Те, кого я люблю — те, кого я буду есть

      С тем же успехом Чарльз мог приказать Хэйтему принести брошенную палку или подставить горло под индейский томагавк или вынудить Томаса застыть на месте перед полной кружкой — теоретически возможно, равно рискованно и одинаково болезненно.       Где-то до скрипа зубов нелепо.       Где-то бессмысленно.       Где-то близко к смерти.       — Сидеть! — приходится задрать голову, чтобы заглянуть в провалы глаз вендиго, — Сидеть, — уже твёрже произносит Ли, показывает ладонью.       В немом ответе сытый вендиго склоняет голову набок — возвышается сухим древом.       Устал.       — Сидеть, — повторяет Чарльз.       Гортанно рыкнув, вендиго переступил, бросив взгляд на затихшего Джона; приглушённая мрачность красного мундира привлекала его больше, чем грязь походного плаща Ли.       — Сидеть! — в спину потерявшего былой интерес вендиго, — Назад, зверь! — и попытка то ли задеть, то ли указать места не помогла Чарльзу сбить «их проблему» с пути.       Неказистая тень медленно подступала к Питкерну, оставляя позади себя неглубокие следы.       Лес ещё свеж.       — Тише, капитан, — стряхнув мушкет глубже на плечо Джон, вытянул руку — он раньше всех догадался, как на вендиго набросить уздечку — показывает ладонь, смыкая пальцы.       Треск переплетённых с костями ветвей покорно стих.       Их разделяло несколько широких человеческих шагов и один шаг чудовища — достаточно, чтобы поддавшись вперёд, ударом, проломив грудь отбросить Питкерна, точно между двух деревьев. Вендиго об этом даже не думал; он бы охотнее заставил замолчать Ли или непривычно для чутких ушей, говорящего на языке могавков Уильяма — «друзья брата» беспокоили его, но приходилось прикусывать свой.       Не имел права.       — Если, — издалека начинает Ли.       — Капитан, — ловкость рук солдата и в поднятом, заключённом в плотную перчатку кулаке сжимается ломоть вяленного мяса.       Вендиго повторять не нужно: поклон и челюсти просяще раскрылись.       Проглотил не жуя.       — Если он, — продолжает Чарльз.       — Сидеть, — хлопок по вытянутой морде.       Отступив, вендиго опустился — по-кошачьи выгибая суставы, почти на колени. Опираясь лапами на землю; ему пришлось напрячь плечи.       Старается ради брата.       Старается ради тёплого гнезда.       Старается ради полного живота.       — Хорошая работа, солдат, — Джон не шутит, хвалит, стоя лицом к лицу смерти.       Даёт ещё ломоть, побольше.       — Если он не выучит, — в этот раз Ли прерывает подошедший Уильям, опустив ладонь на плечо давит.       — Не стоит его торопить, — наставил Джонсон.       — Но, — протест.       — Не сейчас, — кивает Уильям, — Ему нужно время, — добавляет, заметив, как в провале исчезла третья подачка, — Полагаю, как и нам, — перед ними, потянувшись вендиго осторожно стянул треуголку Питкерна, попытавшись прожевать.       Рядом с шестерёнками войны, он чувствовал себя лучше.       Рядом с теми, кто стоит на голову выше.       Рядом с теми, кто…       Выпустив треуголку, вендиго отвлёкся на волчий вой.