Колядки

— Получите снаряды! — Прямо в черепушки! — Ну, отбиваться будете или как?.. — Свалили! — совсем беззлобно, почти с улыбкой выкрикнул Петька и, дразня, оттопырил краснющими пальцами уши. Тоже краснющие. Антон неосознанно поднял руки и натянул шапку пониже, практически до глаз. Холод не кусал его за кожу, а мурашками продрало так, что призрачное опасение отмороженных ушей почти превратилось в страх. — Да ты не бойся, — сказал Смирнов, повернувшись к нему. — Они не нападут. — Ну конечно… Тоша ещё не обжился на новом месте, не привык к новой школе, но к новым людям здесь у него как-то быстро проявилась реакция. К некоторым — особенно. И вполне понятная, не неожиданная. К некоторым — это в частности к таким же школьникам, а в особенности из параллели. В особенности — к практически всему 6 «Б». — Пойдём скорее, а то ещё прицепятся, — буркнул Петя, супясь и двигая его бочком. Антон не успел удивиться такой смене настроения, судорожно кивнул, стараясь выбраться из пленительного сугроба, как от резкого и неожиданного хлопка пошатнулся. Лёгкая шапка сбилась на глаза, шею обожгло холодом, и Тоша тут же дёрнулся, взмахнув рукой. Под звонкий лающий хохот настырная компания обидчиков начала удаляться с пригорка. — Сильно задели? — вроде с беспокойством, но в тоже время и с плохо скрываемым хохотом поинтересовался Петька. А Антон поджал губы и дёрнул плечом. Смахнул с шеи и воротника пальто воду с рыхлыми крупицами, некогда бывшую снежным комком. Единственный снаряд, который посёлке с недавних пор стал пользоваться бешеным детским спросом.

***

Новый год отметили просто, но в приятной атмосфере. Даже некоторые соседи выказали желание посидеть за одним столом и отметить целых два праздника: Новый год и новоселье Петровых. И пусть с последним они сильно опоздали, на добрых пару месяцев, но Петровы не стали отнекиваться. В частности, не стала мама, которая до этого места не находила, всё собиралась организовать нормальное общее знакомство и растормошить на это семью. Будучи обладательницей твёрдого характера и не гнушаясь порой жёсткого контроля, она была на себя непохожа. И Тоша не узнавал её, растерянную, неуверенную, а от того и более нервную. Он и не знал, как они несколько месяцев прожили, будто отшельники, в неловкости и смятении перед соседями. А потом как-то всё завертелось, и время пролетело незаметно. Тоша прекрасно помнил, что на столе было несколько большущих ёмкостей с салатами, красивые вазочки с дорогущими шоколадными конфетами, по пару кило мандаринов и яблок в грубых сетках. Соленья соседки тёти Люды были разнообразны и вкусны, особенно Тоше понравились грибы и зелёные помидоры с лёгкой остринкой. Мама заморочилась над пирожками с капустой и рубленным яйцом, а отец, успевший вернуться из командировки к празднику, — над тушёной свининой. Стол Антону понравился, только вот был некомфорт от обилия гостей, которых до этого никогда не было в таком количестве. Над Олей ворковали все женщины, а она сияла в своём новом кримпленовом платье, украшенном серебристой мишурой. Антон привык не сразу, поначалу только осторожно таскал себе в тарелку вкусности и сжимал коленки под столом, но спустя некоторое время понял, что интересовались им не очень настойчиво. Взрослые были и в праздник озабочены взрослыми делами. А после Нового года стремительно подкралось Рождество. И тогда-то Антон понял, что отделаться лёгкими кивками и смущёнными улыбками от гостей не получится, потому что ещё второго января по дороге к школе его перехватил одноклассник, Саша Рябов. — Шестого колядовать идём. Заявил как обыденность, как что-то само собой разумеющееся, поэтому за бодрым шагом по протоптанной дороге не сразу заметил, что Антон остался на месте. — Чего встал? — удивился Саша, развернувшись всем телом. — Что? — Интонациями вышла удивлённо-растерянной. — Колядовать? — Не знаешь, что это? У вас в городе, наверное, такого нет, — Саша вскинул подбородок и усмехнулся, будто гордясь этим фактом. Только это был не совсем факт — про колядование Антон слышал. И даже знал некоторые детали. Только совершенно позабыл, что может вдали от города столкнуться с подобными обычаями. Если бы помнил — мысли об этом начали бы угнетать его раньше. — Слышал. У нас нет такого, но я… — Тоша пожал плечами. — Знаю немного. В общем, желаю вам повеселиться. И сладостей побольше, хотелось добавить, но Саша в несколько шагов оказался перед ним и упёр руку в бок. — «Нам», ты хотел сказать. Ведь ты пойдёшь с нами. — Нет, — нахмурил брови мальчик. — Э-э, будет правда весело. Моя бабушка так умеет рисовать на лице… — улыбнулся Саша и мечтательно зажмурился. А после распахнул глаза и посмотрел на растерянно Тошу. — Ну, или твоя мама тебя разрисует. — Я не могу пойти, — вновь ответил тот и, бросив немое извинение взглядом, обошёл одноклассника и двинулся дальше. В школу опаздывать не хотелось. Хотя это был только предлог, чтобы замять смущение. — Почему? — непонимающе спросил Саша, быстро догнав и попытавшись перекрыть дорогу. — Мы покажем, если не знаешь что и как. Нас много будет. «Много» было одной из причин, почему Антон никуда идти на хотел. Наверное, лидирующей. Антон пытался разворошить скудные знания и зацепиться за какую-нибудь отговорку. — У меня нет подходящей одежды, — ляпнул он, мысленно выдохнув. — Так мы и не наряжаемся особо, — просиял Саша, будто не посчитав это за аргумент. — Так, редко кто-то что-нибудь придумывает. Но вот есть Ряженые, вот они да-а-а, уж так исхитрятся! Порой до смешного, порой до пугающего. Антон отвёл взгляд, пожав плечами. Единственное оправдание, которое он наспех придумал, не сработало. А другое, более правдивое, более настоящее никак не желало срываться с языка. Мальчик давил его, сжимая губы. Ну не скажет же он, что ему страшно идти. Окружённый лесом, он не чувствовал себя в безопасности даже днём, а ночью, да ещё и среди каких-то Ряженых. Антону стало стыдно за себя, до обиды, но он не считал себя трусом. И надеялся, что Саша поймёт. Только этот упрямый заводила и единственный, с которым Тоша более менее подружился, после школы увязался за ним. Прямо до дома, где на крыльце их встретила мама Антона. Похоже, Рябов был этому рад. — Здравствуйте, тёть Карин! — сходу заявил он, едва поднялся по чистым ступеням. Мама сдержанно кивнула. Такое обращение отчего-то вызывало в ней раздражение. Отчего — Антон никак понять не мог, но не раз был свидетелем её стенаний отцу по этому поводу. — Мы шестого пойдём колядовать, — Саша опёрся плечом на деревянный столбик, поддерживающий крышу, и кинул взгляд на Антона. — Вот, хотели и его взять. Будет весело, много наших соберётся. Вы его отпустите? Мама перевела внимательный взгляд на Антона, который пытался своим глазами подать ей отчаянный знак: «Не разрешай, не разрешай!». — Я слышала об этих… гуляньях, — она задумчиво качнула головой, и глаза в раздумьях чуть прищурились. — Мам, тебе холодно так стоять, — подал голос Тоша, чтобы хоть как-то замять разговор. Действительно, на ней было накинуто лёгкое пальто без меха и пусть и широкая, но всё же недостаточно тёплая шаль. Антон при мысли о том, что мама в таком виде запросто вышла его встречать, ощутил удивление. И подбадривающую радость, пожалуй. — Мы не будем долго, обещаю, — Саша загородил ему обзор спиной, положив вторую руку на перила и ногу на ступеньку повыше. — Фонари у нас долго горят, сами знаете, и на улице народу будет полно. — Но нужен наряд, вроде… — Мамины черты лица смягчились, и это вызвало в Тоше страх. «Нет. Нет…» — Да не надо! — улыбнулся Саша, бодро мотнув головой. — Можно просто в шубе, мишуру там пришить, на обувь что-нибудь такое. У нас немногие костюмы могут сделать. Только вы уголь отложите? Ещё можно яркие румяна. Ну, для разрисовки лица. Это обязательно. Вот-вот, подумал Антон, ну сейчас-то мама точно заявит категоричное: «Извини, но в таком мой сын участвовать не будет». На это ведь столько времени уйдёт, а ещё мама совершенно не воспримет подобное преображение. Даже на яркие праздники в школе Антон выглядел сдержанно. А здесь всё ещё неизвестная жизнь, другие нравы, а нелепости в их семье, по словам матери, места не было. Где грань между нелепостью и нормальностью Тоша порой и не замечал. — Мы посмотрим, что можно сделать, — в итоге сказала мама. — Но!.. — Антон ахнул, тронув сашкино плечо, а тот повернулся с довольной улыбкой. — Вот здорово! Тох, в этом году мы точно выиграем. — У кого? — выдохнул Антон, опустив голову и поняв, что отвертеться больше не получится.

***

Оказывается, между 6 «Б» и 6 «В» война была не только внутришкольная, за оценки, за спортивные игры и лучшее украшение класса. Война была и за сбор угощений, наиболее складные песни и выдержанную атмосферу во время колядования. Антон не понимал, какая атмосфера могла быть, если наряжались кто как хочет, если песни кричали нестройным хором голосов, кто громче. Какие вообще могли быть соревнования в этот, по его мнению, особенный и серьёзный праздник. Но так как он стал учиться в 6"В», то по умолчанию стал равноправным участником всех самых-самых важных мероприятий. Саша так и заявил: — Можешь, конечно, не приходить, но это будет как-то не круто. Мы ведь все были чем-то заняты к праздникам. На нас рассчитывают. Антон выдохнул. У них и правда несколько девочек занимались украшением класса, несколько парней готовили стенгазеты. Он Они имели крепкое освобождение от колядок. А Антон не там, не там участия не принимал. Не до этого было, а теперь как выкрутишься… Ссориться с одноклассниками он не хотел. Поэтому весь следующий день он ходил сам не свой. На уроках не мог собраться, на перемене забивался по углам, борясь с волнением. В одном из таких углов его и обнаружили высокие и плечистые ребята из параллели. Из воинственного 6 «Б», в одном котором училась целая треть хулиганья школы. — Ботаник, ты, оказывается, тоже будешь колядушничать? — наклонился к нему чернобровый, с жидкими волосами. — Кем нарядишься? — спросил Миша Колосов, единственный из троицы, которого Антон достаточно знал. Он одним из первых закидал его мокрым первым снегом. — Такому и наряд не нужен. Не забудь щёки хорошенько свеклой намазать, может, привлечёшь к вашей компании больше внимания. Всё-таки, такая экзотика. Городская. Антон поджал губы и отвернулся. Слабый страх, что сейчас с него собьют очки, разгорячил. Он проводил взглядом бегущих мелкоклашек, надеясь, что хоть что-то перетянет внимание приставших ребят на себя. — Думаешь, уже обжился здесь? — вдруг раздражённо спросил Миша, шагнув ближе, встав напротив. Антон вынужденно поднял голову. — Что втянулся? — Нет, я так не думаю, — честно ответил Тоша, прищурившись и попытавшись выпрямиться. — Правильно думаешь, — вдруг добродушно усмехнулся чернобровый. — Заслужить место здесь — это нелёгкое дело. — В городе, небось, не в напряг было? Антону очень хотелось ответить, что в городе было куда сложнее, что система здесь по сравнению с прошлой — просто лепет. И Антон ответил: — Там было намного сложнее. — Это как же? Не успел ответить на этот вопрос, потому что краем глаза заметил особое резкое движение, услышал глухой стук и дребезжание стенда с объявлениями. Он вздрогнул, подскочив. Отошли и ребята, один из которых удивлённо присвистнул. — Пятифан это? — О, вернулся уже. Антон не разделил чужой радости, потому что холодок испуга вынудил сглотнуть, не зная, куда деться. В стенд, прямо под свеже-наклеенными плакатами со стихами, один мальчишка вжимал другого. Держа за воротник кардигана, наполовину закрывая широкой спиной, обтянутой олимпийкой. Антон сжал пальцы в кулаки, отвёл взгляд. Затылок Ромы Пятифана, такого же шестиклассника, казался слишком взрослым, слишком твёрдым, тяжёлым и холодным. Антон воспользовался тем, что от него отвернулись, и быстро рванул в сторону своего класса. В относительную тишину, относительную безопасность. — Ромка опять чудит, — во время второй перемены вздохнула красавица Лида, на которую Тоша невольно поднял глаза. Она стояла возле своих подруг, но говорила и вздыхала так громко, будто хотела быть услышанной всем классом. — Только от директора и опять нарывается. — Такой смелый. — Глупый, — послышался тонкий голос Ани, которая единственная из компания не питала слепого обожания к хулигану. Девочки засмеялись на её слова, а Лида поджала губы, фыркнув. Антон вновь погряз в мысли о недавнем и напряжённо выдохнул. Хорошо быть девчонкой в этом плане: их никто не тронет за шутки и смешки, за обсуждения и пристальные взгляды. А Антон, встретив, Рому Пятифана во второй раз, отхватил непонятно за что. Либо задира тогда был не в настроении, либо действительно был настолько отмороженным, как о нём шептались. После их взаимодействия прекратились вовсе, и Антон с трудом бы вспомнил, из-за чего они вообще тогда сцепились. Но сегодня он понимал, что они ещё могут пересечься в Рождество. От этого было тревожно.