Кинжал и ножны

      Деревянное строение темнело в ярком дворцовом цветнике. Клены с обильной листвой и цветами восходящего солнца дружелюбно укрывали каждого гостя этой небольшой беседки своими ветвями, позволяя наблюдать со стороны за всем происходящим и остаться незамеченным. Это место было любимым для Бога Обмана.       Локи скучал, ожидая брата. Они собирались отправиться на тренировку вместе. Старший брат тренировался с новым оружием – молотом Мьёльниром, а младший заканчивал обучение с коротким холодным оружием, вроде излюбленных кинжалов, что сделал сам. Одинсон задерживался, так что черноволосый решил, что Тор сам виноват и может подождать, пока трикстер разомнет ноги и прогуляется по саду, что располагался рядом с беседкой.       Когда он вышел, мимо него прошмыгнула леди Сиф, одна из воинов-новобранцев. Бог Озорства уж подумал, не подпортить ли ей настроение шуточкой, которые мало кто оценивал по достоинству, но передумал. Слишком скучно, уже было. Должен же он развлекаться, помимо розыгрышей, которые он устраивал окружающим? Например, легкой прогулкой, на которую собирался до этого.       Локи спустился к ручью, умывая лицо прохладной водой и вспомнил, как пару дней назад Тор вместе с ним плескался в речке. Они играючи боролись в воде. Младший брат даже дал противнику победить себя, несмотря на то, что шанс на победу старшего ему выпадал нечасто. Трикстер даже не заметил, как сильно они сблизились за последние годы, проводили много времени вместе.       Брат сначала стал для Локи утешением и развлечением после разрыва с тем лучшим другом, а потом увлек занятиями по борьбе и воинскому искусству, терпел все его шутки, порой жесткие, смеялся над собой, выдерживая весь колючий нрав, трикстер даже не заметил, когда Тор стал ему лучшим другом, как и он для него.       Только жаль, что он так и остался ему единственным настоящим другом с тех пор. Другие асгардцы не понимали его также, как и в детстве, правда сейчас Локи был не больше, чем человеком, которого никто не поддерживал во взглядах, а раньше был тем, кого травили просто за то, что он самый маленький. Тихий и задумчивый, но озорной и хитрый трикстер никогда не мог добиться расположения у преимущественно глуповатых мальчишек, которые к тому же опасались связываться с Богом Обмана, коим его нарекли не так давно. Ну и пусть, он даже не жалел об этом.       Черноволосый усмехнулся, посидел еще немного, вспоминая другие истории, из-за которых братьям влетало по первое число(лично он никогда не жалел о нажитых приключениях), а затем двинулся дальше.       Молодой маг прошел мимо чудесных деревьев, чьи листья переливались лазурными и салатовыми оттенками. Локи щелкнул пальцами, выпуская сноп искр, которые опустились на корни дерева и заставили те окраситься в оттенки зари, коснулся воды в ручейке, заставляя поток подчиниться ему. Тот повернул назад на пару метров, сделав крюк, и обернулся снова, устроив небольшой водоворот. Озорник улыбнулся и завернул за угол.       Перед ним открылась странная картина: упавший наземь Тор необычным взглядом смотрел на Сиф, которая ранее пробежала мимо трикстера. Девушка застыла с открытым ртом в такой воинственной позе, словно собиралась отчитать Бога Грома, но ей остановили время. Возможно, они столкнулись, пока воительница бежала по срочным делам? Но тогда почему они стоят как истуканы?       Локи кашлянул, пытаясь привлечь внимание опоздавшего по всем временам брата, но тот даже не посмотрел в его сторону. Бог Обмана опешил, наблюдая, как Сиф помогает Тору подняться на ноги, глядя тому в глаза. Оба выглядели так, будто общаются взглядами или, как минимум, знают одну общую тайну и сговорились на безрассудное действо.       Ни один из них не собирался нарушать тишину, так что младший Одинсон попробовал позвать обоих. Снова молчание в ответ. Трикстер раздраженно взмахнул самодельным зеленым плащом и, обиженно задрав подбородок, убежал, ожидая, что брат последует за ним или хотя бы придет извиниться за игнорирование.       Брат не пришел даже спустя час. Когда Локи заволновался и пошел искать его, даже немного жалея о своем бездумном поступке, то узнал, что Тор все еще проводит время с леди Сиф, да еще и вместе с их родителями. Одинсон словно забыл о существовании младшего брата!       Локи очень хотелось заплакать, но он себе не позволил. Зачем озорнику грустить, если они с братом все равно помирятся и забудут об этом инциденте? Тор не поступит с ним, как поступил Арне, он же его брат и вообще самый близкий друг.       Когда на следующий день молодой воин заглянул к другу, чтобы вместе с ним пойти на пропущенную тренировку, то узнал, что Бог Грома даже не вспомнил о ней. Тор неловко извинился за вчерашнее и признался, что сегодня уходит с леди Сиф к другим старшим ребятам, чтобы отметить праздник – он нашел своего соулмейта!       Локи порадовался за брата и поздравил его, не подавая виду, что расстроен, ведь его не только не пригласили, но и рассказали обо всем последним. Он надеялся, что после сегодняшнего дня все вернется в норму.       Через день-другой Бог Обмана снова пришел к нему, но получил неудовлетворительный ответ:             – Прости, братишка, сегодня не могу! Мы с Леди Сиф идем отрабатывать приемы борьбы. Давай в другой раз…       Завидно было, что Одинсон должен был отрабатывать приемы именно с Локи, а не с Сиф! Но, кажется, недалекий Тор даже не вспомнил о нем, предпочтя соулмейта лучшему другу.       Еще через день трикстер получил подобный отказ. И через неделю, и через две… А потом Локи перестал спрашивать, понимая, что это бесполезно. Брат нашел ему замену в лице своей идеальной половинки. Маг чувствовал, что его предали.       Больше обижало то, что чем старше были братья, тем больше младшему казалось, что Всеотец выделяет Тора на его фоне. Неужели все это из-за того, что брат первым нашел свою судьбу? Локи тянуло блевать от всех этих рассказов о вечной любви с первого взгляда и идеальных парах.       Тогда маг разозлился, ему надоело закрывать глаза на эту проблему. Это несправедливо! Почему какая-то девушка стала Тору дороже Локи, при том, что они даже раньше не встречались! Ах да, конечно, это же Судьба. Всех его немногочисленных друзей отняли у Локи соулмейты. Даже если у него будет пара из заносчивых асгардцев, то он откажется от неё.              С чего вообще все вокруг взяли, что люди, не имеющие вторую половинку, неполноценны? Кому они вообще нужны, эти родственные души? Уж точно не Локи. Он Бог Обмана, он и сам вполне полноценный. Такому могущественному магу как он не нужны ни соулмейты, ни друзья.

***

      Двое безбилетников взошли на борт поезда без особых проблем, располагаясь рядом с богатеями и охранниками – элитой этого мира. Колеса железного зверя мерно и тихо застучали, неся вдаль, навстречу спасению целой цивилизации.       Локи и Сильвия, имя женщины ему все же удалось узнать, расположились за одним из столов, не забывая препираться друг с другом. Кажется женщину утомила эта перепалка и она зевнула, что немного задело Лафейсона, и тот не преминул уколоть свою союзницу.       – О, ты устала, да? Приляг, отдохни, – с невозмутимым лицом говорит Локи, склонив голову набок и встретив прямолинейный скептический взгляд в ответ. Кажется, если бы глаза могли излучать свет, то его бы сейчас насквозь прожгли.       – Я не могу спать рядом с ненадежными людьми, – женщина умело возвращает его подкол, и Бог Обмана неожиданно преисполняется уважением к своей альтернативе. Он думал, что она безнадежна, слишком озлоблена, чтобы иметь удовольствие пошутить.       Она больше похожа на Локи, чем хочет казаться, – понимает трикстер и прищуривается.       – О, это ты про меня?       – Ты можешь прилечь, – в ответ на ее слова Лафейсон усмехнулся. Он-то думал, что хитростью женщина не пользуется, но Локи в этой игре профессионал, в то время как она – новичок.       – Хорошая попытка, – натягивает он маску с фальшивой улыбкой.       – Я не собираюсь искать темпад, когда тебя кто-то хорошо обучил магии, – устало вздыхает она, закатывая глаза.       – Моя мама, – в этот момент улыбка на лице мужчины изменяется, становится настоящей. На его ответ Сильвия, усмехнувшись, замирает, думая о чем-то своем, раздумывает, и затем просит его рассказать о ней. И Локи рассказывает. Рассказывает, кем она была для других, немного о том, какой видел её он сам. Бог Обмана просит было рассказать женщину о своем детстве, столь печально она выглядела, что нельзя было не заметить. Трикстер получает неутешительный ответ:       – Я почти не помню ее, – печально произносит Сильвия. Она пытается скрыть собственные эмоции за ненастоящей улыбкой, стремясь показать безразличие, но попытка так себе, выдавал не только голос, но и глаза, затуманенные очередной попыткой выудить что-либо из детских грёз. – Блеклые воспоминания…       Локи почувствовал желание подбодрить её, ощущая некоторое единение с женщиной. Они оба остались совершенно одни, пусть и в разное время. Лафейсон готов был себе признаться в том, что одиночество пришло к нему ещё раньше, пусть и только сейчас самый близкий трикстеру человек – матушка – оказался стерт вместе с его домом.       Бог Коварства задумался об их с воительницей разговоре накануне посадки на поезд:             – Что делает Локи – Локи? – спросила она.             Лафейсон и задумался над этим серьезнее, чем мог бы после своего ответа. Тогда он сказал ей:             – Независимость, – теперь понимая, что подразумевал одиночество.             – Авторитет, – на самом деле не больше, чем просто страх и осуждение других людей.             – Стиль, – пожалуй, это единственное, где он не слукавил.       Локи удивлялся тому, что они с Сильвией такие разные, при том, что их судьбы переплетаются самым странным образом, имеют схожие жизненные повороты и события. Поэтому мужчина принял решение рассказать о том, как помнил свою матушку:       – Для меня мама всегда была солнцем, дающим искру надежды всем, кто в том нуждался. Она была удивительной, очень доброй и понимающей… Всегда прощала все мои шалости, невероятным образом находя подход каждый раз, когда я стремился закрыться от всех остальных асгардцев. Фригга научила меня многому, не только магии… – асгардец углубился в воспоминания, пересказывал истории, которые рассказывала ему мать и те, которые происходили с ними обоими, даже поделился их общими маленькими розыгрышами.       Сильвия слушала не перебивая, посмеиваясь с самых очаровательных и забавных историй, налицо выглядев при этом так, будто пытается напиться из оазиса посреди пустыни, но когда Локи повествовал о розыгрыше матушки над Тором, сильно удивилась:       – Так твоя мама не такая уж безобидная женщина, – по-доброму подкалывает Сильвия Локи, искренне улыбнувшись. Лафейсон понял, что для неё это способ безмолвно сказать "спасибо".       – Ох, да. Один раз мы устроили войнушку, подшучивая друг над другом. Помню, весь асгардский двор смотрел на нас, как на клоунов, – улыбался Бог Обмана. – Когда я был маленьким, другие дети глумились надо мной, а она научила меня верить в себя и быть сильным. Фригга была для меня самым близким человеком…       – Она много для тебя значила, – эхом произнесла Сильвия, озвучивая его мысли.       – Да, значила, – Локи замолчал, жалея, что с годами все больше отдалялся от своей семьи. Чтобы не забивать себе голову лишним, он перевел тему, спросив про её собственную магию и крайне удивился, услышав ответ.       Локи все больше уважал свою союзницу. Честно говоря, даже восхищался искусностью магии женщины.       Принесли алкоголь, и они оба отвлеклись от темы. Богиня отказалась пить, так что Лафейсон взял инициативу и сказал тост. Разговор потек в более уютной атмосфере, и наши безбилетники с подачи Локи заговорили про любовь.       – Может, любовь – это ненависть? – улыбается Сильвия.       – Надо запомнить. Любовь и есть ненависть… – озорник материализует перо и бумагу, ехидничая, и Богиня Обмана не сдерживается и посылает его, не пытаясь скрыть улыбку. Они смотрят друг другу в глаза и видят те ростки доверия, что зарождаются между ними.       Сам Локи сказал про себя, что вопрос Сильвии – тот, над которым ему ещё стоит поразмыслить. В голове роилось так много невысказанных слов, связанных с этой темой, но так не хотелось нарушать это уютное молчание, что появилось за их столом.       Наконец Сильвия сказала:       – Нам нужно отдохнуть. Угнать единственную надежду на спасение у целой цивилизации будет не просто...       – Да, пожалуй.       У сына Лафея появилась возможность обдумать свои рассуждения, а Богиня Обмана, наконец, позволила себе расслабиться под убаюкивающие колебания поезда, сонно пытаясь убедить себя в том, что она спокойно засыпает не потому, что начала доверять Локи(вот глупость!), а потому, что ей ничего не грозит в людном месте. Ничего же не случится, если Сильвия приляжет на полчасика…