mi buena

       У Мирабель всегда всё, мягко говоря, было «не очень». Abuela была крайне разочарована в ней, вся семья находилась в полнейшем шоке и лишь мама не унывала, подавая дочке печенье с изображением динозавриков. Касита не приняла малышку, но как же так? Мирабель не понимала, ведь она исправно здоровалась с ней, благодарственно протирала перила и никогда-никогда не мусорила, по крайней мере очень старалась этого не делать!        Ну и ладно, бабушка. Ладно, Касита. Мирабель всё всем покажет, и где раки зимуют, и что она ещё заставит их собой гордиться.

***

       Мама очень счастливо хихикала на кухне, что явно указывало на наличие гостей в доме. Торопливо перебирая неуклюжими ножками, Мирабель бежала навстречу новым людям.       — Вот так и говорит, представляешь? — Джульетта рассказывала что-то чудесной женщине с малюткой-девочкой на коленях и животом - беременна вторым ребёнком.       Девочка, разумеется, была далеко не малютка, а вполне себе сверстница Мирабель, но до того она умилительно смотрелась в расшитом цветами платьице, что другого слова и на ум не шло! Хотела бы Мирабель себе такое.       — Да что ты? Серьезно? Ну и умник! — рассмеялась женщина, опуская свой взгляд чуть ниже, заметив девочку, — Ох, а кто это тут у нас? Неужто малышка Мирабель? Как твои дела, родная? Вымахала то как, совсем большая!        Мама обернулась и поспешила выдвинуть дочке стул.       — Поздоровайся-ка с Паолой! Вы с её дочуркой как раз одногодки. Может, подружитесь? Это Рамона. Рамона, это Мирабель.        Девочки неловко смотрели то на мам, то друг на друга, и наконец Мадригаль смущенно пролепетала:       — Здравствуйте, сеньора Паола. Приятно познакомиться, Рамона.        Младшая Альварес облегчённо выдохнула, разглядев в ответе некое дружелюбие.       — Мне тоже очень приятно, Мирабель! Хочешь поиграть? Папа купил таку-ую куклу, красота! А мама сшила костюмчик!        Девочки убежали, не дав мамам и слово вставить, оставив женщин сокрушаться о том, как же в детстве всё было просто и как быстро растут дети.

***

       — Ну Мирабе-ель! Не будь занудой! Подумаешь, сорвём пару яблочек, зато как весело будет! — Рамона битый час уговаривала пойти в сад и полакомиться бабулиными яблоками.       Вправду же, не убьет ведь она их за пару-тройку фруктов?       — Ладно уж, давай! Но только парочку, чтобы бабушка не заметила, ладно? — Мирабель сдалась под её натиском, да и как тут не сдаться?        — Разумеется, ни больше ни меньше - каждой по яблоку и плюс одно Долорес за молчание!        Десятилетние девчонки побежали до сада, чуть не сбив по пути дворовую кошку, очень невовремя зазевавшуюся. Благо, ни одно хвостатое создание не пострадало.        Закончив свои «грязные делишки», с полными карманами яблок и расцарапанной рукой Рамоны, девочки все же завершили план «Украденные яблочки бабулиты». Абсолютно довольные собой, они стояли прямо под деревом и поедали награбленное.       Вдруг за их спинами раздался властный голос:       — Мирабель Мадригаль, это что такое? — это была бабуля. Черт подери, бабуля!       Женщина и правда стояла за ними и свысока, хмуро смотрела на прохвосток. Рамона мгновенно поняла, что дело плохо, и с тяжелым сердцем обернулась, одновременно с Мирабель, стараясь руками прикрыть полные карманы сочных яблок.        — О, сеньора Мадригаль, добрейшее утречко. Как ваши дела? Решили с утра пораньше пройтись по саду? Чудесному саду, кстати говоря! — столько лести в одном предложении ещё не слышал никто, Альварес отчаянно пыталась спасти их положение.        — Как твое имя, дорогая? — угроза её десертам на этой неделе и яблокам в карманах чувствовалась все сильнее.        — Ра-Рамона Альварес, сеньора. Моя мама швея, отец столяр, должно быть, вы знакомы? «Чёрт, додумалась конечно, скажи еще поподробнее где живешь, Рамона, сразу пойдем домой и чайку выпьем с сеньорой и родителями! Сразу и про яблоки поговорим.»        — Ох, Паола и Андреас? Чудесные люди, только вот почему из твоих карманов торчат яблоки с моей яблони? А ты, Мирабель Мадригаль, скажешь что-нибудь в свое оправдание?        Глаза Мирабель округлились и она уже было открыла рот для извинений, но тут Альма перевоплотилась в мальчишку в пончо и с пышными кудрявыми волосами.       — Ха, видели бы свои лица! «О нет, сеньора, пощадите!» — он рассмеялся, отклонившись назад и хватаясь за живот, — Ужас, Рамона, яблочки рвёте? А делиться?        Альварес места себе не могла найти от злости и облегчения. Конечно, Камило, как они сразу не поняли!        — Врунишкам яблоки не положены!        — Врунишка? Я? Да как у вас язык поворачивается, сеньорита?! Моя идеально чистая репутация никогда не была запятнана ничем, даже отдаленно похожим на враньё, — мальчишка явно ёрничал и красовался, впрочем, это было очень забавно.        — Ох, отстань, Камило, твои шутки совсем не смешные, — Мирабель отмахнулась от кузена, норовившего подобраться чуть ближе и выхватить из рук яблоко.        На самом деле, отношения этой троицы были куда ближе и дружелюбнее. Вся семья для Камило была либо слишком взрослая, либо слишком маленькая для равного общения, и вскоре, от скуки, он прибился к Мирабель и Рамоне. По правде говоря, Рамона с ним не ладила. По началу, клоунского в Камило тогда было на порядок больше, чем сейчас. После третьей подножки, Альварес он взбесил окончательно и ему прилетел подзатыльник, вполне заслуженный, на самом деле. С тех пор Мадригаль прекратил травмоопасно подшучивать, а через годик-другой уже затесался в их дуэт.        — Знайте, вы разбиваете мне сердце! — мальчишка снова пустился в пучину актерского мастерства. Не сильная его сторона, но девочки привыкли.        — Пойдём уже, нам пора подкупать Долорес. Может и тебе что перепадёт, — у Рамоны было некоторое пристрастие к закатыванию глаз, и мама постоянно пугала, что однажды они такими и останутся.        — Режешь без ножа, Рамона! А мне разве не полагается яблоко за молчание?        — Ох, не паясничай, Камило, а то и вправду без яблока останешься.        От перенесённого волнения, Мирабель воспринимала ситуацию куда смешнее, чем она была на деле. Какие же у нее классные друзья! И какие же классные яблоки вырастила бабулита. Яблоки, конечно, на первом месте.

***

       Смерть обычно описывают как удар, верно? Так вот, этот удар отправил Рамону в нокаут. Малышка Мария, её любимая сестрёнка, слегла с легкой температурой. Родители не посчитали нужным звать Джульетту или других лекарей, ведь обычную простуду они и сами в состоянии вылечить. Только вот мама вскоре слегла так же, ведь находилась с больной больше всех. Потом пришел кашель, их состояние стремительно ухудшалось, но Паола не разрешала послать за лекарями - зачем, если есть бабушкин отвар? Кому-то может сейчас и хуже, стоит ли отвлекать врачей? Рамона места себе не находила, работала швеей вместо матери, и редко-редко виделась с Камило и Мирабель, старавшимися помочь ей. Они то и дело предлагали стряпню Джульетты, но мама постоянно посылала их обратно — другим нужнее.        В одну субботу домой заглянул Камило. Мирабель с чем-то помогала матери, но они обе передавали свои наилучшие пожелания.       — Рамона, ты совсем как пчёлка. Работаешь не покладая рук. Может, ну, знаешь, отдохнешь капельку?        — Камило, ты отлично знаешь, что без мамы ателье простаивает, покупатели уходят, и что же нам нужно будет делать когда она выздоровеет? Подержи-ка лучше вот этот край, только не тяни сильно, — Альварес подала ему чудную кроваво-красную ткань, которую она осматривала на предмет брака.        — Но ты перерабатываешь, mi buena. Ты видела свои мешки под глазами? Отдохни, молю тебя, — Мадригаль старался заглянуть подруге в глаза, но она хмуро глядела на ножницы в своих руках и поджимала губы. — Я… Мы все очень переживаем. Ты хоть ешь?        — Послушай, Камило, мне очень приятна твоя забота и забота всей вашей семьи, правда. Но я должна работать. Как только я ложусь спать… Ужасные мысли, Камило, я не могу от них отмахнуться. Только я переборщу с отдыхом… Они поглотят меня.        Беспокойство во взгляде Мадригаль удвоилось, нет, утроилось.        — Господи, Рамона… Приходи ночевать в Каситу. Я, Мирабель, мама, тетя Джульетта, Луиза… Мы не позволим никаким мыслям тебя одолеть, напечем печенья, будем рассказывать истории, как раньше, помнишь?        — Как я могу быть спокойна, пока мама и Мария больны? Я заложница этих эмоций и мыслей, пока они не выздоровеют. Мне так жаль. Я жутко соскучилась по вам, по нашим посиделкам… Но ещё хуже мне будет вдали от семьи, когда у нас беда. Прости, я бы правда всё сейчас отдала за наши посиделки, если бы не обстоятельства… Не беспокойтесь обо мне, я чудесно справляюсь, продажи идут, по возможности я и правда стараюсь отдыхать, разговариваю с отцом в мастерской.        — Поверю вам, сеньорита Альварес. Главное, чтоб ты была спокойна. Мы всегда с тобой, помнишь же? — он резко перевоплотился в Изабеллу, обворожительно похлопав ресничками и склонив голову набок, — И я в том числе, дорогая!        Рамона исподлобья глянула на кривляющегося мальчишку, и этого вполне хватило, чтоб её пробрало смех. Камило был просто рад тому, что она всё ещё смеётся. Может, всё и вправду не так плохо?        Через неделю, когда матери с сестрой стало совсем плохо и их настигла лихорадка, Андреас послал дочь к семейству Мадригаль за Джульеттой, времени было мало.        Как назло - полил дождь. Рамона то и дело спотыкалась, но наконец показались спасительные двери Каситы.        — Рамона? Здравствуй, дорогая, как мама с сестрой? — Альма Мадригаль как раз спускалась по лестнице. Вид мокрой и запыхавшейся Альварес её изрядно напряг, — Что-то случилось?        — Ох, сеньора Мадригаль, где сейчас Джульетта? Им совсем плохо… — девушка оперлась о свои колени, тяжко дыша.        С кухни как раз показалась сама женщина, обеспокоенно смотревшая на Рамону. Обернувшись на мать, она заметила хмурые брови и смекнула, что к чему. Все указывало на одно, и времени им терять было нельзя.        — Мама, передай остальным, что ужин немного откладывается, пожалуйста. Рамона, за мной, сейчас соберу корзинку.        На тесной кухне, Альварес наконец отдышалась, и настороженно наблюдала за торопливыми и нервными движениями сеньоры Джульетты.        — Как же так, как же так… Сразу ведь всё отправила, но Паола… Упёртая, какая же упертая. Все другим, а о себе когда подумает? Боже, что же с Марией… — женщина причитала и причитала, стараясь унять волнение. Наконец, она накрыла корзинку расшитой салфеткой и накинула платок на плечи, — Пойду с тобой, Рамона, хорошо? Что-то слишком мне волнительно. Я с ума сойду, если отправлю тебя одну.        — Конечно… Спасибо вам большое, сеньора, — Альварес шатко встала, но понимая, что каждая минута на счету, взяла себя в руки. Накинув пончо, которое ей подала Джульетта, чтоб не замерзнуть ещё сильнее, Рамона была готова горы свернуть, чтобы успеть к маме и сестре.        Кратко объяснив ситуацию повстречавшимся по пути Луизе и Мирабель, Рамона бежала по скользким улицам, закрывая собой заветную корзинку. Успеть, главное успеть… Джульетта поспевала за девушкой, порой придерживая её от падения на резком повороте. Родной переулок, первый-второй-третий дом, четыре ступеньки и три стука по двери. С каждой секундой волнение нарастало, и, наконец, им открыл отец.        — Рамона, милая… Мы опоздали.        Ароматные булочки, так торопливо приготовленные, рассыпались по брусчатке.