город, в котором нет меня

Норма или безумие?

Грань так растерта, растаскана.

Совпадение или умысел?

Сегодня срываем маски,

Прекращаем бесконечный поток.

В мире обмана и фальши

Жизнь, наконец, покажет

Кто есть кто.

        Намджун еще раз оглядывается и нервно вытирает так не вовремя вспотевшие руки о штаны. В кафешке довольно людно – почти все столики заняты, официанты ловко кружат по залу юркими змейками, лавируя между преградами. Невероятно пахнет кофе и вкусной свежей выпечкой. Намджун вздыхает. Как всегда же. И от этого совсем не по себе, сегодня эти невероятные запахи, которые раньше заставляли чувствовать себя как дома, призывают сбежать. И он уже даже поднимается с места, но укоризненный тон Тэхёна, так не вовремя появившийся в голове, гвоздем прибивает его обратно к месту.   - Как ты мог просто взять и прекратить с ним общение?! Даже не объяснив причины? – казалось, первый раз за последние пять лет Тэхён действительно на него злится. Намджун смотрит на опасно сузившиеся глаза, на раздувающиеся ноздри, плотно сомкнутые губы и понимает, что, скорее всего, в этот раз действительно очень налажал, потому что если даже брат так открыто осуждает его действия, значит, он действительно поступил очень плохо.   - Тэ, не злись, - пытается остановить ураган Намджун, говоря как можно спокойнее. – Ты же знаешь, что я не смогу забыть Сато, а он определенно хочет чего-то больше, чем дружба. Он хороший, и, если бы я продолжил общение, это было бы нечестно по отношению к нему…     - Нечестно по отношению к нему – это закончить все, даже не объяснив почему! Черт, сколько раз он после того тебе звонил и писал? Ты даже не ответил! – поднимает голос Тэхён, но тут же осекается и произнес уже намного тише и спокойнее: - Джун, это очень больно и неприятно. Это гложет его постоянно, не дает покоя, я вижу каждый раз, приходя в кафе. Ты должен, по крайней мере, объяснить ему, в чем дело. Потому что неопределенность намного хуже.   Да, брат, конечно же, прав. После того неожиданного поцелуя Джин еще несколько раз звонил сначала, затем писал сообщения, которые Намджун так и не решился прочитать. А потом затих. Наверное, решил, что не хочет опускаться так низко и бегать за ним. И, конечно, тоже прав. Но от такого совсем не легче, наоборот, в душе что-то тихо вздыхает уже который день, от чего никак не избавиться. Надоедает. Еще и Тэхён так осуждающе смотрит. Брат-то в кофейню ходить не прекратил, теперь каждый день почти докладывает о состоянии Джина.   Намджун еще раз вздыхает и мысленно проклинает Тэхёна и его убедительные речи. Он сидит в этом кафе уже час как минимум, глядя на стоящее перед собой уже успевшее остыть американо и пытается понять, что делает. Собирался же просто написать Джину, объяснить письменно, чтобы избежать встречи и забыть об этом всем, как о страшном сне. А в итоге так и не смог открыть долбанный чат их переписки, рука не поднялась. А вот прийти в дурацкую кофейню нога почему-то поднялась. Наверное, так жила малюсенькая надежда, что Джин не будет сегодня работать, и он со спокойной совестью уйдет прочь.   - Как интересно, - раздается насмешливый голос, - сбежал и исчез вообще с горизонта, игнорируешь, но теперь сам же уже час сидишь в моем кафе. Очень нелогичный поступок.   Намджун вздрагивает. Он задумчиво рассматривал пешеходов за окном и даже не заметил, что напротив него за столик кто-то подсел. Точнее, не кто-то. Точнее Джин. Парень выглядит немного помятым, не таким безупречным, как обычно, но все так же слабо улыбается губами и еще немного глазами, от чего Намджуну хочется, как малолетней девчонке, взять собственное лицо в ладони и томно вздыхать, влюбленно поглядывая на объект своего обожания.   - Я… - Намджун мнется и снова вытирает ладони о штаны. В голове бьется только: «Как ему сказать? Как начать?» Ответов на эти вопросы не находится.   - Ты? - усмехается Джин.   Намджуну кажется, что это прозвучало как-то грустно. Но глаза все еще улыбаются. Интересно, что же скрывается там, за пустыми блестящими обертками из насмешек и улыбок? Кажется, за все то время, что они общались, настоящий Джин так ни разу и не показался из этого мусора.   - Я хотел попросить прощения, что так резко отреагировал и пропал, - выпаливает Намджун, немного собравшись с духом. Он тут же отводит взгляд, чувствуя, как начинает задыхаться. И куда подевались годы работы над собой и собственным спокойствием? Кажется, прийти сюда было худшей ошибкой в жизни. Кажется, ему больше не хочется отсюда уходить. Но остаться было бы неправильно, нечестно по отношению к Джину.   - Гм, это уже интересно, - тянет тот и пододвигает к себе нетронутую чашку американо.   - Мне указали, что мой поступок был очень низким и неправильным. И я, по крайней мере, должен все объяснить.   Джин задумчиво поднимает чашку к губам и делает небольшой глоток. Джун следит за каждым его движением, не сводя глаз. Кажется таким завораживающим, что мир вокруг будто остановился.   - Все же я больше предпочитаю горячий американо, а не холодный, - усмехается мужчина, затем пристально смотрит в глаза Джуну. – Тебе указали… - на миг он замолкает, словно собираясь с мыслями. – Мог и не приходить вообще. Забудь. Я уже забыл.   Джун все так же наблюдает за выражением его лица, и в этот момент хочется дать себе пощечину. Ага, как же, забыл. От него так и сквозит обидой, какое тут забыл. Мужчина опускает голову, не зная, как можно было бы исправить ситуацию.   - Я знаю, что не забыл, - еле слышно бубнит Намджун, от чего Джину даже приходится немного нагнуться вперед, чтобы расслышать. – Как и я. Но я хочу все тебе объяснить, потому что дальнейшее наше общение было бы нечестным по отношению к тебе. Даже если ты и не хочешь слушать, пожалуйста, сделай это. Удели мне всего пару минут.   Джин ничего не говорит, но и не уходит. Джун решает, что ему дают зеленый свет и продолжает.   - Я был женат. Долго. И очень сильно любил свою жену, да и сейчас люблю, - он сглатывает, лишь бы не дать голосу сорваться. – Она умерла пять лет назад, с тех пор я так и не смирился и не отпустил. Она все так же часть моей жизни и, мне кажется, что это никогда не изменится. Ты мне нравишься, честно. Ты на самом деле хороший, и мне приятно просто быть в твоей компании. Но ты, очевидно, желаешь большего, а я не могу тебе этого дать. Потому что, даже если мы начнем встречаться, ты всегда будешь для меня только вторым, на втором месте после нее. А ты заслуживаешь найти того, для кого будешь на первом.   Неожиданно Джин смеется. Намджун вздрагивает и поднимает на него взгляд, пытаясь понять, что могло так развеселить парня. Тот быстро успокаивается и буравит его своим насмешливым взглядом, немного склонив голову вбок.   - Подумай хорошо, Джу-Джу, и скажи мне одно – разве я когда-либо просил тебя ставить меня на первое место?   Намджун мнется. Не просил, правда, но ведь, вроде как, это само собой разумеющееся, разве нет?   - Вот видишь, не просил, - Джин улыбается еще шире и снова отпивает из чашки холодный кофе, тут же скривившись.   - Раз уж ты со мной решил быть честным, я тоже хочу быть честным с тобой. Я знаю о твоей истории. Твой брат рассказал мне довольно давно об этом…   - Вот же ж Тэ! – не может сдержаться Намджун.   - Вообще, именно поэтому я и решил продолжить наше общение, - неожиданно Джин становится намного серьезнее.   - Зачем?   - Буду с тобой еще более откровенным, - мужчина вздыхает. Видно, что слова даются ему нелегко. – Мы с тобой похожи. Много лет назад я тоже потерял того, кого любил. И до сих пор, как и ты, так и не смирился и не отпустил.   Намджун вздрагивает. Джин тоже кого-то потерял? Он совсем не похож на человека, переживающего утрату…   - И мне на самом деле не нужно первое место, дурень. Не нужно, потому что я знаю, что сам не смогу такого предоставить своему партнеру в ответ. Я не ищу этой глупой любви, о которой кричат все книги и песни, о которой визжат маленькие девчонки. Не ищу, потому что я ее уже однажды нашел и потерял.   Намджун чувствует, как к горлу подступает ком. Он понимает, о чем сейчас говорит Джин. Мертвым сердцем и растерзанной на куски душой понимает и принимает каждое слово.   - Все, что мне нужно – кто-то рядом. Кто-то постоянный. Кто-то, с кем приятно провести время, с кем можно поделиться своей болью, проблемами и выслушать то же взамен. Кто-то, с кем можно посидеть в обнимку, когда плохое настроение и поразвлекаться – когда хорошее. Кто-то из крови и плоти, с кем можно поспать и прижаться в кровати. Ну и сексом заняться, если уж на то пошло, все мы взрослые люди. Понимаешь меня? Чтобы не «вместе», а просто «рядом».   Намджун прижимает указательный палец к нижней губе и неожиданно улыбается.   - Знаешь, а это звучит очень даже неплохо.   Джин улыбается в ответ.   - Вот видишь. Ты даже не спросил и сразу сбежал.   Джун виновато опускает глаза. Да, действительно надо было сначала поговорить, а потом уже решать что-то для себя. Ему все еще ужасно неловко, но он признает, что сейчас безумно рад видеть Джина перед собой, наблюдать этот насмешливый взгляд, где-то в глубине которого плещется капелька печали.   Предложение ему кажется отличным вариантом, он сам очень устал от одиночества и вечно пустой постели, холод из которой острыми  щупальцами проникает куда-то в самую глубь сердца. Да и на самом деле Джин не такая уж и пустышка, в нем много настоящего, искреннего, просто оно спрятано за шелухой. Он ведь без лишних слов примчался в тот вечер, когда Джун рассказал о Сато Чонгуку, когда его снова жутко разрывало на части. И просто был рядом, просто выслушал, просто…заботился?   - Прости, пожалуйста, за мой поступок… - Джун тут же поднимает голову. – Ты сможешь меня простить?   - Смотря, как ты будешь извиняться, - усмехается Джин. Намджуну кажется, что улыбка стала шире и немного ярче.   Некоторое время над столиком клубами дыма парит молчание. Намджун все никак не может найти ответа, Джин терпеливо ждет. Вся его жизнь последние пару недель перешла в какой-то не заканчивающийся режим ожидания. Он так долго носил в себе идею предложить эту странную пародию на отношения, так долго доказывал себе, что ничего плохого не случится, что никому ничего плохого не сделает, что Джун – тот, кто точно поймет. Да, ему действительно нравится этот болван, из которого выбить хоть какую-то эмоцию – то еще задание. И Джину нравится до безумия эта игра, не хочется ее заканчивать. Учитывая, что настоящего Намджуна он уже тоже видел, и ничего плохого не случилось, наоборот, так мужчина стал в каком-то смысле даже ближе.   Правда, реализация плана получилась немного дурацкой, этого он не учел. Не учел, и оттолкнул таким образом. И сидя в той каморке, смотря на закрывшуюся за Намджуном дверь, сжимая кулаки и кусая губы, анализировал все, что происходило между ними с самого дня встречи. И думал, что, скорее всего, Джуну надо дать время все осознать и снова вывести на разговор. Да, он пытался дозвониться, дописаться, но затем забросил этот вариант, потому что все равно ведь бессмысленно, да и гордость не позволяла так стелиться перед человеком. Джин просто верил, что мужчина подумает и вернется. И очень этого ждал, хотя через пару недель эта надежда начала уже рассеиваться. Но вот, ожидание не было напрасным – предмет страданий сидит перед ним, нервно кусая губы, и пытается что-то сказать.   - А если я предложу тебе начать снова? На тех условиях, которые ты описал? Ты примешь мое предложение?   Душа Джина на этих словах расцветает мириадами полевых цветов.   - Извинение звучит очень даже неплохо. Но тогда у меня есть два условия.   - Слушаю, - Намджун незаметно скрещивает пальцы под столом, очень надеясь, что эти условия не станут слишком уж невыполнимыми.   - Первое: больше никаких придумываний и додумываний, глупых теорий  и вроде как геройских поступков, - загибает палец Джин. - Нам давно не по пятнадцать, хватит драм, мы взрослые люди, можем спокойно сесть и обсудить все, что друг друга не устраивает или волнует. Это, кстати, основная суть моей концепции.   Намджун улыбается и придвигает обратно к себе чашку с давно холодным американо, делая глоток.     - Согласен полностью. А какое второе?   - Ужин. Завтра вечером у меня. С тебя вино и какой-то салат. С меня десерт.   Улыбка на губах Джуна становится шире, от чего на щеках появляются ямочки, которые Джину сносят крышу. Такой ведь милый, когда показывает хоть что-нибудь кроме спокойствия. Почему нельзя так постоянно?   - Собираешься меня соблазнять?- Джун поднимает одну бровь.   Джин фыркает, но озорные искорки в глазах не исчезают:   - Еще чего, делать мне нечего. Просто хочу приятно провести вечер, ничего больше. Разве что только если ты хорошо попросишь, - он игриво подмигивает, давая понять, что никаких карт со стола не убирает.   - Хорошо, тогда договорились, - Намджун подмигивает ему в ответ.   - Вот и отлично, - бросает Джин, вскакивая с места. – А теперь иди отсюда, мне работать нужно, а ты отвлекаешь на себя все мое внимание.   - Смотрите какой, еще ничего толком не начали, а меня уже выгоняют, - наигранно возмущается Намджун. - Ох, чую, что сделал большую ошибку.   - Хватит причитать, иди давай, - Джин со все той же улыбкой мгновенно прерывает его бормотание и подталкивает к выходу. – За кофе заплатишь позже. И, возможно, не деньгами. Я еще подумаю.   - Дорогой нынче американо у вас тут. Чистое обдиралово, - смеется Джун и, неожиданно поворачиваясь, смотрит Джину просто в глаза, подушечками пальцев невесомо касаясь верхней части его ладони, не решаясь на публике взять ее.   - Значит, рядом? – неуверенно шепотом переспрашивает он.   Джин кивает и осторожно застегивает замок куртки мужчины до конца – на улице ведь холодно.   - Рядом.   Это слово оседает на языке каким-то сладковатым послевкусием, мокрым теплом плещется в груди. Даже на улице уже не так и гадко, ни тяжелые тучи не волнуют, ни мороз. Неожиданно пропитанная болью, запертая в темном подвале душа получила немного света.   Радостные мысли прерывает звонок. Намджун выдыхает, достает телефон из кармана и, немного напрягшись, отвечает. Этот номер никогда не звонит по пустякам.   - Девушка указала на тебя, - голос в трубке звонкий, высокий, не слишком смахивает на мужской, коим на самом деле является. – Она уверена, что видела, как Ли Га Ён садится в твою машину в тот день, когда ее в последний раз видели, сегодня было опознание по фото. Есть ордер на обыск, где-то через час-полтора наши люди будут у тебя.   Намджун спокоен. Ну, почти. Эта информация вернула его на землю после встречи с Джином, вернула от радости к обычному состоянию. Не стоит расслабляться, но и волноваться тоже нет причин. Они ничего не смогут на него навешать, плюс, надо бы еще разобраться, как это так выдали ордер, даже не спросив его об алиби. Такая себе история. Пришло время поработать.   - Понял, спасибо, - быстро отвечает он и сбрасывает вызов, немного при этом ускорив шаг. Надо как можно скорее вернуться домой.   **   За окном ничего нового – нависшие над городом тучи, куча машин на дорогах, все куда-то спешат, бегут. Ему бы тоже стоило поспешить, но решения все еще не находится.   Он уже и сам не знает, сколько времени стоит перед этим окном, напряженно думая и трепля ни в чем неповинный шнурок на запястье. Кажется, тот такими темпами совсем скоро отлетит. Мысли не дают покоя, там внутри идет кровавая борьба между совестью и цинизмом.   Черт, знал ведь, что рано или поздно так и будет. Взломал ведь уже все, что только можно было взломать, понатыкивал скрытых камер куда только мог – понятно, что однажды на них бы что-то да попалось. И попалось ведь.   Многострадальная Toyota 4Runner второго поколения, в которую два дня назад села Юн Чхэ Ён, та самая Чхэ Ён, которая приходит к нему три раза в неделю, чтобы быстро развлечься и уйти обратно к своему парню. И Хосок знает прекрасно, что в этот раз Чхэ Ён не вернется. Не вернется, если он что-то не сделает.   Именно потому и стоит уже столько времени, невидящим взглядом пялится в окно, пытаясь понять, насколько сильно он тварь - уже прям последняя или еще не совсем. Сказать, что Хосока когда-нибудь сильно волновала судьба других людей – нет. В большинстве ему плевать на всех, особенно на тех, кого он взламывает и на кого ищет информацию для тех, кто готов заплатить красивые хрустящие бумажки. Ему и до убитых маньяком раньше девушек дела никакого нет – мертвы и мертвы, какая разница.   Но сейчас дело совсем в другом. Он знает, что Чхэ Ён еще жива. И только Хосок в курсе, где она и что вообще на грани смерти. Но он ведь всегда придерживается политики нейтралитета, он не лезет. Ему плевать. Точно плевать?   Хосок выдыхает и прислоняется лбом к холодному стеклу окна. Хотелось бы, чтобы оно отвлекло получше, заставило снова быть безразличным, но не получается. Похоже, еще не совсем тварь.   Но как быть? Конечно, он легко может позвонить в полицию, анонимно сообщить о местоположении Чхэ Ён, они ее найдут и спасут. Но тогда ведь все узнают, кто это делает. А он пока не может об этом рассказать, не сейчас. Он еще не решил, что делать с этой информацией, как быть дальше.   Окно больше не помогает. Он отрывается от стекла резко, с какой-то незнакомой раньше яростью, и быстро бросается одеваться. Сейчас он спасет Чхэ Ён сам, без чьей-либо помощи, дабы заткнуть разбушевавшуюся совесть. А потом, после этого, подумает, что делать дальше со всей этой стремной ситуацией, в которую угораздило вляпаться.   Телефон звонит, когда Хосок уже спускается вниз по ступенькам подъезда, так как ждать лифта не хватило терпения. Хочется выключить, проигнорировать вызов, но на экране светится имя человека, которого он никогда в жизни не посмеет проигнорировать. Одного из двух.   - Да, мам, - он уже успевает немного запыхаться. – Это что-то важное? Я немного занят.   - Малыш, ты придешь сегодня на ужин? Мы с папой давно тебя не видели, соскучились.   Он чуть ли зубами не скрипит. Как же не вовремя это все…   - Я, - Хосок вдыхает поглубже, начиная задыхаться, - я перезвоню тебе через пару часов и скажу точно, хорошо? Пока не уверен, что успею. Если что, можно на завтра перенести. Ладно?   - Конечно, милый, - ее голос в трубке немного грустнеет, но не становится совсем уж отчаянным. – Буду ждать звонка.   **    - Как интересно, - тянет Намджун, спокойно наблюдая за переворачивающими его дом вверх дном людьми в форме. – И на каких же таких основаниях судья, - он смотрит на бумагу в своей руке, - Кан Сонхун позволил себе выдать этот ордер без веских на то доказательств?   Стоящий рядом с ним Юнги тут же мрачнеет. Доказательства, вроде как, есть, и даже очень серьезные. Свидетель опознала его машину и его самого выбрала из нескольких фото, а это вам не шутки. Но он понимает, что действительно поспешил. Обрадовался, что дело сдвинулось с мертвой точки, что даже на допрос не вызвал, сразу ордер на обыск доставать побежал.   - Свидетель видел Ли Га Ён, последнюю жертву маньяка, садящейся в вашу машину у входа в университет в день, когда девушка пропала, - не слишком уверенно отзывается Юнги. Он уже начинает жалеть. – И уверен, что за рулем были вы.   Намджун только хмыкает, оставаясь все так же невозмутимым. На самом деле, он действительно более чем спокоен, прекрасно понимая, что ничего они здесь не найдут, а против следователя и судьи вообще можно подать иск о превышении служебных полномочий.   - Как я уже говорил, - Намджун возвращает Юнги лист бумаги, который все еще держал в руках до этого, - я не знаком с Ли Га Ён, чтобы иметь какие-либо причины приглашать ее в свою машину. Так же я уже не помню, когда в последний раз подъезжал ко входу в университет. Если бы рядом с кофейней неподалеку – тогда бы еще промолчал. Но университет – вряд ли. И да, там у входа вроде были камеры, если память не изменяет.   Юнги яростно пытается не показывать свою досаду. Этот провтык ведь может стоить целого дела, не говоря уже о его собственном положении старшего следователя. Ким Намджун все еще считается главным подозреваемым, но Юнги остро ощущает, что они где-то ошиблись. Да, он всем, и себе в первую очередь, всегда твердит, что можно опираться только на факты, которые сейчас четко указывают на адвоката. Но какое-то заглушенное шестое чувство где-то там, в глубинах мозга нашептывает, что все не так просто.     - Записи с камер за этот день очень удобно удалены, - Юнги кивает одному из подчиненных, который жестом показал, что в кухне ничего не найдено.   Намджун снова хмыкает.   - А вот в здании моей фирмы с камерами вроде как все в порядке. И они уж точно вам покажут, что пятнадцатого числа я был там допоздна – готовился к слушанию по важному делу, назначенному на следующий день.   - Мы проверим, - как можно спокойнее отвечает Юнги и проходит дальше в гостиную, заметив кое-что на полочке в углу.   - Проверьте, проверьте, - поддакивает Намджун, не сводя с него взгляда.   Десятки фигурок на мифологическую тематику перед глазами, а в душе все равно неспокойно. Что-то не так, что-то не позволяет до конца считать адвоката виновным.   - Интересная у вас коллекция, - тянет следователь, ближе рассматривая небольшую статуэтку Медузы.   - Спасибо, - тут же отзывается Намджун, спокойно усаживаясь на диван. Он прекрасно замечает, что следователь ведет себя не слишком уверенно, да и отвечает так же, от чего вся сложившаяся ситуация, какой бы серьезной ни была на самом деле, его немного даже веселит. Он уже предчувствует весь шум, который поднимет против судьи Кан Сонхуна и полицейского участка.   - Кстати, чисто ради интереса, почему вы отбросили вариант того, что маньяком может быть женщина? – Намджуну вдруг вспоминаются слова брата. Он, на самом деле, даже не ожидает ответа, понимая, что вряд ли следователь захочет с ним делиться какими-либо своими соображениями.   Но тот поворачивается в его сторону так резко, что все становится само по себе очевидным. День сегодня какой-то совершенно дурацкий для Юнги, он его уже люто ненавидит. Сначала не слишком продуманные действия с ордером, теперь это. Как он мог не подумать о том, что убийцей может быть и женщина? Ни одна жертва ведь не была изнасилована. И пусть это маловероятно, так как женщин-серийников очень ничтожный процент в истории, но они ведь есть, правда?   - Твою мать! – раздается из комнаты Намджуна приглушенный вскрик.    Чонгук замечает на бумагах одну маленькую деталь. Деталь, от которой по коже расплывается холодная дрожь. Он терпеть не может факта, что должен сейчас перерывать дом того, кто еще вчера так сладко целовал его на прощание. У Чонгука в душе гадкое чувство, будто он вот сейчас таким образом предает того, кого обещал себе до конца жизни оберегать и охранять. Никакими культурными словами описать ситуацию он не может.   Еще больше пугает факт, что ему, вообще-то, нельзя здесь быть. Нельзя, потому что он связан, хоть и косвенно, с подозреваемым. Но в итоге так и не нашел в себе смелости ни сказать Юнги перед выездом, ни уйти до того, как начался обыск. Только и смог, что поменяться с другим следователем и копаться в комнате Намджуна, а не Тэхёна, потому что иначе вообще бы больше не смог себя вытерпеть.   И вот, он перебирал бумаги адвоката уже минут десять, когда, наконец, наткнулся на ту самую деталь. В верхнем правом углу знакомая полоска-артефакт от принтера. Эту полоску он вряд ли сможет когда-либо забыть.   - Это ты, - он бросается прочь из комнаты и кидается на спокойно сидящего Намджуна, тыкая в лицо бумажками. – Это все ты!   - О чем вы, господин следователь? – Намджун лишь немного отодвигается.   - Эти документы! – Чонгук не может скрыть волнения. - Они напечатаны на том же принтере, что и записки маньяка.   Юнги вздрагивает. Еще одно доказательство против Ким Намджуна, а до конца все еще не верится, что это он.   - Это не мои документы, - спокойно отвечает адвокат, мельком взглянув на бумаги.   - А чьи же? Ты случайно нашел их на улице и подобрал? – Чонгук понимает, что держать себя в руках все сложнее. Что будет с Тэхёном, когда он узнает, что Намджун…   - Нет, конечно. Это моего брата, черновики из дипломной работы. Я не занимаюсь восстановлением картин, - мужчина тыкает на выделенный жирным шрифтом заголовок.   Чонгук застывает на месте, не в силах пошевелиться. Мир только что взрывом сверхновой разнесло на мелкие части по Вселенной, не давая ни малейшей возможности склеить все обратно. Как Тэхёна? Нет, не может быть. Тэхён не мог. Тэхён не мог. Не мог. Не мог! Его задумчивый малыш Тэхён в шапке с медвежьими ушками не может быть маньяком. Чонгук не может настолько ошибаться.   - Но они так же не доказывают его причастность, - сквозь вату доносится до Чонгука немного обеспокоенный, но довольно ровный голос Намджуна.   - В смысле?   - В смысле, что у нас  дома нет принтера. И мой брат печатал это, скорее всего, где-то в университете. А там, как можно понять, проходной двор и кто угодно мог напечатать записки маньяка. Так что вы ничего не можете нам предъявить, как бы ни пытались.   Чонгука все еще потряхивает, но слабый лучик надежды успевает пробиться сквозь беспросветную тьму. Возможно, действительно просто совпадение с принтером, возможно, все же не Тэхён. Он даже не замечает, с каким подозрением Юнги впивается в него взглядом.   - Постой, кто может знать, где Тэхён обычно печатает это все?   - У Чимина спросите или у профессора, - пожимает плечами Намджун. – Но, в любом случае, вы не сможете никаким образом предъявить это доказательство, суд его не примет.   У Чонгука сердце пропускает удар. Кажется, его сейчас уничтожат.   - Почему это? – отзывается Юнги, который все еще не сводит взгляда с неожиданно притихшего Чонгука.   Пришло время Намджуну торжествовать.   - А потому что следователь, который это нашел, спит с моим братом, - на его лице почти что появляется насмешка. – Очень похоже на конфликт интересов, не находите?   Юнги крепко сцепляет зубы, чтобы не сорваться прямо здесь и сейчас. Чертов Чон Чонгук, мать его! Какого хрена?! Хочется разорвать стыдливо потупившегося подчиненного на мелкие кусочки, затем вернуть к жизни и снова разорвать на части. Как этот идиот мог так поступить, зная, что за дело они ведут и насколько все серьезно?! В каком месте его голова, черт возьми?!   Звенящую тишину разрезает громким звуком входящего сообщения на мобильный Чонгука.   - Босс, я… - он напряженно думает, что можно было бы сказать, но ничего стоящего не приходит в голову. Только правда, в которой ему очень хотелось довести это дело о маньяке до конца, а не остаться в стороне.   - Заткнись, - цедит сквозь зубы Юнги.   Еще одно входящее сообщение на телефон Чонгука.   - Убирайся отсюда, - Юнги сжимает кулаки, пытаясь сдержаться и не залепить тупому подчиненному по виноватой роже. – Потом с тобой разберусь.   Намджун наблюдает за всей сценой с огромным удовольствием. Не зря он терпеливо ждал правильного момента, чтобы выдать всю эту информацию. Еще с той секунды, как неожиданно увидел на своем пороге Чонгука в числе других следователей. Мысленно потирает ладони, но что-то навязчивое не дает спокойно наслаждаться триумфом. Какая-то догадка снует туда-сюда, не даваясь в руки, от чего только создает лишний шум, от которого не получается отмахнуться. Принтер, университет. Что в этом такого?   В один момент в голове раздается громкий щелчок, от чего душа холодеет. Догадка, наконец, поймана за хвост.   - Постойте, - он прерывает злобное рычание Юнги. – Я, кажется, понял, кто это.   **   - Тэхёни, еще раз спасибо за помощь, даже не представляю, что бы я сегодня делала, если бы не ты. Юн Чхэ Ён снова куда-то запропастилась.   Профессор немного раздражена. Она, конечно, этого не показывает, но он за несколько лет успел выучить все оттенки изменения голоса, все незначительные мини-движения, ничего не скроется от внимательного взгляда. Еще бы не злилась – ассистентка исчезла с радаров как раз в разгар зимней сессии, когда на всех преподавателях куча бумажной работы, с которой не слишком послушные пальцы О Мисук плохо справляются.   Тэхён ее прекрасно понимает, потому мгновенно откликнулся на просьбу о помощи и вот уже больше часа занимается этими самыми бумагами. Если честно, уже тошнит, но, что поделать, профессору с ее поврежденными руками приходится намного хуже в этой ситуации.   Принтер монотонно жужжит, всасывая в себя листик за листиком и выплевывая уже измазанное чернилами белое полотно, на котором, возможно, мог отпечататься навеки какой-нибудь шедевр, но, к сожалению, останутся только вопросы к завтрашнему экзамену. Иронично. Тэхён хмыкает – что-то занесло его в философию, видно, совсем скучно с этим всем возиться. Нужно будет Чимину рассказать, вот уж кто не откажется пофилософствовать.   - Все в порядке, профессор, - улыбается он, доставая из принтера очередную порцию листов. – Вы же знаете, что я всегда готов вам помочь.   Она поворачивается к нему и немного качает головой.   - Кажется, друг мой, у тебя были планы поинтересней, чем это все. Вы с парнем задумали что-то стоящее? Давно ты не забегал, не рассказывал, как у тебя дела.   Профессор просто медленно перебирает пальцами по клавиатуре, а Тэхён уже начинает неистово улыбаться. Черт, угораздило же так вляпаться! Вторую неделю ощущение, будто его тушка не на земле, а валяется где-то в сладких пушистых облачках, которые обволакивают со всех сторон своей мягкостью и не позволяют подняться и вернуться в реальность.   - Он не мой парень, - получается как-то совсем неуверенно. Губы все еще изогнуты в мечтательной улыбке. – Точнее… Ну… - Тэхён теряется, не находя подходящих слов, чтобы описать их отношения. – Мы еще не обсуждали это. Мы просто вместе.   Профессор лишь хмыкает, но ничего не говорит. Парню же впервые за долгое время говорить в этом кабинете не хочется. Он два года бегал сюда чуть ли не каждый день, надеясь обсудить с женщиной весь устоявшийся ад в голове, и именно это держало на плаву до следующей встречи, не позволяло рассыпаться ворохом проблем. Сейчас же он просто счастлив. И об этом не хочется рассказывать совсем, хочется просто вернуться к Чонгуку, с которым они, на минуточку, уже целый день не виделись, со вчерашнего вечера! И да, этот парень не умеет сдерживать агрессию, еще и вечно лезет на рожон, пытаясь доказать, что не боится, и страдает кучей других недостатков, но, черт, Тэхён все никак не может от него отлипнуть.   Потому что, несмотря на некоторые неприятные черты, Чонгук просто невероятно милый. И очень заботливый. Тэхён вообще не помнит, чтобы кто-то когда-то так сильно над ним трясся, укутывал потеплее, готовил, по сто раз на дню спрашивал как дела и говорил, какой Тэхён чудесный. Да Тэхён и сам не отстает от парня, то и дело пытаясь хотя бы прикоснуться, в идеале обнять, сделать что-то приятное и безумно скучает, если не слышит знакомого голоса несколько часов.   Парень достает из принтера последнюю пачку распечаток и возвращается за стол – теперь их нужно разобрать и рассортировать. Скука смертная. Мысли опять возвращаются к Чонгуку.   - Похоже, тебе больше не понадобится психолог, - усмехается профессор, глядя на него в упор. Он поднимает на нее глаза, чтобы сказать, что он всегда будет благодарен за ее помощь и никогда не сможет от этого отказаться, но что-то в глазах женщины заставляет все слова биться невысказанными глубоко в мыслях. Взгляд какой-то… не такой, как раньше. Холодный, от которого просто пробирает до мурашек.   - Профессор, - только и может выдавить он из себя. Почему-то становится сложно дышать. – Все в порядке?   - Конечно, друг мой, - она улыбается и возвращается обратно к своему ноутбуку, но от этого ему легче не становится. Неужели известие о том, что он, наконец, счастлив и не грузит себя, как раньше, могло настолько расстроить? Он и не знал, что представляет такой интерес для нее.   - Тэхёни, не мог бы ты, пожалуйста, посмотреть где-то в столе Юн Чхэ Ён большую такую синюю папку, на которой написано «3 курс»? Я точно помню, что она ее должна была рассортировать.   Тэхён лишь кивает и подрывается с места, вылетая как ошпаренный из кабинета в малюсенькую приемную, в которой только стол ассистентки и помещается.   За ним все еще по пятам этот странный взгляд профессора. Он не может понять, в чем дело, но от этого стало как-то слишком неуютно и неприятно на душе. Все же, нельзя об этом молчать. Он привык быть откровенным с женщиной, которая вытянула его из болота, потому сейчас же пойдет и все разузнает. Вот только папку отроет, и сразу же.     Сверху искомого не находится, потому приходится лезть под стол, где, он знает, у дальней стенки располагается еще одна скрытая от чужих глаз полочка, заваленная бумагами.   Тэхён несколько секунд спокойно перебирает содержимое, мыслями все еще витая в облаках, где-то рядом с Чонгуком, но затем взгляд замирает на одной странной вещи, которой, кажется, не должно было бы быть там, где она сейчас. Большое желтое яблоко сверху на толстой синей папке заставляет рассеяться все сладкие облака и с глухим ударом вернуться на землю. Сердце пропускает удар, а на душе становится очень неспокойно.   В любое другое время Тэхён бы и не обратил внимания на этот дурацкий фрукт, но он ведь совсем недавно изучил вдоль и поперек все материалы дела о маньяке и желтые яблоки, кажется, ему теперь разве что не снятся.   Сердце пропускает второй удар. Сначала Чхэ Ён исчезает непонятно куда в самый загруженный период, чего бы никогда не сделала без очень серьезной на то причины. Теперь это. Что-то не так.   - Профессор, а когда именно Юн Чхэ Ён пропала? – он возвращается в кабинет, не сводя глаз с яблока в своей руке. В ответ лишь тишина, слишком неприятная, в которой все 220 напряжения.   Когда Тэхён поднимает взгляд повыше, на профессора, то невольно мысленно содрогается. Женщина сидит, одним локтем упершись в столешницу и поднеся палец к губам, на которых заметен слабый налет какой-то недоброй усмешки. В глазах опять что-то странное. Не то, что обычно.   - В этот раз тебе таки удалось увидеть, Тиресий? – голос звучит немного издевательски. Может хоть теперь до этого глупого мальчишки дойдет, как же долго он тянет. Все же, она считала его более понятливым.   От этой фразы мир разбивается в дребезги громким звоном опадающих стекол. На какое-то время Тэхён забывает, как дышать. По расширившимся глазам она понимает, что после стольких посланий поезд понимания, наконец, добрался до точки назначения. Собственная улыбка становится шире. Какой же медленный. Но ничего, лучше поздно, чем никогда.   Теперь он, наконец, сможет оценить всю ту тяжелую работу, которую она проделала ради миллионов людей. Потому что он, как никто, знает цену жизни, знает, что такое смерть, знает, как важно быть тем, кто может спасти.   Она молча ждет ответа, не сводя глаз с Тэхёна. На лице парня не читается ни одной эмоции, он уже некоторое время просто смотрит на нее, что-то обдумывая. В душе начинают возрождаться сомнения. Возможно, это ошибка? Возможно, Тэхён не настолько к ней привязан, не настолько просвещен, как она считала до этого? Возможно, парнишка на самом деле не сможет понять всю высшую суть возложенной на ее хрупкие плечи миссии?   Хотя нет, она не могла бы так ошибиться. Она знает всю его подноготную, давно уже прощупала каждую часть его маленькой потерянной души. Тэхён так сильно хотел спасти хоть кого-нибудь. Вот, наконец, его шанс, он такого не упустит, он прекрасно ее поймет.   - Профессор, Елена уже мертва? – голос холодный, бесстрастный, но она замечает нотку…заинтересованности? Еле сдерживается, чтобы не возликовать. Как и всегда, смогла заметить и правильно истолковать. Все же, не зря она столько лет копается в чужих головах.   Женщина презрительно хмыкает:   - Еще нет. Эта мерзкая прошмандовка не заслуживает быстрой смерти! Как оставленная ею дочь, я имею полное право требовать для оставившей меня матери искуплений всех грехов.   Тэхён проходит к столу и мягко опускается на выдвинутый стул, запрокидывая ногу на ногу. Она уже не следит за ним так, как в первые несколько секунд. Парень принял ее сторону, понял, какую важную миссию она несет, как необходимо все, что она делает. Возможно, даже захочет помочь? О, она совсем не против разделить с ним свой подвиг. Куда уж тут Гераклу до такого, это вам не львов убивать да конюшни чистить. Здесь спасаются жизни.   - Простите, профессор, - она слышит, как интерес в его голосе только возрастает. – Не признал в вас Гермиону. И да, согласен, эта женщина точно должна страдать за все, что из-за нее произойдет. Но, профессор…   Телефон Тэхёна перебивает на полуслове взорвавшей тишину мелодией. Он мельком смотрит на экран, затем быстро отключает звук и возвращается к своей мысли. Женщина терпеливо ждет.   - Это действительно сможет остановить войну? – в голосе столько надежды.   Она чувствует еще большее облегчение. Все идет так, как задумано. Тэхён на ее стороне, он все понял.   - Конечно, друг мой. Сейчас нашими руками вершится судьба и, в отличие от твоих глупых видений, здесь мы действительно можем что-то изменить. Действительно можем спасти многих.   На губах Тэхёна на мгновение, словно солнце из-за тучи, появляется мечтательная улыбка, но затем быстро исчезает, изменяясь удивлением.   - Простите, профессор. Мы?..   - Мы можем сотворить историю вместе, друг мой, - кивает она, ощущая небывалый прилив сил. – Хочешь?   - Конечно, я хочу! Профессор, это… Это невероятно!   Бесконечный энтузиазм, которым горит парень, невозможно как-либо скрыть. В душе просыпается даже немного сожаления – можно было рассказать Тэхёну о миссии пораньше, так бы управились намного быстрее. Глупые сомнения. Она и так знала, что он – ее. Весь, полностью, обожает, боготворит. Она для него стала искуплением, он пойдет за ней хоть на край света. Зря, что ли, она столько времени играла в его глупую игру об этих видениях? Его доверия теперь ничего не разобьет.   Он знает, что она занимается безумно важным делом. Она спасает мир от кровавой и бессмысленной войны. Он понимает и принимает все правила, даже если они кажутся слишком жестокими. Так надо. И он, конечно же, поможет ей закончить миссию. В этот раз все получится.   - Тогда поехали, друг мой, - она не может скрыть ликования – наконец все, к чему шла с таким трудом, будет закончено. И тот, кто ее боготворит, будет самолично присутствовать в момент, когда творится история нового мира. Мира без войны.   - Хорошо, - он пожимает плечами и достает из кармана телефон. – Только напишу Чонгуку, чтобы не ждал. Это он звонил, а если не отвечу, то волноваться будет, еще искать меня удумает.   Она подрывается со стула, не в силах усидеть на месте от радости. После стольких лет и неудачных попыток – она победила. Победила всех. Возможно, после того, как все закончится, весь мир будет смотреть на нее такими же полными обожания глазами, как смотрит Тэхён? Хотя, ей плевать на это, она не ради признания все делает. Лишь бы предотвратить досрочное окончание миллионов человеческих жизней, которые точно оборвутся без нее.   Тэхён что-то печатает, затем смотрит в экран, что-то нажимает, затем вновь печатает. Почему-то это начинает напрягать. Сколько времени нужно для того, чтобы сказать, что задерживаешься? Отравленные капли злобы просачиваются в кровь. Точно не настолько много. Неужели он посмел ее предать?   - Тэхёни, почему так долго пишешь? – душа начинает наливаться тьмой. Дыхание учащается. Неужели она ошиблась? Неужели он такой же, как и все остальные, не видит всей картины? Неужели?..   - Думаю, что бы такого придумать, чтобы было правдоподобно и не вызвало подозрений, а то Чонгук не поймет правды, - спокойно отзывается Тэхён, даже не поднимая головы. – Ну, вроде как должен поверить.   Он успевает посмотреть на нее и даже улыбнуться, но она уже не может держать себя в руках, тревога непрекращающимся гулом отдает по всему телу, от чего движения резкие и урывчатые. Она подлетает к нему и нагло смотрит на все еще горящий экран, после чего тревога мгновенно улетучивается.   Там виднеется только одно отправленное сообщение.   Tiresias Нужно исправить еще кое-что в дипломной, потому буду поздно. Не жди.   А в мыслях Тэхёна лишь лениво колышется мысль, что в этот раз судьба ошиблась, что в этот раз видение было ложным.