Black out days

Джеймс Поттер

— Сохатый, да успокойся ты уже со своей Эванс! Не обижалась она на тебя! — Нет, ты не понимаешь! — выкрикнул Джеймс, отчаянно пиная свою тележку с чемоданом и совой в сторону нужной платформы. — На шестьдесят два моих письма она ответила вс… — Всего два раза, и в обоих говорила, что уже готова выкинуть твою сову из окна, потому что та бывает у нее в комнате чаще, чем ее собственные родители! Я понял это еще с двенадцатого раза, спасибо, — не вытерпел Сириус. Джеймс хмуро взглянул на него. Нет, Сириусу не понять этих чувств. Он ведь даже никогда не влюблялся по-настоящему. Шесть с хреном лет ухаживаний за Лили, и всего два сухих ответа за целое лето! Это являлось грандиозным провалом. Джеймс не был готов вот-вот увидеть ее в Хогвартс Экспрессе, но при том желал этого больше всего. Он понимал, что уже достал девчонку своими нескончаемыми письмами, но по-другому поступать просто не мог. Он скучал по Лили и вспоминал о ней почти каждую минуту. Джеймс волновался, не получая от нее ответным писем, и из-за того писал еще чаще. «А вдруг письма до нее просто не доходят?», — думал он каждый раз. Но вскоре Джеймс получил ее ответ. Впервые за всю жизнь он так радовался письму! Радовался до тех пор, пока не прочел его содержимое. Аккуратным убористым почерком было написано всего три предложения, которые Джеймс невольно выучил наизусть: «Добрый день, Джеймс Поттер. Я жива и здорова, мои дела в порядке. Но они могли бы быть намного лучше, если бы твоя сова не гостила у меня в комнате чаще моих родителей». Прочитав это, Джеймс почувствовал, будто его крепко ударили в грудь. Ну почему ей настолько плевать на него? Чем он это заслужил? Поттер встряхнул головой, прогоняя неприятные воспоминания, и ринулся в стену между платформами девять и десять. Сириус последовал сразу за ним. Подойдя к ярко-красному с черным поезду, мальчики заметили в толпе Марлин МакКиннон, разговаривающую с родителями. Джеймсу и Сириусу в свою очередь каким-то таинственным образом удалось уговорить Юфимию попрощаться с ними еще у вокзала. Мама поворчала минут пять, но в итоге сдалась. Вскоре Марлин тоже заметила друзей. Ее светлые волосы, слегка завитые на концах, блеснули на солнце. Розовые губы растянулись в искренней улыбке. Марлин выглядела прекрасно и буквально сияла. Однако Джеймса это совершенно не трогало. Какая бы красотка ему ни улыбалась — жизнь не сладка, если ему не улыбается та самая. О Сириусе такого сказать было явно нельзя. Он смотрел на однокурсницу с довольной улыбкой и наверняка только и ждал, пока уйдут ее родители, чтобы поздороваться «как следует». Так и случилось: как только мистер и миссис МакКиннон покинули платформу, Сириус направился прямиком к Марлин и крепко поцеловал ее в щеку, на что она, смеясь, воскликнула: — Прекрати, Блэк! — Неужели ты по мне не скучала, МакКиннон? — он состроил жалобную мордашку. — Я весь август сходил с ума без твоего очарования… Марлин ткнула палочкой Сириусу в бок, когда тот полез за вторым поцелуем. Согнувшись пополам, Блэк вздохнул: — Когда-нибудь ты убьешь меня, женщина. Марлин удовлетворенно хмыкнула и повернулась к Джеймсу. — Привет, МакКиннон, — поздоровался он, пытаясь улыбнуться. — Привет, Поттер. Ты какой-то сегодня кислый. — Не обращай внимания, — вмешался Сириус, хлопая друга по плечу. — У него временный депрессняк. Сейчас увидит свою Эванс и успокоится. — Придурок, — пробурчал Джеймс и скинул с себя руку Сириуса. — Бываю иногда, — улыбнулся тот и запрыгнул в поезд, предлагая руку Марлин. Она закатила глаза, но все-таки приняла помощь. Не смотря на дурацкое настроение, зайдя в Хогвартс Экспресс, Джеймс понял, что очень рад здесь находиться. Ему нравилось стоять в таком родном месте и знать, что палочка наконец-то с ним. Сейчас он чувствовал что-то вроде облегчения. Когда МакКиннон ушла в купе к подругам (на прощание Сириус выкрикнул что-то о том, что он на ней женится, за что получил легкий подзатыльник), мальчики принялись искать свободные места. — О, Лунатик! — крикнул Джеймс, распахнул дверь одну их многочисленных дверей и ворвался внутрь. Сириус последовал за ним. — Ну ничего себе, какие люди! — воскликнул Блэк и приобнял смущенного таким резким вниманием Римуса. — Я думал, что ты помер, честное слово. Где весь август пропадал? — Я тоже очень рад вас видеть, — снисходительно произнес Люпин и сел у окна. — Нет, серьезно, что с тобой было? — подхватил Джеймс, усаживаясь напротив Римуса. — Ни одной строчки за целый месяц нам не нацарапал! — Ага, ведешь себя, прямо как Эванс, — добавил Сириус, на что снова получил подзатыльник, только теперь намного более крепкий, чем от осторожной Марлин. — Достали! — заявил возмущенный Блэк и кинулся возвращать Поттеру должок. — Я вам не херова груша для битья! — Пошел нахрен! — Бродяга, Сохатый, ну прекратите… Дверь в купе резко распахнулась. — Что здесь происходит?! — на пороге стояла сердитая Лили Эванс и смотрела прямо на Джеймса. Он замер, впервые за три месяца глядя на нее вживую. Вот она, настоящая Лили, а не та старая колдогафия, что бережно хранилась у Джеймса под подушкой еще с пятого курса. Плотно сжатые губы, хмурые бровки, пронизывающие зеленые глаза, прядка волос, выпавшая из хвоста… Сейчас она такая живая. — Немедленно прекратите ругаться матом на весь вагон! Я не хочу снимать баллы с Гриффиндора в первый же день, — деловито сложа руки на груди, отчитала их Эванс. Джеймс чувствовал себя полным идиотом, потому что не мог ответить ей ни слова. Он просто продолжал смотреть. Лили сейчас была такая нереально красивая, пусть и до жути сердитая. — Эй, я со стеной разговариваю? — возмутилась она, щелкнув перед ними пальцами. С нахальной улыбкой Сириус наконец ответил: — Эванс, душа моя, ты права. Сейчас только первый день, а ты уже жуткая зануда. Это наводит меня на печальную мысль о том, что ты такая всегда. — Помолчи, баран, — тут же пихнул его Джеймс. — Скорее, кобель, — едва слышно пробормотал Римус. — Прости, любовь моя, такого больше не повторится! — не обращая на них внимания, заявил Лили Джеймс и вскочил с места. Эванс недовольно цокнула языком, отвернулась от него и вышла в коридор. Он проследовал за ней, однако рыжая макушка уже скрылась из виду. Джеймс отчаянно хотел поговорить, выяснить, почему она так мало писала, почему… Вдруг сзади нарисовался Сириус.

Сириус Блэк

Джеймс вылетел из купе вслед за своей ненаглядной. Нет, ну на это было уже невозможно смотреть! Тупица Сохатый сейчас все только испортит, хотя, казалось бы, куда хуже? Сириус не мог этого допустить и потому, обремененно вздохнув, поплелся за другом. Незаинтересованный в очередной бесполезной драме Римус остался в тоскливом одиночестве. Джеймс стоял в коридоре и оглядывался по сторонам, очевидно выискивая Эванс среди десятков учеников. — Бродяга, ты вообще не вовремя. Свали, Мерлина ради… — Нет, Поттер! — шикнул Блэк. — Ты не видишь? Она сейчас злющая! Не время для сердечных бесед! — Я больше не могу терпеть! — Сможешь! Просто послушай умный совет от умного меня, — невозмутимо парировал Сириус. В ответ Джеймс окинул его понурым взглядом. Вдруг соседняя от них дверь отворилась, и оттуда послышался голос Лили. Джеймс сразу встрепенулся. — Не волнуйся, Брианна, я тебе все покажу и расскажу, — милейшим голоском проговорила Лили кому-то в купе, затем повернулась и, наконец, заметила мальчиков. Она слегка нахмурила брови, но ничего не сказала. Сохатый молча пялился на нее как малолетний придурок на старшекурсницу, так что Сириус стал пытаться сделать ситуацию чуть менее позорной: — Эванс, если ты думаешь, что мы тут тебя ждем, то ты глубоко оши… — Лили, зайдем за Римусом? — перебил его резкий девчачий голос. В коридор вышла еще одна рыжая девушка и окинула их с Джеймсом небрежным взглядом темных глаз. Её лицо казалось Сириусу смутно знакомым. «Симпатичная», — подумал он. — Да, конечно зайдем, — ответила ей Лили. Из того же купе вылетели близнецы Пруэтт: Фабиан и Гидеон. — Блэк, Поттер! — радостно поздоровались они. — Личико попроще, сестренка, — добавил Фабиан, обращаясь к рыжей подружке Лили. «Сестренка»? Она — их сестра?! Сириус едва помнил младшую Пруэтт — маленькую худенькую девочку с вздернутым носиком и милыми щечками. Сейчас от той девочки не осталось почти ничего. Щечкам на смену пришли достаточно выраженные скулы. Нос оставался слегка вздернут, но перестал быть похожим на кнопку. Она так и осталась невысокой, однако неплохо выросла с тех пор, как Сириус видел ее последний раз. — За собой последи, — пробурчала Брианна Пруэтт. — Ты похож на бешеную белку. — Не обращайте на нее внимания, господа, — спокойно продолжил Фабиан. — Эта Кнопка считает, что значок старосты Рэйвенкло дал ей право на дискриминацию простых смертных. — Ага, — подхватил брата Гидеон. — Староста Рэйвенкло — это же мрак какой-то! Наша сестра зануда всех зануд. — Да замолчи ты! — раздраженно воскликнула Брианна. — А то что? — с вызовом поинтересовался Фабиан. — Получишь по своей противной заднице. — Только попробуй, Кнопка! Ты н… — Апариор! — выкрикнула Брианна, мгновенно вскидывая палочку. — …не дотянешься-А-А-А-А-А! — А-А-А-А-А-А-А-А! Близнецы одновременно подпрыгнули и схватились за пятые точки. Выглядело это так, будто им резко воткнули клизмы. Джеймс и Сириус от души расхохотались. Брианна не сдержала самодовольной улыбки. Сириус никогда не слышал этого заклинания и сразу подумал, что его обязательно нужно запомнить. — Тебе не жить, мелочь! — просипел Фабиан и полез за палочкой. — Экспеллиармус, — его палочка мгновенно прилетела в руки Брианне. — Опусти, — строго приказала она Гидеону, который уже поднял свое древко, желая помочь брату. — Друзья, да вы, оказывается, олухи, — усмехнулся Джеймс, весело наблюдая за происходящим. — Да иди ты, — сердито ответил Фабиан. — Мы Кнопку не трогаем. Сириус заметил, насколько Брианну выводило из себя прозвище, данное ей братьями. Забавно. — А не проще уже честно признать, что у кое-кого проблемы с реакцией? — фыркнула Брианна, кидая палочку обратно хозяину. Растерявшись, тот не успел схватить ее, и древко отлетело в стену. — Вот-вот. — Браво! — воскликнул Джеймс и принялся аплодировать. Брианна вскинула бровь, а Фабиан кинул в него недовольным взглядом и, наконец, поднял палочку с пола. — Лили, пойдем уже отсюда, — сказала Пруэтт и, не оглядываясь, двинулась дальше по коридору. Сириус успел схватить ее запястье в последнюю секунду. — Неплохо, мелкая, — хмыкнул он. Брианна выдернула руку и, казалось, посмотрела на него так, будто он был не молодым привлекательным парнем, а говорящим отростком мандрагоры. — Мне как раз не хватало твоей оценки, Блэк, — ответила она, взяла Лили под руку и направилась в вагон старост.

***

Брианна Пруэтт

Брианна чувствовала необъяснимую тревогу. Большой зал выглядел так же уютно и празднично, как и всегда, но что-то точно изменилось. По поводу предстоящего учебного года у нее было очень нехорошее предчувствие. — Съешь уже что-нибудь! — пихнула ее Доркас Медоуз. — Тебе еще пупсов в башню сопровождать. Будешь выглядеть как приведение — они испугаются. «Пупсов». Именно эти пупсы и пугали новоиспеченную старосту. Она и понятия не имела, что делать с первокурсниками. А вдруг они просто не будут ее слушать? Дети в этом возрасте абсолютно неконтролируемы. Брианна повернулась к столу Гриффиндора и поймала ободряющий взгляд старосты Лили Эванс. Ей всегда нравилась эта милая порядочная девушка. Когда-то Брианна даже брала с нее пример. Именно благодаря Эванс она полюбила свои рыжие волосы. Хотя остальные дружки Гидеона и Фабиана ей не слишком нравились. Бешеный Поттер, у которого словно шило было в заднице, и Сириус Блэк… О нем даже говорить не стоило. Сколько раз Брианне приходилось приводить в чувства свою однокурсницу Элизу, которой он воспользовался и выкинул, словно мусор? Даже не вспомнить. Неприязнь к Блэку давно поселилась глубоко внутри нее. — Спасибо, Доркас. Я не голодна. — Как хочешь, — пожала плечами она и положила себе в тарелку второй кусок пирога. Взгляд Медоуз метнулся к столу Гриффиндора и задержался там на добрых пять секунд. — Кого ты там высматриваешь? — полюбопытствовала Брианна, пытаясь проследить за взглядом подруги. — Никого. То есть, я… — Пруэтт! — резко перебил ее мягкий мужской голос. Брианна обернулась. — Все поели. Нам пора, — сказал златоволосый семикурсник Руфус Голдстейн, второй староста Рэйвенкло. Кивнув ему и попрощавшись с Доркас, Брианна пошла к началу факультетского стола. — Ребята, добро пожаловать на факультет Рэйвенкло! Мы рады вас видеть, — объявил Голдстейн. Возбужденные недавним распределением первокурсники замолчали и повернулись к нему. — Меня зовут Руфус Голдстейн, а эта девушка — Брианна Пруэтт. Мы будем вашими старостами на ближайший год. Сейчас поднимайтесь пожалуйста со своих мест, и мы проводим вас в гостиные и спальни. Первокурсники нетерпеливо повыскакивали из-за стола и двинулись за старостами. — Расписание дежурств завтра отдаст профессор Флитвик, — сообщил Брианне Руфус. — Пока только сказали, что сегодня пойдут на патрулирование абсолютно все. В первый день риск застать вечеринку празднующих воссоединение старшекурсников наиболее велик. — Понятно, — ответила она, а после задала давно интересующий вопрос: — А почему Ванесса Хиллиард ушла из школы? Ее брат, Дэнис, остался. — Она сказала, что просто устала, — пожал плечами Руфус. — Должность старосты ее утомила, и она захотела спокойно обучаться дома. — Ясно, — последовал ответ, и они погрузились в неловкую тишину. На самом деле, Брианна волновалась, что не справится со своей новой должностью, как и Ванесса Хиллиард, семикурсница и настоящая староста, назначенная в прошлом году вместе с Руфусом. Теперь Брианна оказалась одной из двух старост, обучающихся на шестом курсе, а не на седьмом. Вторым таким индивидом являлся Регулус Блэк. Однако этот мальчик, в отличие от нее, не был новеньким. Его назначили еще в прошлом году за «блестящие успехи в учебе и ценную инициативу». Думая об этом, Брианна в который раз поражалась, что этот, хоть и слегка надменный, но интеллигентный и воспитанный молодой человек — родной брат такого заносчивого выпендрежника, как Сириус. Дойдя до Северной башни, обители факультета, Брианна попрощалась с Руфусом и повела девочек в спальни. Первокурсницы оказались намного милее и послушнее, чем представлялось старосте. Лишь одна из них начала открыто выражать Брианне свое недовольство соседством с тремя людьми одновременно. — В таком случае, тебе стоило рассмотреть для себя Слизерин. Там все живут по одиночке, — ответила ей Пруэтт. — Доброй ночи, девочки. Если возникнут проблемы с размещением вещей — я буду в комнате на втором этаже гостиной, у лестницы, где я вам и показывала. Покинув первокурсниц, Брианна, наконец, направилась к себе. На двери цвета слоновой кости красовались высеченные инициалы «B.M.P.». Брианна Марселия Пруэтт. Ей никогда не нравилось свое второе имя, данное в честь противной тетки со стороны отца. Марселия всегда была открыто против женитьбы своего брата на Элленор, матери Брианны. Точно также она не питала и толики тепла к их отпрыскам: Молли, Фабиану, Гидеону и Брианне. Внутри комната старосты оказалась достаточно просторной. У правой стены стояла большая двуспальная кровать из того же материала, что и двери. Балдахин и шторы были тяжелыми и имели глубокий, по-морскому синий оттенок. Дверь в левой стене вела в ванную, а под большим двустворчатым окном расположился деревянный письменный стол. Наличие собственной комнаты всегда казалось Брианне крупнейшей привилегией старосты. За полчаса разобрав вещи и сложив их в высокий шкаф, она решила проверить гостиную на предмет буйства младшекурсников. Часы показывали без десяти минут одиннадцать. — Черт! — испуганно вскрикнула Брианна, когда, открыв дверь, наткнулась на чью-то фигуру. — Медоуз, если еще раз так сделаешь, я нечаянно кину в тебя Аваду! Доркас рассмеялась. — Я хочу посмотреть на комнату старосты. Нельзя? — Можно. — Ага, спасибо, — бросила она, вошла внутрь и огляделась. — Миленько. — Пустовато. — Лишний повод повесить плакат Фредди Меркьюри на всю стену, я угадала? — усмехнулась Доркас. Ее черные глаза блеснули в полумраке. — Угадала. Но не сегодня. Я устала, а в одиннадцать часов еще идти дежурить. — Выгоняешь меня? — спросила подруга и по-свойски плюхнулась на кровать. — У всех нормальных людей на Гриффиндоре веселье только начинается. Элиза с подружками к ним намылились. — Какое веселье? — настороженно спросила Брианна. — А мне откуда знать? Очередная пьянка где-то в замке. — Где? — Мерлин, Пруэтт, я же сказала: не знаю! Наверное, где-то внизу Астрономической башни, как в прошлом году. Чего ты так завелась-то? Брианна схватила из шкафа мантию и принялась ее застегивать. — Эй, ты куда собралась? Только не говори, что… — Именно это и говорю, — серьезно ответила Брианна. — Твою мать, Пруэтт, серьезно что-ли? Ты собралась накрыть их вечеринку? В прошлом году ты особо не интересовалась… — В прошлом году я не была старостой! Доркас тяжело вздохнула и уткнулась лицом в ладони. — Ясно, зря я тебе рассказала. — Доркас, сегодня меня поставили дежурить с Руфусом именно в том крыле, где они собираются напиваться! — возмущенно воскликнула Брианна. — Что скажут деканы, если узнают, что я настолько бестолкова, что в первый же день упустила из-под носа такое крупное нарушение?! — Деканы не узнают, — твердо проговорила Доркас. — А если узнают? Подумают, что я их покрываю, и всё: «прощай, должность»! Брианна посмотрела на подругу и нашла в ее взгляде то, чего не ожидала найти: проблеск разочарования. — Доркас, послушай, — подруга нахмурилась, но подняла голову. — Если их не окажется в пределах моего крыла, я, конечно, не пойду их выискивать. Мне все равно, чем они занимаются. Но мне не все равно на свою репутацию. — Ты меня подставляешь. Если бы не я — ты бы не узнала про это всё. Почему ты заставляешь меня чувствовать вину? — Нет, Доркас, все совершенно не так, — смягчилась Брианна. — Я бы все равно сегодня туда пошла, и ты тут ни при чем. — И что ты сделаешь, если найдешь их? Снимешь баллы? Сдашь Филчу? — допытавалась Доркас. — Мерлин, никакого Филча! — рассмеялась Брианна. — Честно говоря… я просто посмотрю насколько там безопасно. Если они будут творить какие-то дикости, то, боюсь, придется снять баллы и разогнать их… Даже не смотри на меня так, Медоуз, это мои обязанности! — Доркас фыркнула, но ничего не сказала. — Ну, а если место вечеринки надежно спрятано, и ничего криминального там происходить не будет, то я, наверное, не стану снимать баллы. Но разгоню по гостиным! Дойдя до нужного крыла замка, Брианна предложила Голдстейну разделиться, чтобы «быстрее закончить работу и пойти спать». Тот сразу согласился и ушел своей дорогой, а она пошла прямиком к Астрономической башне. Доркас сказала, что точное место гриффиндорской вечеринки ей не известно, так что Брианна понимала, что там может никого не быть, и про себя об этом молилась. Сейчас у нее не было никакого настроения спорить с кучей буйных старшекурсников в одиночку. Наверху башни никого не оказалось, так что Брианна принялась спускаться по винтовой лестнице и открывать все двери, которые видела по пути. Все чуланы и старые классные комнаты были пусты. Вернувшись туда, откуда пришла, Брианна вспомнила слова Доркас: «Наверное, они где-то внизу Астрономической башни, как в прошлом году». Справа от лестницы, ведущей наверх, находился еще один пролет. Вероятно, что именно он вел вниз, однако до этого Брианна никогда туда не ходила. Прогнав волнение и страх, она достала палочку и двинулась вниз по освещенным факелами ступеням. Ей казалось, будто она шла долгие минуты, прежде чем лестница вывела ее в узкий коридор. Стены его украшали портреты и изображения небесных тел. — Безобразие! — рявкнул мужчина преклонного возраста с одного из портретов. — Еще одна бездельница! Брианна сердито взглянула не него. Зачастую картины Хогвартса ее очень раздражали. — Вот уж не думал, что последователи Кандиды Рэйвенкло будут позволять себе путаться на подобных разгульных мероприятиях! — не унимался Селений Арктилус Хамфри, «ученый, исследователь», как гласила табличка возле его рамы. — Я староста, мистер, и я нигде не «путаюсь», — выдавила Брианна, хоть и не видела смысла доказывать что-то глупой картине. — Ну, наконец-то, хоть кто-то додумался унять этих невежд! — воскликнул старик неприятным скрипучим голосом. — Всей толпой побежали в конец коридора, заперлись там и бесчинствуют! Разгельдяи! Ничего не ответив, Брианна пошла ровно туда, куда он сказал. Последняя дверь была заперта, а изнутри не слышалось ни звука. Наверняка, гриффиндорцы воспользовались оглушающим заклинанием. — Алохомора, — прошептала Брианна открывающие чары, и перед ней предстала картина маслом.

Сириус Блэк

Сириус откупорил третью по счету бутылку. — Куда тебе столько, дурак? — засмеялась Марлин, перекрикивая музыку. — Все нормально, МакКиннон! Иди к своим, не мешай мужчинам отмечать! — ответил за Сириуса Джеймс, выхватил бутылку и, наплевав на всякие приличия, принялся глотать прямо из горлышка. Марлин уже собиралась выкинуть какую-нибудь колкость, как вдруг ее перебил бешеный визг. На стол, выдвинутый к центру, запрыгнул Фабиан Пруэтт и начал активно танцевать расплескивая во все стороны алкоголь. Действо сопровождалось одобрительными криками и безудержным смехом. — Убираться потом будет сам, — недовольно пробормотал Римус. Он, в отличие от друзей, даже не притронулся к напиткам. — И я ему обязательно помогу в этом, Лунатик! — выкрикнул Джеймс, и со всех ног побежал скорее присоединиться к диким дрыганьям Фабиана. Теперь стол сотрясался сразу под двумя телами и грозил в любой момент проломиться. Сириус усмехнулся, налил себе стакан, пьяно завалился на рядом стоящий диван и стал наблюдать. Он уже успел вдоволь натанцеваться, так что сейчас хотелось просто расслабиться. К Джеймсу и Фабиану запрыгнул Гидеон. Группа симпатичных девчонок с Рэйвенкло начала что-то им кричать, на что Поттер, чуть не свалившись, послал им воздушный поцелуй. Кто-то из девочек засмеялся, кто-то покраснел, и они вернулись к своим переговорам. Как раз когда мальчики, на пике своего дикого танца, схватились за руки и начали крутиться по столу, падая и крича, дверь в их пристанище распахнулась. Заколдованный проигрыватель тут же замолчал и все испуганно дернулись. Внутрь вошла сестра Пруэттов, которую Сириус видел сегодня в поезде. Спина ее была пряма, как струна, а во взгляде читался шок вперемешку с недовольством. Блэк не нашел ничего лучше, кроме как засмеяться. Все недоуменно покосились на него. После этого воцарилась тишина. Сириус заметил, как Римус попытался спрятаться за ближайшей шторой. — Брианна, блядь, ты на кой черт пришла?! — вскочил с пола упавший Фабиан и побежал к ней. Гидеон — следом. Он попытался схватить сестру, но Пруэтт стряхнула его руку, словно назойливую муху. Все в комнате с интересом наблюдали за разворачивающейся сценой. — Что здесь происходит?! — спросила Брианна, оглядывая наполовину разгромленное помещение. — Мы веселимся, Пруэтт! — довольно выкрикнул как никогда лохматый Джеймс, спрыгивая со стола. — Ты хочешь с нами, или что? — Идиот, что-ли?! — взбесился Фабиан, а затем вернулся к сестре. — Слушай, Кнопка, шла бы ты в гостиную. — Не наглей, Фабиан, — процедила она. — Я твой старший брат! — Я твоя староста! Тут на всех, кто не был в курсе, обрушилось понимание происходящего. По комнате пробежал тревожный шепот. Видимо, каждый уже прикидывал, сколько очков потеряет его факультет. — Пф! Староста! — махнул рукой пьяный вдрызг Фабиан. Однако Гидеон и большинство присутствующих уже не разделяли его равнодушного настроя. — Слушай, Пруэтт, — первым спохватился Джеймс, — может мы как-нибудь договоримся? Брови Брианны взметнулись вверх. — Ты за кого меня принимаешь? — По старой дружбе! — весело заявил он. — Какой, к Мерлину, дружбе?! — У нас связи есть! Друзья сестер братьев — наши сестры! Тьфу… Сестры наших братьев… Да блядь! Ну ты поняла. — Честно говоря, нет, — вместо Брианны ответила Джеймсу Марлин, стоявшая позади. Пруэтт закатила глаза, взмахнула палочкой, и алкогольный потоп, созданный ее братом, исчез. — Заканчивайте это всё, — приказала она. — Профессорам не скажу, только расходитесь. «Ну нет!», «Все испортила!», «Пошла к черту!», «В кого она такая зануда, Фаб?», — одновременно раздались восклицания. На мгновение глаза Пруэтт будто потухли, и Сириусу показалось, что слова ее обидели. Но когда она снова заговорила, он откинул эти мысли как нечто смехотворное. — Минус пятьдесят очков Гриффиндору, минус тридцать Хаффлпаффу и Рэйвенкло, — ровно проговорила она, развернулась и ушла прочь, блеснув огненно-рыжими прядями.