Свобода взаперти

Пожалуй, музей бывает сложно найти только в большом городе. Когда же перед вами простирается пустошь, это весьма незатейливое дело: прийти по нужному адресу. Пусть Лирико и была весьма торопливым человеком, и в случае необходимости могла подбодрить других людей локтями и коленями, если они не хотели куда-то заходить или медлили, с доктором Гудиром была другая история. Проявив терпение и такт, сотрудница «Хроноса» молча ждала, пока её подопечный сам наберётся смелости, чтобы взяться за ручку двери, по ту сторону которой лежала история того, что он итак знал. Видел собственными глазами. Бесславный конец экспедиции Франклина, равно как и её прекрасных «Эребуса» и «Террора». Сделав глубоких вдох, анатом всё же пересилил себя, заходя в помещение. Лирико искренне порадовалась тому, что Кума сохраняла молчание: несмотря на придурковатость, свойственную всем кастискинам, они всё же научились считывать состояние своих владельцев и могли проявлять какую-никакую, но деликатность. Музей встретил их тёплым рассеянным светом и планировкой, не лишённой уюта. Пол покрывал искусственно состаренный материал, напоминавший палубу корабля. Ламели на стенах навевали воспоминания о трюме. Немногочисленные экспонаты хранились под колпаками из ультрапрочного стекла, или, если их состояние позволяло такие вольности, на гравитационных установках, медленно вращавших артефакты из прошлого, чтобы посетители могли рассмотреть их со всех сторон. Гудсир изрядно удивился, увидев на одном из стендов поржавевшую, но всё же банку из-под консервов – разве же это могло считаться ценным экспонатом? – Мисс Лирико, как мне прочесть об этом? – поинтересовался натурфилософ, не обнаружив у банки соответствующей таблички. Экскурсоводов и музейных работников тоже не было видно: видимо, в этом месте свои порядки. – А. Момент, – подойдя ближе, Лирико провела ладонью сбоку от находки, где тут же высветилось две голографические иконки, – Вот, смотрите. Можно прочесть, можно прослушать. – Тогда прослушать, пожалуйста, – попросил Гарри Гудсир, запоминая, как его провожатая управляется с неведомой технологией. Кивнув, Лирико коснулась кончиками пальцев иконки с наушниками. Та мигом превратилась из жёлтой в угрожающе пунцовую. – Ах да. Вам понадобится это, – снова пройдя ко входу, Лирико коснулась неприметной ниши. Створка отъехала, показав миру дугообразный предмет, – Не бойтесь, док, это костные наушники. Я помогу надеть. Аппарат не осведомлённый о том, что его впервые видят и, тем более, собираются слушать, без предупреждения выдал Гудсиру версию о возможном свинцовом отравлении экспедиции. Разобравшись, откуда вещает невидимый лектор, молодой мужчина замер над банкой. – Да валяйте уже, – разрешила Лирико, – Это ведь запись. Прослушивайте сколько угодно. Снова услышав то, что хранила табличка, приставленная к предмету из прошлого, анатом нахмурился: – Мисс Лирико, я проводил эксперимент на корабельной обезьянке, и действительно фиксировал у неё вспышки беспричинной агрессии, как и тёмные полосы на дёснах. Но я не знал... А теперь знаю. – Вы были близки к истине, – поддержала его сотрудница «Хроноса», – Но даже если так, Вы ведь не могли не есть консервы, верно? – Боюсь, что испорченные консервы не составляли и половины наших бед, – продвинувшись дальше по экспозиции, Гудсир добрался до фотографии мумий: первых жертв экспедиции, – Значит, их нашли. Бедные мальчики. Один из них буквально умер у меня на руках. – Я уверена, что Вы сделали всё, что было в ваших силах, – в качестве поддержки Лирико дотронулась до его плеча. – Если бы. Я пытался его утешить, сказал, что он встретится со своей семьёй на небесах, но я не знал, что этот юнга был сиротой. – Ну, знаете, – его провожатая вздёрнула брови, – Могли бы сказать, что всё равно ждут. Мало ли как он осиротел. Вот заодно и познакомится. – Это печально и при этом странно смешно, мисс Лирико, – Гудсир слегка улыбнулся, переходя к другому экспонату: тускло блестящим пуговицам, – А это откуда? – Если я правильно помню, пуговицы найдены у инуитов, которые рассказали о встрече с экспедицией спасательному отряду. – Нас искали? – Конечно. – Хочу узнать об этом! – анатом двинулся по диагонали столь решительным шагом, что Лирико даже умудрилась подотстать. Сама она не стала брать наушники: странно, но отчёт об экспедиции от чего-то казался девушке чем-то личным, касающимся только Гудсира. Затормозив у одного из снимков, датированных 1849-м годом, натурфилософ впился в него глазами, а затем охнул, сделав пару шагов назад: – Роберт! Он искал меня! – Ваш друг? Гость из прошлого замотал головой: – Это мой брат. Роберт! Мы всегда были близки, но я и не думал, что он рванёт в этот Богом забытый край, чтобы... Ох, Роберт, матушка наверное с ума сходила от волнения. – Должно быть, он был прекрасным человеком. – Не то слово, – глаза Гудсира увлажнились, и он отчаянно заморгал, пытаясь не дать волю слезам. – Мистер Гудсир, человечество уже давно разрешило мужчинам плакать, не отказывайте себе в этом, – пожурила излишнее проявление стойкости Лирико, но воспитание её подопечного всё же перевесило, и анатом, подавив вздох, лишь прижал руку к сердцу, неотрывно глядя на фото. Оклемался он только пару минут спустя, и молча двинулся по залу, осматривая остальную коллекцию. Пообещав себе узнать о братьях и другой семье доктора чуть позже, Лирико снова пошла следом за своим подопечным. Центральную часть музея занимали модели «Эребуса» и «Террора»: выполненные в масштабе остовы при определённом ракурсе демонстрировали голографические края, показывающие, какими корабли были на момент отплытия. Гордость британского флота. Мощные и красивые. И такой бесславный конец. – Они так и не узнали про Туунбака, – внезапно произнёс Гудсир, остановившись возле модели «Террора», – Впрочем, неудивительно, эта адова тварь была и будет за гранью науки. – Туунбак? – переспросила Лирико, произнося странное слово с расстановкой, – Это что-то инуитское? – Да. Медведь. Огромный и умный. Он преследовал нас всё то время, пока мы стояли во льдах, – анатом даже вздрогнул, – Невероятно хитёр. Мы были слишком лёгкой мишенью для того, кто чувствует себя в ледяной пустыне как дома. – Туунбак, – девушка призадумалась, – Так вот, значит, кто стал одним из главных виновников провала. – О, нет, мисс Лирико, – помощник хирурга грустно хмыкнул, – Туунбак лишь приблизил наш конец. Лучшие чудовища это люди. Чего уж говорить, даже я был в очереди на съедение у своих сородичей. Если бы не Вы, я… Лирико, отвлёкшаяся на фото леди Франклин, не сразу поняла, что её собеседник не просто задумался о минувшем. Когда пауза затянулась, девушка с ужасом осознала, что опасения Эторы были не напрасны: замершего Гудсира начала захватывать крупная дрожь. – Доктор Гудсир, – схватив анатома за плечи, Лирико заглянула в расширившееся зрачки, – Эй, держитесь. Всё хорошо. Вам ничто не угрожает, слышите?.. Мистер Гудсир! Вы живы и целы, я здесь, рядом с Вами, всё хорошо! Из-за плотно сомкнутых челюстей раздался натужный стон: казалось, по телу молодого мужчины пробегает электрический разряд, но Лирико знала, что это не так. Пусть Вселенная и позволила «Хроносу» некоторые вольности со временем, это вовсе не означало, что она выпускала своих путешественников без последствий, щедро возвращая им воспоминания о смерти, более похожие на страшный сон наяву. Когда хроношок прошёл, Гудсир с удивлением заметил, что они уже не находятся в музее. Перед его взором расстилался мрачный, но довольно спокойный океан цвета мокрого асфальта. – Я решила, что Вам не помешает свежий воздух, и потому вынесла Вас и усадила на траву, – расположившаяся рядом Лирико бережно похлопала учёного по спине, – Вы как? – Это… Ещё повторится? И… Что это было вообще? – анатом судорожно сглотнул, ощущая слабость во всём теле. – Мы называем это хроношок. Видите ли, – она свела указательные пальцы вместе, будто дорогу с двумя полосами движения, – Как только мы забираем кого-то из прошлого, образуется как бы два варианта развития событий. В основном Вы умерли, в этом – живёте, и то, что должно было свершиться, догоняет Вас. Иногда через пару дней, иногда – через неделю. Это сложно предсказать. Но Вы молодец, отлично держались. Я знавала молодчиков и покрепче, которые обделывались после хроношока. – Мисс Лирико… – Ой, ну только не сейчас, – цокнула языком девушка. – Нет, я не морализирую, а… – Гудсир беспомощно обхватил себя за плечи, – Не сочтите за дерзость, но... Могу ли я вас обнять? У меня внутри будто ножом скребутся. – О, – она дёрнула головой, но всё же раскрыла руки, – Ладно, в порядке исключения. Всё же Вы ценный кадр. – У меня нет слов, чтобы выразить мою признательность! – он прильнул к Лирико всем телом, и та, чуть поразмыслив, бережно дотронулась до каштановых кудрей: – Самое страшное позади, док. Вы справились. Больше ничто из прошлого вас не побеспокоит... Вернёмся в музей? – Думаю, я видел достаточно, – он смущённо кашлянул, отстраняясь, – Ещё раз примите мои извинения за такие вольности. – Что за ерунда, не раскатывайте из этого событие, – Лирико встала с пожухлой травы, подавая ему руку, – Так что, сгоняем куда повеселее? Мне кажется, скорбели мы достаточно. Есть идеи? – На самом деле, да, – анатом робко улыбнулся, – Только, боюсь, это снова касается моих воспоминаний. Есть одно место... Если это возможно, конечно. – Кума, – окликнула кастискина Лирико, – Сейчас доктор Гудсир скажет тебе адрес, а ты выясни, реально ли туда попасть. – Ух ты! Рада быть полезной! – с энтузиазмом откликнулась программа, – Итак, доктор Гудсир. Что ищем?