Ураганы с человеческими именами

Торговые центры — это лучшее, что придумало человечество. Огромные, выглядящие достаточно красиво снаружи и совершенно запутанные внутри, они рождали массу возможностей, поэтому не воспользовался бы ими лишь глупец. Скопление людей создавало мягкую подушку: как искать иголку в стоге сена — найти почти невозможно. Именно торговые центры были лучшим убежищем. По крайней мере для тех, кто хочет смешаться с толпой. Конечно, сквозь парадную дверь пройти незамеченным отнюдь не легко, но вот боковые придумали как раз на такой случай. Одним из входов и воспользовалась высокая фигура с чехлом для гитары на плече. — Эй, парень, что у тебя там? — бдительный охранник в выглаженном черном костюме отлепился от информационной стойки, где мило беседовал с блондинкой-администратором, заметив, что в здании появился подозрительный предмет. Посетитель в джинсовой куртке и футболке остановился после вопроса. Молодой человек с трудом удержался, чтобы не закатить глаза, хотя этого и не было бы видно за темными стеклами солнцезащитных очков, но все же он послушно подошел к охраннику и расстегнул чехол, презентуя тому тонкий гриф акустической гитары. — Я в музыкальный магазин на ремонт, — пояснил он, постучав пальцем по небольшой трещине в верхней части грифа, под крайним колком, и пожал плечами. — видите, тут трещина. Парень молча и совсем без опасений просто стоял. Так выглядели люди, которым нечего было бояться, ведь по обычаю нервничали лишь те, кто опасался, как бы чего не нашли. Но этот человек лишь неловко и дружелюбно лыбился хмурому охраннику в ответ. Охранник оттянул пальцем край чехла, заглядывая глубже, но, увидев там лишь деревянную деку, кивнул: — Проходите. Магазин музыкальных товаров на втором этаже слева. — Спасибо вам. Постараюсь найти, — воодушевленно отозвался молодой человек и улыбнулся ещё шире, как зубатка. Уже отходя от охранника, парень услышал, как тот передал информацию по рации, что в торговом центре находится посетитель с гитарой и он проверен. В то же мгновение еле заметная ухмылка искривила тонкие губы. Путь парня лежал на второй этаж, где действительно находился музыкальный магазин. Он быстро поднялся на эскалаторе, огибая других людей, и подошёл к нужному входу. Просторное помещение было увешано гитарами на одной стене и множеством различных музыкальных инструментов и приспособлений на другой. Бордовый свет выкрашенных стен и пола придавал ощущение, что тут поселилась какая-то семейка вампиров, а не обустроился магазинчик инструментов. За стойкой в центре зала стоял продавец с бейджем «Патрик», напевающий себе под нос какую-то мелодию, параллельно что-то перебирая в большой картонной коробке. Он поднял голову как раз в тот момент, когда парень вошел в магазин. Коротко кивнув в знак приветствия, Патрик вышел из-за стойки и пригласил посетителя в одно из подсобных помещений с кучей коробок, среди которых поместился черный кожаный диван, зеркало и небольшой холодильник с микроволновкой на нем. На диване сидел еще один человек, что-то увлеченно разглядывая в телефоне. Когда в помещение вошли еще двое, он отвлекся от своего занятия: — Наконец-то, Пит. Я уж думал, тебя взяли по пути. — Не дождешься, Эмерсон, — Питер фыркнул, отдавая продавцу в руки чехол с гитарой. Эмерсон натянул белые перчатки, прежде чем взять инструмент, и понес его к широкому столу у стены. Паркер снял очки и с облегченным вздохом потянул ложные пряди на макушке назад: кожа под темными волосами жутко зудела после длительного пребывания на солнце в синтетической ткани парика. — Ты всегда слишком уверен в себе, — на этой фразе Питер поджал губы: им не стоило бы знать, что он являлся потрясающим актёром, потому что всю уверенность от зачастую тупо играл, как самоубеждение. — Таких идиотов, как местная охрана, еще нужно поискать. — Благодаря этим идиотам мы еще на свободе… — подал голос Патрик, с легким щелчком открывая фальшивую деку гитары. Верхняя часть корпуса вместе с грифом послушно раскрылась, демонстрируя содержимое: весь инструмент был мастерским муляжом для хранения одной-единственной вещи: тонкой винтовки «PSG1» с оптическим прицелом, от пули из которой около пятнадцати минут назад погиб итальянский дипломат. Патрик включил настольную лампу над лежащим на мягкой серебристой подкладке оружием, внимательно начав изучать его. — На дне ваша доля, — коротко бросил Питер, стягивая с себя джинсовку с футболкой, после чего повернулся к Эмерсону. — эй, раздевайся, тормоз! У меня минуты три, не больше. — Не так же быстро, Пит, детка… — Эмерсон гадко рассмеялся, но все же послушался и поднялся на ноги. — Оставь свои шуточки для кого-нибудь другого. Я все еще хочу отстрелить тебе яйца за Брук, — холодный тон Паркера и хмурый взгляд заставили Эмерсона заткнуться и молча отдать свою одежду в обмен на вещи, в которых пришел Питер. Спустя минуту Паркера уже нельзя было отличить от Эмерсона, сидевшего тут ранее: длинные чёрные волосы вместо настоящих засаленных лезли из-под кепки, развернутой козырьком назад, футболку сменила черная толстовка с логотипом «Misfits». На ногах вместо массивных высоких ботинок теперь красовались летние белые кеды. Эмерсон же, наоборот, стал точной копией Питера, вошедшего в магазин. Исключением пока был только парик, который тот пытался усадить нормально на своей голове, стоя перед зеркалом. Паркер спрятал за пояс темных джинсов за спиной брошенный на диване любимый пистолет, после чего подошел к Эмерсону. — Напоминаю, Босс пришлет машину на соседнюю улицу у сквера. А это я, пожалуй, заберу, — он присел, ловким движением вытащив из потайного карманчика в левом ботинке Эмерсона тонкий складной нож. — желаю не сдохнуть. — оскалился он и отправил наигранный воздушный поцелуй в сторону парня. С этими словами Питер посадил на нос темные очки Эмерсона и поспешил покинуть подсобку, оставляя поддельников одних. Стараясь выглядеть естественно, он будничной походкой пересёк весь второй этаж, время от времени задерживаясь у некоторых витрин, после чего сбежал вниз по эскалатору на первый этаж, петляя между посетителями. Когда он вышел на улицу, вдалеке уже услышался вой полицейской сирены, а через полминуты из-за угла показались два внедорожника с проблесковыми маячками, которые пронеслись мимо, явно спеша куда-то. Но Питер в это время уже проворно и не оборачиваясь спускался по ступенькам вниз, чтобы слиться с толпой спешащих в метро людей.

***

 — Это дело ЦРУ и Интерпола, шеф. Вы уверены, что это имеет какое-то отношение к моему расследованию? — Тони уже несколько минут слушал голос Уилсона в трубке, который рассказывал ему об очередном убийстве. На этот раз жертвой стал некий Анджело Морелло. Со слов шефа Старк понял только то, что тот приехал в Штаты на переговоры с представителями Парламента как член какой-то благотворительной организации из Италии. Рассказанные Уилсоном детали никаким образом не вязались с делом, которое Тони пытался расследовать уже несколько дней, хотя его начальник утверждал полярно обратное. — Да я бы и не был так уверен, если бы у этого итальянца не была бы назначена встреча с нашим Гилбертом Ли сегодня вечером! Стрелок подозрительно опытный. Выстрел с дальнего расстояния, предположительно около семи сотен метров! Представь, Тони! Сейчас его ищут, но рекомендую просмотреть записи по ближайшим отелям и торговым центрам. Вполне возможно, что найдется что-то интересное. Знаешь, я начинаю подозревать, что кража денег у Гилберта была только началом... — Кажется, кто-то пересмотрел шпионских боевиков, — Тони фыркнул, подкуривая на ходу сигарету. Он уже направлялся домой, когда шеф позвонил ему. Его загадочный вор будто в воду канул, и это жутко бесило детектива, потому что этот парень начинал напоминать ему крота — так талантливо прятаться от камер по всему городу возможно было только разве что под землей либо в канализации. Второй день Старк торчал в городском управлении, просматривая записи с ближайших улиц к офису Гилберта Ли, чтобы обнаружить свою цель. Несмотря на всю гордость пришлось признать, что помощник появился весьма вовремя: Кайл первым нашел место, где была брошена машина адвоката, после того как Тони дал ему задание и показал объект. На самом деле, последний просто хотел отвязаться от расспросов парня, заняв его монотонной работой, но тот воспринял нагрузку вполне спокойно и через несколько часов отыскал переулок на выезде из города, где был припаркован внедорожник. Спустя час они оба уже стояли возле машины в ожидании приезда оперативной группы с криминалистами. Адамс с невероятным воодушевлением помогал в поисках улик, послушно выполняя все указания полицейских, но совместные поиски не увенчались особым успехом. Единственной находкой оказались несколько светлых волосин на подголовниках сидений, а также следы обуви. На полу возле водительского и пассажирского сидений полицейские обнаружили едва различимые следы с рисунком подошвы с протектором, похожим на армейские ботинки. Это дало повод для размышлений на тему того, что вор был не один, как изначально и предполагал Тони, поскольку, будучи в кабинете Гилберта, лже-Эдгар никак не смог бы вскрыть машину, а взломать электронный ключ на дверях за несколько мгновений — ну это уже что-то на грани фантастики. Как минимум двое: один занялся бы машиной, второй — кодом на двери, и третий, возможно, для наблюдения, что все махинации пройдут так, как запланировано. После получения новой информации Тони и Кайл вернулись в управление, снова засев за камеры. На этот раз им предстояло промотать запись от момента заезда Ли в подземную парковку до самой кражи, чтобы понять, кто все-таки вскрыл «БМВ». Но за один день успеть всё не представлялось возможным, поэтому поиски продолжились и на следующие сутки. В тот же день Старк получил заключение экспертизы, которое гласило, что среди найденных волосин только одна совпала с ДНК в базе данных полиции США. Один из воров однажды уже засветился во время ограбления небольшого отделения банка в Оклахоме. Переворошив с десяток рапортов различных полицейских, Тони выяснил: виновников ограбления три года назад так и не поймали. В портретах грабителей сходились только общие описания: высокий рост, маски, под которыми не разглядели лица, темная одежда. Один из них меньше чем за минуту взломал систему безопасности на банковских компьютерах, а второй — превосходный стрелок, который с расстояния в десяток метров в движущемся автомобиле — к слову, также угнанном — попал точно в лобовое стекло со стороны водителя из револьвера «Матеба», который отличается не самой лучшей стабильностью при стрельбе в движении. Для этого нужно иметь хорошую сноровку и практически полное отсутствие дрожи в руках. В результате выстрела пуля прошла через стекло и попала в плечо водителя, благодаря чему полиция потеряла драгоценные секунды, за которые возможно было бы догнать грабителей. Кто бы там ни был, эти преступники оставляли за собой лишь сухие факты: похищен, убит, угнан и так далее. Но вместе с этим поражало полное отсутствие улик, без которых и полиция, и ФБР оставались как без рук: нет доказательств — нет пути. Как будто преступления совершали вообще не люди, а они сами происходили, без исполнителя. Вспомнив об этом факте, Тони подумал, что, пожалуй, в словах Уилсона все же есть определенная логика. — Я займусь этим завтра, шеф. У меня, если честно, уже глаза сходятся на переносице от такого количества просмотренных видео… — Старк выдохнул в воздух дым и выбросил окурок в стоящую по пути урну. — Допуск будет у тебя на почте, я уже обо всем договорился. Займёшься сразу, как сможешь. Ты же понимаешь, Тони, это нельзя оставить просто так. — Я скоро просто поселюсь в этом управлении, — в ответ Тони услышал только хриплый смешок шефа и после этого короткие гудки. Ему отчего-то показалось, что он никогда не раскроет это загадочное дело. Размышляя над полученной информацией, детектив дошел до своего дома. Сопоставляя в уме имеющиеся факты, он медленно, дважды споткнувшись, поднялся по ступенькам на свой этаж, где увидел скорчившуюся в три погибели фигуру у соседской двери. Тони остановился, наблюдая за этим перформансом. Если это был мелкий воришка, то ему стоило бы поучиться таланту у того гениального похитителя денег Гилберта. Стоящий к нему спиной парень что есть мочи чертыхался, раздосадованно и громко звеня связкой ключей. Очевидно, у нового соседа возникли большие проблемы с замком. Старк сдержал язвительный смешок и тихо кашлянул, привлекая к себе внимание. Незнакомец, видимо, испугался неожиданного свидетеля своих мучений, потому что его острые плечи вздрогнули, и он едва не выронил связку ключей, когда резко выпрямился. — Ты, наверное, брат Брук? — Тони вспомнил слова новой соседки о брате, с которым ему так и не довелось пересечься в предыдущие пару дней. Не то чтобы он горел желанием заводить новые знакомства, да и в целом, Старк плевал, кто живет рядом, лишь бы его не трогали. Похоже, этот парень тоже не был настроен на радушный прием соседа, потому что на его лице, когда он повернулся, не было даже намека на испуг, только слабо прикрытое раздражение. Впрочем, общие черты с Брук у него присутствовали, разве что тот был немного выше и волосы имел светлее. Так что Тони получил ответ на свой вопрос, но от парня он удостоился только короткого оценивающего взгляда: — Если ты не слесарь, который может открыть эту сраную дверь, то вряд ли у нас есть тема для разговора, — достаточно грубо огрызнулся он и посмотрел совсем не тем взглядом, как его сестра. — Как знаешь, — Старк пропустил мимо ушей эту агрессию, пожал плечами и прошел мимо незнакомца, демонстративно вытянув свои ключи из внутреннего кармана куртки и без малейших трудностей открыл свою квартиру, после чего махнул на прощание ладонью и захлопнул дверь. «Тоже мне… Ебанутые», — проворчав это под нос, Тони снял верхнюю одежду и сразу же направился в ванную, чтобы немного освежиться. По правде говоря, его голова постепенно начинала закипать, поэтому он весь день мечтал сунуть ее под холодный душ. Вода действительно освежала. Сверля белый кафель на стене тяжелым взглядом, парень даже не двигался. Он и представить не мог, что в свои двадцать пять начнет так уставать. Причём эта усталость ощущалась именно тогда, когда он пытался отдохнуть или забыть про работу, про убийства и кражи хоть на полчаса. Но, вопреки всем стараниям, расслабиться окончательно Тони тупо не мог. Каждое утро он смотрел на отражение привлекательного лица — многие говорили, что он красавец и удивительно, что у него до сих пор нет девушки, — но глаза оставались уставшими и выражали скорее все увиденное дерьмо жестокого мира, чем желание идти соблазнять каких-то дам. Сквозь плеск и шум воды Тони резко услышал, как по квартире разносится трель дверного звонка. Сначала он просто проигнорировал, как делал всегда, но, когда звонок повторился во второй, а затем и в третий раз, он не выдержал. Гнев начал наполнять его, как пар небольшую ванную комнату. Наспех вытерев воду и натянув на себя домашние штаны и футболку, Старк направился к двери, медленно закипая изнутри. Он почувствовал, как медленно, но верно начинает ненавидеть своих новых соседей. — У вас это семейная штука — трезвонить в двери и выносить мозг соседям?! — распахнув ее, Тони сходу налетел на стоящего на пороге парня. — Ну, во-первых, привет, я Питер, — парень протянул ладонь, но быстро сообразил, что рукопожатия не дождется, поэтому сжал ее в кулак и спрятал за спину. Тони смерил его недоброжелательным взглядом, молча ожидая ответа на свой вопрос. Названный Питер вздохнул, вскинул брови и поднял вверх ладони: — Окей, я просто хотел спросить, не найдётся ли у тебя случайно какого-нибудь инструмента, чтобы открыть замок? — Если руки из задницы, то ни один инструмент не поможет, — буркнул Старк, глядя на тонкие бледные кисти парня, которые больше походили на руки какого-нибудь музыканта или художника. — Ты, наверное, Тони? Брук говорила, что ты весьма милый и отзывчивый человек, — Питер выгнул одну бровь, не скрывая сарказма в голосе. — если такой умный — вот, — он протянул связку ключей. — покажи мне, как нужно открывать двери. Если не получится, оплатишь мне вызов слесаря. — Да пошел ты нахрен! Не много ли о себе возомнил? — Старк едва не задохнулся от возмущения. Питер же с трудом сдерживал ухмылку. — Я просто прошу о помощи, — он пожал плечами. — по-соседски. — По-соседски, обратись к хозяину квартиры за помощью, думаю, он оплатит вам замену замка. — Но… Теперь это моя квартира,— Питер скорчил притворно-удивленное лицо. — Конечно, меня предупреждали, что соседи тут не очень… — Если я открою тебе эту чертову дверь, ты и твоя сестра от меня отвалите раз и навсегда. Идет? — Тони устало потер лоб. Он был слишком вымотан за последние пару дней, чтобы продолжать бессмысленную перепалку. — Замётано, — парень кивнул и почти торжественно вручил Старку ключи, а сам оперся плечом о стену, чтобы понаблюдать за процессом. Конечно, он имел представление о характере Тони со слов сестры, но на деле тот оказался куда более агрессивным. Пока Старк возился с ключами, Питер аккуратно заглянул в его квартиру, бегло окинув взглядом коридор и часть комнаты, которую было видно от двери. Одна пара кроссовок и одна кожаная куртка — живёт один. Никаких игрушек или даже намёка на шерсть — ни кошки, ни собаки, да и в принципе, судя по нему, полное отсутствие домашних питомцев. Ремонт не новый, но приличный. Не найдя ничего, что могло бы привлечь внимание, парень вернулся к наблюдению за соседом. — Хьюстон, у нас проблема? — подойдя чуть ближе, Питер выглянул из-за плеча Тони, у которого тоже не получалось провернуть ключ. — Ну, кто-то из вас двоих точно имеет руки из задницы, потому что этот замок заклинило изнутри, судя по всему, — Старк протер лоб тыльной стороной ладони и бросил соседу связку. — я согласен потерпеть вас еще немного, но эту хрень я открыть никак не могу. — Что ж… Тогда предлагаю вызвать специально обученного человека, — парень на лету поймал ключи и раздосадовано поджал губы, доставая телефон. — не подскажешь номер местной коммунальной службы? — Девять-один-один, попроси соединить с психиатрической бригадой, — съязвил Тони и, не дожидаясь ответа, скрылся в своей квартире. Питер лишь тихо посмеялся, набирая знакомый номер. — Мне нужно часа полтора, — едва послышался звук принятого вызова на другом конце, без приветствия проговорил он. Ответом послужил неразборчивый треск и гудки, которые полностью его удовлетворили.

***

Тони уже собирался сесть и расслабиться после ужина возле телевизора, когда его снова едва не подбросило от очередного резкого дверного звонка. — Я его выключу к чертовой матери скоро… — с тяжелым вздохом он все же пошел к двери, наматывая эту слишком знакомую траекторию. Посчитав до пяти, чтобы сдержать свое раздражение, Старк положил ладонь на ручку и открыл дверь: — Что на этот раз? Наводнение? Землетрясение? Нашествие инопланетян? Тебя отказались забрать санитары? — Нет. Питер снова стоял перед ним, плечом опираясь о стенку. Однако сейчас в его глазах читалось немое извинение, будто он не знал, куда себя деть. Чёрная оверсайз-толстовка закрывала худые руки полностью, даже костяшки ладони. Видны оставались только пальцы. В руках он сжимал небольшой пакет из супермаркета за углом, в котором слышался характерный знакомый звон стекла. — Ну а что тогда? — Я подумал, что знакомство началось не совсем правильно. Да и торчать мне тут еще по меньшей мере час, поэтому хочу предложить попробовать заново. — В чем твоя проблема? — Тони только закатил глаза. Этот парень выглядел на один возраст с ним, возможно, так и было, но он казался побитым жизнью не меньше, чем Старк со своими расследованиями. Именно это как-то настораживало. Тони не мог понять, отчего они с Питером так похожи. — Не хочу выглядеть говнюком, не люблю это ощущение. Я же не пытался тебя задеть. Поэтому что насчёт пропустить по бутылочке? — Питер потряс пакетом, привлекая к нему внимание. И, хотя Старку на самом деле хотелось выпить холодного пива, дерзость нового соседа здорово взбесила его. — Хорошая идея, знаешь. Спасибо за предложение, — он кивнул с наигранной широкой улыбкой, неожиданно одним резким движением вырывая у парня сразу весь пакет. Бутылки громко звякнули друг о друга, грозясь разбиться, а Тони махнул на прощание и хлопнул дверью прямо перед чужим носом так быстро, что не оставил Питеру даже мгновения, чтобы как-то среагировать. Совершенно довольный собой, Старк проследовал на кухню, выгружая темно-зеленые бутылки в холодильник, а затем взял одну и с самодовольной ухмылочкой засеменил в комнату к брошенному телевизору.

***

Брук вернулась около восьми вечера, когда на город уже опускались сумерки. К ее удивлению, дверь в квартиру оказалась не заперта, что вызвало у нее едкое чувство тревоги. Она знала такие моменты, как бы ей порой ни хотелось все это забыть и никогда больше не вспоминать. Медленно и почти бесшумно оставив свой рюкзак у входа, она мелкими шажками прошла по коридору. Её ладонь, сжатая на металле рукоятки небольшого пистолета, спрятанного за поясом, даже не дрогнула. Однако, проверяя комнаты, Брук то и дело сжимала оружие вновь, готовая без колебаний выстрелить. В квартире было тихо. Поняв, что погрома в комнатах нет и ничего подозрительного не происходит, она более уверенно выдохнула, отпустив пистолет. Моментами её брала паранойя, которая, с одной стороны, помогала и предупреждала об опасности, но с другой, не была нормальной для человека. Но Брук чётко осознавала, что то, что происходит с ней и братом, — далеко не нормально. Спонтанные переезды стали привычным событием в их жизнях в последние несколько лет. Но однажды, едва не попавшись в лапы полиции по собственной невнимательности, Брук с осторожностью и недоверием относилась к новым жилищам, первое время всегда проверяя их на наличие прослушек или следов слежки, чем порой бесила Питера. Но она продолжала это делать из раза в раз, просто пытаясь так уберечь их обоих. Брук вернулась к двери, где на небольшом столике рядом увидела записку, написанную мелким неровным почерком брата: «Новый замок». Рядом лежал блестящий ключ. Лаконичность — это второе имя Питера. — Придурок… — пробормотала Брук, пряча ключ в карман рубашки. Теперь стало понятно, почему дверь была не заперта — он бы иначе не попал в квартиру. Но вопрос, где Питер, все ещё оставался открытым.        После пары минут поисков по квартире пропажа нашлась в ванной. Через щёлку неплотно прикрытой двери Брук смогла разглядеть сгорбленную спину брата, сидящего в ванне с опущенной головой. Она только едва слышно выдохнула, отдаляясь от ванной. Он всегда так делал, когда нужно было разгрузить голову, и сестра старалась с пониманием относиться к его праву делать это так, как Питер считает нужным для себя. Вместо того, чтобы беспокоить брата, Брук отвлекла себя вознёй на кухне, ибо целый день без еды как-то лишил её сил. Ей просто надо было куда-то деть руки, чтобы не начать это бесполезное успокаивание Питера, которое никогда особо не приносило результатов. Но вопреки готовке её голова снова была забита одними и теми же мыслями. Питер много лет страдал тревожным расстройством, что приносило немало проблем в его жизнь, а, как следствие, и в жизнь Брук. Она боялась, и боялась не только за брата, но и за себя тоже, потому что осознавала, что может, в целом, убить кого угодно, но причинить какую-либо боль человеку, с которым жила вот так уже очень долго, — нет. Так было не всегда. Они оба помнили тот беззаботный период, когда все было хорошо. Как у всех. Два маленьких обычных ребёнка, Брук — слегка гиперактивна. Они ходили в школу и занимались любимыми хобби, имели друзей и смотрели мультики по старому ящику. У Питера, правда, одним из таких хобби были походы к психотерапевту, которые сестра лишь одобряла. Питеру реально это помогало, он становился спокойнее, крепко спал по ночам, да и родители беспокоились куда меньше. Но посещения становились все реже и реже. Тогда к Брук пришло предчувствие, что что-то явно пойдет не так. И, хотя она и была младше, в ней постепенно рождалось принятие того, как им придётся жить. Девушка прокручивала это в голове, нарезая овощи, и в момент того самого воспоминания она стала как-то более остервенело их нарезать, словно помидор был повинен в их судьбе. Она правда старалась забыть, но не получалось. Все шло своим чередом, пока не наступил конец этой сказки, пока не произошло одно событие, которое перевернуло их жизнь с ног на голову. Питер, к ужасу их любимой мамочки, снова вернулся к любимому способу справляться с тревогой — он тайком от семьи наносил себе увечья, а когда об этом кто-то узнавал, всячески пытался убедить, что ему так легче, что все в порядке и он хорошо себя чувствует. Но хорошо не было ничего. Кожа то и дело покрывалась сначала бордовыми, потом засыхающими белыми линиями, такими же белыми, как лица родителей, когда они это замечали. Но таблетки Питера стали заканчиваться с катастрофической скоростью, как и деньги, которые нужны были для их покупки, да и для жизни в целом. Однажды Питера уже доставали с того света, потому что какой-то прохожий вовремя вызвал скорую, обнаружив парня, истекающего кровью, на улице. Тогда Брук едва не умерла. Она ненавидела этот день и ненавидела то решение брата, ненавидела слезы матери и скорбное молчание отца. В тот день девушка не могла понять, что ей движет: страх, печаль или гнев. Всё одновременно. И, возвращаясь к тому дню сквозь раны воспоминаний, которые никогда не затягивались, Брук в какой-то мере была даже благодарна, что сейчас они живут так, а не она одна без мёртвого Питера. Тогда Брук потребовала с брата клятву, что он никогда в жизни больше не вернется к такому «самолечению». Какое-то время испуганный Питер и вправду не делал ничего с собой. Вернуться к былому означало бы катастрофу, поэтому это был очень шаткий мост в нормальную жизнь. Но они не смогли его преодолеть. В тот момент на их пути попался Моррис, которого все попросту называли Боссом. Неизвестный номер, предложение подзаработать и клятвенные убеждения, что им вовсе не нужно зарабатывать деньги телом, все гораздо проще, — Брук винила себя, ведь именно она втащила в это Питера. Она не знала, почему так легко и глупо согласилась, как эти заманчивые обещания бы быстро смогли задурить ей мозг. Но деньги были очень сильно нужны, а Питер, терзаемый чувством вины, что именно из-за его лечения финансов стало куда меньше, поддался на уговоры младшей сестры почти сразу. После встречи с Моррисом Питер и Брук стали на скользкую преступную дорожку, занимаясь мелкими грабежами и воровством. Талантливые слова мужчины о том, что эти сущие мелочи не доставят никому проблем, удивительно действовали на подростков, и ради не очень больших кругленьких сумм они раз за разом выполняли его просьбы, пока ещё не ставшие приказами. Такой путь манил своей простотой, и отказываться от лакомого кусочка не хотелось ни одному. У них появились деньги, которых до этого очень не хватало. Брук сказала, что нашла подработку на одном складе, где якобы должна была вести счёт товара и записывать содержимое коробок. Родители гордились — за это её съедала вина, однако иначе она не могла. Босс обеспечивал их безопасность, и жизнь постепенно стала налаживаться. Питер больше не резался, Брук отдавала родителям большую часть денег с "подработки". Плохие дни, кажется, миновали. Как Моррису удавалось так тщательно заметать за ними следы, оставалось для Брук загадкой по сей день, но определенный период они жили достаточно хорошо. Никто не знал, что это было затишье перед ураганом. Все верили, что трудные времена позади. Ровно до момента, когда Питер не совершил первое в своей жизни убийство, и его болезнь не вернулась. Питер прибежал домой, потом сказав Брук, что ждал, пока родители не уйдут, потому что не мог смотреть им в глаза. Его трясло, взгляд бегал из стороны в сторону, он тяжело дышал и заикался, постоянно говоря что-то про то, что их найдут, что он не хотел, что он не такой, что Моррис просто заставил его. Потом дыхание начало опасно свистеть, как и у него в ушах, потом все это сменилось оглушительным звоном, который мешал понять сестру, что пыталась до него докричаться. Он пялился в стену невидящим взглядом, заставляя сестру переживать ужасные эмоции, а потом сухо сказал фразу, от которой ноги Брук подкосились. «Этот человек не заслуживал смерти. Тем более от меня», — в эту секунду они оба сломались. Эта секунда изменила их. Не в состоянии ответить, в полной опустошенности сестра села на стул и тоже замолчала. Так они просидели несколько минут, отчётливо понимая, что это конец. Но, помня про обещание Брук, Питер нашел более безопасный способ для того, чтобы справляться со своим состоянием. После каждого такого дела, на которое его отправлял Моррис, заметив, как умело Питер управляется со снайперским оружием, тот возвращался домой и по несколько часов мог сидеть в ванной, выкручивая вентиль горячей воды на максимум. Брук с болью слушала, как за запертой дверью его брат захлебывается в рыданиях, сидя под кипятком, и уговаривала его не делать этого. Питер плакал чаще, чем плачут грудные дети. Он был в ужасе от того, что делает. Он хотел покончить с этим. Реальность превратилась в кошмарный сон, от которого невозможно было проснуться. Питер не хотел отнимать чужие жизни, но у него не было выбора. Каждый раз, беря оружие и сжимая привычный металл в ладони, он чувствовал адскую боль, как будто что-то разъедало его изнутри подобно кислоте. Он не понимал, как быстро от мелких краж перешел черту. Как вообще Питер стал убийцей. Тогда Питер во второй раз чуть не расстался с жизнью. Правда, не специально, но он даже не попытался что-то сделать для своего спасения. В одной из их прежних квартир была дерьмовая вентиляция, и Питер, страдая с пятнадцати лет от астмы, попросту едва не задохнулся в ванной, потому что горячий пар заполнил легкие, спровоцировав приступ. Он смог задышать нормально только после укола кортикостероида, который Брук всегда держала в аптечке, надеясь, что подобный случай никогда не наступит. Они нашли хорошего врача, который около года наблюдал за состоянием Питера, но сделал неутешительный прогноз. Его тревожное расстройство быстро прогрессировало в более тяжелую форму, при которой требовались сильные дорогие препараты, и на тот момент от желания парня мало что зависело — ему пришлось пройти дорогостоящий курс терапии, который стабилизировал его состояние до текущего момента. Моррис не мог просто так расстаться с одним из своих лучших подопечных, поэтому из собственного кармана оплатил лечение. Ему необходима была машина для убийств, в которую со временем и превратился Питер, находясь под действием антидепрессантов и нейролептиков. Брук порой становилось жутко от того, с каким равнодушием брат сообщал Моррису о том, что очередной объект уничтожен, а затем его будто швыряло в совершенно другую сторону, и у него случались кошмарные панические атаки. Он снова задыхался, глотал белые таблетки и ревел в ванной так, что Брук хотелось поскорее сдохнуть. Эти эмоциональные качели были слишком разрушительными. Моррис щедро платил за это, но то, во что превращался его брат, Брук не могла оставить просто так. В какой-то момент она не выдержала и выставила Боссу ультиматум: либо он прекращает сбрасывать на Питера одно убийство за другим, либо она идет в полицию. Конечно, следом за Моррисом и они оба оказались бы за решеткой, над чем тот и посмеялся, услышав требования Брук, но все же количество заданий для Питера сократилось в разы. Моррис занимал хорошую должность и вел двойную жизнь, и об этом знали только брат с сестрой, случайно услышав лишнюю информацию от одного из охранников Босса. Это стало решающим фактором в том разговоре. Моррису было проще согласиться на условия Брук, которую он тоже считал одной из лучших среди своих подопечных: младшей Паркер пока не удалось взломать разве что систему безопасности Белого дома. Но банковскую защиту она щелкала как орешки, а это оказалось незаменимым навыком. И Моррис не пренебрегал тем, чтоб сказать Брук, как она хороша в своём деле, что её ноутбук — просто волшебство и что она может достичь многого благодаря ему. Слыша эту наглую лесть от человека, который продолжал безжалостно ломать их жизни, толкая на все более опасные преступления, Брук давила в себе желание плюнуть ему в лицо. Она прониклась тихой ненавистью к тому, кто платил ей. Честно, она давно поняла, что те деньги никогда не стоили совершённого ими. С другой стороны, Брук понимала, что им уже никогда не удастся сбежать от Морриса: лишь он был способен сохранить их личности в тайне и скрыть совершенно любые следы, благодаря чему они оба до сих пор были на свободе. Окажись это не так, для них нашлось бы более десятка поводов для смертной казни или пожизненного заключения. Либо смерть от полиции, либо от Морриса — выбирать не приходилось. Но и Питер, и Брук хотели жить. Поэтому они вернулись к тому, с чего начали: занимались угонами и кражами, Брук взламывала коды банков и отключала охранные системы. Но периодически Питеру все же приходилось брать в руки винтовку и забирать жизнь очередного несчастного, которому не повезло перейти дорогу Моррису. И каждый раз, возвращаясь домой после этого, ему нужно было время, чтобы восстановиться, и на помощь снова приходил его излюбленный способ самобичевания. Единственным условием, после которого Брук позволяла ему спрятаться в ванной на пару часов, — дверь должна быть открыта при любых обстоятельствах, и брат послушно выполнял его. Периодически его мучали панические атаки, но, к счастью, это происходило в присутствии Брук, и она со временем научилась с этим справляться. И вот, им обоим по двадцать три. Жизнь покатилась по худшему сценарию семь лет назад. Семь лет они являются преступниками, семь лет совершают преступления, которые не может раскрыть ни полиция, ни ФБР, ни Интерпол. Но если они попытаются избавиться от этого, их ждёт только смерть. В очередной раз прокручивая это в голове, приходя к одним и тем же выводам, Брук слушала шипение сковородки и плач брата в ванной. Сегодня был один из тех дней, когда Питеру нужно было побыть одному. Очень странным они находили то, что по всем стереотипам должна была рыдать Брук, но её редко пробивало на слезы. После осознания всех событий она лишь злилась, но такая функция, как «плакать», кажется, вообще исчезла из организма. Питер появился спустя минут двадцать, выведенный из состояния легкого транса звоном посуды. Он просто поздоровался с сестрой, с легкой улыбкой потрепав ее по плечу, и Брук ответила тем же, сделав вид, что не обратила внимание на алую распаренную кожу на голой спине Питера и покрасневшие глаза. Она только прислушалась к тому, как брат дышал. Если она не слышал свиста, идущего из его легких, значит, состояние было в достаточном порядке и медицинская помощь не понадобится, поскольку нет риска приступа. Это вошло в некую неосознанную привычку, о которой Брук никогда не говорила Питеру. Просто слушала и делала выводы. — Ужинать будешь? — она повернулась к брату, уже полностью одетому, который сел за кухонный стол, подобрав под себя ноги. Получив утвердительный кивок, младшая поставила перед ним тарелку с яичницей с овощами, а сама села со своей порцией напротив. — Мне кажется, ты понравилась ему куда больше, чем я. Питер улыбнулся, воткнув вилку прямо в желток, и Брук мысленно поблагодарила его, что ужин не пройдёт в тяжелом виноватом молчании. Улыбка брата, хоть, возможно, и фальшивая, делала ей немного легче. — Ты просто не умеешь быть милым. — Зачем мне быть милым? Это вроде по твоей части. — Не будь сексистом. Нужно быть милым, чтобы тебя считали добрым и наивным, вот и все. Мне плевать, если этот Тони считает меня легкомысленной. Наоборот, это хорошо, потому что ты, — Брук ткнула вилкой в воздух в направлении Питера, — привлечешь внимание, а обо мне он подумает, что я какая-то предсказуемая дурочка. — Может, мне нужно было предложить ему отсосать прямо в коридоре? — Питер насмешливо выгнул брови, удивленный словами сестры. Она была полностью права, но перспектива играть двух дурачков парня вовсе не радовала. — Быть милым и быть шлюхой — разные вещи, — поучительно сообщила Брук. — есть опасения насчёт него? — Пока что нет. Обычный молодой коп. Не знаю, что он может выкинуть. — Ты прав, прошло всего пять дней. Но, с другой стороны, если мы будем обычными соседями, то он и не подумает сунуться в нашу сторону. Питер понимающе закивал с соглашение с сестрой. В её словах была логика, да и просто жить в этой квартире не было бы сложным. Конечно, без этого блюстителя закона за стенкой задача стала бы ещё проще, но ни брат, ни сестра не рассматривали его как большую угрозу. В конце концов, между ними и полицией всегда стоял Моррис, готовый защищать своих машин для убийств. — Значит, будем дружелюбными соседями? — уточнил Питер. — Ага, именно так.

***

После ужина они переместились в гостиную. Брук сидела с ноутбуком в большом кресле, свернувшись в странной позе, а Питер расположился напротив нее на диване, листая какую-то книгу, попавшуюся под руку среди десятка других, которые оставил в шкафу прежний хозяин квартиры. Напускная будничность ситуации была своеобразным предохранителем, который помогал не сойти с ума в их образе жизни. Иногда они собирались вдвоем, молча занимались своими делами или обсуждали какие-то темы, чтобы напомнить себе, что они такие же люди, как и все, и порой нужно просто замедлиться и побыть «как все». Даже если они находились по разные стороны закона с остальными. — Думаешь, у нас все же могут быть с ним проблемы? Брук подняла взгляд от экрана. Питер, оказывается, все ещё продолжал об этом беспокоиться, хотя девушка думала, что это вообще не проблема. — Мы хорошо заметаем следы. У них нет никаких оснований даже выйти на наш след. Моррис, в конце концов, всегда разбирался с полицией, ты же знаешь. — Ты серьезно? — Питер устало вздохнул и отвернулся к окну, глядя, как на горизонте меж домами садится солнце, окрашивая все вокруг в яркие рыжие оттенки. Брук тоже вздохнула и захлопнула ноутбук, убирая его на пол, чтобы пересесть к брату. — Почему ты так беспокоишься об этом? Мы просто живём тут, и не такое случалось... — Он коп, Брук. А мы убийцы, взломщики и воры, — медленно проговорил парень, когда сестра приобняла его за плечи, притягивая к себе. — я, наверное, впервые показываюсь перед кем-то со своей внешностью и под настоящим именем. Это сложно. Я боюсь. — Мы и не в таком дерьме были. Выберемся, — покачала головой Брук. — Чувствую себя игроком в русскую рулетку. Либо я, либо меня. — В русской рулетке есть пустые каморы, помнишь, да? Нам же должно хоть когда-нибудь повезти. — Он расследует наше дело. А если... Если все же есть зацепки? Мы переехали в этот штат недавно, но знаешь, я уже чувствую себя незащищённым. — Моррис всегда нас защитит. Эй, помнишь? Слушай, за семь лет ничего не произошло. Думаешь, этот коп намного гениальнее всех тех, кто уже пытался нас найти? — Брук наклонилась, чтобы пересечься с братом взглядами. Она взяла его лицо в ладони. — У нас нет выбора, и ты это понимаешь. Но разве не ради этого мы все ещё выполняем приказы Морриса? Пока мы с ним, мы в безопасности от полиции. Он нас прикрывает и делает это прекрасно, поэтому, пожалуйста, умоляю тебя, не выводи себя хотя бы этим. — Брук, я тебе клянусь, что это будет последним нашим делом. Если он нас не отпустит, я застрелю его и сяду за решётку. Он обещал, — Питер покачал головой, и в его глазах читался беспомощный крик: «Пожалуйста, скажите мне, что делать. Я не знаю, я запутался, я устал!». Та лишь сомкнула губы. Риск стоял с безопасностью пятьдесят на пятьдесят. И девушка понятия не имела, повернётся ли удача лицом к ним на этот раз. Попасть за решётку было бы самым лучшим, хотя и недостижимым исходом. — Да, и он выполнит это обещание. Давай просто закончим начатое и поставим точку? Мы заслуживаем второй шанс, чтобы начать жить сначала. Я хочу в Коламбус, а ты уедешь в любое место — хоть со мной, хоть без меня. Я не заставляю идти по моему пути, к тому же, все это дерьмо начала я, — Брук заметно погрустнела. — Я с тобой, — Питер тихо рассмеялся, слегка встряхнув сестру. — Я тебя не оставлю. Все будет хорошо. Ему очень хотелось в это верить.