Третьесортная драма

Они сидят в столовой, и это смешно насколько близко они сели. Наеги помнит, что Комаэда ненавидит сладости, и он спокойно забирает десерт с его подноса. Комаэда перекладывает чили из его тарелки потому что Макото недавно сам жаловался на желудок и не хотел злоупотреблять острой пищей. И это смешно, потому что Макото никому не позволял о себе волноваться и не рассказывал о своих проблемах. Киригири видела и делала в его благо сама, все остальные не замечали проблем, а Бьякуе… Было достаточно знать, его бренд функционирует. Комаэда смешно разговаривает — неловко и интересно, будто он почти ни с кем не общается на острове и Макото единственный его слушатель за всю жизнь. Он говорит о надежде. — Моя надежда, — говорит, — была страшнее отчаяния, но теперь я учусь видеть и создавать её по-другому. Комаэда смотрел на надежду как на что-то бессмертное. И потому ему было неважно, сколько людей умрет ради этого — ведь идея надежды жива. — Но глядя на Макото, — он посмотрел на него особенным взглядом, — я понял, что надежда — это прежде всего люди. И я пересмотрел свои взгляды. Макото улыбается и кивает одобрительно. Идеи Комаэды перекликаются с его. Они будто находятся на каком-то одном уровне, куда нет места другим, в мире из удачи и надежды. Возможно, окажись расклад другим, если бы Комаэда по счастливой случайности оказался бы в старом здании академии, а не на месте казни Нанами… Нет. Тогда он мог бы умереть по-настоящему. На них смотрят удивленно. Будто они не знали, что с Комаэдой можно так просто и весело говорить. *** Они встречаются через месяц. Домашний арест для остатков отчаяния кажется простой формальностью. Аканэ разносит монокум в центре Токио, Нидай делает тоже самое в Пекине, а Нагито по счастливой случайности оказывается рабочим в офисе фонда будущего. Наеги заходит в конференц-зал. Комаэда улыбается легко и свободно, и машет рукой. Макото счастливо вздыхает, быстро идет к нему и порывисто обнимает, пока никто на них не смотрит. Они много общались по веб-камере и обменивались нежными словами, предназначенные, конечно, не друг другу, но этим словам слишком нужно было быть высказанными. Наеги нуждается в ком-то на кого он может нежно смотреть, Нагито нужно было кому-то улыбаться и раскрывать руки для объятий. — Ого! Счастливчик подружился с счастливчиком! Они тут же прерывают своё объятие. Макото смотрит на дверь и видит смеющегося Хиро и задумчиво смотрящую на них Кёко. От взгляда Кёко в его горле пересохло. Чуть поодаль застыл Бьякуя, и глаза у него были холоднее, чем морг в их академии. Взгляд его был обращен на счастливчика 77 класса, но тот продолжал безмятежно улыбаться, будто не замечая чужого презрения. — Скажи, счастливчик, а ты можешь предсказывать? На тихое здравствуй от Наеги, Тогами не ответил и пошел к компьютерам. Киригири пошла следом. Они оба были напряжены. — Что предсказать? — наклонил голову Нагито. — Карту, например. У меня в кармане. Счастливчик помолчал, а после улыбнувшись, ответил: — Десятка мечей. Хиро полез в карман и лицо его удивленно вытянулось. — Ого. И правда. Эй, но я ведь даже не сказал, что я загадал колоду таро! — Да? Значит, повезло, что я догадался, — он рассмеялся. — Но ты знаешь, что это значит? — с патетичной мрачностью начал предсказатель. — Большое несчастье, крушение планов, смерть близких, — отрапортовал с улыбкой Комаэда. — Ничего нового. Всё это я уже пережил. Когда Макото идет наверх к своим друзьям, он неосознанно протягивает руку Комаэде, просто чтобы поддержать его и бросить сочувственный взгляд. Холодные пальцы Нагито стремительно теплеют как и его улыбка. Макото предпочитает не думать о взгляде, который на него бросила Киригири. *** На смятых простынях Макото чувствует себя так прекрасно, так опустошающее хорошо, что он не понимает, как он жил без этого раньше. Он треплет мягкие волосы Нагито, который лежит на его животе, неосознанно проводит по линии скул и подбородку. Его собственная комната в отделении Тогами в кои-то веки кажется живой. Ещё полчаса назад после многочисленных переговоров, ему казалось, что он способен только на ленивое лежание. Как, впрочем, и вымотанный Комаэда. Да, Бьякуя их не жалел. Но нашлось третье дыхание. — Меня опять ждут несчастья, — весело улыбнулся Комаэда. — Я не удивлен. Без Хаджиме моя удача нестабильна. Должно быть она сильно хочет мне отомстить. — Может, я могу её уравновесить? — волосы Комаэды легче шелковых нитей. Если закрыть глаза, то будто гладишь облако. — Нет. Ты, в лучшем случае, не умрешь. Но, если мусору вроде меня дозволено желать, я очень скучал по… всему. Я был бы не против, быть рядом как можно больше. — Я тоже, — отзывается Макото, закрывает глаза, выключает свет, обнимает крепко. В темноте невидимой тревогой нависли десять мечей.