Баловень судьбы или проклятие Узумаки

      Обрывки мыслей. Чернота вокруг, и единственное, что Боруто видит в ней — его лицо. Чёрные глаза лучатся добром, а сам мужчина улыбается. Узумаки тянет к нему руки, но тело не слушается, а фигура начинает таять. Мальчишка кричит, пытается вскочить — не получается. Стоит моргнуть, и силуэт исчезает полностью.       Холод. Боль. Вокруг ничего нет, кроме чёртовой пустоты. Всё тело опутывает нечто, что фиксирует Боруто в одном положении. Руки ноют, связанные за спиной. На глаза что-то давит: он ничего не видит. Резкий шелест совсем рядом и обжигающая, выворачивающая боль пронзает тело. Узумаки кажется, что его вспороли чем-то острым. На живот капает что-то горячее, а воздух наполнен мерзким, противным запахом, который проникает внутрь, заставляя ощутить выворачивающий нутро вкус крови на языке.       — Какое же ты ничтожество, Боруто, — Узумаки вздрагивает. Щёки обжигает как от пощёчины. Этот голос…       — Я ненавижу тебя. Ты ущербен, твои вялые попытки сопротивляться — ничто. Или тебе нравится? Признайся, Узумаки, ты тащишься от насилия над собой.       Язык Боруто отказывается ворочаться, да и это вряд ли бы помогло. Он чувствует, что что-то расширяет его рот и из него течёт слюна, он бы сейчас отдал всё, лишь бы иметь возможность сглотнуть собирающуюся слюну и ответить Саске, а ведь это его голос сейчас так больно бьёт мальчишку словами.       — Так что? Не признаешься? — насмешливый и холодный голос убивает, рвёт, заставляя ощутить себя ничтожеством, пустым местом. Боруто страшно, не потому, что он не видит, а потому что Учиха будто слышит его самые потаённые страхи.       — Мальчишка… Да ты боишься. Боишься себя. Ты растерян. Хорошо, я сделаю тебе милость: лишу тебя того, чем ты дорожишь. Того, за что держишься. Я уничтожу твою привязанность.       От невозможности остановить этот кошмар Боруто лишь ощущает как из закрытых глаз вырывается влага. И в следующий момент он чувствует боль. Ему на голову что-то опустилось, заставляя потерять сознание.       Нежное прикосновения к шее. Боруто сжимает веки, не веря, что он может их открыть, поэтому даже не пытается. Боится, что всё вновь изменится и будет плохо. Но настойчивые касания и ласки на коже никуда не пропадают. Дыхание скользит по щеке, а чьи-то губы касаются уха. Влажный язык скользит по шее, огибает кадык и, опускаясь ниже, нежно проходится по ключице.       — Саске, — имя вырывается из пересохших губ и Боруто, вздрагивая, распахивает глаза. Учиха счастливо улыбается. Он отстраняется и что-то говорит, но с его рта не срывается ни звука. Он задумчиво замолкает, его губы искажает ухмылка и, схватив Боруто за руку, он дёргает его на себя.       Мальчишка не отрывает глаз. Боится вздохнуть: его глаза бегают по Учихе, силясь найти хоть одно отличие и доказать самому себе, что это не правда. Что мужчина не может быть с ним ласков. Он не заслужил.       И Саске, будто слыша его мысли вновь, меняется в лице, становится хмурым. Ноздри его раздуваются, а губы поджимаются. Он замахивается и ладонью бьёт Узумаки по лицу. Боруто смотрит на него: ещё удар и мальчишка отшатывается, в глазах загорается непонимание и обида. Кусает губы и ловит чужую руку, не давая ударить себя вновь. Учиха вновь улыбается, и очертания его тела становятся бледнее, растворяясь во мраке. Узумаки дёргается к нему, пытаясь поймать, но руки нащупывают лишь воздух.       — Са-аске, — Боруто кричит, — Са-а-а-аске!       — Ты правда думал, что я брошу тебя?       Вокруг по-прежнему темнота, а этот голос слышен будто отовсюду. Узумаки успевает лишь моргнуть, чувствуя как его резко схватили за голову и притянули к себе.       — Ну же, малыш, сделай это для меня, — рычит голос и тянет на себя. Лишь спустя пару секунд Боруто понимает, что именно от него хочет Саске: он держит его за волосы и подтягивает к своему налитому члену. Узумаки не успевает ничего ни понять, ни сделать. Только почувствовать, что его ртом без каких либо проблем или сопротивления с его стороны, пользуются, надевая на свой орган.       — Боруто, я же знаю, как сильно ты хочешь, чтобы я грязно вытрахал тебя в рот, — шипит Учиха сквозь зубы, вжимая Узумаки в свой лобок, обеими руками давя на затылок, — поэтому давай, сучёнок, действуй.       Мальчишка чувствует, как член в глотке вибрирует, а Саске над ним блаженно рычит. Перехватывает его за волосы и отдирает от себя, жёстко фиксируя голову. Учиха заглядывает в его покрытые пеленой глаза из которых текут слёзы, а грудь дёргано вздымается из-за попыток надышаться и восстановить себе кислород в лёгких.       — Какая же ты шлюха, Узумаки, — поджав губы, с отвращением бросает Учиха и откидывает мальчишку от себя. Боруто падает спиной на пол, Саске делает шаг в сторону, а его контур начинает таять.       — Нееет! — сдавленно орёт Боруто и бросается к мужчине, желая схватить его и не дать растаять. Когда его руки ощущают тепло чужой кожи, он в неверии, что ему удалось, сильнее сжимает пальцы. Учиха удивлённо смотрит на него, присаживаясь на корточки рядом. Тянет руку к его лицу. Узумаки блаженно прикрывает глаза и трётся о его ладонь щекой.       — Мальчишка, ты меня с ума сведёшь, — беззлобно бормочет себе под нос Учиха, встав на колени и, прижимая его к себе, целуя во влажные щёки беззвучно рыдающего Боруто. — Не-е-е-ет! — крик разрывает тишину, когда Боруто перестаёт чувствовать чужие руки на себе, а губы, вновь коснувшись его кожи, пропали окончательно.       Резко проснувшись, словно очнувшись ото сна, он чувствует, что в трусах неприятно и мокро. Боруто проводит ладонью по влажному лицу, убирая прилипшие пряди. Резко распахнувшиеся глаза невидящим взглядом буравят потолок, а перед ними ещё проскальзывают растворяющиеся картинки ночных сновидений. Выдохнув и несколько придя в себя, ощущая себя наконец-то в реальности, прикрывает глаза и размеренно дышит. Но края сознания касаются воспоминания вчерашнего вчера и он оглядывается. Он в квартире Каваки, но самого телохранителя нет рядом. Он не знает, что испытывает по этому поводу: счастье, что тот не застал как Боруто резко очнулся от кошмара или что он один, брошен именно тогда, когда ему больше всего нужны помощь и поддержка, просто человеческое тепло рядом. Из-за этого он чувствует себя слабым, пустым, никому не нужным.       Узумаки тяжело вздыхает и встает с кровати. Ему нужно в душ, смыть со своего тела любые напоминания о ночном кошмаре и бреде: кровоподтёки и засохшую на ногах сперму. Вчера не было никаких сил, и он упросил Каваки просто лечь в кровать, обнять себя и просто быть рядом пока не уснёт. Мужчина так и поступил: донёс парня до кровати и, аккуратно положив, снял с него одежду, попутно оглядывая его кожу. Он сжимал зубы, но молча разделся сам и лёг, притягивая к себе израненное, трясущееся тело, одаривая его своим теплом и защитой.       Выходя в гостиную, Боруто ожидает увидеть там Каваки, но его нет. Пройдя в ванную, подросток встаёт под тёплые струи, закрывает глаза и прокручивает в голове тот яркий обрывок сна, который стал последним. Боруто помнит его глаза, как будто сейчас смотрит на них. Такие родные и чёрные, в них он видел огромное желание владеть собою. От нахлынувшего отчаяния и боли, он бьёт руками по холодной стене, сползая на дно ванны и опуская голову по которой бьют струи.       Боруто обнимает колени, совершенно не понимая себя. Только сейчас, когда он один и в безопасности, он может подумать. Попытаться понять, что же это было такое в том чёртовом туалете. Почему Саске сказал ему, что он его? Неужели Учиха что-то всё же испытывает к нему? Или просто решил воспользоваться им, поиграть с собственным эго?       Боруто всё бы отдал, лишь бы забыть всё, и просто ничего не чувствовать. Чтобы больше не страдать, не думать о Саске. Где найти силы, чтобы забыть?       А самое страшное, как ему казалось, то, что он испытал, то, как грубо взял его Учиха, ему понравилось. И если бы кто-то спросил его, повторить или чтобы и первого раза не было, он определённо выбрал бы первое. Но, если бы спросили, а не с Учиха, а с кем-то другим? Он бы в рожу врезал за такой вопрос.       Боруто поморщился. У него сильно болели разбитые коленки, запекшаяся кровь распарилась от воды, причиняя новую боль. А в теле присутствовала сильная слабость, не считая, тупой зудящей боли в спине, пояснице и заднице.       Парень мог бы ещё долго сидеть, если бы желудок не дал о себе знать, заурчав. Поднявшись и вымыв голову, попутно омывая гелем тело, Боруто выключил воду. Закинув полотенце себе на плечи, мокрый, он помотал головой, ощущая как тяжёлые, наполненные влагой пряди, стегут его по лицу. Мальчик улыбнулся. Наконец-то он ощущает себя живым.       Войдя на кухню он покопался в холодильнике: там ещё остались остатки недавнего жаркого. Закинув еду в микроволновку, выйдя в гостиную, он огляделся в поисках своей сумки, которую после вписки у Мицуки вручил Каваки. Боруто был уверен: мужчина притащил её к себе. Скорее всего, он бы её заметил ночью в его руках, если бы не пребывал в прострации. Узумаки радостно похлопал в ладоши, находя её стоящей в коридоре и, порывшись в ней, нашёл свою симку.       Сходив за телефоном в комнату, найдя его в валяющихся на полу штанах, Боруто поменял симки. Пока тот включался, он положил его на стол, а сам достал согревшуюся еду из микроволновки.       Сев на стул, Узумаки почувствовал себя неуютно: жёсткое сиденье неприятно терло нежную кожицу мошонки и ягодиц. Он, хмыкнув, огляделся и, увидев свои пурпурные шорты на спинке дивана, надел их. Что они там делали — Боруто не знает, но скорее всего Каваки позаботился, чтобы он их быстро нашёл, или же он сам бросил их тут пару дней назад.       Неожиданно зазвонил телефон. Боруто глянул на номер — Чочо. Хмыкнув, парень принял видеотрансляцию.       — Хеей, Боруто. Как ты? — на него уставились две пары глаз: ярко-жёлтых и ярко-золотых с вертикальным зрачком (Мицуки не изменял своим любимым линзам) и въедчивые — Чочо, а гомон их группы слышен на заднем плане.       Парень скептически оглядел своё отражение в экране мобильного: ярко-фиолетовая шея, полоса посредине горла, все ключицы в ранках. На щеке ссадина. Ну, что же поделать, об этом он должен был вспомнить раньше. Проматерившись про себя, Боруто натянул улыбку на губы.       — Да, привет, мои хорошие. Да, я в порядке, — что-то на заднем плане, поверх головы девушки дрогнуло от его голоса, но Боруто не придал этому значения.       — Боруто! Ты шутишь? Ты ужасно выглядишь! — телефон в руках Чочо дрогнул: она приблизила его к глазам, разглядывая следы на теле Боруто.       Узумаки демонстративно поднял вилку и закинул кусочек мяска в рот, показательно тщательно пережёвывая. Когда Акимичи отодвинула телефон, Боруто понял, что они с Мицуки сидят спиной к учительскому столу. И в кадр попал и сам учитель, который говорил с непозволительно близко стоящей к его столу и, чуть ли не сидящей на нём, девушкой с фиолетовыми волосами. Но одет Учиха был для себя не свойственно. Боруто никогда не замечал за ним любовь к ярким вещам, а ярко-рыжий джемпер, что был очень похож на те, которые любил носить его отец, на фоне привычного чёрного казался очень кричащим.       — Я в порядке, — прорычал Узумаки, — что эта дрянь делает в кабинете?       Стоило Узумаки поинтересоваться, как Чочо, поменяла наклон телефона и теперь и им хорошо стало видна картина на заднем плане: Саске разговаривал с Конан, та протянула к нему руку, но одернула её, резко повернувшись на телефон в руках Акимичи. Она встретилась взглядом с разгневанным Узумаки, покраснела и бросила:       — Простите, Саске-сан, мне пора, а то не успею до звонка на пару, — поспешила скрыться с его глаз.       Боруто наблюдал, как Учиха задумчиво кивнул ей, и медленно, будто опасливо перевёл взгляд вперёд, заметив наконец его, и замер.       — Боруто? — он несколько секунд смотрел в его глаза, но всё же продолжил, — что же вы не на паре, раз улитка уже не беспокоит Вас? — Узумаки видел, как тяжело давалось Саске не отводить взгляд, а подбирать слова тем более. Он был уверен, что это заметил не только он.       — Сенсей, ну что же вы, вы же знаете, что дело вовсе не в улитке… — он демонстративно поднял руку и почесал на шее след удавки от галстука, благо рваная рана находилась чуть ближе к спине и прикрывалась его поворотом головы относительно камеры. Боруто вздрогнул, когда Акимичи охнула, увидев фиолетовую полосу на его запястье.       — Узумаки, вы хотите сказать, что ваша невеста соврала мне? — как же Боруто хотелось, чтобы Учиха перестал ломать комедию и либо оказался рядом и взял его вновь, либо просто пропал с концами. Куда-нибудь подальше.       — Невеста? Бо-оруто-куна?! — в глазах девушки разжегся предвкушающий новую сплетню огонь.       — Ох, плохо значит пресса работает, раз ты, Чочо, ещё не знаешь, — прохихикал он.       — Вчера, на приёме в честь дочери президента, Боруто и Карин Узумаки объявили о своей скорой свадьбе, — как будто безэмоционально произнёс Учиха.        Боруто казалось, что тот поедает его взглядом, но его глаза оставались как поверхность нетронутой глади — нечитаемыми. Жёлтые глаза друзей искренне были удивлёнными, и пока его подруга не стала заваливать вопросами, он заговорил.       — Ну Са-аске-сан, ну за что? Что я вам такого плохо сделал? — обиженно произнёс Узумаки, поджимая губы.       — Боруто? — Узумаки увидел Обито внезапно появившегося в кадре, а взгляд его не сулил ничего хорошего. — Идиот, ты адекватный вообще? Я тебе ещё вчера сказал, что ты конченый, — Боруто потёр нос, наблюдая, как младший Учиха злится и отбирает телефон у хозяйки из рук, та лишь недовольно насупилась. И, судя по замелькавшему потолку и быстрому звуку шагов, Обито вышел из класса.       — Боруто, блядь, ты нормальный? Ты после того, что он сделал ещё и мило общаться с ним будешь?       — Обито, не начинай.       — Да в каком смысле не начинай? Я ещё не закончил! Ты… — он задохнулся вздохом. Боруто увидел, как тот смотрит куда-то поверх телефона. И услышал очень тихий, еле различимый голос.       — Учиха, если ты хочешь поговорить о моём поведении, то и говори о нём со мной. Не приставай к Боруто, его дела тебя не касаются, — раздражённо оборвал Саске.       — А тебя, значит, касаются? Да кем ты возомнил себя! — глаза Обито блестят от гнева и плохо скрывающейся ярости, а Саске в ответ лишь хмыкает. Боруто слышит удаляющиеся шаги: видимо сенсей вернулся в класс.       — Обито, я прошу тебя, пожалуйста... — с опаской и мольбой в голосе начал Узумаки.       — Заткнись, Боруто, он заслуживает казни, причём самой жестокой.       Мальчишке не верилось, что Обито сможет причинить Саске хоть какой-то физический вред, но это не значило, что взбешённый и раздраженный Обито не в силах вообще ничего сотворить. Он всё-таки из жестокого и очень гордого клана Учиха, славивщегося своим грубым и резким подходом к решению проблем и скоростью на расправу, а в связи с последними событиями... которые, впрочем, совершенно не объясняли Узумаки резкую озлобленность Обито на Саске, ведь в теории это он должен был злиться на сенсея, а никак не успокаивать друга.       Узумаки ещё несколько минут смотрел в глаза Обито, молясь, чтобы тот услышал его молчаливый посыл, но Учиха лишь отключился.       Боруто стукнул кулаком по столу. И, не придумав ничего лучше, написал сообщение подруге:

Вы:

Пожалуйста, Чочо, если увидишь

что-то странное в поведении обоих Учиха

— немедленно мне сообщи — это может быть критично.

      И Боруто стал просто ждать, а что он ещё мог?

***

      С утра Саске проснулся поздно и чуть было не проспал пары в колледже. Подорвавшись с кровати, он отнёс тарелку от ночного ужина на кухню и кинул её в раковину. Мысленно извинившись перед аники, залез в шкаф с одеждой. Его брат был ниже, но шире в плечах, бёдра же его были мощнее и больше. Поэтому найти хоть что-то подходящее оказалось сложной задачей. Среди вещей брата, Саске нашёл джинсы, которые сели на него как вторая кожа, видимо брату они были чуть маловаты, и ярко-рыжий свободный джемпер. Принюхавшись, он идентифицировал хозяина этой вещи — этот парфюм был любимым парфюмом Узумаки-старшего. Учиха улыбнулся, схватил свой портфель и по дороге вызвал такси, хорошо хоть догадался зарядить телефон, благо зарядка была универсальная.       В колледж он всё же явился вовремя. Первая половина учебного процесса прошла спокойно, Боруто не было, как и сказала Карин. Оставалось лишь стоически сносить прожигающие взгляды Обито.       После большой перемены и обеда в класс зашла Конан и аккуратно поинтересовалась что же произошло с Боруто: не виновата ли она в его отсутствии. Учиха успокоил её, а после стал замечать, как она кокетливо машет ресницами, как томно вздыхает, рассказывая о чём-то, но он её не слушал.       Саске уже услышал голос Боруто, который спрашивал про его собеседницу. Но не мог повернуть голову и поверить в это. Он не был готов к разговору с Узумаки. Тем более к такому разговору, при свидетелях. И погрузившись в мысли, он не увидел как девушка потянулась к нему рукой и почти коснулась его щеки. Он уловил этот жест лишь когда она отдернула руку. Но было так сильно плевать. Она что-то пролепетала и убежала. А Саске, собрав все силы в кулак, повернулся на голос Узумаки.       Как же Учиха хотел оказаться рядом с любимым мальчиком и провести рукой по его коже, потрогать свои следы на нём, выцеловывая каждый и вымаливая прощения... Но он отчётливо понимал, что теперь даже простой разговор между ними вряд ли возможен. Он не обманывался, осознавал, что его поступок объяснить для адекватного человека просто невозможно. Да и он бы и не попытался, всё равно слов бы подобрать не смог, да и кем нужно быть, чтобы после насилия над собой хотя бы позволить такому человеку присутствовать в своём окружении, что говорить о чем-то более близком?       Когда глупый диалог с Боруто закончился, Учиха ощутил гнев, ведь он хотел поговорить с ним один на один, как и советовал аники. Может он услышит, что Боруто хотя бы не проклинает его? Но весь класс мешал ему. А ещё и этот Обито, который суёт свой нос не туда.       После окончания учебного дня Саске поспешил удалиться, благо ему сегодня не нужно было на учёбу. И можно было провести вечер в одиночестве, ведь наконец-то эта чёртова неделя, самая сложная за последние пару лет, кончилась и ему просто необходимо побыть одному. Но достигнуть желаемого ему было не суждено: кто-то окликнул его со спины, а пока он оборачивался, перед носом остановилась машина и крупный амбал в маске закрыл ему лицо рукой с какой-то тряпкой.       Теряющего сознание Саске закинули в машину и куда-то увезли.

***

      Очнулся Учиха в каком-то тёмном месте. Ему было холодно, зубы стучали. Открыв глаза и оглядевшись, он понял, что лежит на огромной кровати, а напротив большое зеркало в пол. Приглушённый, почти отсутствующий свет, массивный деревянный стол, заваленный бумагой, пара комодов, на вид тоже массивных, а в углу стоит огромное и мягкое кресло, в него точно бы поместились двое. Изголовье кровати железное, а к её прутьям пристёгнуты наручниками его руки. Он тихо выдохнул: вся ситуация ему жутко не нравится.       — Ты проснулся? — Саске вздрогнул: как он не заметил сидящего рядом с ним на кровати Обито? Видимо парень слился со спинкой, к которой он прижимался. Старший дёрнул руками, пробуя удерживающую силу наручников на прочность.       — Не волнуйся, я отпущу тебя, но лишь после того, как ты сам ощутишь на себе то, что ты сделал с Боруто, — Саске с беспокойством увидел, как парень приблизился к нему, провёл рукой по его груди, потерев предположительное расположение соска.       — Не трогай меня, — Саске дёрнулся, пытаясь скинуть чужую руку с себя.       — Он, наверное, тоже просил тебя не трогать, — грустно ответил ему Обито.       — Не просил, — сжав зубы произнёс Саске.       — Значит ты заткнул ему рот, — хмыкнув, подвёл свою мысль младший.       — Нет. Ты лезешь не в свое дело. Ты ни черта не знаешь, — прорычал старший Учиха и вновь дёрнул руками, но бесполезно — наручники держат крепко.       — Так расскажи мне.       — Нет, Обито. Кто ты такой, чтобы я рассказывал тебе о личном? — вскинул брови Саске.       — Я тот, кто сейчас поимеет тебя, — расплываясь в мерзкой гримасе, отвечает ему парень.       — Ты не посмеешь, — сощурив глаза, парирует Саске.       — Ты хочешь поспорить? — приподняв бровь, интересуется Обито.       — Тебе не хватит смелости. В противном случае, ты явно имеешь виды на Боруто. Признавайся. Кто ты для него?       — Никто… — очень тихо, одними губами шепчет подросток.       — Значит, очень хочешь быть кем-то?       — Да что ты знаешь, чёртов Саске? Ты всю жизнь с ним рос и не смог понять своего счастья, а мне приходилось исподтишка наблюдать за ним: как он рос, как становился и расцветал. Он никогда меня не замечал! А теперь, когда заметил, опять появился ты, — Обито рычал, чуть ли не срываясь на клокотание.       Саске решил просто смолчать. А что тут ответишь? Не рассказывать же сопернику, как он опростоволосился? А то, что теперь они с Обито соперники и враги, он не сомневался. Но отвлечение мальчишки было не долгим, он ощутил его холодные руки, которые задрали джемпер и погладили по прессу.       Живот Саске напрягся, отзываясь на касание. Он грозно выдохнул, когда Обито опустив руки на его джинсы расстегнул ширинку и попытался стянуть тугие джинсы, но те сидели плотно и почти не поддавались. А Учиха-старший ещё и ноги в коленях согнул, чтобы максимально затруднить для Обито его план. Но подросток был настойчив и всё же стянул их. Сел Саске на бёдра, а сам, задрав джемпер ещё сильнее, принялся водить горячим языком по его груди, прикусывая соски.       Саске ощутив, как Обито потёрся об его бёдра, напрягся: уж очень ему не хотелось вновь предавать Боруто. Он дёрнулся, чувствуя, как под прижатым джемпером на его груди колет — любимый кулон вонзился в кожу, заставляя сильнее сопротивляться и трепыхаться, веря в то, что если он ничего не сделает, то он просто не сможет и помыслить о прощении со стороны Боруто. Ведь их отношения — это их отношения, а секс с другим, это иное, даже по принуждению. Поэтому Саске пытался заставить себя отвлечься, представить что-то максимально отвратительное, чтобы психологически помешать своему члену налиться кровью. Хоть Обито и не был желанен для него, но и от простых механических ласк тело сдавалось.       — Так ты сам хочешь оказаться на месте Боруто? Ты так трешься об мой член, — голос Учиха оказался хриплым, от этих слов он ощутил, как Обито на нём дёрнулся, сильнее прижимаясь. А Саске уже пришлось закусывать губу, дабы сдержать позорный стон. Но что-то привлекло его внимание. Ощущение вибрации. Обито хмурится и достаёт из кармана телефон, бросая ему:       — Молчи, хоть слово произнесёшь и тебе же будет хуже, — и ответил на звонок.       — Да? Успокойся. Да не ори ты. Да жив он, твой любимый. Вон как дёргается подо мной. Что? Ты точно совсем ебнутый. Ты готов пойти на это ради него? Как хочешь. Даю тебе час, не явишься, возьму его. Мне это всё осточертело, — Обито замахивается рукой с телефон, но передумывает и сжав зубы убирает его в карман. Саске пытался сообразить, что всё это значит. Тот, кто позвонил ему явно выторговывал, чтобы его не трогали. Но кто? И откуда этот кто-то мог узнать? И Учиха понимает, что вопросы явно глупые, он прекрасно знает одного единственного человека, который мог бы ради него пойти на всё. Но это было раньше... сейчас же такого человека просто не существовало, он лично разрушил последние надежды хотя бы на призрачную дружбу, бросив его одного, когда в нём максимально нуждались.       — Да, я явно многое о вас не знаю… — протянул младший Учиха. — Ладно, у тебя есть час, чтобы свыкнуться с мыслью, что ты будешь изнасилован, — Саске видит, как сильно ухмыляется Обито, тот видимо ничего пояснять не собирался, но с него слез.       Саске тихо выдохнул: перспектива быть изнасилованным Обито ему не улыбается. Но у него было время, чтобы принять этот факт, но ведь за это время что-то может и измениться? Он перевёл взгляд на парня, который улёгся рядом, прикрыв глаза и тихо, размеренно дыша.       За прошедшее время руки у Саске окончательно затекли, а он словно не замечал, лежал и смотрел в потолок. Всё думал о Боруто. Он не понимал, почему во взгляде парня, смотрящего на него с телефона не было ни гнева, ни обиды. Он искренне улыбался ему. Словно Саске не изнасиловал его, не бросил одного в холодном туалете, а они накануне занимались горячей любовью.       Ещё одна вибрация чужого телефона вывела Саске из тяжёлых мыслей. Обито ответил на звонок. И он не понял, почему младший Учиха так развратно расплылся в улыбке, скинув телефонный звонок. Обито вновь сел на него, надавливая коленом в середину груди, вновь заставляя подвеску впиться в грудь. Потянувшись, подросток отстёгивает наручники от кровати, замыкает их друг на друге, а сам опускается рядом, протянув ему джинсы.       Саске недоверчиво берёт их. Натянуть штаны было сложно, но он справляется. А пока он одевается, поглядывает за своим неудавшимся насильником: тот что-то ищет в комоде и, найдя, пихает в карман.       Подчиняясь движениям Обито, который тянет его за цепочку на наручниках, Саске идёт по лестнице наверх, оказываясь в просторной большой гостиной. Он замирает: в распахнутых входных дверях стоит Боруто. С теплотой в глазах смотрит на него. Но действия парня расходятся с теплом того взгляда, которым он одарил его. Саске наблюдает, как предмет его влажных сновидений Узумаки скидывает куртку, кидает её себе под ноги, и, сделав несколько шагов в середину комнаты, садится на колени, опуская голову и смотря в ковёр.       — Футболку тоже снимай, — Саске вздрагивает от надменного и приказного голоса Обито.       Боруто, подняв руки, стягивает футболку и, не глядя, кидает её. Обито отпускает Саске, а тот просто не может оторвать взгляд от мальчишки. Почему сейчас кто-то другой делает это с его мальчиком? Саске готов кричать, биться головой, подбежать к Узумаки и выволочь его отсюда или прямо тут, под этим жадным взглядом Обито, прижать его к себе и целовать его и ласкать израненную им же кожу. Но он не может пошевелиться, словно его прибили к полу, а горло пересохло и ничего, кроме глухого рыка, не вырывается.       Саске отчётливо видит, как Боруто сглатывает от его рыка, но глаз не поднимает, а Обито, ухмыляясь, и, видимо, не замечая реакций Боруто на сенсея, подходит к нему, залезает в карман и, достав оттуда что-то круглое, застёгивает на шее Узумаки кожаный ремешок.       — Я готов принять такую рокировку, — слащаво тянет Обито, подходя к Саске и отстегивая ему наручники, — Вы свободны, Саске-сан.       Саске дёргается, но остаётся на месте, ощущая, как Обито с силой пихает его в спину в направлении входной двери, но он продолжает упрямо стоять и поедать покорного Боруто глазами. Как же хочется схватить его, прижать к стене и жёстко вытрахать такого послушного мальчика. Но Саске не подбежал, не схватил, а вздрогнул от ледяного тона Узумаки:       — Проваливай.       Саске дёргается и, как будто от пинка придавшего ему ускорение, пробежал полкомнаты к двери, но у неё остановился, обернувшись. Обито подошёл к его Боруто, поднял за подбородок и впился в пухлые губы, а отстранившись, поискал что-то и вытащил из другого кармана недлинную металлическую тонкую цепочку. Боруто же чуть повернул опущенную голову назад:       — Я сказал тебе свалить.       Саске абсолютно не понимает, как повести себя: голос Боруто совсем противоречит его взгляду. Словно парень сам не может определиться, что именно он хочет сейчас: чтобы Саске исчез или остался рядом.       — Боруто… — начал было Саске.       — Са-аске, проваливай, — рычит Узумаки.       — Вот как? Так я действительно чего-то не знаю, Боруто-кун? Но это более не имеет никакого значения, — Узумаки дёргается, опуская взгляд в пол, а Обито шагает к Саске и, впихнув ему в руки его портфель, и выталкивает за дверь, захлопывая её перед носом.