Кинжал и ножны

      Любопытство привело Локи в оружейную, место, где самые могущественные реликвии тщательно охранялись. Но не от него, члена королевской семьи.              Крадучись, повелитель магии пробрался к цели: вот он, Ларец Вечных Зим. Пока Тор, ведомый своим гневом и желанием проявить себя как лидер, ушел на заведомо проигранный бой с йотунами, а охрана сменяется, трикстера никто не застанет здесь. Идеальное время, чтобы проверить догадку.              Когда Локи, желая сорвать брату коронацию или, в крайнем случае, повеселиться, соглашается на сделку с йотунами, которые даже не знают, что стали жертвами обмана, и неосмотрительно задевает одного из них рукой, то удивляется: он не получил ожога, но, кажется, великаны этого даже не заметили.              Все пошло ровно по плану: старший брат, желая мести и крови за сорванное незваными гостями событие, мчится к ним в царство, куда стараниями трикстера направился и Всеотец, желающий уберечь сына от ошибки, которая могла навлечь на Асгард новую войну.              Нерешительно подходит Локи к Ларцу, что так хотели заполучить йотуны, касается легко, будто боится обжечься. Любой вариант аукнется ему болью: если его мысль не подтвердится, то он обожжется, а если иное… Мужчина не хотел об этом даже думать.              Но вот, Ларец в руках, а на лице тревога и непонимание. Как это возможно? Почему его кожа стала синей, словно у тех…              – Остановись, – громогласно произносит такой знакомый, но столь же раздражающий голос.              Локи поставил артефакт на место и повернулся.              – Скажи, что я не прав…              – Не прав в чем, сын? – на лице Одина написана печаль и досада, у Тора за его спиной – удивление и непонимание. Он повернулся к старшему и сказал:              – Тор, я поговорю с тобой позже, возвращайся к себе.              Брат хотел возразить, но, судя по всему, оробел под взглядом отца и послушно вышел, перед тем обернувшись и посмотрев на Локи, кожа которого уже приняла обыденный вид.              – Просто скажи, что я проклят... или благословлен… что-нибудь… пожалуйста, – Локи не хотел верить в свою догадку, все, что угодно, только бы не это.              – Нет, – говорит Всеотец, опустив голову. – Я не могу этого сказать.              – Так я чудовище? – маг повысил голос, нервничая все больше, в душе бушевал целый ураган эмоций, он просто не понимал, что сейчас чувствует.              – Ты мой сын…              – О, нет, ты не можешь так говорить. После всего, что было, не сможешь так легко отвертеться. После всех лет, что не обращал на меня внимания или предпочитал мне Тора, – Локи улыбается, чуть не смеется, кажется, он дошел до предела и пытался в очередной раз укрыться за маской, но не получалось. Улыбка стала его защитной реакцией, но здесь была бесполезна, все чувства как на ладони.              – Сын, послушай…              – Нет, это ты послушай. С меня хватит, я слишком долго все это терпел, – трикстер был полон решимости докопаться до правды, даже если она ему не по душе. Локи имеет право знать все. – Хватит лгать. Ты расскажешь всё.              – Я нашел тебя после войны с йотунами, – ослабевшим голосом произнес Всеотец, понимающий, что сделал большую ошибку. Всего несколько слов разрушили все представление о мире у Бога Обмана. Хорош бог, не знающий о лжи всей своей жизни, какая ирония... – …Когда после битвы вошел в храм. Я забрал одинокого, брошенного умирать ребенка, слишком маленького для дитя великана. Это был сын Лафея.              Возникла небольшая пауза, в которой Локи осознавал жуткую правду.       – Так значит, я приемный. Теперь все ясно. Я понял, почему ты был так холоден ко мне и, тем более, ты бы никогда не допустил на трон Асгарда чудовище из детских сказок, – Локи нервно смеется, немного успокоившись. Этот звук отражается от каменных стен с легким эхом, словно окружая двух людей, запирая их. – Почему ты не сказал мне? Зачем забрал, ведь ты сам был по колено в крови, зачем забрал сына своего врага?              – Ты был невинным ребенком...              – Нет, дело не в этом, ты снова лжешь мне, – новоявленный Лафейсон чувствовал, что ему сказали не всё, он сам при надобности так поступал. Он был удивительно спокоен, ничем не выдавая бушующей внутри бури. Словно… знал. Нет, догадывался. Будто последний кусочек пазла встал на свое место.              – Я хотел объединить наши царства, установить вечный мир с твоей помощью.              – Значит, я похищенный трофей, ровно как тот Ларец, запертый здесь, пока не пригожусь?              – Не извращай мои слова.              – Ты мог с самого начала сказать мне, кто я такой, почему не сказал? – Локи не сдержался и повысил голос снова.              – Ты мой сын, я хотел всего лишь уберечь тебя от правды.                    – Ты просто не любил меня, для тебя я всегда был хуже Тора, сколько бы ни старался доказать обратное, просто потому, что я приемный…              Всеотец на глазах у него впал в сон Одина, пока черноволосый продолжал злиться. Локи тяжело дышал, пытаясь справиться с вновь накатившими чувствами, словно кто-то сделал пробоину в его душе. Они вырывались неостановимым потоком слёз, чего Лафейсон боялся, боялся показывать слабость.              Бог Обмана чувствовал бесконечное одиночество, которое крошило его своей пастью. Правда, кошмарная правда была неподъемной ношей, и пусть все легко укладывалось в голове, сердце его было не на месте. А говорили, сердца у него нет, да и сам Локи позабыл о его существовании…              Таким его застала Фригга, покои Одина находились совсем рядом с его, поэтому она услышала, как Локи пытался сдержать рыдания. Она отошла от Всеотца и заглянула к нему, надеясь, что ей показалось.              Увидев его лицо, она быстро сообразила, что дело не только в отце, так её сын не плакал с самого детства. То время, когда она заставала его в слезах раньше, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас.              – Он рассказал тебе правду о твоем рождении? – произнесла она в тишине, наполняемой лишь попытками Локи заставить себя замолчать и скрыть лицо. Фригга присела рядом, мягко прикоснулась к его руке, вынуждая повернуться и сказать правду так, словно не было отстранения сына, будто все было как раньше.              Мать просто обняла его, понимая все без слов. Он уткнулся в её плечо, обнял в ответ и просто зажмурил глаза, стиснув зубы, не пытаясь вытереть всё ещё льющиеся слёзы. Когда Локи пришел в себя, то отстранился и отвел глаза в сторону.              – Спасибо, – почти прошептал он, посмотрев маме в глаза на секунду, и удалился.              Бог Коварства все еще злился на отца, на брата, даже на мать, которая тоже не сказала ему правды, как и все остальные. Здесь ему больше нечего делать. Он здесь никому не нужен, порицаемый и гонимый из мира, где был чужим.              Когда трикстер понял, что трон Асгарда не приносит ему радости, то решил, может быть, мидгардский с его мелкими и малодушными людьми будет иным. Да и Тессеракт лишним никогда не будет.              Полный уязвленной гордости и злобы на весь мир, Локи отправился на Землю.

***

      Метеориты все чаще пролетали над головами двух человек, которые молчали, совершенно не замечая опасности сиреневого неба над ними или же, просто привыкли к ней. Путники шли по безлюдной равнине уже около получаса, пока один из них не заговорил:              – Я за всю свою жизнь, наверное, столько не ходил, – поделился Локи, не в силах больше терпеть эту тишину, что давила на уши, оставляя с ощущением невысказанности.              – Значит, то была хорошая жизнь.              Лафейсон усмехается и замолкает, раздумывая.              – Не знаю, насколько хорошая, – говорит он после небольшой паузы. – Отец относился ко мне невероятно холодно, если ты понимаешь, о чем я.                    Трикстер подмигнул ей, улыбаясь, прежде чем весьма безрадостно продолжить:              – Мало кто захочет доверять Богу Обмана, поэтому я могу его понять… Жаль, что раньше не пришел к этому.              – Жалеешь о прошлом? – поинтересовалась Сильви.              – Немного… Просто думаю, как бы все изменилось, будь я умнее, чем тогда.              Дочь Лафея застыла и, округлив глаза, сказала:              – Вау, да ты только что признал, что не самый умный на планете.              – Что? – Локи недоуменно посмотрел на неё. – Нет я не… Вовсе нет!              – Не порти мне впечатление, – смеется женщина, продолжая идти дальше. – Просто замолчи и прими это, я с тобой согласна, Боги Обмана не располагают к доверию.              Мужчина фыркнул:              – Встречный вопрос: сколь многим ты доверяла в своих скитаниях?              Сильвия пожимает плечами и отвечает, немедля:              – Никому.              – Значит, ты никогда не влюблялась, – с хитрой улыбкой хищного змея спрашивает Локи.              – Я пользовалась людской слабостью. Перед неминуемой гибелью все внезапно становятся сговорчивыми, – имитируя наивный голос отвечает собеседница, пожимая плечами. – Я просто использовала это, можно сказать, играла свою роль Богини Обмана, понимая, что могу взять все, что захочу.              – Ну, да, с твоими-то силами, – усмехнулся Лафейсон, кивнув. – И как долго это приносило удовольствие?              – Быстро наскучило, – вздохнув, тихо ответила женщина, опустив глаза. Мужчина будто знал, о чем стоит спрашивать, что вынуждало Сильвию отвечать неудобную и некрасивую, но правду.              Воцарилось неловкое молчание. Локи, желая поддержать увядающий разговор зачем-то ляпнул:              – Знаешь, я сам никогда не влюблялся.              – Так ты девственник? – улыбнулась Сильви, подкалывая его снова.              – О, Боги, это так по-детски, разумеется нет, – фыркает трикстер. – Я имею ввиду, по-настоящему. Все, что было раньше, не более, чем увлечение…              Воительница замолчала, задумавшись о чем-то своем. Мужчина посмотрел на неё и решил не спрашивать, о чем именно. Вместо этого он перевел тему:              – Знаешь, я так много рассказал о себе…              – Ага, спасибо за преимущество.              Локи расстроено опустил глаза и обиженно замолк. Сильвия закатила глаза, откинула с лица прядь волос и вздохнула. Ну, как подросток, ей богу. Женщина собралась с мыслями и заговорила:              – Я немного помню о времени, когда жила в Асгарде.              Лафейсон заинтересованно посмотрел на неё и кивнул, не желая перебивать. Богиня замерла, затем нахмурилась, потом хмыкнула и щелкнула пальцами:              – О, есть идея получше. Я не мастер красноречия, и у меня нет такой любви к разговорам, как у тебя, так что я лучше покажу. Ты же хотел увидеть, как работает моя магия?              Локи улыбнулся и согласился, без колебаний протягивая руку Сильви. Женщина не знала, стоит ли держать его за ладонь, все-таки такой жест был слишком доверительным...              Она взяла его за предплечье, позволяя мужчине окунуться в её сознание.              Последнее, что услышал Лафейсон, было:              – Похоже, тебе все-таки удастся пропустить этот пешеходный путь, – послышался смешок женщины, но так, словно сначала он, затихая, раздавался совсем рядом, а потом прогремел в голове самого Локи. Сам трикстер перестал чувствовать свое тело...              Вспыхнул свет, Локи зажмурилась, привыкая к полуденному Солнцу, потом осмотрелась. Вокруг неё шумела вода, а солнечные блики играли на скалистом берегу. Это место было редким даже для их царства, ибо было совершенно нетронуто асгардцами и сохранено в естественном, природном виде. Позади на небольшом островке земли посреди бескрайних скал, что закрывали солнце, сидели их с Тором родители и любовались прекрасным пейзажем.       Брат сидел на берегу озерка, которое питал водопад. Оно было небольшим, будь она постарше, обязательно бы переплыла его, как Тор совсем недавно. Старший брат восстанавливал дыхание после этого заплыва. Девочка подбежала к нему и бросилась на шею, пытаясь побороть.       – А, маленькая проказница, я тебе покажу! – притворно зарычал на нее брат. Локи просто заверещала, смеясь и колотя Тора по плечу, пытаясь вырваться из его хватки.              Они бы так ещё долго боролись, но их обоих позвали на обед, после которого старший снова решил поплавать, а их мама решила к нему присоединиться, а младшая осталась с отцом, которого не прельщали водные процедуры после еды.              Необычным было то, что у всех членов семьи лица были какими-то мутными, будто подернутыми пеленой времени, сложно было разглядеть детали.              Девочка присела ближе к Одину, который её обнял, и взглянула на брата, который нырнул в воду. Локи давно задавалась этим вопросом, поэтому решила спросить родителя:              – Отец, скажи, почему у Тора на запястьях цепи?              Всеотец немного напрягся, что было заметно по его позе, которую чувствовала девочка. Он вздохнул и повернулся к дочери.              – Милая, ты же не спрашивала у него откуда они?              Малышка помотала головой, озадаченно нахмурившись.              – И не спрашивай впредь. Для твоего брата это тяжелая тема, цепи появляются у тех, кто больше не связан со своей половинкой, кто потерял своего соулмейта.              – А что будет… Если пара не встретилась? Как соулмейт узнает, что случилось?              – Никак, – вздохнув, грустно поведал отец. – В любом случае, потеря своего соулмейта – худшая участь, и я даже не знаю, хуже знать о его кончине или находиться в неведении.              Глаза Локи округлились, и она пораженно притихла, сочувствуя старшему брату. Один успокаивающе погладил дочь по голове и продолжил:              – Знаешь, это похоже на сон наяву. Когда я встретил Фриггу, то почувствовал, будто моя связь с реальностью ослабевает и все, к чему я отныне привязан – это она. Но дело в том, что это чувство – взаимное, – улыбнулся Всеотец, сверкнув своим глазом.              – И у меня будет также?              – Будет. Главное не спеши, не бойся, не злись на то, что твоя пара не появляется, судьба может не торопиться представить вас друг другу, а когда вы встретитесь, то ты поймешь… – он закатил рукав и показал Локи татуировку на запястье: массивная черная корона с плоскими зубцами в виде широких копий, похожие на копье Гунгнир, которое она уже видела у Одина, только настоящее было большим и золотым. – Гляди, дочь. Эта татуировка – символ нашей с твоей мамой связи. Можешь попросить её позже показать свою.              Девочка разглядывала, тёрла и щупала руку отца под его молчаливую улыбку, пока Фригга не вернулась.              – Чем заняты? – спросила матушка и поцеловала Одина в щеку. Копье блеснуло золотым. Младшая ахнула и посмотрела на улыбающихся родителей. Мать заметила её восторг.                    – Ты рассказал ей о связи?              Всеотец кивнул и взял супругу за руку, желая показать малышке кое-что. Как только их руки переплелись, татуировка отца сменила свой цвет и заискрилась золотом.              Маленькая Богиня с энтузиазмом потянула материнские руку к себе. Она увидела корону, менее массивную, более изящную с острыми зубцами, которая уже светилась таким же теплым золотисто-оранжевым светом, что и отцовская.              Один подождал, пока девочка успокоится, а затем проговорил:              – Ваши с соулмейтом татуировки будут дополнять друг друга.              – Они тоже будут так светиться? – с искрой в глазах спросила Локи, глядя на родителей.              Один и Фригга хихикнули и единогласно кивнули. Девочка восторженно побежала к Тору, рассказывать о том, что она только что узнала. А, ну, ещё затем, чтобы снова поплескаться.              Внезапно все погасло, Лафейсон снова оказался в беспросветной темноте, даже руки свои едва видел. Через секунду все снова вспыхнуло, и для Локи все было так, словно слепой исцелился и увидел свет. Про себя он подумал, что Сильви могла бы сделать эти перемещения помягче.              Темнота озарилась светом временного портала. Девочка выбежала из него и направилась к ближайшему месту под крышей – небольшому ветхому домику у подножия спящего вулкана. Она замерла в комнате под лестницей и стала ждать, затаив дыхание.              Они придут, точно придут за ней снова. Страх сковал все части тела, сердце вырывалось из грудной клетки, а сама девочка сидела и выжидала, пытаясь прийти в себя. Долго она так не протянет. Ей нужно убежище, но где его найти? Один раз она уже пыталась…                          Как только она сбежала из TVA, то попыталась попасть домой, в Асгард, с неизвестно какой по счету попытки, преследуемая минитменами, подросток разобралась и оказалась в покоях родителей, но их самих поблизости не было.                          Локи побежала к выходу, чтобы поискать их в замке, но столкнулась с мальчиком, который удивился, потому что в эти покои не смел входить никто, кроме королевской семьи и прислуги, что убирала здесь. Девочка не была похожа на прислугу, а к правителям и вовсе не имела отношения.                          – Что ты здесь делаешь? – спросил мальчишка, не пропуская её к выходу.                          – Я тут живу, а ты кто? – с вызовом ответила Локи.                          – Как ты можешь здесь жить, если это – комната королевских особ, а я – Локи, будущий правитель Асгарда, – с гордостью сказал маленький принц, заинтересованно осматривая её.                          – Как… Ты можешь быть Локи… Это невозможно, ведь меня зовут Локи, – девочка впала в ступор. Почему он зовет себя её именем?                          Тут неожиданно появились агенты, готовившиеся ловить зазевавшуюся девочку. Локи замерла от страха, охотник включил свою палку, которая засветилась оранжевым светом, агент почти ударил её, но перед ней возник тот самый парнишка, у которого было её имя.                          – Беги, я задержу их! – крикнул он, увидев опасность, и выхватил меч.              Девочка закричала и убежала, увидев, что он просто растворился в воздухе от прикосновения какой-то палки. Она набегу открыла новый портал, слыша ругательства тех агентов, что её преследовали.              Локи пряталась уже несколько месяцев с того момента, как погиб тот мальчик, защищая её от тех убийц. Иногда ей удавалось задержаться в одном месте на часы, в иной раз – на минуты. Она не понимала, как им удается её так быстро находить. Дочь Лафея злило, что её пытались загнать, как какую-то дичь.              Редко хотелось плакать, в таком положении не было на это времени, она едва успевала находить еду и переждать опасность, были времена, когда удавалось передохнуть целый день, тревожный, но спокойный день, ведь всегда приходилось ждать нападения.              Но сегодня все изменилось. Локи выбилась из сил, место – просто ужасное, они быстро найдут её. Сердце снова забилось раненной птицей в груди. Пусть с темпадом она разобралась, не всегда удавалось выбрать хорошее место, иногда просто приходилось полагаться на удачу и прыгать в неизвестность.              Послышались голоса, маленькая Богиня выбралась из комнаты, перелезая в другую, в которой есть окно, в котором можно увидеть своих преследователей. Она осторожно выглянула и заметила, как группа людей в железных шлемах осматривает окрестности.              Темпад, как назло, разрядился, а место, где можно найти источник питания, не наблюдалось. Придется бежать, если ей снова повезет, то удастся украсть темпад у охотников, но в это Локи едва ли верила, она уже исчерпала свой лимит удачи. Адреналин побежал по венам, тело будто чувствовало, что, если не удастся – это конец. Спасения не было видно, но девочка так просто не сдастся, ни за что.              Богиня бросилась карабкаться по горе-вулкану, стараясь быть как можно быстрее. Чувство опасности гнало все выше, она готова была зубами цепляться за эту чертову гору. Она не придумала ничего лучше, чем, имея эффект неожиданности, спрыгнуть с возвышения и забрать чужое устройство.              Вулканическая почва не желала поддаваться и пропустить девочку вперед, она выбивалась из сил, но, оглянувшись, заметила, что охотники ещё далеко от неё, похоже, не так быстро её заметили.              Локи вскарабкалась на стену кратера, выглянула туда, откуда забиралась и ужаснулась: она не успеет забрать темпад! Охотники уже подбирались к её уступу. Они были так близко! Девочка отбежала в сторону, пытаясь найти оружие для борьбы. Везде была сплошная земля, ни камешка, ни палки.              “А на что ты надеялась на вершине вулкана?” – спросила она себя.              Перед ней стояло четверо агентов, каждый был наготове с той самой убивающей палкой.              Девочка неосознанно сделала пару шагов назад. Один из охотников отделился от остальных и осторожно приближался к ней. Локи побежала по стенке, стараясь не терять времени: она слышала этих чертовых псов позади. Она тяжело сглотнула, перепрыгнула на камень побольше, а потом почувствовала руку на своем плече и испугалась, будто почувствовав хватку смерти вместо удерживающей ладони агента.              Испугалась до чертиков всего этого: этих убийц, их оружия. Почему с ней происходит это? Почему она не может найти свою семью?              Богиня вырвалась из хватки и почувствовала такой мощный всплеск энергии, каких не бывало. Все вокруг стало зеленоватого цвета, словно она находилась в расширяющейся сфере, последние силы стремительно уходили, а изумрудное нечто отдалялось от неё, пока не встретилось с озадаченными охотниками на беглянку.              Локи упала на четвереньки, пытаясь отдышаться. Страшась, подняла голову и увидела, что все её противники лежат на земле и стонут. Ну, по правде говоря, двое стонали, еще один пытался залезть по отвесной внутренней стене кратера вулкана, еще один – стремительно катился вниз к тому домику, ударяясь своими металлическими доспехами о камни, кажется, было слышно, как хрустнули кости.              Голова заболела так, словно в неё ударили копьем. Богиня не понимала, что произошло и смотрела на свои руки, что пару секунд назад полыхали зеленым огнём или чем-то вроде того. Девочка услышала скрежет доспехов и подняла голову снова. Охотник, что лежал за другим таким же, что, возможно, его и спасло, пытался встать.              Беглянка присела, все еще чувствуя пульсирующую боль в голове, но уже слабеющую. Она потерла виски, пока агент подполз к телу своего товарища и убедился в том, что тот не дышит, затем оглянулся, заметив, что ни одного из товарищей больше нет. Он завопил, не веря в это:              – Они мертвы, черт возьми, нет! Этого не может быть! Как ты посмела, маленькая шваль!?              Локи попыталась встать, снова чувствуя угрозу, но сил едва хватало на то, чтобы оставаться в сознании. Она подползла к одной из ближайших палок, валяющихся здесь без присмотра своих охотников и приготовилась защищаться.              Агент посмотрел на неё и нервно засмеялся.              – Ты думаешь, что сможешь отбиться? Да ты едва стоишь на ногах! И я отомщу тебе за смерть моих товарищей, – зло заканчивает он, полный мести.              – Почему вы меня преследовали? Если бы не трогали, ничего бы этого не случилось, – прокричала девочка, смаргивая слезы, появившиеся не к месту.              Богиня поднялась на ноги, собрала последние силы, зная, что это действительно её последний бой, если ей удастся вырубить этого злобного пса… Только сейчас у неё есть все шансы победить. Это – её последний шанс в череде удачных попыток.              Девочка не знала, как включать убивающий огонек на конце палки, да и разбираться было некогда, поэтому она использовала кол на другой стороне, пока охотник поднимался с ног со своим оружием, выглядя не лучше, чем сама Локи.              Она бросилась на него, но агент закрыл грудь рукой, поэтому удар пришелся в железные нарукавники. Каким-то чудом девочка смогла отломить его и оставить мужчину без защиты, она тут же отскочила назад, а он чертыхнулся, не ожидая внезапного удара.              – Я не так беспомощна, как ты думаешь, мне удавалось месяцами от вас скрываться!              – Ты не скрывалась, ты сбегала, как трусливая шавка, и сегодня был твой последний побег, ты поплатишься за преступления против Священного Таймлайна…              Локи разозлилась и снова кинулась на агента со злобным рыком, но тот предугадал её действие и схватил за жезл, направляя в ту же секунду свой на неё. Подросток отскочила, захватывая с собой его оружие, а агент – её. Они поменялись жезлами и медленно закружили вокруг, насколько позволяло пространство кратера.              Внезапно девочка заметила, что из-за отломанного нарукавника стало видно татуировку агента. Тот заметил её интерес и проговорил, чуть не выплюнув последние слова от гнева:              – Видишь это? Цепи Связи. Это значит, что я связан с Хранителями Времени, они меня создали, а я занимаюсь благим делом – истребляю вселенную от таких, как ты!              Затем он зло продолжил, глянув на запястья девочки и, припугнув ложной атакой, усмехнулся:              – Цепи же на твоих руках – символ того, что ты навсегда останешься одна, даже если выживешь, слышишь меня, преступница? Ты ошибка реальности! Тебя не должно было существовать!              Локи зло нахмурилась, но не купилась на очередную провокацию, уже наученная предыдущим разом. Она выждала момента, когда цепной пес снова захочет высказать гадость, и только потом атаковала, но противник отбросил её как котёнка.              Тяжело дыша, девочка залезла обратно, чуть не упав со стены. Жезл лежал далеко, она не успеет дотянуться… Безоружна, беспомощна.              Мстительный агент надвигался неотвратимо, как сама смерть. Кажется, Локи разглядела в нём эту старуху в капюшоне, про которую рассказывали воины на пирах. Она приподнялась на локтях, пытаясь встать и сделать что-нибудь. Что-то.              Девочка встала на четвереньки, снова пытаясь подняться, пока охотник, явно смаковавший её слабость и беспомощность, приближался все ближе, но не пытался мешать попыткам. Она сделала вид, что слишком ослабла для новых маневров, но вместо этого, когда мужчина подошел ближе, выбила из рук палку, ударив по атакующей руке, затем била в грудь кулаками, а ногой – колено.              Агент зашипел, и отшатнулся, дав время Локи отойти на безопасное расстояние. Они остались один на один без оружия, все решит исход их рукопашного боя. Кажется, шансов против взрослого мужчины у маленькой девочки нет, но она уж постарается продать свою жизнь подороже.              Подросток делает обманный маневр, бросаясь к палке, но затем атакует агента, прыгая ему на шею и начиная душить, пока охотник тянулся за той палкой. Локи прижала жезл к земле, не позволяя застать себя врасплох, но осознавая, что её хватка на чужой шее становится все слабее. Из последних сил со слезами на глазах девочка пытается победить.              “Как бы я хотела его заткнуть! Пусть он прекратит говорить гадости!” – мысленно кричит она. Зеленые струи, послушные её воле, неожиданно вырываются из рук и помогают вырубить охотника. Девочка, наконец, понимает, что это: магия, которой недавно начала учить её мать, жаль, что она так мало о ней знала… Локи увидела странные пятна чужих воспоминаний, помотав головой она приходит в себя и понимает:                          Она победила.              Богиня Обмана забрала темпад у мертвого охотника и добила того, что уничтожал её своими словами и успел очнуться, а потом – сбежала.              Локи, недолго поразмыслив, решила, что раз её мир уничтожен, то она больше не должна быть всего лишь его осколком. Она взяла себе новое имя. Отныне она – Сильвия. И Сильвия научиться управлять той силой, которая её спасла.              Выйдя на новое место, она увидела тот же вулкан, но уже в другое время. Этот вызывал землетрясения и словно кричал о том, что собирался изрыгнуть из себя лаву. Локи ушла в один из домов, выглядывая агентов, что придут мстить за погибший отряд, но этого так и не случилось. Девочка смогла подремать и найти лекарства для себя, только через некоторое время найдя причину безмолвия TVA. Апокалипсисы.              Лафейсон вылетел из чужого разума, будто глотнул свежего воздуха. Сильвия подняла бровь и посмотрела на него выжидающе, а тот ответил:              – Значит, так ты придумала, как спрятаться?              – Это все, что тебя интересует? – усмехнулась она.              – Нет, Сильви, подожди. Я понимаю тебя, – Локи положил руку ей на плечо и улыбнулся, зная, что жалость к себе она бы не простила. Он действительно понимал, словно прожил сейчас за неё эту тяжелую жизнь.              – У меня не было времени скорбеть по невстреченному соулмейту, я занималась спасением собственной жизни, – твёрдо сказала женщина.              Локи кивнул в ответ, соглашаясь с ней. Это поражало, ведь Сильви, получается, с самого детства спасалась от TVA, и вполне успешно, причем. Кажется, мужчина скоро начнет ею восхищаться.              – И мне не нужен был соулмейт, чтобы выжить, я привыкла быть самостоятельной...              – Ага, я к такой самодостаточности пришел еще в подростковом возрасте, – ответил Лафейсон, подытожив её слова.              – Знаешь, теперь я понимаю, почему ты носишь эти перчатки, – усмехнулся трикстер.              – Да… Не хочу видеть эти цепи и понимать, что…              – …они являются живым доказательством на собственной коже о том, что твоя реальность уничтожена, знаю, – грустно заканчивает за нее Бог Обмана. Сильвия вздыхает, опуская глаза и сжимая кулаки.              – Помню, как тогда, когда меня пленили, я почувствовала жгучую боль на запястьях и увидела чернеющие цепи, – женщина помрачнела, окунувшись в неприятные воспоминания, и поправила перчатки на руках.              – А знаешь…              Сильви заинтересованно наклонила голову вбок.              – … все это просто не имеет значения, ведь мы ничего не можем вернуть, – заявил Локи под удивленный взгляд женщины. – Мы не вернем наших миров, теперь мы – чужие. Значит, страдать больше не о чем.              Богиня нахмурилась, сомневаясь:              – Если ты так об этом говоришь…              – А, прости, я перегнул? – вполне искренне извинился Лафейсон.              – Нет, все в порядке, – отнекивается она, а затем, выждав паузу говорит, улыбнувшись:              – Спасибо… И теперь я понимаю, почему ты не закатываешь рукава этой рубашки.              – Что ж, тут ты меня подловила, каюсь, – Локи усмехнулся в ответ.              Снова короткая пауза, во время которой Сильви продолжает:              – Получается, нам суждено быть в одиночестве? Боги Обмана и прочая чушь… – вздыхает женщина, словно спрашивая в никуда, для себя. Локи останавливается и, придерживая её за плечо, разворачивает к себе и говорит:              – Это не так, Сильви. Посмотри на нас: мы уже не одни!              – Ох, да, невероятно приятная компания, – усмехнулась Богиня, беззлобно подшучивая над ними обоими.              – Весьма очаровательная. Погоди, если ты показала мне свои воспоминания, как ты овладеваешь другими?       Они снова двинулись в сторону города.       – Мне нужен физический контакт, чтобы ухватиться за чужой разум. Я создаю иллюзию из воспоминаний чтобы сохранять связь и удерживать власть над объектом. Одни я захватываю быстро, а другие, как у той охотницы, приходится держать под сильным контролем. Словно двое управляют одной машиной, – объясняла Сильвия, став более снисходительной. – Например, у той охотницы, которую я брала в заложники, не разум, а сплошной туман, приходилось выискивать воспоминания, когда она была простым человеком с Земли.              – Погоди, что?              Сильвия непонимающе смотрит на Локи, ожидая вопроса.              – Она была с Земли? – поражается Лафейсон, не веря, на что женщина кивает.                    – Агенты считают, что их создали Хранители Времени, – говорит трикстер.              – И думают, что их цепи – связь с TVA, точно… – добавляет Богиня Обмана. – Но они такие же как мы, Варианты без своих реальностей с теми же цепями.              – Но это не так, получается, это все – ложь, – удовлетворенно заключает Локи. – И мы должны рассказать им об этом, на этой лжи вся организация может рухнуть!       Тем временем Локи и Сильвия дошли до города, откуда отправлялся Ковчег, послышался гудок на посадку пассажиров. Варианты, не сговариваясь, кивнули друг другу и побежали к кораблю.              Перед входом в город Сильви спросила Локи:              – А мы можем друг другу доверять?              – Я тебе доверяю, а ты можешь доверять мне, – ответил Лафейсон, серьезно посмотрев женщине в глаза. Он готов был подставить ей свою спину без страха. Признаться честно, даже не думал, что можно так быстро изменить мнение о человеке...       – Хорошо, потому что будет жарко.       Сильвия и Локи оказались в гуще толпы, стремящейся попасть на корабль также, как и они сами.