Nightmare

То, что позвать Чую было ошибкой, Дазай понял как только за рыжим закрылась дверь, и он остался наедине с мертвым мужчиной. Может, он, конечно, и невероятно одаренный, но общаться и заводить друзей явно не один из его талантов. Иначе бы он не оплошал так с Чуей. Осаму тяжело вздыхает, вытирает кровь с лезвия о пиджак мертвеца и выходит. Труп рано или поздно найдут, и тогда Дазаю не избежать трепки, поэтому он возвращается в комнату с бензином и спичками и поджигает его. Яркие языки пламени жадно пожирают ткань его одежды, а когда дело доходит до плоти, Дазай выходит, не в силах больше оставаться здесь. Ему срочно нужно развеяться и подумать. Страх от услышанного имени скорее подсознательный, потому как сам Осаму не может вспомнить знакомого, которого бы так звали. Неясная тревога, как медленно действующий яд, разъедает его изнутри. Он не привык бояться, но сейчас испытывал именно то, что нормальные люди обычно называют страхом. Когда выходит на улицу, Чуи и след простыл. Впрочем, он и не надеялся его встретить: слишком быстро рыжик стартанул. Морские волны плещутся о камни берега, у самой воды мельтешат чайки, всем вокруг тепло и спокойно. Всем, кроме него. Он не рассчитывал, что Чуя поймёт, но тот даже не выслушал. — Вот и делай после этого добро, — вздыхает Дазай, пиная из-под ног камень. — Не делай добра, не получишь зла. Время на исходе. Завтра он уже должен убить Чую, или его убьёт Мори, чего Дазай всеми силами пытается избежать. Однако… Чуя ведёт себя, как ребенок. Он совсем не знает город, в котором живёт, потому не боится темных углов и ночных шумов. А их, Дазай не понаслышке знает, нужно бояться больше всего. Набережная ведёт его всё дальше на восток, но он будто и вовсе этого не замечает. Просто шагает, медленно, задумчиво глядя перед собой, ступая тихо, как кошка. Проходя мимо моста, Дазай слышит разговор, который поначалу не вызывает у него интереса. Однако стоит ему узнать один из голосов, как он уже прячется под мостом и внимательно слушает. Не то чтобы его занимают чьи-либо дела, кроме его собственных, просто один из голосов принадлежит Акутагаве, пареньку, который едва ли не каждый день приходит к Ацуши в больницу, а Дазай, в силу загруженности, так и не поинтересовался кто он ему: одноклассник, друг или нечто большее. У Осаму складывается впечатление, что сейчас он услышит то, что изменит его мнение о Рюноске кардинально. А в лучшую или в худшую сторону — не важно. — Сколько ещё это будет продолжаться? Ты упустил уже четверых клиентов из-за своего любовничка, — голос первого скрепучий и неприятный. «Наркотики» — соображает Дазай. — Он мне не любовник, — холодно возражает Акутагава. — Да что ты? — фыркает первый. — Тогда какого дьявола ты ходишь к нему каждый день? — Он мой друг, — продолжает упираться Рю. Несколько мгновений оба молчат, вслушиваясь в журчание воды в заливе. — Твоя сестра просила передать, что очень скучает, — вдруг спокойно произносит мужчина. Рюноске зло рычит, но сдерживает себя. Видимо, от этого человека зависит жизнь его сестры. Многие детали, которые раньше казались Дазаю обычными детскими капризами, становятся понятны. Вероятно, парень знал, кто такой Дазай, и потому старался не заводить разговор во избежание раскрытия его секрета. Хотя мог не волноваться, на тот момент Осаму было всё равно на него, впрочем, как и сейчас. Но это место под мостом такое удобное, что уходить не хочется, — приходится слушать. — Следующего клиента я точно не упущу, — обещает Акутагава. Мужчина лишь саркастично усмехается. — В последний раз, ты понял меня? Ответа Дазай не слышит, но, наверное, Рюноске просто молча кивает. Затем слышатся шаркающие шаги, и Осаму спешит удалиться, чтобы не вызвать подозрений. Ему бы сейчас сидеть рядом с Чуей и, попивая горячий чай, доказывать, что всё, что делается, — делается ради него, а он тут с крысами якшается. Эти мало того, что конкуренцию мафии создают, так ещё и шантажируют детей. И даже он, Дазай, для которого нормы морали и нравственности — обычные, ничего не значащие слова, понимает, что так поступают только низы общества. Ведь верхушка — это одни сплошные манипуляторы, причем весьма талантливые. Они не то что заставят тебя делать то, что они захотят, так ещё и докажут тебе, что ты сам этого хочешь. Короче говоря, с Акутагавой всё предельно ясно. Жалости у Дазая он не вызывает, да и спасать его времени нет. Главное, не проболтаться об этом Чуе, а то он, цветочный мальчик, навешает Осаму на уши лапши про то, как важны в жизни друзья и что тех нельзя оставлять в беде, и так достанет его, что придется выручать Рюноске и его сестру из лап этих самых «крыс». Да и Рю ему никто, по сути, так что пусть этим займётся кто-нибудь другой. У кого времени побольше и босс не такой строгий. Кстати о нём. Мори, кажется, звонил ему, когда Дазай поджигал мертвое тело. Осаму достает из кармана телефон и нажимает на телефонную книгу. Три пропущенных звонка от Огая. От мысли, что один пропущенный звонок обычно приводит к сильной трепке, а тут целых три, сводит желудок. Он резко останавливается и оглядывается по сторонам. То ли всё дело в выбросе адреналина в кровь, то ли просто в стрессовых ситуациях люди становятся более сообразительными, но в голове начинает складываться план действий. Первым делом, безусловно, предупредить обо всем Чую. Так и не перезвонив, Осаму отключает телефон и направляется в сторону дома Накахары.