Спросите Минхо

Хенджин не считает Феликса плохим. И кто скажет, что он таков, — он в того камень бросит. Он не знает, зачем игнорирует его так долго. Надеется, что это замотивирует его на какие-то действия? Но не оттолкнет ли только? Хенджин видит, как милуются Чан и Чанбин — и решает действовать сам. Как только Феликс выходит в туалет, он непрозрачно намекает, что друзьям время свалить, — и все смываются раньше, чем в ванной смывается унитаз. Когда Феликс возвращается, то замирает в удивлении. Он хочет взять свой рюкзак и, видимо, уйти тоже, так ничего и не сказав, но Хенджин сам начинает разговор: — Я был неправ. Феликс распрямляется, так и не подняв рюкзак с пола. — Я был очень-очень-очень неправ, — продолжает Хенджин, а Феликс все молчит, напряженно выжидая. — Я не должен был так себя вести. Понял слишком поздно, знаешь… Ты вообще видел Чанбина с Чаном? Чан ему волосы с глаз так нежно убирает, Чанбин его по голове треплет, сидят в обнимочку… И я понял, что хочу так же. А не морозиться. — Не трогай мои волосы. Хенджин смотрит на него ошарашенно. Время вдруг останавливается, они смотрят друг на друга какую-то гребаную бесконечность. Феликс отмирает первым, зажимает руками рот. — Я не то хотел сказать, — стонет он сквозь пальцы. Его лицо выражает нечеловеческие муки, и Хенджин улыбается, чтобы его приободрить. — А что ты хотел сказать? — ласково спрашивает он. — Я… И Феликс ничего не говорит. В менее ответственной ситуации Хенджин спросил, не проглотил ли он язык. — Ну же, я почти признался тебе в любви, — снова улыбается он, на что Феликс еще раз закрывает рот руками, смотря на него перепуганными глазами. Хенджин вздыхает и манит его к себе. — Иди сюда. Феликс садится рядом с ним на полу, и Хенджин обнимает его за плечи, улавливая запах какой-то сладковатой косметики от его волос. Ему совсем не хочется напрягать его, поэтому он просто обнимает, надеясь, что эти объятия решат все. Спустя несколько минут Феликс неожиданно всхлипывает, бормоча: — Прости, накопилось… Хенджин заносит руку над его головой, никак не решаясь дотронуться. Спрашивает: — Можно тебя погладить по голове? — Что за вопросы? — Ты же сам сказал не трогать твои волосы, — посмеивается Хенджин. — Считай, что я передумал. И Хенджин начинает поглаживать плачущего Феликса по волосам. Тот сотрясается всем телом, и слезы капают на его голубые джинсы, оставляя темные пятна. — Ты можешь рассказать мне все. — Я не могу, — отвечает Феликс. — Что ты не можешь? Почему? — Я же говорил Минхо, что не могу сказать тебе, что ты мне нравишься. Мне страшно быть отвергнутым. А Чан сказал, что это не особо разумно, потому что ты и так в курсе, что нравишься мне и явно не против… Феликс резко зажимает рот руками в третий раз, а Хенджин до самых глубин своей сущности удивлен, что его маленькая уловка сработала. — Забудь все, что я тебе наговорил. Хенджин едва разбирает его слова из-под пальцев. — Ты же понимаешь, что мы выяснили, что я нравлюсь тебе, а ты нравишься мне? Почему у тебя какой-то… блок? — Повтори, что ты сказал. — Я нравлюсь тебе, а ты мне. Феликс убирает руки и, заплаканный, улыбается. — Вот теперь блока нет. — Дело стояло только за тем, чтобы озвучить это, хотя это и так было очевидно? — Я боялся, что принимаю желаемое за действительное. Что ты только играешь со мной. Что для тебя это просто приключение, тогда как для меня — все серьезно. Хенджин видит: у Феликса по-настоящему прорвало плотину. Он тараторит одно и то же разными словами, наконец-то тараторит, а не молчит. Его голос становится все громче, обнажая все новые страхи и повторяя старые. — Что если бы ты просто поиграл с моими чувствами? Это разбило бы мне сердце, а я боюсь боли. Это бы растоптало меня, потому что я из тех людей, кто еще верит в светлое чувство любви… Хенджин думает: «Нет, кажется, ты не веришь в достаточной мере, но со мной поверишь». Но он ничего не говорит, пока Феликс не заканчивает свою тираду очередным всхлипом и струйками слез по раскрасневшимся щекам. — Я бы с тобой так не поступил как минимум потому, что мы друзья. А еще потому, что ты мне правда нравишься. И Хенджин целует Феликса в висок, надеясь, что если не объятия, то уж он-то все решит. Наверное, он все же что-то решает. Феликс заглядывает ему в глаза и одними губами произносит: — Я тебе верю. Хенджину думается, какой же Феликс сложный человек. В самом привлекательном смысле этого слова. Ему хочется в нем разобраться, и начать прямо сейчас. Поэтому он быстро решается задать вопрос: — Пойдешь со мной на свидание завтра? И быстро получает короткий, но полностью удовлетворяющий ответ: — Да.