город, в котором нет меня

восхищаюсь тобой.

в тебе всё, что дрожало, кричало, болело – убили.

     ты мёртвая.

и других убивая, ты себя ощущаешь живой.

 

(с) Вячеслав Прах. "Кофейня"

  Безумно хочется засунуть ладони в волосы и тянуть, тянуть, тянуть. Сердце захлебывается стуком, словно пленник маленькой темной комнатки, из ошметков надежды собирающий силы для нового удара в запертую дверь. Но дверь не откроется. И он тоже не имеет права выказать ни единым движением, что что-то не так.   - Профессор, постойте. Это ведь не ваша машина, - Тэхён непонимающе смотрит на темный внедорожник, перед которым остановилась женщина, и который он по ошибке принял за авто брата. Волнение не позволяет нормально думать, от чего становится даже страшнее – в такой ситуации, да еще и с «нетрезвой» головой. Через секунду он все же понимает, что оттенок краски совершенно иной, чем у Намджуна, ему должно быть стыдно вообще, что спутал.   - Это моего отца, - улыбается профессор и открывает дверь водительского сидения. – Использую ее только в особых случаях, а сегодня случай более чем особенный. Мы закончим великое дело.   У Тэхёна внутри все покрывается льдом, он изо всех сил старается прятать руки в пальто, чтобы, случайно, она не заметила, как сильно они трясутся. Ее улыбка идеально-безумна, Тэхёну от нее хочется бежать подальше, но он не может. Не посмеет.   - Садись скорее, друг мой, - поторапливает профессор.   Парень на секунду замирает перед дверью пассажирского сидения, пытаясь осознать, что же он творит. Перед ним открытая мышеловка, где-то там маячит призрачная, пока невидимая приманка, а он добровольно готов засунуть в нее свою глупую голову. Неужели настолько расхрабрился? Он ведь тот еще трус… А что будет дальше?   Тэхён делает глубокий, какой-то судорожный вдох морозного зимнего вечера, словно это – его последний раз. И садится в авто.   - Профессор, вы даже не представляете, как же я счастлив быть частью вашей миссии, - выдавливает из себя парень, пристегиваясь.   Женщина уверенно, хоть и немного неуклюже, заводит машину. Тэхён знает, что водить она умеет, делает это постоянно. Не слишком хорошо сгибающиеся пальцы не мешают, потому сейчас он завороженно наблюдает, как ладони в черных бархатных перчатках скользят по темной коже руля. Почему-то эта картина глубоко врезается в память.   - Нашей миссии, Тиресий. Теперь это наша миссия. Пусть я ее начала, но закончим мы вместе. И тогда все станет на свои места, друг мой, - торжествующе отзывается женщина, после чего в салоне воцаряется молчание.   Тэхёну сложно дышать. Он пытается контролировать каждое свое движение, вдох, выдох, выражение лица. Пытается вспомнить, чему его там учили насчет невербальных сигналов. Она же и учила.   Черт, черт, черт! Что же ты делаешь, Тэхён?   О том, что он чувствует, зная, что один из самых близких и дорогих ему людей, который вытянул из ада, на самом деле все это время был хорошо замаскированным демоном, он думать не хочет. Точнее, подумает, но когда-то потом, позже.   Сейчас же важнее всего сохранять спокойствие и продолжать играть свою роль. Она спокойно ведет машину, потому у Тэхёна несколько версий насчет своего перформанса: то ли он на самом деле настолько хорош в этом деле, что она до сих пор не заметила, то ли она и вправду считает, что он готов на все ради нее. И еще одна версия – она давно его раскусила, просто не подает виду, а везет куда-то далеко, чтобы избавиться. И почему-то третий вариант кажется самым вероятным.   Хочется просто заорать от своей дурости, просто здесь и сейчас. Сколько раз он смотрел фильмы и презрительно называл идиотами героев, бросающихся кого-то спасать без какого-либо плана и вообще идей как это сделать. И вот, он сейчас прекрасно понимает все эмоции тех глупых героев. И не то, чтобы Тэхён был настолько храбрым, о нет, его трясет так, что, кажется, машина должна уже начать вибрировать, а в душе все ходором ходит. Просто Тэхён не может иначе.   Он понимает, что где-то там сейчас есть девушка, которая находится на волоске от смерти. И именно от его действий зависит то, что будет с девушкой дальше. Если бы он просто ушел, а потом рассказал Чонгуку, кто знает, смогла бы полиция найти Юн Чхэ Ён вовремя. Что еще он мог сделать? Других идей, кроме как предупредить Чонгука и поехать с, похоже, абсолютно незнакомой ему убийцей, не нашлось.   Тэхён с остервенением впивается правой рукой в сидение, надеясь, что профессор не заметит этого жеста. Ему нужно хоть как-то отвлечься от всей ситуации, не потерять контроль. Он ведь совсем не герой, и ему безумно страшно от осознания, что находится сейчас в машине с маньяком, убившим кучу людей, едет куда-то с ней, не имея ни малейшего представления о том, что будет дальше и выйдет ли вообще дожить до завтра.   Мысли о том, зачем это все ему, не покидают головы, но он уже давно дал на них ответ. Еще тогда, в кабинете, когда осознал, что происходит. Почти всю свою жизнь он выброшенной на сушу рыбкой бессмысленно барахтался, пытаясь спасти хоть кого-то, и никогда не спасал. И вот сейчас у него есть реальный шанс, наконец, действительно что-то сделать. Сохранить чью-то жизнь. И он просто не имеет права засунуть голову в песок, будто вообще ни при делах, будто не страдал столько лет от чувства вины, что ничем не может помочь. Сейчас помочь может, сейчас не выйдет прикрыться судьбой.   Только бы Чонгук правильно воспринял сообщение.   **   - Босс, тут…   - Ты какого хрена до сих пор тут? – рявкает Юнги, даже не давая договорить. Он сейчас слишком на взводе, чтобы отвлекаться еще и на этого недобитого. Злости не хватает на него! Не первый год ведь уже в полиции, разбирается, что и как, а в итоге такое творит! И если бы Чонгук сказал ему до выезда, еще в участке, Юнги бы отнесся с пониманием, даже порадовался бы за парня. Сам прекрасно знает, какого это – не иметь возможности противиться чувствам. Но сейчас Юнги просто безумно зол. Отчасти от того, что поспешил с обыском, отчасти от всей этой ситуации с Чонгуком, отчасти просто на себя, за то, что решил не обращать внимания.   Замечал ведь, даже где-то на задворках сознания мысль об этих двоих проскальзывала, но он просто не хотел лезть. Думал, ничего страшного, ведь с Чимином мужчина тоже вроде как против правил, и ничего такого не произошло. Но вот теперь отношения могут помешать делу, и Юнги хочется убивать, уволить этого безмозглого мальчишку просто здесь и сейчас.   - Босс, у нас проблемы.   Юнги мгновенно одергивает себя. На Чонгука больно смотреть, парень выглядит так, будто только что потерял все, что имело в этом мире хоть какой-то смысл. В широко раскрытых глазах плещется столько страха, что Юнги без слов заглядывает в протянутый телефон, на экране которого горит открытый чат.   - Последние сообщения Тэхёна, - чеканит Чонгук, пытаясь дышать ровно.   Tiresias Это профессор! Она убивала девушек! Она похитила еще одну, Юн Чхэ Ён, свою ассистентку. Я поеду с ней, я должен помочь девушке. Пожалуйста, отследи мой телефон, ты ведь можешь это, я включил GPS, видел в фильмах, так находили людей. Пожалуйста, Чонгук, помоги!   Tiresias Нужно исправить еще кое-что в дипломной, потому буду поздно. Не жди.   После них идет с десяток вопросов: «Что случилось?» и «Где ты?» от Чонгука, но они даже не прочитаны.   Чонгук сейчас снова в вакууме. Для него не существует ни пространства, ни времени, только дурацкий телефон, на котором расплываются, размазываются буквы сообщения. Комом в горле стоит отцовское: «Ты не сможешь защитить тех, кто тебе дорог!» Неужели он был прав? Он мечтает, что Юнги сейчас скажет, что парень просто идиот и не так все понял, что все нормально, что Тэхён просто где-то там, в университете и знать не знает, что тут вообще происходит. А это сообщение – просто плод больного воображения.   Но Юнги молчит, нервно покусывая губу.   - Что-то здесь не так, - наконец, выдает он. – К чему второе сообщение про то, что будет поздно? Выглядит, будто глупая шутка. Ты уверен, что все серьезно? Ты звонил ему?   Чонгук лишь отрицательно мотает головой, с каким-то отчаянием впиваясь сильнее в трубку. Будто жизнь Тэхёна от этого зависит. А, может, действительно зависит?   - Нет. Если это не шутка, он может быть с ней сейчас, а звонок все испортит! Вдруг она заставит его выключить или вообще выбросить телефон? Босс, я звоню технарям, пусть отследят его мобильный!   Юнги все еще колеблется. Второе сообщение не дает покоя, как-то рассеивает все впечатление. Первое сообщение кажется несерьезным из-за этого.   - Возможно, все же, шутка или глупое недоразумение?..   - Это не шутка, - раздается всерьез обеспокоенный голос у него прямо над ухом. – Ищите его, чтоб вам всем! Отслеживайте телефон!   Намджун подошел незаметно, из-за плеча прочитал сообщения и теперь, кажется, готов рвать и метать. Спокойствию в его мире больше места не осталось. Какое там спокойствие, тут бы от злости и пододвигающегося к горлу ужаса не наброситься с кулаками на полицейских.   Юнги вздрагивает от этого крика. По его коже пробегают мурашки от осознания того, что человек, которого он никогда не видел даже капельку волнующимся, сейчас кричит.   - Тогда к чему второе сообщение? – Юнги и сам понимает, что это все не просто так, не шутка и не глупости, что нужно действовать прямо сейчас, но это сбивает с толку.   - Скорее всего, она проверяла чат, - Намджун делает глубокий вдох, надеясь таким образом хоть немного прийти в себя. – Здесь в приложении в чате можно удалить сообщение для себя, но оставить для собеседника. Тэхён так часто делал, когда жил дома с родителями, они тогда постоянно его телефон проверяли. Уверен, он удалил первое у себя и отправил второе, чтобы она ничего не заподозрила. Потому хватит терять время, делайте что-то!   - И он уже закончил диплом, вчера подшил даже, - эхом отзывается Чонгук, выхватывая из рук Юнги свой мобильный. Уже через пару секунд нервно набирает программиста, который в их участке занимается отслеживанием и поиском в сети.  Он ненавидит себя сейчас за то, что так и не нашел ничего на эту женщину, так и не удосужился проверить и присмотреть, как обещал Тэхёну после того, как тот увидел ее смерть. Все было лень и не вовремя. А теперь вот это. И, кажется, все же этого «дара» видеть чужие смерти не существует. Или он иногда тоже ошибается.   Юнги лишь кивает и тут же выхватывает свой телефон из кармана, на ходу раздавая указания:   - Эй, вы! Быстро, кто-то найдите информацию на профессора… - он поворачивается к Намджуну, - как ее там зовут?   - О Мисук.   - Найти всю возможную информацию на профессора психологии О Мисук, которая преподает в национальном университете! Она наш новый подозреваемый. Есть информация о двух возможных заложниках. Шевелитесь все, немедленно!   Намджун лишь сжимает кулаки, понимая, что все попытки держать себя в руках проваливаются.   - Я так и не договорил, - он вспомнил о том, что хотел сказать перед тем, как Чонгук их прервал. - Еще одно интересное совпадение – она была вместе со мной во всех городах в то время, когда совершались старые убийства. Нас поставили в одну группу, она помогала жертвам с психологической стороны и пыталась узнать у них то, что не смогли узнать следователи.   Юнги лишь кивает и прикладывает к уху телефон. Он уже успел кого-то набрать.   - Ты в университете? – голос резкий, нервозный.   - Вы уже успели соскучиться, господин следователь? – в любое другое время этот вкрадчивый и игривый голос Чимина свел бы его с ума, но не сейчас.   - Не сейчас! – рычит Юнги, от чего тут же начинает раскаиваться. Его персиковолосое солнышко ни в чем ведь не виновато.   - Очень грубо и очень неприятно, - тут же отвечает ему в трубке немного обиженно. – Но, кажется, у тебя есть на то причины. Да, я в университете. Что-то случилось?   Юнги сцепляет зубы, лишь бы не сорваться снова. День и так не задался с самого утра, не хватает еще закончить его вишенкой на торте – ссорой с Чимином.   - Ким Тэхён с тобой? – он чеканит каждое слово, выпуская их изо рта порционно, будто через фильтр. Лишь бы сейчас не наговорить лишнего.   - Нет, у меня была заключительная пара, а он, насколько помню, пошел помочь профессору, ее ассистентка не пришла, - обиды в голосе Чимина больше не слышно, на смену ей пришла обеспокоенность. – Юнги, в чем дело?   - Иди туда и проверь, может они еще в здании, - ему очень не нравится идея посылать парня прямиком к убийце, но ведь они в людном месте, да и вдвоем с Ким Тэхёном они точно справятся с одной женщиной. – Если найдешь, забирай Ким Тэхёна любыми способами и валите оттуда. Ты слышишь меня?   Несколько секунд Чимин молчит, затем выдает:   - Юнги, Тэхён в опасности?   - Да!   - Я уже бегу… А, постой, подожди минутку. Хэй, Йерим, рад тебя видеть…   Юнги напряженно вслушивается в гул голосов, доносящийся из трубки, но слов разобрать не может. Кажется, Чимин закрыл чем-то динамик, или еще что. По телу начинает искриться злость – он ведь только что сказал, что его друг в опасности, а этот мальчишка решил перекинуться парой слов с какой-то шваброй! Задушенная было недавно ревность снова начинает поднимать голову.   - Я здесь, - Чимин возвращается буквально через минуту. – Ты еще со мной?   - Тут, - холодно отвечает Юнги, до сих пор пытаясь справиться с так не вовремя явившейся ревностью.   - Моя знакомая сказала, что видела минут пять назад, как Тэхён и профессор садятся в темный джип на парковке. Они не здесь. Юнги, что происходит? Почему Тэхён в опасности?   Мужчина колеблется. Стоит ли ему все рассказывать?   - Я все решу, - цедит он сквозь зубы. – Занимайся дальше тем, чем и занимался, не лезь никуда.   - Юнги, - голос Чимина необычайно холоден, - я теперь жить нормально не смогу, зная, что Тэхён в опасности, а ты мне не говоришь ничего! В чем дело? Я хочу помочь! С профессором что-то не так?   Юнги тяжело вздыхает и показывает жестом подождать подошедшему следователю. Если не скажет, он же не успокоится, точно. А может действительно поможет?   - Есть информация, что это она убийца, - наконец, сдается Юнги. – Ты знаешь что-то об этой женщине? Может, Тэхён рассказывал?   Сердце Чимина пропускает удар. Она? Убийца? А Тэхён же с ней пошел! Парень тут же пытается отодвинуть эту новость на второй план, понимая, что осознавать будет позже, сейчас надо помочь.   - Нет, Тэхён ничего о ней не рассказывает. Юнги, меня кое-что волнует, - Чимин и сам не замечает, как начинает нервно разглаживать жалюзи на окне, рядом с которым стоит.   - Что? – мужчина уже собирался отключиться, но теперь терпеливо ждет ответа.   - Убийца ведь называет Тэхёна Тиресием, правильно?   - А ты откуда это знаешь? – с губ срывается вскрик. Какого черта?   - Тэхён сказал. Но это сейчас не важно. Послушай, я боюсь за Тэхёна. Очень. Ведь в мифах Тиресий слеп… Ты ведь не думаешь, что она будет его калечить?   По коже снова пробегаются мурашки. Он понятия не имеет, что эта ненормальная женщина собирается делать. Может и правда глаза ему выколоть, чтобы все было достоверно. А, может, Чимин зря переживает. Хотя, какое тут зря, если Тэхён сам попросил о помощи! Дело, в любом случае, плохо.   Юнги лишь скрипит зубами. Главное, не сказать этого всего Чимину сейчас.   - Постой, - голос парня становится более резвым, - одна моя знакомая была ассистенткой профессора несколько месяцев, я могу поспрашивать сейчас, видел ее сегодня.   Может, не все еще потеряно?   - Действуй, - бросает Юнги. – Только не говори никому, что она подозреваемая.   - П-ф-ф, ну я же не совсем еще идиот, - Юнги кажется, что он отчетливо слышит, как парень закатывает глаза. – Все, целую в головку, господин следователь, побежал решать ваши проблемы. Ждите моего звонка.   Иногда Юнги не покидает желание его немного прибить. За все.   **   В какой-то момент тишина, прерываемая гулом двигателя, становится просто невыносимой. Она давит со всех сторон, словно сдвигающиеся стены комнаты-ловушки в фильмах о поиске сокровищ, сминая плоть, дробя каждую косточку.   Время тянется резинкой, готовой вот-вот разорваться и больно хлестнуть по лицу. Тэхён и сам уже не помнит, сколько прошло после того, как они начали ехать. То ли всего пара минут, то ли несколько часов. Он лишь отчаянно всматривается в городской пейзаж за покрытым изморозью окном и пытается понять, куда они едут. Но получается плохо, этот район ему незнаком, он может только сказать, что машина двигается дальше от центральной части города. И то, не точно. Черт, лишь бы Чонгук все понял. И нашел его. Лишь бы не слишком поздно. Сейчас душу как никогда греет осознание того, что в его видении он умрет в поезде, а не от руки убийцы-психопата. Только вот видение об этой самой убийце оказалось ложным, потому он уже и сам не знает, во что верить.   - Профессор, могу я поинтересоваться? – в какой-то момент Тэхён понимает, что больше не может терпеть эти сдвигающиеся стены тишины и разбивает их одним метким ударом.   - Конечно, друг мой. Я тебя внимательно слушаю, - ее руки в бархатных черных перчатках цепляются за кожаную обивку руля, хоть и не слишком крепко из-за плохо работающих пальцев.   У Тэхёна тут же появляются две мысли. Первая, неужели ей дали права с таким состоянием рук? Неужели это не опасно? И вторая, что на этих бархатных перчатках, наверное, легко собирается очень много всякой пыли и порошков. Вот откуда на убитых девушках Хлорамин Б. От него. Точнее, он ведь постоянно в этом самом порошке измазывается, точно оставил этот след на многих вещах, к которым касался, а к вещам профессора он ведь касается постоянно, вот и попало на перчатки.   - Я просто очень взволнован и мне безумно интересно, - изо всех сил пытается придать голосу торжественности, все еще не понимая, как она до сих пор его не раскусила. – Откуда вы узнали о миссии? Кто вам сказал о ней?   Она не спешит отвечать, и Тэхён тут же бубнит:   - Простите, кажется, это не мое дело. Просто не терпится узнать побольше.   Становится до жути страшно, что этим вопросом он разбил всю иллюзию и сейчас его начнут убивать, даже уже готовится защищаться, но затем, будто свозь вату, слышит тихий смех.   - Тиресий, меня восхищает твоя преданность нашей миссии. Я знала, что не ошиблась в тебе, что ты все поймешь и сделаешь правильный выбор, ты ведь умный мальчик. Хочешь знать, с чего все началось? Я расскажу. Ты теперь тоже часть миссии, ты имеешь право знать.   Можешь выдохнуть. На некоторое время все относительно спокойно.   На самом деле Тэхёну действительно интересно, что могло подтолкнуть эту женщину, что же такого в ее голове сломалось, что она потерялась в исковерканном мире древнегреческих мифов?     - Все началось с моего отца, Тиресий. О, - на ее лице появляется мечтательное выражение, - как жаль, что ты так и не познакомился с ним. Величайший человек, которого я когда-либо знала, просвещенный, не побоюсь этого слова, святой! Сколько мудрости в нем… Никому из этих известных шарлатанов-умников даже не снилось все то, что знал мой отец. И он пытался передать эту мудрость нам с матерью. Он был строг, но справедлив.   Тэхёну почему-то становится противно. То, как она говорит об отце, как возвышает его, даже боготворит… Ох, кажется, за этим всем кроется что-то намного более жуткое.   Лицо женщины меняется. Мечтательность сменяет гримаса отвращения, искривляя ровно подведенные карандашом и нюдовой помадой губы.   - Но эта женщина, - профессор цедит сквозь зубы. – Эта глупая женщина, моя мать, решила, что над ней издеваются и сбежала! – последняя фраза выкрикнута с такой ненавистью, что у Тэхёна по телу бегут мурашки.   У него перед глазами снова стоят плохо гнущиеся пальцы в бархатных перчатках.   - Профессор, он делал вам больно? – ужасная догадка пулей пробивает мысли. - Так передавал мудрость?   Что же там творилось вообще в этой семье?   - Мой великий отец знал, что делает, друг мой. Боль и шрамы открывают путь к чему-то большему, к мудрости Вселенной, к знанию, которое обычным людям неведомо. Боль была благословением в нашей семье, - она улыбается, говоря об этом, но затем снова кривится, - но эта мерзкая женщина не выдержала! Не поняла, какую ей оказывают честь, сломалась и сбежала.   Тэхён крепко сжимает кулак, чувствуя, как ногти впиваются в тело. Сейчас боль заставляет немного протрезветь, что очень даже кстати. Но у него до сих пор не пропадают мурашки.   - Моей ярости просто не было предела! Она посмела вот так вот сбежать, как грязная шлюха, как последняя потаскуха связавшись с каким-то первым встречным, оставив моего отца с огромной раной на сердце! Ох, как же я негодовала. Эта мерзкая Елена, я не могу назвать ее матерью. Просто мерзкая женщина. Из-за нее может начаться война, ты ведь знаешь?   Тэхён лишь кивает. Он прекрасно замечает, как от реальных воспоминаний профессора резко бросает в мифологию. Кажется, она действительно живет в мире иллюзии, в котором очень крепко переплелась реальность и выдумка. Настолько крепко, что больше не видит грани между ними.   - Мой великий отец своей мудростью сдерживал мою ярость к этой мерзкой женщине, но, когда приходилось покидать его надолго, ярость вскипала с новой силой, контролировала меня и мое сознание, от чего я бросалась ее искать. Искать и наказывать. Она должна за все ответить, за все, что сделала с моим отцом, за то, что покинула его. За то, что готова начать войну и погубить миллионы жизней. Понимаешь, Тиресий, мы должны предотвратить войну! Обязаны! Во имя моего отца.   Тэхён снова лишь кивает. Ее слова начали еще больше путаться, теперь еще и между прошлым и настоящим, создавая просто один огромный ком из обрывков.   - О, он так злился, - продолжает женщина, - когда я пыталась найти эту мерзкую потаскуху. Каждый раз злился, оставлял все больше и больше шрамов на мне, пытаясь открыть больше мудрости, больше знаний, чтобы успокоить. Да только я не самая лучшая ученица, к сожалению, - она вздыхает. – До его уровня мне никогда не добраться, друг мой. Мне кажется, никому и никогда не добраться до его уровня, если уж на то пошло. Без его поддержки ярость снова захватывает мое сознание. А когда этот невероятный человек умер… Я поняла, что в его честь должна закончить эту великую миссию, должна уничтожить Елену раз и навсегда, и предотвратить войну. Чтобы он покоился с миром.   Тэхён облизывает губы, пытаясь хоть как-то разложить по полочкам только что услышанное и, одновременно, никоим образом не выказать своих настоящих эмоций. Просто потому, что единственное реальное чувство после этого рассказа, которое у него осталось – жуть. Ему просто жутко даже понять, что это все происходило в этом мире, в этой жизни, на этой планете, а не в каком-то психологическом триллере на экране. Наверное, нужно будет немало времени, чтобы все осознать.   - И я ждала тебя, друг мой, - продолжает профессор. – Оставляла подсказки и ждала. Еще с того момента, как впервые тебя увидела, поняла, что ты особенный, что ты меня поймешь и разделишь со мной эту миссию.   Опять путается. Тэхён вспоминает, как ее отец умер несколько месяцев назад, а они ведь встретились два года тому. Хотя, старые убийства ведь произошли довольно давно. Неужели действительно с самой первой встречи она ждала, что он присоединится?    - И вот ты со мной, Тиресий. И мы скоро будем на месте, - она осторожно поворачивает. – Наша миссия вот-вот будет закончена.   Тэхён лишь кивает. Он-то прекрасно понимает, что миссия никогда не будет окончена.   **   Поставить лопату в сарай, на свое место. Закрыть дверь на защелку. Сделать глубокий вдох, почувствовать, как тяжело дается легким работа, как они пекут и горят, напрягшись. Ноги трясутся от усталости, на обратной дороге несколько раз падала от того, что они почти не держат. На руках зуд от разодранных в кровь волдырей, которые появились после работы лопатой. Внизу живота все еще неприятно тянет.   Ты ненавидишь себя за эту слабость. Ты хочешь заставить тело работать лучше, слушаться всего, что приказывает мозг, но ты слишком темная еще для этого, ты не можешь подчинить себе собственное тело. Возможно, чуть позже. Со временем. Если будешь делать все, что говорит Он. Ему виднее.   Очередной спазм внизу живота заставляет присесть и притянуть колени к груди. Боль это хорошо. Боль позволяет увидеть больше, увидеть то, что скрыто от обычных людей. Но ты еще не настолько просвещенная, чтобы уметь терпеть ее. Ты еще слишком слаба духом. Возможно, со временем научишься.   Нужно идти внутрь, тебя там ждут. Осторожно, шаг за шагом, дрожа от усталости, но идешь. Нельзя заставлять Его ждать, ты и так задержалась. Подойти к двери. Дрожащей рукой взяться за металлическую ручку, приятно охладившую горящую ладонь. Промозглым сквозняком осени ворваться в темноту комнаты, чтобы обессилено упасть на колени у порога и склонить голову.   - Я вернулась, Отец.   Говорить тихо. Смотреть только в пол. Без Его разрешения дальше нельзя.   - Войди, - голос резкий, холодный. Ты знаешь, что по-другому Он не может, что ты заслужила. Провинилась. Он имеет все права быть недовольным тобой, все права наказать.   С третьей попытки поднимаешься на еще больше трясущиеся ноги, пошатываешься, но идешь дальше, в комнату. Ты готова принять все, что Он скажет.   - Ты закончила? – Отец сидит на стуле, рядом с ним – железный тазик с какой-то жидкостью. В комнате пахнет чем-то резким, сложно понять, чем именно.   - Да, Отец.   - Говори четко, что ты сделала? – его голос становится громче, ты опускаешь голову ниже.   - Как Вы и сказали, Отец, я ушла далеко в лес, к заброшенному кладбищу, вырыла там новую могилу среди могил. Это мерзкое существо больше не кричит.   Тебе вспоминаются все те дни, когда тошнило постоянно, и ты не могла ничего делать. Все те дни, когда огромный живот мешал жить и выполнять свои обязанности. Когда Ему было неудобно отдавать Свою мудрость через свое тело в твое из-за этого. Адская боль от рождения стала небольшой отдушиной во всей этой тьме, боль – это хорошо. Но после нее появился мерзкий кричащий комок, оглушающий мир своим криком, мешающий, создающий препятствия между тобой и Им. Ты ненавидела этот комок с первого взгляда. Как хорошо, что Отец тоже. Как хорошо, что Он приказал избавиться от помехи.   Ты знаешь, что виновата сама, что не смогла контролировать свое тело, допустила такое. Отец ведь учил тебя, а ты не справилась, не поняла. Поэтому твоим личным наказанием было избавиться от ненавистного комка. Поэтому ты лично вырыла могилу для него. Поэтому ты счастлива, зная, что это мерзкое существо больше не кричит. И не мешает. Лишь бы Отец простил тебя за это.   - Хорошо. Надеюсь, ты усвоила свой урок, - Он поднимает со стула и подходит ближе. Хватает за волосы. Тянет. Снова боль. Боль – это хорошо. И неважно, что на глазах выступили слезы. Ничего, однажды ты научишься терпеть и перейдешь на новый уровень знания. Со временем.   Он наматывает волосы на кулак и тянет ближе к тазику. Острый запах становится еще сильнее, хочется закрыть нос.   - С этого дня вернешься в школу. Выучишь все, что пропустила, - Он тянет на себя резко, ты невольно ахаешь и падаешь, больно ударяясь коленями о пол. Боль. Снова боль. Хорошо.   - Возможно, получение обычных знаний помогут тебе продвинуться в Моем обучении тоже.   Ты киваешь. Ты сделаешь все, что Он пожелает. Боги послали его тебе благословением.   - Руки, - его голос все так же холоден.   Ты без слов тянешь ладони вверх, к Нему. Он рассматривает их некоторое время, недовольно нажимая на разодранные лопатой волдыри, затем указывает на тазик.   - Опусти их в благословенную жидкость и не смей поднимать, пока я не скажу. Это твое наказание, прими его с гордостью и не смей опозорить меня снова.   - Да, Отец, - ты безропотно подчиняешься и одним быстрым движением опускаешь ладони в тазик.   Секунду не происходит ничего. Затем тело одна за другой пронзают молнии, все более жестокие и продолжительные. Руки словно горят в адском пламени. Ты пытаешься сдержать себя, сдержаться, быть выше всего, стремиться к знанию, но боль тяжелой волной накрывает с головой, сбивает с ног и тянет на дно, где нет никакого контроля, нет знания, к которому стремишься. Крик вырывается из глубин души, разносится эхом по телу, вырывается из горла. Ты мысленно просишь прощения у Него за то, что снова не справилась, но поделать ничего не можешь. Однажды, пусть не сегодня, но ты справишься. Со временем.   **   Это место ему не знакомо, отчего тревога только возрастает. Город остался за спиной, вроде как они выехали куда-то за него. Точнее, Тэхену кажется, будто остановились как раз на границе – перед глазами еще виднеются небольшие домики, максимум один-два этажа - еле выживающие обломки огромного мегаполиса, а вдали уже виднеется лес. Если так подумать, он даже не знал, что где-то совсем рядом с городом вообще существует такое место - почему-то раньше пути для выезда или въезда никогда не проходили по этому маршруту.   Район кажется довольно элитным - высокие добротные заборы, за которыми виднеется только часть покрытой красивой черепицей крыши, высаженные ровной линией вечнозеленые кустики у ворот, притрушенные снегом, чисто убранный асфальт, даже не смотря на то, что еще вчера бесновалась сильная метель. Но парочка домов все же выделяется из картины идеальности и достатка какой-то поношенностью. Такие себе изгои общества среди зданий, случайно попавшие в мир богачей бедняки без красивой черепицы, без облицовки и клумбы перед входом.   У одного из таких как раз и замерла старая Toyota 4Runner. Тэхен некоторое время просто сидит, ожидая хоть какой-то реакции от профессора. Нервы натянуты настолько, что, кажется, брось на них перо, и оно разрежется на две идеальные части, как в фильмах о японских катанах. Он уже не представляет, что делает, что будет дальше, страх использованной жвачкой, прилепленной к волосам, въелся в тело. Как ни старайся, уже не отлепишь. Он просто надеется, что Чонгук воспримет сообщение всерьез и найдет его.   - Ну, вот мы и приехали, друг мой. Совсем скоро в этом, неприметном на первый взгляд, месте будет вершиться судьба. Пойдем.   В первые несколько секунд после выхода из машины Тэхен не видит ничего, кроме искрящегося на солнце бесконечностью драгоценных камней снега. Его счистили с дороги и оставили высокой кучей на обочине. Тэхену кажется, что это было специально - снег и неожиданно чистое для зимы небо, не позволяющее яркому диску вверху спрятаться. Специально, чтобы ослепить. Пусть время уже к вечеру и солнце не так высоко над горизонтом, но все равно ослепляет. Вроде и без этого проблем мало.   Профессор окликает его,  не позволяет задержаться надолго. В ней столько искрящей радости и торжества, что у Тэхена снова начинают до безумия сильно трястись руки. Окей, они на месте. И что делать дальше? Вариант, который единственным приходит в голову - подождать, пока ему покажут Юн Чхэ Ён и попытаться как-то обезвредить женщину. Может, ударить чем по голове, или хотя бы связать до приезда Чонгука. Если тот приедет, конечно. Тэхен далеко не мастер боевых искусств и не боксер, но все же и не совсем уж беспомощная тряпка. Да и профессор не выглядит такой уж прям сильной. У него есть шансы все сделать без серьезных проблем. Только надо смотреть в оба и правильно подобрать время.   Держись, Тэхен, не смей сейчас все испортить! На кону чужая жизнь.   Он засовывает руки в карманы, больно закусывает губу и направляется вслед за женщиной через узкую калитку в высоком заборе.   Первым, что бросается в глаза - огромная куча кое-как сваленных вещей. Присмотревшись получше Тэхен может различить очертания дивана, стула и еще какой-то мебели, небрежно оставленной под открытым небом и заброшенной снегом, будто какая-нибудь арт-инсталляция особо креативного современного художника. Парню и до этого было не по себе, сейчас же вообще хочется панически развернуться и бежать что есть сил, подальше отсюда. Нормальные люди не вываливают мебель посреди двора. Хотя, вся ситуация уже давно вышла за пределы нормальности, это если даже не вспоминать историю профессора, которую она рассказала только что в машине. Тэхен далеко не доктор, но даже он уверен, что женщина больна. Вопрос только чем именно и насколько сильно. Интересно, ее смогут вылечить?   Профессор, кажется, совсем не догадывается о его мыслях и без промедлений идет дальше, к дому. Легко открывает дверь ключом и приглашает его внутрь.   - Встань на колени у порога, - ее голос падает в шепот. - Мы должны отдать дань уважения богам и их мудрости. За то, что благословили эту миссию и вели нас от начала и до конца, каждого своей дорогой, направляя и указывая путь.   Тэхен набирает в легкие побольше воздуха и послушно опускается на колени. Не хватало ко всему прочему еще разозлить богов этого места. Интересно только, какие именно живут в ее реальности? Тоже древнегреческие, или тут перемешалась еще какая-нибудь культура? Почему-то именно в этот момент страх начал потихоньку сменяться злостью. Не на что-то конкретное, а в общем. На всю сложившуюся ситуацию.   Сколько времени просидел на коленях он не знает. Профессор молчит, склонив голову, потому тишина дома прерывается только дыханием их двоих. Тэхен мечется взглядом по сторонам, пытаясь хоть что-то рассмотреть, но в малюсеньком коридоре слишком темно. Единственное отчетливо заметное в этом царстве тьмы - немного приоткрытая дверь в комнату, из прорехи которой пытается пробиться узкая полоска света.   Через какое-то время женщина приходит в движение. Осторожно кладет на его плечо руку в бархатной перчатке, от чего натянутые до предела нервы Тэхена чуть не заставляют его вздрогнуть.   - Пойдем, друг мой. Время, наконец, пришло, - она поднимается с колен и, не разуваясь, направляется дальше, в комнату, распахивая настежь двери.   Тэхен медленно выдыхает, его все еще немного трясет после этого, казалось, невинного прикосновения. Каждый миг нужно быть начеку, нельзя терять бдительности ни на секунду. Это сейчас она считает его союзником, но ведь через минуту легко может решить, что он - непосредственная угроза. Парень вообще не может понять, каким образом женщина до сих пор его не вычислила. Неужели действительно ни капли не сомневается, что он на ее стороне?  Странно все это.   Но послушно поднимается на ноги и движется дальше. Фантазия уже начинает рисовать в голове ужасные картины из просмотренных фильмов про маньяков, с темными холодными комнатами, забрызганными кровью, со странными и жуткими орудиями пыток, клетками для жертв. Каждый новый шаг дается все сложнее и сложнее, чувство самосохранения оглушающей сиреной шумит в ушах, усложняет движения, пытается хоть каким-то образом остановить сошедшее с ума тело, заставить повернуть обратно. Но Тэхен уперто продолжает двигаться, пусть и на ватных ногах.  Он бы уже давно сбежал. Да что там, даже и не приходил бы сюда, если бы мог. Но он не может. Не в этот раз. Столько лет пытаться спасти чью-то жизнь и столько лет проигрывать, мириться с чувством вины, и чтобы вот так просто сейчас сбежать, когда появилась реальная возможность помочь? Нет, он такого сделать не посмеет.   Знать бы только, что в голове профессора, как она мыслит, что собирается сделать. А это, кажется, невозможно. Она кажется абсолютно непредсказуемой.   Комната пыток встречает его ярким светом солнечных лучей, стучащихся в окно. Вся она буквально утоплена в этом свете, в котором красиво кружатся пылинки. Была бы даже очень уютной, если бы не одно "но". Точнее, два "но". Первое - пустое инвалидное кресло. Второе - простой обеденный стол, на котором лежит неподвижное тело знакомой девушки. И никаких вещей или мебели, кроме этого.   Мороз ядовитым облаком расплывается по коже, окутывает тело. Тэхен из последних сил пытается удержать лицо спокойным, но с ужасом ощущает, как теряется и идет на поводу у эмоций. Спасает, кажется, только то, что профессор в его сторону не смотрит, обернулась к девушке. Иначе тут бы раскусила.   Он не может понять, как такое возможно, в голове не укладывается, насколько огромный диссонанс в том, что он сейчас видит. Как так получилось, что в  заполненном до краев светом месте происходят такие жуткие вещи? Ведь маньяки и убийства, кажется, чаще всего ассоциируются с ночным временем суток и нервозной полутьмой. А тут солнце...   - Ты видишь это жалкое существо? - женщина оборачивается к Тэхену, на ее лице вселенское презрение и отвращение. - Она позволила себе оставить семью ради какой-то призрачной любви и смотри, к чему все привело!   Девушка на столе не движется, но Тэхен замечает, как быстро-быстро мигают веки. Кажется, она хотела бы что-то сказать...   Профессор склоняется ближе к лицу Юн Чхэ Ен.   - Ты думала, что с другим тебе будет лучше? Думала, ценой своей семьи сможешь найти счастье? Думала, я не замечу твоих похождений? Ты мусор. Жалкий, грязный мусор! А мусор заканчивает свою жизнь в подворотне! Ты не достойна лучшей смерти.   Тэхен замечает, как из глаза девушки вытекает слеза. Сердце больно сжимается, пытаясь хоть немного представить весь тот ужас, который она уже пережила и переживает сейчас. В голове даже не укладывается, что чувствует жертва при виде своего убийцы, при осознании, что ее жизнь вот-вот посмеет забрать без спросу кто-то другой, а она все понимает, но ничего не может сделать. Для самого Тэхена это кажется жутчайшей смертью - видеть, как твою жизнь нагло и медленно отбирают, но не иметь возможности хоть как-то на это повлиять.   Профессор с отвращением касается девушки, проводит рукой по ее одежде и снова кривится:   - Эти вещи слишком красивые для мусора. Она их не достойна. Друг мой, раздень эту дрянь, а я пока найду то, что ей действительно подходит.   Профессор отходит от стола и направляется вон из комнаты, снова в темный коридор, куда-то на улицу.   Тэхен на миг теряется. Ему сказали раздеть Юн Чхэ Ен. Черт, это совсем уж неправильно, ужасно звучит. Кто он такой, как смеет лезть к телу другого человека, не спросив, да еще и так нагло лишать одежды? Нет, он не посмеет. Кажется, как раз хороший момент для того, чтобы привести в исполнение свой план по спасению. Если бы он, конечно, был.   Парень судорожно озирается по сторонам, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы помочь обезвредить женщину, но только сейчас с ужасом осознает, что в комнате кроме инвалидного кресла и стола ничего нет. Пустота и стены с отодранными старыми обоями, кое-где безвольной тряпкой свисающие со стены. Тэхену кажется, что он похож на этот обрывок обоев - по чужой воле оказавшийся не там, где хотел, не в том положении, в котором хотел, и без возможности как-то исправить это положение. Только и остается, что болтаться посредине и надеяться на лучшее.   Он на негнущихся ногах подходит к Юн Чхэ Ен почти вплотную. Замечает про себя, что ее опрятный деловой костюм точно не имеет ничего общего с теми грязными тряпками, которые были надеты на других жертв. Затем поднимает взгляд на лицо девушки, и в горле тут же появляется массивный металлический ком с шипами, от чего даже дышать становится тяжело. В ее глазах плещется столько боли и животного ужаса, что, если бы они были частью какой-то магической реальности, то Тэхен, скорее всего, уже давно бы превратился в каменную статую. Этот взгляд спокойно вытерпеть просто нереально, потому он начинает тихо бормотать.   - Пожалуйста, не бойся. Все будет хорошо, слышишь? Обещаю, я вытяну тебя отсюда, обязательно вытяну, и ты будешь жить, я не позволю ей тебя обидеть, слышишь? Даю слово.   Из глаз девушки градом катятся слезы, и каждая из них кислотой проедает дырку в сердце. Ему безумно жаль, что ей приходится такое переживать.   Хлопает дверь.    Он снова судорожно оглядывается по сторонам, пытаясь из последних сил придумать хоть что-то. Глаз цепляется за инвалидное кресло, в голове пролетает мысль, что, конечно, поднять он его не поднимет, но вот если направить со всей силы по ногам, то удар будет более чем чувствительным. И, возможно, этим удастся обезвредить женщину, а затем связать ей руки одеждой, привязать к столу. Этого должно хватить. Наверное. По крайней мере, уже есть хоть какой-то план, лучше, чем ничего.   - Почему ты до сих пор ничего не сделал? - громом раздается голос женщины. В руках она держит большой нож и ворох каких-то грязных вещей. Он вздрагивает. В голосе сквозит явная нотка недоверия, от чего сердце пропускает пару ударов. Черт, нельзя вот так вот спалиться. Еще и этот нож... Холодное оружие в ее руках вызывает панику.   - Простите, профессор, - тут же начинает оправдываться Тэхен, - мне как-то не по себе раздевать женщину против ее воли. Рука не поднимается...   - Это не женщина! - голос срывается на пронзительный визг, от которого парень крупно вздрагивает. - Это мерзкое существо, к которому у тебя не должно быть никаких эмоций! И рука обязана подняться! Глупый мальчишка, ты смеешь сомневаться в нашей миссии?! Разрежь ее тряпки и одень то, что она заслужила! Все так восхищались ее красотой, пусть теперь увидят, какая гадкая эта обложка внутри на самом деле!   Ее голос становится еще выше, Тэхен даже улавливает истерические нотки, от которых сердце падает все ниже и ниже. Черт, лишь бы она сейчас не потеряла рассудок окончательно. Но хотя бы радует факт, что нож предназначался, чтобы избавиться от одежды, а не от него. Какое-никакое облегчение.   - Простите, профессор, я не...   - Уйди прочь с глаз моих! - женщина нервно кидается к столу, намереваясь сделать все самой. - Ничего нельзя поручить! Эти чертовы прорицатели ни на что не годны, кроме как болтать!   Он отходит от стола, краем глаза замечая, как  Юн Чхэ Ен снова впадает в глубины отчаяния и ужаса. Секунда уходит на то, чтобы сделать глубокий вдох и чуточку успокоить и так шатающиеся как былинка на ветру нервы. Руки, кажется, уже ничего даже удержать не смогут, настолько сильно трясутся. Ситуация перешла в раздел неконтролируемой.   Отчаяние взбешенным хищником уже готово напасть из-за угла и разорвать его на части, но тут в поле зрения попадает инвалидное кресло. То самое, фигурирующее в его великом плане спасения. Профессор не обращает на него внимания, терзая одежду девушки. Кажется, тянуть больше некуда, время пришло. Во рту мгновенно пересыхает, в ушах шумит кровь, заглушая все остальные звуки мира вокруг. Он должен решиться, другого выхода нет.   Все происходящее дальше навсегда отпечатается в его памяти набором размытых картинок и приглушенных звуков.   Коляска стоит очень близко к столу, незаметно отодвинуть ее подальше для лучшего разгона не получается, потому он пытается вложить в этот рывок все возможные и невозможные силы. Металлические части коляски неприятным холодом впиваются в ладони.   Удар приходится ей куда-то в бедро, она вскрикивает и падает на землю. Глухо звякает о пол выроненный нож. Тэхен хватает со стола первую попавшуюся тряпку и бросается к упавшей женщине, намереваясь успеть связать руки пока та не пришла в себя, но не успевает. Ему прилетает ногой в тяжелом зимнем ботинке по колену, от чего в глазах невольно появляются слезы от боли. Парень пошатывается и сгибается, хватаясь за ушибленное место.   Это дает женщине большое преимущество - она успевает подняться и еще одним ударом ботинка заставить потерять равновесие и упасть на колени. Она что-то кричит, но Тэхен от боли и шумящего водопадом адреналина в ушах не слышит ни слова, только высматривает, что она собирается делать дальше и сам готовится к следующему удару.   Уворачивается от целящегося в его голову ботинка и, сам не знает каким таким образом, абсолютно случайно перехватывает руками ее ногу. Тянет на себя. Женщина теряет равновесие и глухо падает на землю. Тэхен-было думает, что вот оно, теперь сможет ее хоть как-то вырубить, забыв о боли в колене поднимается, пытаясь сесть на нее сверху, придавить своим весом. И секунду вроде как все получается, а потом сознание разрывает на части острой болью в левом плече. И так сбившееся дыхание сейчас вообще прерывается, из губ срывается только болезненный стон.   Ему сложно соображать, боль въедается в тело злобным паразитом, не позволяет себя игнорировать. Парень значительно ослабляет хватку, теряет контроль над ситуацией, от чего женщина, почувствовав это, сбрасывает его с себя и теперь уже сама усаживается сверху, при этом хорошо приложив его головой о пол так, что в глазах замигали темные пятна.   Он не может пошевелить левой рукой от слова совсем, будто ее только что отрезали. Правая еще поднимается, но это получается с огромным трудом, Тэхену так не справиться. Сознание туманится, в каждую его частичку, в каждый отдел снова въедается боль.   - Ты ничтожный предатель! - доносится до его ушей яростный крик женщины. Она сидит сверху на нем, больно сдавливая бока.   Тэхен пытается достать ее правым кулаком, но она уворачивается от довольно слабого удара и давит его руку вниз, ставя на нее колено. Опять боль. Теперь с другой стороны, хоть и не такая сильная, но чувствительная.   - Мой тренер по самозащите не зря получает свои деньги, - злобно усмехается женщина. Тэхен с ужасом замечает, как из черной перчатки появляется уже знакомая веревочка. - Ты предал нашу миссию, Тиресий. Боги больше не будут к тебе благосклонны!   Она парой умелых движений наматывает края веревочки на ладони, затем в мгновение ока уже приставляет натянутую часть к его горлу. Тэхен из последних сил пытается вырваться, извивается, хочет высвободить руку, спастись хоть как-то, но все тщетно. Чувствует, как в кожу на шее врезается шнурок, тут же забирая возможность глотать. Боль нарастает, дышать больше невозможно. Легкие сжимаются, мечтая получить хоть немного воздуха, изо рта вырывается хрип.   Мир вокруг начинает терять очертания и размазываться, попытки высвободиться все слабее и слабее. Тэхен уже не видит для себя спасения, мысленно прощается со всем, что знал, со всеми, кого любил.   Неожиданно профессор издает странный звук и сползает куда-то в бок. Хватка на шее ослабевает, от чего легким, наконец, удается сделать вдох. Воздух обжигает горло, снова хочется кричать, но у Тэхена получается только хрипеть.   - Твою мать, блять! - над ним появляется смутно знакомая размытая голова. Кто-то что-то прижимает к плечу, от чего боль только усиливается. - Не отключайся, ладно? Сейчас скорую вызову.   Голос доносится до ушей сквозь преграду, обрывками. Тэхен не разбирает половины слов, он не слишком обращает внимания на голос, только медленно пытается понять, почему этот размытый образ кажется ему знакомым.   В какой-то момент - парень сам не знает, сколько времени прошло, для него целая вечность - но голова нависающего над ним человека резко поворачивается в сторону окна, затем еще раз громко матерится и нагибается ближе.   - Прости, но мне нужно убираться отсюда. Тебе сейчас помогут, потерпи минутку, хорошо? Пожалуйста, только не говори никому обо мне! Пожалуйста!   Глаза сами по себе начинают закрываться, он и так продержался слишком долго. На последних обрывках сознания пытается понять, что здесь делает Хосок. Или у него галлюцинации?