будто бы он убил кого-то… Тео снова смотрит на Гарри и думает, что так и будет проходить весь его следующий год. Он будет слушать бесконечные сплетни про Поттера и пялиться на него издалека, делая вид, что они едва знакомы. Гарри, словно слыша его мысли, ловит взгляд Нотта и подмигивает. — Мы можем уже пойти занять купе, или мы еще кого-то не рассмотрели? — недовольный голос Дафны возвращает его на землю. — До Хогвартса еще доехать не успели, а уже все разговоры только о Поттере! Это Малфоя еще нет… — Ты скучная, — обвиняет ее сестра. — Я поеду со своими однокурсниками! — Нет, ты поедешь со мной, — категорически возражает Дафна. — И я буду всю дорогу внимательно следить, чтобы ты еще чего-то не выкинула неподобающего! — Меня назначили старостой, как вы могли догадаться, — горделиво хвастается Паркинсон и выпячивает грудь, на которую уже приколот значок. — Так что вы идите, а я дождусь Драко. Мы поедем в отдельном вагоне. — Вот и чудесно. Удачи вам с Малфоем во время вашего первого патрулирования, — Дафна улыбается приторно-сладко. — Надеюсь, в этот раз никого из первокурсников не будет тошнить по дороге. Счастливо оставаться, Панс. — Не зови меня так! — возмущается Паркинсон, но Дафна даже плечом не ведет. Она уже заходит в вагон. Милисента и Астория, не отставая, следуют за ней. — Пойдем и мы, — тянет его за локоть Блейз. — Увидимся, Панси. В купе Теодор устраивается у двери и закрывается от своих однокурсников толстой книгой с крайне скучной обложкой. Блейз наконец-то возвращается к рассказу о своей поездке по Италии, у него теперь есть благодарные слушательницы, и Тео может спокойно почитать. Последнее письмо от Гарри было откровенно тревожным, но оно натолкнуло его на одну мысль, которую следовало проверить. Только сначала ему нужно кое-что еще прочитать. После того, как Хогвартс-экспресс покинул пределы Лондона, Блейз, Милли и Астория решают сыграть в карты, а Дафна, также как и он, погружается в чтение. Когда кто-то касается его руки и начинает легонько тащить край его мантии в сторону выхода, Тео сначала вздрагивает, но сразу же понимает, что он знает только одного человека, который имеет привычку бродить повсюду невидимым. Он бросает однокурсникам что-то про то, что ему надо прогуляться, и дает Гарри себя увести. Поттер приводит его в соседний вагон, где находит свободное купе и запирает его изнутри колопортусом. Только после этого он снимает свою дурацкую мантию. — Я соскучился, — внезапно сообщает он, и смыкает руки за его спиной. Тео перестает дышать. Прежде чем он решается обнять его в ответ, Поттер уже отпускает его. — Как прошли последние дни каникул? Ты почти ничего не писал о себе. — Менее увлекательно, чем твои, — Теодор качает головой и садится на скамейку. — Расскажи мне лучше, что ты имел в виду в своем последнем письме под «застрял в голове Тома и вроде бы перестал дышать»? — А, это… Может, потом? — лукаво улыбается он и садится рядом так, что их плечи и колени слегка касаются друг друга. — Не хочу думать обо всем этом дерьме. Мне нужен перерыв от головы Волдеморта. — Ладно, тогда я не расскажу тебе, что я нашел и как это может тебе помочь, — максимально серьезно отвечает Тео, стараясь не думать о том, сознательно ли Гарри сел настолько близко. — Эй, так нечестно, — охотно ведется на провокацию Поттер и тыкает его локтем в бок. — Рассказывай! — Когда ты написал мне вчера о том, что ты «застрял» в его голове, я подумал, что, возможно, тебе нужно научиться контролировать свою магию, когда ты не в сознании, ну или, по крайней мере, не в собственном сознании. — Так, — Гарри снова серьезен. — И как, с твоей точки зрения, это возможно? — Вот, — Теодор кладет на стол перед ними толстую книгу, которую прихватил с собой. — Основные принципы трансфигурационных изменений крупных млекопитающих? — хмурится он, читая вслух название. — Какое это имеет отношение к контролю магии и сознания? — Подожди, — говорит Тео. Он направляет палочку на книгу, и обложка меняет название. Теперь на ней значится: «Магия оджибве». — Оджибве — это индейское племя, шаманы которого умели колдовать во сне, — объясняет он. — Это они первые изобрели ловцов снов. Ты знаешь, что это такое? — Такая штука, которая защищает людей во сне от злых духов? Я думал, это что-то из серии амулетов, помогающих вытянуть удачный билет на экзамене. Я видел их в паре лавок в Хогсмиде. — Думаю, бесполезных подделок с таким названием достаточно, но есть и настоящие ловцы снов. Так же как и настоящие дримволкеры — маги, которые могут проникать в чужое сознание во сне и сохранять в таком состоянии часть своих способностей. Например, они могут убить человека, проникнув в его сны. — У маглов есть такой фильм, — хмыкает Гарри. — У маглов и про волшебников, насколько я знаю, есть фильмы. Или про драконов. Это не делает их менее реальными, — возражает Тео. — Не поспоришь, — признает весомость его аргумента Поттер. — Я еще не все прочитал. Было в принципе непросто отыскать эту книгу. Все никак не мог вспомнить, где я ее видел... Так или иначе, мне кажется, здесь описывается несколько практик, которые могут быть полезны как раз в твоем случае. Теодор начинает подробно излагать, что ему удалось узнать. Гарри сначала слушает с интересом, но быстро начинает зевать и клевать носом. — Мой рассказ настолько увлекательный? — иронично спрашивает Нотт, когда Гарри особенно широко зевает. — Прости, Тео. Мне правда интересно, — он снимает очки и трет глаза. — Я просто не спал нормально, кажется, с того дня, как уехал от тебя... — Так, может, поспишь? Нам еще шесть часов ехать. — Можно? — как-то недоверчиво спрашивает Гарри. Тео недоуменно кивает, никак не ожидая, что Гарри Поттер закинет ноги на сидение и уляжется головой на его колени. — Мне кажется, эта штука с манипуляцией сознания в чужих снах и контролем магических потоков в теории может сработать, — сонно сообщает ему Гарри, доверчиво глядя на него снизу вверх, и устраивается поудобнее. Затем он закрывает глаза и отрубается, а Теодор долго не знает, куда деть свою руку, пока в конце концов не решается положить ее Гарри на живот.

* * *

Первое, что он видит, когда просыпается, — это сине-серые глаза Тео. Они такого же цвета, как северное море в пасмурный день. Одной рукой Тео легонько тормошит его за плечо, а его вторая рука лежит поперек его груди. Гарри умиротворенно улыбается и тут же краснеет, осознавая, что его голова лежит у Тео на коленях и тот его… обнимает? — Прости, что разбудил, — мягко произносит Теодор. — Твои друзья ищут тебя по всему Хогвартс-экспрессу. Кажется, они волнуются. Гарри нехотя принимает вертикальное положение. Уютное тепло, окутывающее его, пока он спал, тут же растворяется. Воздух в купе кажется неприятно холодным. В соседнее купе кто-то стучится. — Привет, Чжоу, Мариэтта, — слышит он голос Гермионы из коридора. — К вам случайно не заходил Гарри? Что-то никак не могу его найти, а мы уже скоро приедем... Рейвенкловки что-то отвечают, но через стенку не разобрать слов. — Ох, вот неугомонная, — тяжело вздыхает Гарри. — Долго я спал? — Почти четыре часа. — Ого! Тогда странно, что Гермиона еще не вызвала авроров, — неловко пошутил Поттер. В этот момент стук раздается уже в их дверь. — Откройте! — требует она, когда ничего не происходит, и дергает за ручку. — Это Гермиона Грейнджер, староста факультета Гриффиндор. Двери купе запрещено блокировать чарами! Откройте дверь, или я применю магию. — А ордер на обыск у тебя есть? — кричит ей Гарри и смущенно шепчет Теодору, который удивленно приподнимает брови, слыша его слова. — Магловский юмор. — Очень смешно! Гарри? — тут же узнает она. — Я сплю, Гермиона! — Гарри, выйди, пожалуйста, я хочу с тобой поговорить. — О чем? — Выйди и узнаешь. — Дай мне минуту. Гарри поднимается с сидения, расправляет мантию-невидимку в руках и закутывает в нее Теодора. — Я думаю, она не уйдет, — извиняющимся тоном говорит Поттер, прежде чем выйти в коридор. — Увидимся в школе, ладно?

* * *

— Это еще что?.. Фестралы? — шокировано спрашивает Гарри, когда они подходят к «безлошадным» экипажам. Гарри осторожно протягивает руку и аккуратно гладит одного из них по вытянутой морде, напоминающей драконью. Наощупь кожа фестрала неожиданно теплая, мягкая и немного шершавая. — Какой ты красавец… — Дружище, с кем ты разговариваешь? — растерянно спрашивает его Рон. За ним уже начинают толпиться другие студенты. Рядом с Роном стоит Гермиона и тоже смотрит на Гарри с тревогой и недоумением. — Сам с собой, конечно. Я окончательно сошел с ума из-за того, что вы не дали мне выспаться в поезде, — он закатывает глаза и объясняет. — Здесь фестралы. Я думаю, вы их не видите, но, оказывается, именно они тянут кареты. Представляете? Кто бы мог подумать... Вы вообще знали об этом? — Не может быть! — сразу же начинает спорить Гермиона. — В Истории Хогвартса нет об этом ни слова! Гарри хватает ее за запястье и прикладывает ее руку к боку фестрала. Почувствовав под рукой горячую шершавую кожу, та от неожиданности взвизгивает. — Но как?! И откуда ты знаешь про них, Гарри? Даже я про них только слышала! — Случайно прочитал про них летом. — Хотела бы я тоже их видеть… Гарри скептически смотрит на нее. До Гермионы доходит, что именно она только что сказала. — Я не это имела в виду… — начинает она. — Эй, грифферы, — окликает их Кассиус Уоррингтон, новый староста школы. — Я прошу прощения, конечно, но, если вы закончили свое внеклассное занятие по УЗМС, может, уже соизволите залезть в карету? Вы тут очередь создаете! — Я слышал, что фестралы приносят несчастья, — с тревогой в голосе говорит Рон, когда они спешно залезают в карету, и экипаж трогается с места. — Это всего лишь суеверие, — спокойно возражает Луна. Ее взгляд чуть отстраненный и мечтательный. — Люди часто боятся того, чего они не видят или не понимают. — Как, например, мозгошмыгов? — ехидно уточняет Джинни. — Не думаю, что кто-то боится мозгошмыгов, — нараспев произносит она и проницательно добавляет. — Я думаю, большинство даже не верит в то, что они существуют… Но их как раз стоило бы бояться. Они влетают через уши в голову к некоторым волшебникам и вызывают размягчение мозга. Фестралы, с другой стороны, действительно милы. Я иногда хожу в Запретный лес, чтобы покормить их. Они очень любят сырое мясо, вы знаете… — Когда соберешься в следующий раз, позови меня… Я хотел бы на это посмотреть, — неожиданно говорит Гарри. — Хорошо, Гарри Поттер. Я обязательно тебя позову, — серьезно кивает Луна, а Гермиона, Джинни и Рон смотрят на них как на сумасшедших.

* * *

— Мистер Поттер, уделите мне минуту вашего внимания. Будьте так любезны, — просит его Макгонагалл, когда он здоровается с ней, входя в Большой зал. — Да, конечно, профессор, — отвечает Гарри и подходит к декану. — Видите ли, мистер Поттер, — начинает она с какой-то неловкостью. — К сожалению, когда этим летом вас ошибочно исключили из школы, сотрудники Министерства Магии не просто отправили вам письмо. Они удалили вашу запись из книги студентов Хогвартса. Гарри чувствует, как сердце проваливается куда-то в пятки. Он не понимает, что имеет в виду Макгонагалл, но начало ему уже не нравится. — Книга студентов Хогвартса — это специальный артефакт, который связан с магией самого замка и, как следствие, Распределяющей Шляпой, — объясняет она, видя его недоумение. — Таким образом, вы формально больше не числитесь студентом Хогвартса и вам нужно заново пройти распределение. — Что? — его мозг отказывается обрабатывать только что полученную информацию. — Вам нужно заново пройти распределение, мистер Поттер, — поджимая губы, повторяет Макгонагалл. — А что… — во рту становится очень сухо. — Что, если Шляпа отправит меня на другой факультет? — Значит, вы будете учиться на другом факультете, — отвечает она в своей привычной сухой манере. — Но я бы на вашем месте не беспокоилась. Я знаю вас много лет и с уверенностью могу сказать, вы — истинный гриффиндорец. А теперь идите к своим друзьям. Я позову вас после того, как закончится распределение первокурсников. На негнущихся ногах Гарри подходит к гриффиндорскому столу и садится рядом с Роном. — Что хотела от тебя Макгонагалл? — спрашивает он. — Предупредить, что меня сейчас будут повторно распределять… — собственный голос кажется Гарри чужим. — Что? Почему? — хмурится Рон. — Потому что меня исключили из школы летом. И какая-то запись пропала из какой-то книги… — А-а, — отвечает он, как будто что-то понял из его невыразительных объяснений. — Не парься, дружище! Куда еще тебя может отправить Шляпа, если не на Гриффиндор? Гарри охватывает дурное предчувствие постепенно перерастающие в легкий приступ паники. Его друзья обсуждают, почему Хагрида нет в Хогвартсе и где он может быть, но до него все доносится словно из-под толщи в воды. Что будет, когда Шляпа отправит его на другой факультет? Нет, он не будет об этом даже думать. Он убедит Шляпу распределить его на Гриффиндор! Он будет героем, честным и смелым, как все они хотят… И прекратит мечтать, как когда-нибудь он сбежит на другой конец подальше от Волдеморта и драколовых пророчеств... По крайней мере, он сможет притвориться. Гарри продолжает убеждать себя в течение всей церемонии, придумывая все новые и новые аргументы для Шляпы, почему он должен остаться в Гриффиндоре, пока профессор Макгонагалл не объявляет его имя. «Давно не виделись, Гарри Поттер, — раздается в его голове голос Распределяющей Шляпы, едва та касается его головы. — Вижу, ты хорошенько продумал, как ты сможешь убедить меня поступить по-твоему. Какой поистине слизеринский поступок! — смеется она. — Я думаю, ты знаешь, какому дому ты на самом деле принадлежишь…» — СЛИЗЕРИН!