И имя мне — легион. [Лк. 8:30]

«Дни человека — как трава; как цвет полевой, так он цветет. Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его.»

      Гарри отшатнулся в сторону, крепко ужаленный пристальным взглядом могильно-ледяных глаз, словно прикосновение влажного липкого трупа к шее, до мурашек, до электрической боли по всем нервам. Бедра задели спинку стула, и тот с грохотом упал на пол. Сердце заколотилось, как бешеное, отчаянно, взволнованно, заставляя задыхаться от паники.       Нужно было связать Реддлу руки и ноги, черт, заклеить рот, чтобы он не мог говорить слов Силы, привязать к кровати, сдать в полицию! Никто даже не знает, что Том сейчас здесь, в этой комнате! Поттера била мелкая дрожь потрясения. Да, он привел в свой дом бывшего друга, но понятия не имел, что будет делать, когда тот очнется. О чем разговаривать. Как себя вести.       Том отвлекся от Гарри и медленно обвел глазами комнату, чуть приподнимая подбородок, чтобы вновь остановить свой изучающий взгляд на втором парне. — Я тебя знаю? Поттер ошарашенно приоткрыл рот, слегка тряхнув головой в неверии. Сначала показалось, что он просто ослышался, не так понял Тома. Звук его голоса перевернул внутри маленький мир вверх ногами, заставив створки дверей, за которыми таится Мать, тревожно подрагивать. Даже Бездна откликалась на обыкновенный звук голоса этого чудовища. — Что? Реддл вытащил из-под одеяла левую руку, зачем-то осмотрев ее, сгибая и разгибая длинные пальцы, прослеживая линии старых шрамов, след от железных наручей, хмуря брови в какой-то неясной эмоции. — Я… Я п-понятия не имею, кто я такой. Гарри схватился за сердце.       Присутствие Тома Марволо Реддла в доме, появление его в жизни Поттера — еще полбеды. Настоящие проблемы начались, когда вернулись родители, и Гарри спустился их встретить, а этот чертов бесполезный, беспамятный утенок спустился следом, с любопытством осматривая дом и сильно побледневшего Поттера-младшего. Его мать и отец застыли в дверном проеме, растеряв дар речи при виде пропавшего вероятного подозреваемого жестокого убийства. Более того, мальчика, к которому их сыну запретили приближаться, контактировать с ним, даже думать о нем.       Гарри сложил было пальцы в символ Бездны, от отчаяния намереваясь применить колдовство прямо на родителях, однако совершенно неожиданно лица Поттеров-старших разгладились и просветлели. Лили подошла ближе, обняла почти мертвого от страха и тревоги сына, повернула голову к Тому и тепло улыбнулась: — Ты привел домой друга? Гарри медленно моргнул. Джеймс же фыркнул: — Надеюсь, вы выполнили домашнее задание, бездельники. Лил, у нас осталась лазанья? Есть хочу — ужас! Еще во Внешний Мир ехать… Давайте-ка поторопимся. Реддл вежливо и слегка растерянно улыбнулся, впиваясь требовательным и вопросительным взглядом в бывшего друга, всеми возможными мимическими способами показывая, что не знает, как ответить и поступить в этой ситуации. Мозг же Гарри заработал в полную силу, анализируя: родители околдованы, это без сомнений. Есть всего несколько вариантов причин их помутнения рассудка.       Либо сработал защитный механизм этого монстра, бессознательный, либо Мать снизошла до помощи своему возлюбленному сыну, наконец, воссоединившемуся со вторым ее ребенком. Этакая Сила, неподвластная осознанным намерениям, вроде стихийных эмоций.       Либо Том вовсе не терял память, и прямо сейчас все Поттеры находятся в глубокой опасности.       Гарри повернул к парню голову, готовый атаковать и защищать свою семью, и приблизился к Тому вплотную, ловя его полное внимание, почти сталкиваясь с подростком носами. Затем прижал к нежной коже его шеи нательный крестик. Щеки Реддла залил румянец, глаза слегка расширились, а дыхание сбилось, однако никакой болезненной реакции не последовало, Том не отшатнулся, не вскрикнул, горло осталось чистым и нетронутым, будто в его черной душе не было ни следа Матери-Бездны. Поттер тяжело нахмурился, смещая крест левее, а затем прямиком к залитой краской скуле, внимательно следя за тем, как чужое тело реагирует на Веру.       Том отступил прочь на странный изломанный шаг назад, отводя взгляд в сторону, и Гарри высоко вскинул брови, недоумевая. Реддл стесняется? Что? Реддл испытывает смущение? — Добрый Боже, не может быть, — прошептал он, и рука с зажатым в ней крестом упала вниз. Том на самом деле ничего не помнит. И в нем нет ни единой капли Силы. Прямо сейчас Том Реддл — самый обыкновенный подросток, потерявший память. — Что ты делаешь, — нервно спросил тот, все еще не встречаясь с Гарри своими страшными глазами. — Ты… Я не знаю, кто ты. Поттер провел ладонью по лицу. Лили со стороны кухни позвала мальчиков к столу.       Что за ебучая жуть.       К еде Гарри практически не притронулся, искоса наблюдая за чудовищным аппетитом Тома. Тот накинулся на свою порцию, словно голодал целую неделю (что по его физическим данным и не скажешь), и это тоже чрезвычайно нервировало парня. Сила требует большой затраты энергии, сжигаются калории, как при интенсивном занятии спортом, не поэтому ли Реддл такой оголодавший? Родители продолжали вести себя, как ни в чем не бывало, но поднимать тему с недавним убийством прямо при бывшем друге Гарри поостерегся. Мало ли что может случиться, он не мог подвергнуть отца и мать такой опасности. Если есть вероятность притворства… То вся семья в большей беде, чем можно вообще представить.       Едва тарелка гостя опустела, Том впился еще одним требовательным взглядом в лицо Поттера-младшего, видимо, желая поговорить с ним наедине, что не удивительно при потере памяти: мальчик явно жаждал узнать, что происходит, где он и кто.       Гарри медленно встал из-за стола и второй парень моментально поднялся следом, не отрывая пристального внимания от любого микродвижения тела Поттера. Родители отпустили подростков на улицу, а Гарри с легким нервозным раздражением заметил, как Том потянулся к нему рукой, цепляясь пальцами за край белой рубашки, и пошел следом.       Отойдя от дома на приличное расстояние, они остановились. Гарри долго не решался повернуться к бывшему другу лицом, и тот встал перед парнем самостоятельно. — Ты меня знаешь, верно? Это… твои родители, да? Они назвали меня твоим другом. Почему я ничего не помню? Как меня зовут? — Том, — нехотя отозвался Поттер, сжимая пальцы в кулаки. Имя этого чудовища так ладно и легко перекатывалось на языке, так вкусно и правильно, что становилось страшно. — Том Реддл. Мы раньше общались. Я нашел тебя без сознания, в лесу. Не знаю, что случилось с твоей памятью, но… — в голову пришла мысль просто избавить себя от ответственности и опасности. Родители околдованы, и неизвестно, что еще может произойти по вине Гарри. — Идем. Мы должны обратиться в полицию. И… Он уставился на обе ладони Реддла, чьи пальцы вновь сжимали его одежду. — Отпусти меня. Том отдернул руки, опять заливаясь абсурдным румянцем, заставляя Поттера проклинать белый свет. До отделения полиции парни шли молча. Реддл опять находился непозволительно близко, едва не касаясь второго подростка своим телом, раздражая и волнуя его. Маленький Том тоже был липучкой, но они хотя бы были близкими, почти читали мысли друг друга, а о чем думал потерявший память человек? Психологически Гарри примерно понимал значение реакции Реддла: он был первым, кого Том увидел, когда очнулся, ничего не зная о внешнем мире и о себе. Может, мальчик банально боялся потеряться или опять впасть в беспамятство, может, это все еще часть искусной игры в невинность. Том Реддл — великолепный хитроумный лжец, был им и в двенадцать лет.       Перед искомым зданием парни остановились, и Реддл вновь робко потянул Гарри за край рубашки. «Что же ты творишь?! Твои грязные, черные руки разрывали гнилую плоть и могилы, как ты можешь вести себя столь человечно?!» — хотелось закричать Поттеру, но он пережил грубые эмоции шока глубоко в себе. Потеря памяти этого повзрослевшего монстра травмировала сознание так же, как и само присутствие Тома. — Ты ведь пойдешь со мной? Останешься рядом? Гарри смотрел в мазутно-черные глаза и не узнавал своего друга. В душе скапливалось отчаяние, вытесняя злость. Не было никакого сочувствия к состоянию растерянного парня, Поттеру казалось, что его предавали повторно.       Как Том посмел забыть единственного друга и все, что сотворил с ним?       Он не знал, на что надеялся, сдав Реддла в руки Люпина. Точно не его ошарашенного, испуганного лица, а следом — ласковой, теплой улыбки и радушно разведенных в разные стороны рук. Том постоянно взволнованно оглядывался на мрачно молчавшего Поттера, смущенно-тихо отвечал на дружелюбные расспросы и успокаивающие подбадривания, иногда заламывал руки, иногда утыкался взглядом в пол.       Какая невинная нежная овечка. Отвратительно.       Гарри незаметно для полицейских стянул с шеи нательный крестик и зажал его в руке, следом аккуратно обхватывая ею ладонь парня, ловя на себе его смущенный изумленный взгляд. Реддл опять не отдернулся, не обжегся, не показал виду, что чуждая ему Вера причиняет вред. Поттер ощущал лишь глубоко в себе трепет Матери, осторожно ощупывающей запертые створки дверей громадными черными пальцами. А Том — забери его Бездна — опять раскраснелся, как девочка-подросток при виде своего возлюбленного. Гарри сделалось противно и гадко от странного, чуждого поведения бывшего друга.       Ну, разумеется, Реддла полностью оправдали, признали вменяемым и записали в их школу в класс, ниже поттеровского, — вскоре подоспели Глава и трое Старейшин, заполнив нужные документы на скорую руку. Выдали ключи от дома, вручили завещание, в котором все имущество его отца полностью переходит к сыну в случае смерти первого. Дом со всем его содержимым, три машины, пропуск во Внешний Мир, огромная территория поместья, место кандидата в выборы Главы Общины. Вот так просто, без расследования, разбирательств, допроса и обысков. Магия продолжала действовать на полицейских, а крестик не обжигал Тома: подросток не пользовался энергией Бездны, оставаясь чистым и пустым от Матери. — Я пошлю в твой дом рабочих, чтобы… привести его в порядок, немного убраться там, — вещал Глава Общины. — Отец Поттера сейчас во Внешнем Мире, мы позвоним ему, чтобы взял больше бензина для генераторов. Сходите в магазин, наберите еды, прогуляйтесь немного. Люпин по-доброму улыбнулся, глядя, как Старейшины покидают кабинет, уводя за собой смеющегося Главу. — Гарри, проводишь мистера Реддла до его поместья через пару часов, — обратился к мальчику Ремус, поправляя свой значок на груди. — Надеюсь, память вернется к несчастному ребенку… А пока позаботься о своем друге, хорошо? Школу покажи, наш рынок. Сынок, тебя уже накормили? — Да, мистер Люпин, — вежливо ответил Реддл, вновь приковываясь вниманием к опустошенному происходящим Поттеру, сжимая его влажные от эмоций пальцы в своих еще крепче. Гарри выпалил: — Я могу поговорить с тобой наедине? Мужчина и бывший друг молча уставились на парня. Тот сглотнул. Том свел брови к переносице, сжимая ладонь на мелко трясущихся пальцах Поттера так, что стало больно. — Не оставляй меня. — Я быстро… Гарри выдернул руку из захвата, встряхивая слегка занемевшую ладонь, отшатываясь ближе к Люпину и быстро толкая его в личный кабинет мужчины, оставляя шагнувшего к ним Реддла за захлопнувшейся дверью. — Что происходит, почему ты так себя ведешь? — тут же зашептал Гарри в лицо удивленного полицейского. — Разве не помнишь? Ты говорил буквально вчера, что Том Реддл — главный подозреваемый в убийстве своей семьи, мне судом Старейшин запрещено приближаться к нему, почему вы так просто останавливаете расследование?! — О чем ты? Ремус натянуто улыбнулся, смотря на подростка уже с тревогой и подозрением. — Твой друг потерял семью, повредил память, Гарри, я не думал, что ты настолько жестокий. — Что?.. П-постой… — Мистер Поттер. Не валяйте дурака, — Люпин отмахнулся от шокированного парня, приближаясь к своему рабочему столу и садясь за него. Он развернулся обратно к Поттеру, демонстративно взяв в руки личное дело Реддла. И разорвал его на маленькие кусочки, продолжая улыбаться. — Твой друг ждет тебя прямо за дверью. Ступай. «Очнитесь! Это не нормально! Это не правильно, прошу!» — Поттеру хотелось закричать от бессилия, злости и страха. Забиться в угол кабинета и просидеть так, пока Том просто не сгинет, пока ему не надоест ждать, и он не уберется прочь в самую Бездну.       В помещение робко постучали, дверь приоткрылась. Заглянувший в дверной проем Реддл неловко улыбнулся Ремусу и вопросительно-требовательно уставился на сжавшегося Гарри. Его мягкие кудри волос падали на лоб, слегка прикрывая брови и глаза, делая лицо еще более невинным, приятным. Они походили на темный палисандр, теплый, близкий земле. — Мне очень хочется увидеть свой дом. Гарри… Мы можем пойти прямо сейчас? «Интересно…» — глаза парня сощурились, но он безропотно вышел, не прощаясь с околдованным мужчиной, а тот и не обратил никакого внимания на бестактность. Ладонь опять сжали ледяные пальцы, будто Реддл боялся, что Гарри ускользнет прочь. — «Том не хочет, чтобы я оставался один, наедине с другими людьми? Я правильно понял? Это явно что-то значит. Пределы дурного колдовства… Я точно помню момент во взгляде дядюшки и родителей, где они полностью шокированы появлением Реддла перед тем, как лучиться к нему дружелюбием».       Гарри отвлекся от мыслей, когда Том остановился, вынуждая его дернуться и замереть, едва не споткнуться от неожиданности. Реддл опять встал ровно перед напряженным подростком, внимательно его разглядывая, а затем обхватил чужое лицо в мягкий плен ледяных рук: — Я тебя пугаю? Почему ты хочешь как можно скорее от меня избавиться? Поттеру казалось, что когда они столкнулись взглядами, время замедлилось и остановилось, и парень заглянул в саму Бездну.

— Кости красивые, — говорил Том, оглаживая кончиками пальцев раскрытые их взору желтоватые кости в распахнутом гробу. Он сидел совсем рядом, потеснив бедренные кости, трогая скелет мертвеца, а Гарри свесил ноги с края разрытой ими могилы. — Люди оценивают красоту по коже, волосам и наружним органам, но посмотри, какие красивые кости. Ребра похожи на высохший труп большого паука, гляди, как лапки сложил. Гарри, а здесь косточка похожа на ракушку, помнишь, я тебе показывал? Поттер смотрел в ту же сторону, но ничего прекрасного в старом мертвеце не находил. Реддл был немного странным, но мальчик готов стойко сносить его ненормальность в пугающих мелочах. Иногда друг становился драматичным и даже поэтичным, рассматривая окружающий мир таким, какой он есть. Иногда Тому нравились речные яркие камешки, и он касался их поцелуями, раскладывал на обнаженной коже Поттера изысканную картину хаоса, иногда мальчик находил красивой росу на паутине в утренних лучах, а иногда — в разложившейся, кишащей червями, вороне. — Смотри, какие у нее были волосы, — Реддл подхватил две пригоршни блеклых седых волос, разметавшихся по дну гроба, и поднес к лицу, заинтересованно обнюхивая, а следом — чихая. — Я хочу сплести из них парные браслеты. Гарри тихо вздохнул. Кто бы мог подумать, что его красивая винтажная куколка — омерзительный монстр. Честно говоря, в последнее время мальчик начинал уставать от игр Реддла, от бесконечной апатичной отстраненности, от странных снов с участием Матери, от подступающего северным ветром сумасшествия. Он подумывал прекратить использовать Силу.       Так и не дождавшись никакого ответа, Том подцепил кончиками ногтей оставшуюся на ребрах истлевшую до буро-черного цвета плоть, посыпавшуюся на дно гроба, улыбаясь чему-то своему. Им понадобились перетертые в порошок кости, и впервые мальчики разрыли настолько старую могилу: обычно им приходилось долго и кропотливо отделять мясо от скелета, сушить кости, тратя много времени на самые простые зелья.       Гарри с молчаливым безразличием наблюдал, как Реддл ложится возле скелета, обнимая его, и с улыбкой прикрывает глаза, перебирая в другой руке волосы мертвеца. Сюрреалистичная картина мрачного гротеска, эта нежная куколка и истлевший до костей труп, которого мальчик назвал красивым. Поттер представлял, какой внутри самого друга скелет, его сахарные косточки, они однажды раскроются земле и Матери, и Гарри тоже с удовольствием их потрогает. — Что говорит тебе Бездна?

Гарри молча смотрел в ненормально черные глаза, борясь с желанием схватить Реддла за волосы и как следует встряхнуть. Незнакомый, забывший, пугающий. Детское воспоминание пролетело, как выпущенная в кролика стрела, пронизывая хрупкое тельце насквозь, вот, как ощутил себя парень. — Мы не были друзьями, — в итоге соврал Поттер, цепляясь за левую ладонь парня и оттягивая ее прочь от своей щеки. Холодные прикосновения обжигали. — И я не хочу становиться ими сейчас. Тебе следует реже прикасаться ко мне, если не хочешь, чтобы я тебя ударил. — Ударил?.. Том выглядел обеспокоенно и расстроенно, однако сердце второго подростка глухо молчало и не испытывало жалости. Гарри не собирается жалеть чужака. — Почему ты говоришь такие вещи? Как я посмел тебя чем-то обидеть, расстроить? — Реддл вновь потянулся было к лицу Поттера, но тот отпрянул, избегая прикосновения, и приподнятая ладонь замерла в воздухе. — Почему бы нам не стать друзьями сейчас? Гарри некоторое время молча смотрел куда-то в переносицу парня, не реагируя на предложение. Стать друзьями. Червячок подозрения выедал внутренности, гложил, гложил сознание, люди не могут быть такими невинными, такими… добрыми, не мог быть добрым и Том. Даже с потерей памяти, ему только что сообщили о смерти родителей, парень должен буквально ничего не знать об окружающем мире, и вместо логичных, правильных вопросов и логичного поведения, он предлагает подружиться?       Вместо страха почему-то вспыхнула ясная надежда, заставившая дернуться. Что, если его Том все еще где-то внутри этого незнакомца, что, если это новая, очередная и самая страшная его игра?       Гарри отступил на шаг назад, не зная, как реагировать. На себя, на свои неправильные эмоции. Может быть, он и не излечился до конца. Может, сумасшествие возвращалось вновь. Им действительно нельзя было встречаться. Подросток чувствовал, что очень близок к тому, чтобы сорваться. Он нащупал на своей груди, под тонкой рубашкой, нательный крестик. — Идем, купим тебе еды на первое время, я покажу дорогу до поместья Реддлов. Поттер подавил в себе судорогу, не отшатнулся, когда его ладонь опять увили ледяные пальцы Тома — он шел рядом, слегка позади, ощущаясь, как напуганный и брошенный ребенок, робкий и несмелый. Разве что его чертовы пальцы сжимали с нечеловеческой силой, грозясь проломить косточки до самой Бездны. Или таким образом просто чувствовал Гарри, ведь его рука все еще оставалась целой. — Я немного подслушал твой разговор с мистером Люпином, — не выдержал Том напряженной тишины, немного дергая бывшего друга на себя, чтобы привлечь его рассеявшееся внимание. — Что значит, запрещено приближаться судом Старейшин? И тот полицейский назвал меня твоим другом. Значит, было нечто большее, чем просто общение. «Да какой же ты упрямый», — ворчливо подумал второй парень, поджимая губы. Реддл все никак не мог отстать от него, успокоиться, убраться восвояси, хотя бы морально не так сильно давить. — Было, — нехотя буркнул Поттер, не оборачиваясь в сторону второго мальчика. Он мрачно смотрел перед собой. Спину укололо фантомной болью. — Длинная и неприятная история. — Мы куда-то спешим? Я хочу знать, Гарри. Я хочу знать все. Руку Поттера опять потянули назад, заставляя остановиться, а затем чужие ладони аккуратно развернули за плечи назад, чтобы подростки оказались лицом друг к другу. Гарри уставился на бледную шею, покрытую кофейными родинками. Накатила усталость. — Расскажи же мне. — В детстве мы совершили грехопадение, предали Веру. Играли в зло, высмеивали Доброго Боже, — монотонно и быстро ответил Поттер, которому уже порядком надоело поведение Тома. Ему не следовало говорить о Бездне, зато так и напрашивалась состряпанная Старейшинами, Дамблдором и родителями история. Что ж, почему бы и нет. — Наши игры дошли до критической стадии: я сбегал из дома, мы воровали, ты угонял машину отца. Ночевали в лесу, голые, как звери, да много всякой херни творили, полубезумные, — Поттер перевел взгляд на левую щеку Реддла. Ладони на плечах сделались свинцово-тяжелыми, и плоть под ними страшно немела. — А тебе было все мало, мало, мало, недостаточно. В итоге — доигрались. Мы пошли на Старое Пепелище, это… Тайное место глубоко в лесу. Место старой Общины. Поттер прервался. Спина покрывалась уже непрерывной болью от воспоминаний. Уши заложило эхо далекого крика. Мать аккуратно и нежно гладила двери глубоко внутри с обратной стороны, словно в утешении. — Мы залезли в каменные гробы, и не спрашивай, как у нас получилось опустить крышки сверху. Я запаниковал, смог выбраться, а вот ты — застрял там. Я… Я побежал за помощью, — он начал задыхаться. Том молчал, внимательно слушая, слегка растирая и поглаживая острые плечи парня подушечками больших пальцев. — Мне пришлось им все рассказать, показать. И… Знаешь, они не поверили. Посчитали, моя детская фантазия зашла слишком далеко, моя безбожность вызвала… Кое-какие изменения… Грехопадение необходимо излечивать, и грешники обязаны… Раскаяться. Я… После этого всего узнал, что тебя нашел твой отец и опять запер дома. Твоя психика оказалась сильно повреждена, потому и… Старейшины запретили наше повторное сближение. Это могло быть опасным для нас обоих. Вот и вся история. Реддл шагнул ближе, и Гарри на короткое мгновение показалось, что парень сейчас нападет или удушит, настолько ладони близко к шее, но он лишь нежно прижался лбом к взлохмаченной макушке бывшего друга на краткие мгновения. — И все же, теперь я здесь. Пальцы сжались на плечах с такой силой, что Поттер выдавил из себя болезненный тихий стон. — Мы оба здесь. Голос Реддла — приторно-сладкий, тягучий, ядовитый. Кусочек сахара, который окунули в мышьяк и надушили медовыми духами. Гарри чудились огромные руки Матери на бедрах, они толкали его тело обратно к Тому, своему самому любимому ребенку из всех нареченных. Внимание опять начало рассеиваться, парню с трудом удавалось оставаться «здесь и сейчас», и ни единого слова молитвы не вспомнилось — только прижатый ко лбу подбородок, полная концентрация на чужом дыхании, сбивающим пряди на голове. — Ты сказал «излечивать»? Как же эти люди лечили твое… грехопадение? — шепот потревожил волосы сильнее. Том всегда знал, куда бить. Чем бить. Где запустить свои черные руки, чтобы разорвать, истерзать, раздавить. Даже если сейчас он — икона невинности.       Гарри с невероятным моральным трудом отпихнул от себя Реддла, машинально встряхивая ладони от зыбкого ощущения запятнанности, и грубо, сквозь зубы ответил: — Экзорцизм. Пошли уже.       Когда они впервые добрались до Старого Пепелища, на Гарри уже не было крестика, и с Бездной он общался намного чаще, неожиданно взволнованный и заинтересованный присутствием в себе Матери: как так, два сознания в одном теле! Том говорил, что общался с ней почти с самого рождения, вызывая зависть друга.       Поэтому, когда дети очутились в заброшенной и заросшей старой Общине, Поттер, подобно ослепительной электрической волне, ощутил здесь острое присутствие Бездны, содрогаясь от священного ужаса и удовольствия. Судя по раскрасневшемуся кукольному личику друга, Том испытывал схожие чувства. — Женщина, которая меня родила, рассказывала об этом месте, — сказал Реддл, медленными шагами приближаясь к покосившемуся храму — огромному и мрачному зданию с массивной острой крышей, дверью, висевшей на одной петле, черными зевами окон. Оттуда тянуло спертым, удушливым запахом старости. Воздух звенел могильной тишиной и предостережением. Все Старое Пепелище окутывал мрак одиночества. — Наши предки здесь жили до дня трагедии. Того сожгли за «грехопадение», этого повесили… Бездна очень злится, когда страдают ее дети. Не знаю, что здесь случилось, люди не говорят о прошлом, — Реддл взобрался по ступеням и тронул пальцами тяжелую дверь, вызвав долгий тревожный скрип. — Может, мор пришел, может, люди с ума посходили и начали друг друга убивать, одно известно точно: трупов здесь больше, чем вырыто могил. Гарри приблизился к другу и взял его за руку, тоже заглядывая в черный провал здания. Того, что было внутри, разглядеть оказалось невозможно. Но парень ощущал, как Мать обнимает их громадными руками, и становилось совсем не страшно. — Ты не говорил о своей матери… — ногти Тома впились в ладошку мальчика, заставив исправиться: — То есть, о женщине, которая тебя родила. Я видел ее мельком… Меропа Реддл? — Ага, она самая. Том потянул второго ребенка в глубь храма. Теперь их голоса сопровождались негромким эхо, отраженным от высокого потолка. — Когда меня зачали, Меропа продолжала совокупляться с созданиями Бездны, знаешь, позволяя им поселиться внутри своего тела. Поэтому я такой сильный. Поэтому мне уготовано большее. А мое последнее сражение… — Реддл обернулся через плечо на завороженно молчавшего Гарри. — Когда я стану множеством, сама Бездна преклонится. — Множество? Что это значит? Том повел плечами, отпуская руку Поттера, чтобы приблизиться к каменному гробу и запрыгнуть сверху. Кажется, здесь лежали праведные Старейшины прошлого, раз уж их могилам отведено столь почетное место так высоко над землей. — Вот скажи, что лучше: одна жалкая конфетка или целая горсть? Что является рекою, одна капелька или бесконечная тонна воды? Мы станем единым роем, — он погладил гладкий камень, смазывая толстый слой пыли и стряхивая на пол крошево сухих листьев и веточек. — Однажды. Из пихтовой иголочки в целое дерево. «Множество…» — подумал Гарри, подойдя ко второму ребенку вплотную и крепко обнимая того за бедра, чтобы положить на бледные колени голову. В волосы моментально вплелись ледяные пальцы, поглаживая. — «Но я не хочу быть роем».       Старое Пепелище они изучили вдоль и поперек, и никакие монстры не вылезли, даже с наступлением тьмы. Только черные провалы дверных проемов и окон наводили леденящий ужас, ощущение, что за ними наблюдают десятки тысяч мертвых глаз оттуда. Нашли древний иссушенный колодец, в подвале одного из домов — цепи, колодки и ржавые наручи, где явно пытали и мучили «грешников», кладбище находилось немного в стороне от старой Общины, и там дети видели самые настоящие склепы (в их Общине был всего один склеп, похожий на большой кукольный домик, принадлежащий сорок четвертой Главе).       К полуночи холод обжигал кончики пальцев, заставляя Поттера трястись безостановочно, прижиматься к Тому в поисках тепла, пока тот не укутал друга своей кожаной курткой, даруя неожиданную заботу, а после — все же позволил развести костер, заставив Гарри воспользоваться Силой и особым словом.       Они уютно устроились в центре Старого Пепелища, подстелив под себя сорванные листья каштана, слушая шептание губ Матери, поющей из покинутого храма колыбельные, долго наблюдая за движением звезд наверху, пока их время не закончилось и не забрезжил рассвет.       Поместье Реддлов встретило их негромкими разговорами людей, заканчивающих уборку столовой — места, где полиция обнаружила тела убитых. Гарри повернул голову в сторону длинного стола из эбенового дерева, полностью уходя из реальности, растворяясь в нахлынувших воспоминаниях.

Первое впечатление на отца друга Поттер произвел самое положительное: с этими своими выглаженными брючками и светлой рубашечкой, с нательным крестиком и галстуком-бабочкой, вежливостью, улыбкой и послушанием.       Меропа сидела рядом с ними, но не поднимала пустых глаз от своей порции - таких же черных, отражавших Бездну, как и у своего ребенка. Женщина оказалась очень некрасивой, молчаливой и тихой. Ее муж совсем никак не контактировал с ней, а сын даже не смотрел в ее сторону. Гарри делалось очень неловко, ведь сам мальчик любил и уважал свою маму, а Реддл-старший вел себя, как ни в чем не бывало.       Мужчина похвалил длинный шрам-символ, они вдвоем произнесли молитву перед обедом, немного поговорили о школе, планах на будущее и Внешнем Мире. Том все это время молчал, незаинтересованный в разговорах с отцом, мрачнея с каждым произнесенным словом все больше и больше, пока не схватил свою тарелку и не швырнул ее в стену, разбивая в дребезги. — Мальчишка! Поведение! — рявкнул его отец, стукнув кулаком по столу. — Заткнись, кусок говна! — прорычал мальчик и вскочил с места, дернув на себя за руку изумленного и слегка напуганного друга, не дожидаясь, пока он закончит есть. — Болтаешь, болтаешь, рот не закрывается, в Бездну твой грязный рот! — Том, — робко запнулся Поттер, обращая на себя горящие гневом, нездоровой ревностью и завистью глаза мальчика. — Не надо, пожалуйста. — Вернись сейчас же за стол, но сначала — прибери за собой, — холодно произнес мужчина, тоже поднимаясь на ноги, однако его сын лишь ощерился, отскакивая дальше и опять дергая на себя встревоженного гостя. — Ты получишь вечернее наказание за свое поведение, ребенок. — Нахуй твои наказания! Том грубо оттолкнул от себя Гарри и бросился к выходу. Поттер беспомощно смотрел ему вслед, пока не услышал усталый длинный вздох со стороны Реддла-старшего. Гарри горячо извинился и взялся помогать убирать осколки и остатки еды, чувствуя стыд и некую долю вины за друга. Добрый Боже, как можно было все испортить! Что теперь о нем подумает этот человек?..       Меропа так и продолжила безучастно сидеть на своем месте и пялиться в тарелку. — Тебе не стоит с ним общаться, — тихо произнес отец Тома, опустив на плечо ребенка ладонь. Теплую и большую. — Поверь, ничем хорошим ваша дружба не закончится. Ты хороший парень, умный, не стоит водить дружбу с Томом, не мучай себя. — Извините, — пробормотал Гарри, неловко прощаясь и направляясь к выходу из поместья. Реддл ждал его у главных ворот, глядя на приближение друга мрачным взглядом могильных глаз исподлобья.

      Том подошел к застывшему и полностью ушедшему в себя подростку, дотронувшись и погладив его щеку, но Гарри так и остался стоять на месте, никак не реагируя на прикосновения: парень блуждал где-то очень-очень далеко. Реддл провел большим пальцем по его приоткрытым губам, смазывая спокойное дыхание, взгляд опустился вниз, на нательный крестик. Пальцы подцепили цепочку и резко сдернули ее, разрывая звенья. Знак Веры упал на пол, на невычищенные капли крови.       Реддл улыбнулся и обернулся в сторону рабочих. — Заканчивайте здесь быстрее и уходите отсюда, — произнес парень холодным голосом. Плотно запертые окна издали тихое дребезжание стекла, едва качнувшаяся люстра — хрустальный мелодичный перезвон.