Nightmare

Два года назад

В коридоре здания городского суда, где работает отец Чуи, полно людей. Молодые юристы в панике носятся из кабинета в кабинет, не успевая принимать всех. Для такого города, как Йокогама, загруженность суда — обычное дело. Особенно сейчас, когда по городу во всю гуляют слухи о мафии. За окном начало лета. Солнце только зашло в зенит, а значит рабочий день закончится лишь через несколько часов. В кабинете тихо, пахнет бумагой и чернилами. Даже сквозь плотно зашторенные жалюзи сюда проникают золотистые лучи солнца. Накахара-сан — прокурор, однако он также работает в качестве юриста-консультанта. От копания в бумагах его отвлекает стук в дверь. Гость заходит, не дождавшись ответа. — Мама сказала, что ты забыл обед, — немного обиженно произносит пятнадцатилетний Чуя и, подойдя к столу, кладет на край сверток. — Спасибо, сынок, — мужчина берёт обед в руку и снимает обёртку. Запах жареной говядины с салатом заставляет желудок жалобно заурчать. — Почему там так много людей? И.. Закончить Чуя не успевает: снова раздается стук в дверь. — Входите, — зовёт отец. Дверь распахивается. На пороге стоит мужчина в черном плаще с красной подкладкой на воротнике. Рядом с ним — мальчик, возрастом где-то ровесник Чуи. Парень выглядит изнеможённым и немного нервничает. Он то и дело косится на своего приятеля, сжимает и разжимает ладони. — Чем могу помочь? — спрашивает отец. — Меня зовут Мори Огай, — вошедший подталкивает мальчика перед собой. Тот садится на стул рядом со столом. — Мне нужно разрешение на усыновление этого мальчика. Пока что он проживает в приюте. Отец хмурится, а Чуя хочет уйти, однако он ещё не поговорил с отцом, поэтому садится на стул в углу и молча наблюдает. Этот Мори не вызывает ничего, кроме презрения, но тот парень, кажется, наоборот безумно рад такому событию. Оно и понятно: наверное, если бы Чуя жил в детдоме, он бы тоже был рад любой возможности уйти оттуда. К счастью, ему этого не понять. — Назовите имя мальчика, пожалуйста, — отец откладывает так и не начатый сэндвич и достает бланк документов. — Осаму. Пишите Дазай Осаму. Огай улыбается, бережно гладя юношу по волосам. Но этот жест выглядит каким-то поддельным. Будто Дазай живая кукла, которой приказано притворяться милым мальчиком. От этих мыслей у Чуи сводит желудок. — Он не хочет менять фамилию. Так что записывайте его тем, кто он есть, — добавляет Мори. — Как скажете. — Папа что-то записывает к себе в журнал, а затем протягивает чистый лист и ручку Огаю. — Пишите заявление. Вот образец, — следом кладёт ещё один листок. «Почему он молчит? — мелькает в голове. — Он что, немой?» Будто прочитав его мысли, Осаму поднимает взгляд и удивленно смотрит на него. Их глаза встречаются, и Чуя ощущает, как по телу бежит жуткий холодок. В этих глазах столько ненависти к этому миру, столько холода. Что же пережил их обладатель? Когда с документами покончено, отец ставит печать, и странная парочка покидает здание. Вот только остается неприятный осадок. Наверное, правду говорят, что мозг стирает все плохие воспоминания, потому что, когда Чуя повстречает этого самого парня, Дазая, в следующий раз, он обо всем забудет. — Значит, вот когда мы встречались… — Чуя ужинает с родителями, когда отец начинает разговор об их первой встрече. Кусочки воспоминаний то и дело всплывают в голове рыжика. Точно. Именно тогда он и увидел впервые Дазая. Поэтому при встрече на остановке у него было чувство, что они уже встречались. Значит, он не ошибся. Все это действительно было правдой. — Ты совсем не помнишь? — отец немного обеспокоенно глядит на него. — Мне казалось, что он произвел на тебя впечатление. Чуя пожимает плечами. — Сейчас я начинаю вспоминать. Просто не было необходимости помнить, вот и всё. Он не уверен в искренности своих слов, но других объяснений нет. Да и какая теперь уже разница? — А тебе не показались они странными? — вдруг спрашивает папа. Кусочек яичницы соскальзывает с вилки Чуи, и он недовольно фыркает, поднимая взгляд. — Показались. Но это было давно. Теперь ведь нет никакой разницы, верно? Отец кивает. Наконец в разговор вмешивается мама. — Твой новый друг, Чуя, — она говорит тихо, неуверенно. — Ну.. мне кажется, что с ним что-то не так. Рыжик вздыхает, прекрасно понимая что она имеет ввиду. — Ты про ту шутку? У него своеобразный юмор, не обращай внимания. Мама качает головой. — Я не про это. У него такой взгляд, что страшно становится… — Милая, прекрати. Что за глупости? Какой взгляд? — не дав ей договорить, говорит отец. Чуя молчит, подбирая слова. — Ты права, мам. Но Дазай такой не потому что он плохой человек. Просто у него в жизни много трудностей. Чуя встаёт из-за стола и возвращается в комнату. Немного подумав, выходит на балкон. Ночные насекомые уже защебетали где-то в листве. Неестественно бледная луна над городом такая большая, что дух захватывает. Блестящими бусинками разбросаны по небу звёзды. Смотришь на них — и хочется летать. С самого детства Чуя любит звёзды. Разглядывать их, искать созвездия и галактики. Он даже пробовал смотреть на них вблизи: приходил на местную обзорную площадку. Однако это совершенно не то. Вблизи звёзды теряют свою таинственность и блеск. Они становятся обычными «небесными телами» из учебника по астрономии. Телефон вибрирует и раздается звук пришедшего уведомления. Нехотя отрывая глаза от ночного неба, Чуя заглядывает в телефон. Дазай: Соскучился? Чуя цокает языком, хитро улыбается. Чуя: Ещё чего. Ты ушел пару часов назад. Ответ приходит быстро. Дазай: Ты видишь их? Дазай: Звёзды. Чуя вздрагивает, прислушивается. Нет, не похоже, что он рядом. Чуя: Вижу. Они прекрасны. Дазай: Мы смотрим на одни и те же звёзды, Чу. Дазай: Может, это судьба? Сердце Чуи начинает биться быстрее, потеют ладони. Чуя: Что ты имеешь ввиду? В ответ Дазай долго печатает. Вероятно, подбирает слова. Чуя заметно нервничает, не может дождаться. Он даже откладывает телефон и вновь смотрит в небо. Но теперь глаза уже не видят всего ночного великолепия. Все мысли только о нём, о Дазае. Несколько минут спустя приходит короткое сообщение. Настолько короткое, что становится жалко потраченного времени. Дазай: Луна сегодня красивая, не так ли? Руки Чуи так дрожат, что набрать сообщение получается не с первого раза. Он никогда в жизни ещё не был так уверен в том, что пишет: Чуя: Такая красивая, что умереть можно.