И имя мне — легион. [Лк. 8:30]

«Оставьте их: они — слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму».

      Гарри хмуро смотрел на спину преподавателя у дверей класса, не обращая внимания на встревоженные шепотки учеников тут и там. Рон двинул локтем под ребра, по всей видимости, пытаясь привлечь внимание друга, но Поттер продолжал сверлить взглядом миссис Спраут, мысленно умоляя ее спровадить полицейских, куда подальше: униформу мужчин можно было различить за полноватой фигурой женщины в дверном проеме, но разговаривали они негромко, стараясь не тревожить детей и остальных учащихся в ближайших классах. Наконец, бледная и напуганная учительница распрощалась с гостями, прикрыв дверь и пройдя к доске. Школьники загудели громче, но та даже не пыталась утихомирить балаган, Помона Спраут будто бы не могла подобрать нужных слов. — В городе чрезвычайная ситуация, объявлен комендантский час, — в итоге промолвила женщина, и дети сразу же затихли, готовые жадно ловить новую информацию, но, скорее, надеясь, что несколько уроков попросту отменят. — Все занятия пройдут, как положено, — раздались редкие обреченные стоны. — А затем преподаватели проводят классы до школьных автобусов, где каждого ребенка передадут непосредственно в руки родителей или опекунов. Рон незамедлительно отозвался: — Это же из-за Реддла, да? Что-то стало известно? По спине Поттера прошлись болезненные мурашки, а уши слегка заложило от подскочившего пульса. — Известно, — не стала отчитывать его за выкрик учительница, невероятно, но бледнея сильнее. — С сегодняшнего дня власти развернули поиски мальчика. Всю его семью нашли убитой. В городе появился опасный преступник. Это стало неслыханной сенсацией.       В их тихом, всеми богами забытом городке, кровавое преступление. Да, люди пропадали и раньше, пропадали всегда, но то — заблудившиеся в лесу грибники, взбалмошные подростки или старички с начавшейся деменцией. Здесь и воровали изредка, и пьяницы не дебоширили, их тихая Община оставалась очень религиозной и чуткой.       Эту новость шепотом обсасывали на каждом углу: на переменах можно было заметить группы подростков, со значением переглядывающихся друг с другом, учителя то и дело созывались на общие собрания, и даже старый сторож Филч откуда-то притащил потрепанную биту, встав у дверей школы насмерть, будто бы с минуты на минуту сюда должна была вломиться штурмом по меньшей мере орда мародеров. Разумеется, биту у него отобрали, но двери оставили держать крепко запертыми на два новеньких замка и три древних деревянных засова, сохранившихся еще со Времен Основания Города. Никто не видел в них особой надобности — окна первых этажей никогда не были защищены решетками, и пробраться внутрь при желании мог даже ребенок. Да и сбежать тоже. — Я знал, что рано или поздно эти Реддлы пропадут пропадом. — А разве его не отправляли на принудительное лечение?.. — Да нет, нет, мой папаша им в поместье раз в неделю продукты возил, вроде, видел этого психа. — Да будь у моего отца развязаны руки, мы бы выперли их из города в тот же день! — Справедливо, Драко, я буду голосовать на той неделе за мистера Малфоя! Поттер гулко сглатывал ставшей ядовитой слюну при звуке высокомерно-небрежного голоса Малфоя-младшего, уши вновь закладывает до тонкого писка, пальцы почти обжигает бездействием. Тот вещал своим дружкам у дверей кабинета Химии, словно имел на это право, словно имел херово право разевать свою поганую пасть, словно это не он громко плакал на дне пересохшего колодца со сломанной рукой пять лет назад.

      Гарри равнодушно заглядывает вниз, касаясь кончиками пальцев старой каменной кладки. Дрожащего тела почти не видно из-за тьмы, но, к сожалению, червячок сумел при падении зацепиться за стены узкого прохода и выжить. Судя по звонким крикам — проживет еще, как минимум, несколько суток. Поттер поворачивает голову влево, вглядываясь в стоящий рядом мрачный силуэт мальчика. Волнистые темные пряди закрывают глаза, но не счастливую жестокую улыбку, подрагивающий от нервного возбуждения подбородок, несколько кофейных родинок на бледной шее.

      Гарри опять смотрит на лежащего на дне колодца Драко и тоже улыбается.

— Эй, брат, — Рон опять пихнул друга под ребра, взволнованный его потемневшим лицом. — Он того не стоит. Поттер глубоко вздохнул, отвлекаясь, и нащупал через плотно застегнутую рубашку сильно разогретый нательный крестик. Стало легче. Боль со спины начала отступать, страх, гнев, горечь. На Драко стало абсолютно наплевать.       Гарри первым узнал обо всех новостях.       Поздно вечером в их дом постучался мрачный полицейский со стопкой каких-то документов в папке. Скомкано представившись и показав свой жетон, тоже по усталости и привычке, он вошел внутрь и тут же был приглашен за стол к ужину — все здесь друг друга знали и никогда не боялись держать двери чуть ли не нараспашку, древние резные ставни всегда открытыми, а тяжеленные грубые засовы раздвинутыми. Поэтому Люпин, старый друг отца, кто и оказался зашедшим полицейским, тихо предостерег: — Запирайтесь ночью и окна закрывайте поплотнее. Ворота тоже заприте. Я пришел с дурными известиями, а учитывая… характер визита, — глаза посмотрели прямо на любопытно прислушивающегося Гарри. — Послали именно меня. Я должен поговорить с твоим сыном, Джим. О, благодарю за чай, Лили, продрог до костей, он как нельзя кстати. — Наш мальчик что-то успел натворить? — добродушно поинтересовалась мать семейства, потрепав волосы недовольно буркнувшего сына. — Опять забросал яйцами дом Северуса? — Мама! — возмутился покрасневший парень. — Я же говорил, это были близнецы! Меня вообще в тот вечер в городе не было, на речку уходил! — Я здесь по делу о пропаже мистера Реддла, — прервал их Ремус Люпин, и смех быстро стих. Зеленые глаза Гарри стали остро настороженными и испуганными. — Сегодня днем был обыск дома мальчика, когда мистер Томас Реддл-старший не вышел на работу шестой день подряд, — мужчина прервался, задумавшись. Но семнадцатилетний пацан уже был достаточно взрослым, чтобы говорить такие вещи при нем. Да и опросить все равно придется. — И Томас, и Меропа Реддл, и пожилые Реддлы, и даже слуги — найдены мертвыми. Насильственной смертью. Наши не могут говорить конкретно о преступнике и мотиве, потому что характер ран… Такое мог сотворить только дикий зверь или взбешенные собаки. Загвоздка в том, что все двери, даже ворота поместья оказались заперты. На все три засова. Словно Реддлы ждали нападения извне, готовились к нему. Но ни следов проникновения, ни пребывания там дикого животного — ничего. Пустота. Даже отпечатков ног, пальцев, а крови там было… — полицейский тяжело вздохнул, сгорбившись и припадая к чашке губами, залпом выпивая половину горячего напитка. — При чем здесь наш сын? — серьезно осведомился Джеймс, поглядывая на испуганную жену мрачным, предостерегающим взглядом, что прижимала ко рту дрожащие пальцы. — И откуда в этой глуши дикие животные? Да здесь и кабанов уже несколько десятков лет не встречали! — Гарри последний, кто общался с Томом Реддлом, — не особо уверенно протянул Люпин, замечая еще более напуганный взгляд парня. Знал мужчина ту историю, сам разбирался. — Вообще последний, кто был близко с ним знаком. Кто может дать хоть какую-то характеристику мальчику, о чем он мог подумать, куда пойти и мог ли… Стать вероятной причиной убийства своей семьи. — Вы хотите сказать, что… — Лили запнулась, тоже быстро глянув на сына. — Нет. Ничего не хочу. Я не могу обвинять подростка в таком тяжком преступлении, не имея никаких вещественных доказательств. Однако, судя по ранам на телах убитых, на Реддлов словно стаю голодных собак спустили. Я не могу обвинять шестнадцатилетнего мальчика в таком страшном преступлении, но посторонний человек не мог без ключа или разрешения проникнуть за ворота поместья, и, несмотря на отсутствие улик, пока что Том Реддл-младший — единственный вероятный подозреваемый на будущее. Расследование продолжается, а поиски начнут уже завтра с рассветом. Нам будет полезна любая помощь, любые подсказки. Мистер Люпин обратил свое полное внимание на притихшего Гарри. — Я не общался с ним почти пять лет, — нехотя ответил подросток, сжимая ладони на своих острых коленках. Взгляд уперся в стол. Спину кололо болью. — Едва ли сейчас мы можем называться приятелями или хотя бы знакомыми. Я старался избегать Реддла, и вы знаете, почему. Все, что можно выяснить про этого… — Поттер поджал губы на мгновение, ведь рядом находились родители. — Вы найдете в его комнате. В дубовом шкафу, если ничего не изменилось. В дневники заглянуть не забудьте. За пять лет там всяко накопилось еще больше антирелигиозной мерзости.

Гарри протягивает ладонь к тянущему к нему руку Тому, переплетая их пальцы в нежный замок. Второй мальчик смотрит на их соединенные ладони, а затем в сторону разбитого окна, за которым покачивают голыми ветками мертвые деревья. Медленно опускается полночь, и дети словно были одни в целом мире. С секунды на секунду начнет звенеть древний колокол своим могильным, тяжелым звоном. Они были к этому готовы.

      Джеймс и Лили вновь незаметно многозначительно переглянулись друг с другом. — Мог ли он разводить собак крупных пород? — очень мягко задал первый вопрос полицейский, выдернувший парня из спутанной ольхи воспоминаний. Собаки?.. Разве что их зубы и глазные яблоки для приготовления «зелий». — Нет. Не знаю. Он не любил животных, — в низу живота скопился мерзкий ледяной ком, а к горлу подступила тошнота. — Ищите в комнате. Реддл всегда все записывал. — Увлечение оккультизмом так и не оставило мальчика? — очень аккуратно вклинилась Лили, но Джеймс на нее грубо шикнул. Они не для того столько времени лечили сына от травмы, чтобы прошлое опять так грубо вывернуло его наизнанку. Ремус медленно покачал головой, перекладывая увесистую папку на обеденный стол. — Мы уже забрали и изучили дневники пропавшего. Все зашифровано каким-то языком, судя по всему, придуманным самим Реддлом-младшим. Шифр. Там были и рисунки, — мужчина снова одарил сидевшего парня цепким, пристальным вниманием. — И совместные фотографии, они были прикреплены также к одной из последних записей. Мистер Поттер… Гарри, — он наклонился вперед. — Здесь лежат фотографии содержимого страниц всех дневников твоего друга. Винил. Люпин обвинял Гарри за то, какие метаморфозы случились с «больным бедным аутистом», которого Поттер испортил и погубил. — Бывшего друга, — вырвалось у того непроизвольно. Горло свело наплывом тошноты и легким приступом паники, которую подросток тщательно в себе задавил, не позволив полностью сформироваться. — Бывшего, — согласился мистер Люпин, не став оспаривать. — Ты сможешь перевести их для нас? Помнишь этот шифр? Там велись записи и твоим почерком. Это могло бы невероятно помочь полиции. Конечно, без всеобщей огласки, мы ведь не собираемся портить мальчикам репутацию, особенно в случае невиновности мистера Реддла. Пожалуйста, это может продвинуть расследование преступления и поиски пропавшего. Гарри мельком глянул на темную толстую папку, и пальцы пробрались за борт клетчатой рубашки, нервно нащупывая нательный крестик, сильно разогретый даже присутствием обыкновенных копий. Внутри опять начало тянуть нечто неясное, тревожное, мучительное, влекущее. По виску скатилась капелька пота.

— Ты должен хотеть причинить человеку боль. Мало просто представить. Я вот предпочитаю видеть огонь. Он жжет, жжет, съедает до костей, заставляя кричать. Смотри, как это делается.

      Поттер будто наяву видел бледную, покрытую шрамами и синяками кисть, легко скользящую по бумаге, чтобы собственной кровью оставлять там… То, что парень мечтал навсегда забыть. Гарри мелко вздрогнул, представляя, как из-за исчирканного дневника выглядывают черные внимательные глаза, как происходило всякий раз, когда мальчик отвлекал друга от… Живот свело запоздалым страхом.

— Трусишка, — немедленно всплыл в памяти насмешливый, мелодичный голос. — Мой глупый трусишка.

Поттер нахмурился и односложно кивнул. Прошло то время, где он не мог выйти из чужой тени. Теперь у него есть нормальная девушка и замечательные, нормальные друзья. Определенная репутация на последнем году обучения. Любящие и спасшие его родители. Том и все воспоминания о нем — запретная-запертая территория, куда Реддла загнал лечащий врач долгими, кропотливыми сеансами. Там ему и место, за сотней замков и дубовых засовов.       Родители не задавали много вопросов. После совместного чтения Молитвенника, омовения ног и очищения духа, Джеймс отвел сына в сторонку и одарил долгим тяжелым взглядом. Гарри выдержал его стойко. — Если выяснится, что психика Реддла полетела в Бездну, обвинят тебя, — тихо сказал глава семейства, сжимая пальцы на плечах подростка. — Полиции и суду нет дела до истинных фактов… Даже если мы опять позовем Альбуса Дамблдора, у него нет власти выступать свидетелем. — Я понимаю, — хрипло ответил Гарри. — Я готов понести ответственность, если Реддл сошел с ума из-за нашего общения, отец. — Знаю, — грустно улыбнулся Поттер-старший. — Но Я не готов тебя опять потерять. Иди спать. Займешься этими записями завтра. Окончив день вечерней молитвой, Гарри предусмотрительно снял с себя нательный крестик, легонько стиснув его в пальцах на пару мгновений. Вряд ли парень способен сейчас уснуть, но если и получится, видения канут в кошмары.       Комнату наполняли густые тени и запах приближавшегося ливня — холодного, свежего, пряно-ночного, со вкусом смятых от страха и влажных простынь, как прикосновение Бездны. Поттер остановился у закрытого окна, разглядывая уютный дворик под светом уличных фонарей, свою старенькую, подаренную отцом, машину с облупившимся капотом, безлюдную дорогу, ведущую к главной трассе, прочь из Общины, на соседские однотипные домики, укутанные тьмой. Всего одно появление Люпина сотрясло весь тот привычный, по крупицам выстроенный мир от пережитого ужаса. Гарри понимал, что назревает нечто нехорошее, не менее страшное.

— Мой глупый трусишка.

Поттер тряхнул головой, прогоняя наваждение прочь. Парень оставил крест на видном и легкодоступном месте, но вряд ли в случае с Томом Реддлом Добрый Боже всесилен. Хотелось бы верить. Так он чувствовал себя безопаснее, даже если держал на коленях лишь копии зловещих дневников.       В окно подул ветер, с легким звоном сотрясая стекла. Щели в крыше тихо завыли свои мрачные колыбельные. Том говорил, это Бездна поет нам. Говорил, мы должны подпевать ей в ответ.

— В ледяную речку, в обугленную печку, в зловонный дым, твой покинутый сын, — мурлыкал Поттер, перебирая мягкие кудряшки лежащего головой на его коленях второго мальчика. Реддл расслабленно слушал, прикрыв веки и улыбаясь кончиками губ. — Упадет, утонет, пропадет, в глубокую яму, обет черному храму, окажется в Бездне, и мы тоже исчезнем…

Поттер взялся за первый распечаток, но заставить себя прочесть замысловатые символы решился не сразу. Первые страницы Том его еще не знал, не встретил. Обыкновенные заметки о ритуалах и заклинаниях, какие Гарри уже давно знал — простые и, скорее, даже бытовые. Как очистить периметр от определенных предметов, будь то грязь или кровь. Как зажечь свечи, не касаясь их, как вывести из строя технику (хотя, на самом деле, как позже выяснили Том и Гарри, это заклинание могло сломать вообще практически все), как перемещать легкие предметы по воздуху… «Если взять двадцать стрекозьих крылышек, растолочь их в глиняной ступе, добавить к ним прах молодой женщины и могильной земли, залить забродившим болотом…» — Поттер скользил пальцами по дивным закорючкам выдуманного языка. — «Омыть руки, чтобы увидеть суть».       Спину обожгло, и Поттер с силой ударил себя по щекам несколько раз, приходя в себя и отбрасывая в сторону пугающие копии. Крестик с тихим стуком свалился на пол, оттянутый цепочкой вниз, по всей видимости, парень даже за этим проследить как следует не может.       Гарри приложил средние пальцы к вискам, сосредотачиваясь. Лечащий врач говорил проговаривать это про себя, как можно чаще. «Реддл такой выдумщик. Беспокойный, странный мальчишка, не верящий в Боже, заигравшийся в магию. А не было никакого колдовства. Только больной подросток, пошедший по наклонной дорожке из-за одержимого друга. У него не было ритуалов, помимо забавных рисунков на полу, не было магии, не было действенных зелий из земли, крови и насекомых. Только странный мальчик, живущий в своих безжалостных фантазиях».       Парню казалось, что Том стоит прямо за его спиной, мрачно нависая и наблюдая: собственная тень казалась невероятно огромной, непроглядно-черной, поглощающей практически весь свет от небольшого ночника. Он ощущал наэлектризованный чужим присутствием воздух, уже потревоженный пением Бездны, простым упоминанием ее, однако появление Тома Реддла значило несколько иные вещи.

— Глупые фантазии?.. Что ж. Хочешь, я покажу тебе настоящее колдовство? Идем за мной. Здесь недалеко.

Гарри безучастно оторвался от листков, уставившись на стену пустым, погасшим взглядом. Сердце болезненно трепетало ледяной мокрой тоской по давно прошедшим дням юности, проведенной с Томом Реддлом и его опасными развлечениями. Парень практически ощущал вкус его сигарет на губах, маленькую холодную ладошку в шрамах, запах земли от волос.

Черные глаза никогда не ловили блики и не отражали свет. Они жрали все то, на что смотрели, оскверняли, меняли в нечто невообразимо новое. Когда Том разглядывал Гарри, тот ощущал в себе присутствие Матери-Бездны.

      Коснувшись пальцами рта, Поттер повел плечами, сбрасывая с себя наваждение черных глаз и кривой ухмылки, будто из прошлой жизни. Тоска никуда не исчезла, но более того: в голове зрело нечто пугающее, неправильное, парню не было смысла перечитывать копии дневников: Гарри знал содержимое практически наизусть, не считая конечных страниц, и Реддл в последнюю очередь стал бы прятать дневники дома. У них был иной тайник.

— Спой мне еще раз. Когда ты это делаешь, створки открываются еще шире.

Тихо, обреченно прорычав, Поттер сорвался с кровати и начал порывисто скидывать в школьную сумку вещи, попутно набирая номер телефона Рона. Ужасный поступок, дурной поступок, но подростка нечто буквально физически влекло за собой, дальше от дома, дальше от безопасности крестов и родительских объятий, во тьму, на поиски. Под ребрами тянуло невидимым крюком. Виски и мокрую спину покалывало притупленной болью. Черные глаза насмешливо щурились словно в издевке, подначивании: а решишься ли ты бороться против меня? Не струсишь? Не убежишь, как в прошлый раз? — Эй, ты, у меня сериал вообще-то, — раздался возмущенный голос Уизли. — Есть дело, — резким тоном ответил Гарри, запихивая в сумку легкую походную аптечку, состоящую из ритуальной воды, соли и нескольких видов порошков. — Нам понадобится машина твоего отца, на своей никак: меня могут караулить. Выберусь через окно тайком. Если получится, никому ничего не говори, это важно. На том конце связи повисла тишина, нарушаемая голосами из телевизора. — Это опасно?

— То, что свет еще никогда не видывал, — шептал Реддл ответ на тот же вопрос, утягивая Поттера за ладошку еще глубже в лес.

Гарри скривил губы, ему мучительно хотелось соврать, но он не смел подвергать друга опасности. А без машины в кратчайшие сроки до тайного схрона никак не добраться, если Поттер хотел успеть до… До чего? Он и сам не знал. Влечение с каждой секундой становилось все сильнее. Черные глаза давили, жрали, требовали, даже если Поттер не видел их обладателя. — …да. — Тогда я в деле. Встречаемся у школы. «О, черт, я люблю его», — искренне и порывисто подумал Гарри, подходя к подоконнику и складывая на него свой школьный рюкзак.       Он с сомнением и колебанием посмотрел на свой крестик. Нет. Поттер уже излечился от греха. Он просто хочет попытаться найти пропавшего мальчика, потому что знает все вероятные места, где мог бы прятаться Том Реддл. Ничего страшного не произойдет. Влечение — выдумка и оправдание.       Гарри хочет посмотреть в глаза бывшему другу, чтобы понять, что же с ним стало.       Из-за ужасающего пожара и последующей трагедии в доме Малфоев (бедная миссис Лансгет, нянечка уж точно не виновна в этой ужасной смерти!), с окна Поттера-младшего убрали решетку, и теперь он вновь мог беспрепятственно сигануть на улицу, как раньше, когда…       Забравшись на подоконник с ногами, парень втянул голову в плечи, услышав тихий скрежет опасно закачавшегося на стене большого креста. Зажмурившись, решаясь, проклиная и ненавидя себя, Гарри поднял дрожащую руку и скрестил четыре пальца — мизинец с безымянным, указательный со средним, резко рассекая ими воздух, выписывая широкий круг: — Не замечай. Мгновенно наступившая мертвая тишина заложила уши и воспалила старые шрамы на теле. Грязное проклятие сработало, как надо, будто эта черная гниль внутри только и ждала минуты своего выхода наружу. Гореть ему в Бездне за это. — Я, конечно, за тобой и в Бездну, и в учительскую, и даже на сочное побоище, но прямо сейчас я вообще ничего не понимаю, — ворчал сквозь зубы Уизли, направляя старый фордик, отчаянно ревевший, дальше по заброшенной дороге. Машина дребезжала по кочкам и опавшим веткам, путая поросшую высокую траву колесами. Фары с трудом освещали увитое стеной ливня пространство. — Езжай туда — не знаю, куда. Впереди мили и мили леса! — Еще немного, — напряженно бормотал Гарри, вцепившись побелевшими пальцами в драное сиденье. Крюк зова натягивал ребра, оттягивал их, продолжал вести вперед, вперед, вперед, все ближе к их тайному месту, Поттеру не были нужны ориентиры, они всегда находили тайник по своим жутким линиям-нитям, подобно мигрирующим животным или перелетным птицам. — Стоп! Тормози! Уизли вдавил педаль тормоза в пол, и форд резко дернулся, останавливаясь, заставив обоих парней чуть ли не впечататься в приборную панель. Гарри тяжело дышал, глядя перед собой широко распахнутыми глазами. Здесь, это здесь. — Я скоро вернусь, жди здесь и никуда, ни в коем случае никуда не выходи из машины, — шепнул он. — Что? Э, нет. Мы так не договаривались, даже не смей выходить в такую срань в одиночестве, ты что, в лес намылился?! Да ты спя!.. Поттер молча ткнул пальцем в лоб друга: — Подчиняйся. Уизли стих, его глаза остекленели, а лицо безмятежно расслабилось. Он молча повернулся к рулю и сложил на него руки, приготовившись ожидать. Гарри чувствовал смазанную боль под сердцем за то, что делал с ним. За то, что использовал эту скверну вновь. А она словно и ждала этого, счастливо пела внутри хором тысячи колокольных звонов.       Подросток решительно направился в лес, не обращая никакого внимания на ледяной ливень, даже не чувствуя холода, не испытывая страха, только непреодолимое желание идти вперед. Это — нечеловеческое. Нездешнее. Мертвое. — Я в безопасности, пока не приглашу их, — беззвучно шевелил он губами, на несколько секунд прислоняясь к дереву, опираясь о грубый старый ствол ладонью. — Никто не тронет меня. Все хорошо. Просто иди дальше. Все будет хорошо.

— Их не стоит пугаться, Гарри. Разве ты страшишься волков за запертыми дверьми своего дома? Разве боишься промокнуть под прочной толстой крышей? Даже если они будут трогать тебя своими губами, заглядывать внутрь, ластиться к самой коже, — Том улыбался, глядя в потолок их небольшого самодельного домика, а Гарри слушал, всегда слушал. — Ты в безопасности, пока не пригласишь их.

Совершенно внезапно влекущий зов изменил свое направление, заставив напрячься и нахмуриться. Он шел не из их тайного места, но откуда-то с большей глубины старого леса. Гарри рванул в ту сторону, не отвлекаясь на хлещущие по лицу ветки и высокую траву, разрываемую ботинками.       Уже издалека парень увидел, что на земле лежит что-то светлое и неестественное для этого места.       Сердце взметнулось испуганной птицей, дыхание сорвалось, желудок и всю спину стянуло болью. Поттер тихо всхлипнул и за секунды оказался возле обнаженного бессознательного парня, лежащего лицом вниз, наполовину скрытого густой травой и всего покрытого грязью. Бледная кожа, старые шрамы, очерченные мышцы, свалявшиеся кудрявые волосы. На запястьях и щиколотках запечатлены странные шрамы-вмятины, словно подростка бесконечно долгое время держали закованного в грубые железные кандалы. Земля вокруг изрыта бороздами впившихся в нее пальцев, будто Реддл отчаянно с чем-то боролся внутри себя: короткие ногти туго забиты грязью и местами обломаны.       Упав возле него на колени, Гарри развернул человека на спину, со стоном узнав до боли знакомые черты лица. Тонкие веки Тома были плотно опущены, губы бледны и приоткрыты, обнажая верхний ряд зубов, под ресницами скопились бисеринки крови. Изменился. Как же бывший друг сильно изменился. Повзрослел.       Гарри опустил левую ладонь и ухо ему на грудь, прислушиваясь. И словно весь мир перестал вращаться, сосредоточившись на одном-единственном звуке.       Тук-тук. Тук-тук.       Живой.