О том, почему проблемных детей нужно исключить из UA

Если кто-то думает, что весёлым начало учебного года было только у Айзавы, то он сильно ошибается, уверенно заявляет Кан. На самом деле, когда Кровавый герой в первый учебный день перед классным часом увидел, как из рюкзака Мономы выпала непонятная тканевая игрушка, в которой Кан упорно отказывался признавать куклу вуду, он решил игнорировать. Что он проигнорировать не смог так это странное свечение из окон первого этажа общежития 2-B класса почти в двенадцать ночи.

. . .

Начиналось все нормально… — Черт! — Кан зашёл в учительскую за вещами в конце первого учебного дня и не ожидал прямо на входе споткнуться о что-то. … На столько насколько это было вообще возможно, когда ты работаешь в UA. Король Влад грациозностью никогда не отличался, поэтому его падение на пол было громким и неинтересным. Если падение человека вообще можно назвать интересным. Поднимаясь на ноги, и, скрипя всеми возможными костьми в своем теле, что казалось было слышно на весь этаж, мужчина обернулся к двери. Прямо под ней свернулась огромная жёлтая гусеница, и Секиджиро не мог не признать в ней коллегу. У них с Айзавой были плохие отношения большую часть времени, и произошедшее сейчас было очередным напоминанием почему. Кану не было интересно из-за чего Шота тут разлёгся и как умудрился не проснуться от соприкосновения с другим человеком. Да, это было то, что восхищало Короля Влада в Сотриголове, его умение не обращать внимание на окружающий мир, упорность и живучесть. Влад хотел справедливо наорать на Айзаву, но стоило ему открыть рот, как его перебили. — Шота, мать твою! — Полночь была следующей жертвой хищной гусеницы. Споткнувшаяся Каяма чуть не клюнула носом пол. — Стерка, по-моему ты выбрал не лучшее место, чтобы поспать, — Сущий Мик встал из-за своего компьютера и сел на корточки перед жёлтым неведомым существом, потревожившим покой преподавателей. Айзава на это лишь прижался к дверному косяку сильнее и промычал что-то нечленораздельное. Мик усмехнулся. — Да, ладно тебе, Шота, ляг хотя бы на диван, — Героиня 18+ уперла руки в бока. Гусеница сохраняла молчание. Учителя сдались без боя. С Айзавой это могло закончиться тяжкими телесными для всех кто не успеет удрать. Кровавый герой недовольно цыкнул и скрылся из учительской. Он не собирался наблюдать за этим цирком. . . . У Кана, как и у любого другого героя была развитая интуиция и шестое чувство. Поэтому, когда почти в полночь он почувствовал, что должен зайти к своему классу, он был встревожен. Это не могло быть хорошо. А зная его класс, это мог быть полный пиздец. По пути к назначенной цели, он слышал странный шум по направлению к полигонам, но решил, что это не его дело. Только чужих проблем ему не хватало, когда есть свои собственные. Подойдя к общежитию, он увидел свет на первом этаже. Много времени не понадобилось, чтобы понять что свет какой-то, мягко говоря, не такой. На потолочные лампы не тянет, свет гораздо теплее и слабее. Странное предчувствие усиливается. Кан заходит внутрь. Увиденная картина его поражает. На первом этаже полный мрак, в гостиной расставлены свечи, в центре мелом нарисован круг с непонятными символами. Кан поморщился и сжал переносицу. Нет. Просто нет. Мне кажется. Это сон. Кошмар. В круг вошла темная фигура в балахоне и склонилась на колени. — Ради Сатаны, взываю. Пусть им всем там пусто будет. Хворь, разрушения, смерти. Твори, что хочешь, — Неизвестный взял в руки свечу, — Пусть Бакуго Кацуки свалится с лестницы! — Экспрессивно махнув руками, человек откинул капюшон. Показалось светлая макушка. Кан завыл. Ну, конечно, кто ещё это мог быть? Король Влад подошёл к ученику со спины и схватил за шкирку. — Д-доброй ночи? — Монома попытался улыбнулся, вышла гримаса. — Что ты делаешь? — Кан встряхнул подростка. — Отчищаю UA от нечисти? В Бакуго живёт демон! И не один! Вы не понимаете! — Нейто попытался вывернуться из захвата учителя. — И ты просишь об этом Сатану? — Влад поднял бровь, Монома замер. — Ну это… — Нейто задумался, помолчал и вдруг вскинул голову на классного руководителя, — В Бакуго живут черти, я просто попросил забрать их обратно в ад, — И уже более тихое, — Вместе с Бакуго. — Кто бы сомневался, — Кан отпустил подростка, — И что мне с тобой делать? — Простить и отпустить, — Уверенно заявил парень. — Уберешься и наказан. — Что за наказание? — Пока предупреждение. Монома хмыкнул. — Я знал, что вы меня поймёте. Кан не стал ничего на это отвечать и ушел из общежития. До будильника осталось 7 часов, просто дайте ему поспать, а то утром он будет выглядеть не лучше Айзавы. А это был уровень, которого сложно достичь.

. . .

Следующее утро, на удивление, выдалось спокойным, что наводило на не самые оптимистичные мысли. Чувство подозрительности не отпускало Кана до обеда, заставляя присматриваться к каждой тени и обдумывать побег из страны, но отсутствие в поле зрения Айзавы, как известно, повышает настроение и поднимает боевой дух, поэтому Секиджиро позволил себе расслабиться. А зря. Очень зря. В дальнейшем мелкие происшествия посыпались на Кана как из рога изобилия. В прямом смысле. Сначала на него свалился Монома. Сверху. С потолка. Повалив бедного учителя своей тушкой на пол. И вроде выяснить надо, что произошло и откуда Нейто вообще взялся. И проверить не убился ли ребенок. Вот только, как всегда есть некое «но». Не очень тихо матерясь, и насылая проклятия на всех и всё: и на Моному — этого вездесущего ребенка, попортившего всю его нервную систему, и на Айзаву — это существо было демоном, посланным посеять отчаянье в каждой душе, встреченной на пути, и на Незу, которому давно уже стоило Кана, наконец, уволить подобру-поздорову, Секиджиро поднялся с пола, но стоило ему повернуться в сторону белокурого исчадья ада, как мальчик исчез в неизвестном направлении, спасаясь бегством. М-да, ладно этот раунд он оставит за Мономой. То есть он так подумал, а потом (не больше, чем через три секунды) на него свалился Мидория, и миролюбие резко закончилось. Поднимаясь с пола уже во второй раз, он был настроен на как минимум долгую тераду о поведении юных еще-не-героев-хватит-считать-иначе-глупые-дети. Вот только сам Мидория, который на этот раз, слава богу, проебался не перед Айзавой, на подобный разговор настроен совсем не был, поэтому, взвесив все за и против, активировал причуду и смылся наверх. В воздуховод. И был таков. Кан скривился, потирая ушибленную спину. Что ж, он хотя бы выяснил, откуда нынче идет дождь из раздражающих детей. Сделав несколько шагов в сторону учительской, Кан понял, что спину ему защемило знатно, и так он до конца дня точно не разогнется. Дорога к медкабинету должна была пройти без происшествий... Но давайте признает, что единственный работник Академии UA, который беззаботно трудится в этой школе на благо будущего страны и не имеет проблем с этими маленькими дьяволами, которые с попеременным успехом прикидываются невинными детьми, — это Полночь (почему ей так везет с учениками никто не в курсе, но полные зависти взгляды в нее кидает даже Айзава), поэтому удивляться невезучести Секиджеро не стоит. Когда Кан слышит быстрый топот ног, спасаться уже поздно, и всё что он может сделать — это прыгнуть в сторону, чтобы не быть затоптанным заживо. Мимо на полной скорости пронесся фиолетовоголовый ребенок (разве это не тот парень с причудой промывания мозгов, который в прошлом году тенью таскался за Айзавой и с мазахистической одержимостью вникал в каждое его слово и действие), за ним зарядка на ножках (ребенок, который весь прошлый год раз в неделю устраивал короткие замыкания в разных частях территории UA) и сын Старателя (одна из основных причин головных болей Айзавы, как знал сам Кан). Влад Кинг было решил узнать в чем дело у убегающих учеников, как его чуть не сбил с ног Эктоплазм, совершенно не заметивший коллегу и кричащий что-то энергичной молодёжи вдогонку. Стоило подумать, что детки из 2-А снова что-то натворили, и Айзаве придется разбираться с этим (у Сотриголовы в такие моменты так смешно дергается глаз — незабываемое зрелище), как настроение резко поползло вверх и даже спина перестала беспокоить. Насвистывая что-то веселое себе под нос, Секиджиро сменил маршрут и двинулся к кабинету на встречу со своим классом. И лишь дойдя до пункта назначения, вспомнил бабушкино мудрое наставление: «не свисти — денег не будет». Причина, по которой он лишится премии в этом месяце, нашлась быстро. Несколько ребят из 2-В стояли рядом с последней партой и шумно подначивали Йосецу Авасе, который с помощью причуды спаивал вместе две части корпуса какого-то устройства, из которого подозрительно торчало несколько проводов. Кан окинул это критическим взглядом, но определить предназначение не смог, хотя на уровне инстинктов уже знал, что неминуемо произойдет дальше, жаль только его ученики таким чутьем на опасность не обладали. Сэн Каибара приобнял Авасе за плечи и улыбаясь друзьям во все тридцать два, заявил: — Вот Погрузчик охренеет, когда мы ему скажем, что смогли самостоятельно воплотить в жизнь один из проектов Мэй. Авасе присвистнул: — Это уж точно! Вот только, если Влад Кинг узнает, то спустит с нас три шкуры. — В этот раз нам точно крышка, — Шепот Янаги утонул в веселых криках одноклассников. Именно в этот момент загорелся один из огоньков на устройстве и раздался странный писк. На класс опустилась мертвая тишина. До этого сидевший тише мыши, в ожидании заслуженного наказания от учителя, Монома побледнел. — Почему оно?.. — Все на пол! — Скомандовал Секиджиро. И в кабинете прогремел взрыв. Стоило дыму осесть, а ребятам прокашляться, Кан прошелся взглядом по полуразрушенному кабинету и с хлопком закрыл ладонью лицо, издавая измученный стон. — За что мне всё это? Ребята неловко переглянулись, особо не испытывая вину, но ощущая липкий ужас от возможного наказания.

. . .

В итоге весь следующий урок Секиджиро выслушивал от Незу в очень грубой и не слишком цензурной форме, что тот думал о его преподавательских качествах и методиках работы с учениками, а 2-В всей не особо дружной компанией делали срочный ремонт в классе до самого вечера. Что, как оказалось, нисколько не мешало им и дальше в этот день доводить Кана до ручки.

. . .

То было начало предпоследнего урока. Какое-то внутреннее чутье как обычно повело его на поиски приключений (на самом деле неприятностей). Так Кан и нашел это. И, конечно, без Мономы не обошлось. В кладовке на втором этаже на полу в уже знакомом черном балахоне в трансе сидел Нейто. Руки его были сложены на груди, а глаза закрыты. Издавая непонятное мычание, он слегка покачивался. На коленях лежала раскрытая на середине книга с жуткими рисунками и нечитаемым текстом. А рядом прямо перед парнем в кругу, нарисованном мелом, покоилась куртка с выженными дырами на рукавах. Секиджеро даже гадать не нужно, чтобы определить владельца вещи. Глаза Кана налились красным, и он привычным жестом схватил ученика за шкирку. Нейто испуганно пискнул. — Я всё объясню? — Попробовал он. Кан встряхнул подростка. — Нет, в этот раз мы сразу пойдем к директору. Парень протестующе задергался. Сопротивление было бесполезно. Король Влад протащил требыхающееся тело по коридору до кабинета Незу, а после просто открыл дверь и зашвырнул Моному туда. Предстоял еще один долгий разговор с директором.

. . .

Незу ничетаемо посмотрел на ученика. — Ты проклял Бакуго Кацуки? Монома ухмыльнулся. — Это очевидно. Лучше бы спросили сколько раз. Тяжелый взгляд директора оказался на Кровавом герое. Кан почувствовал себя очень уставшим. Сказать ему было нечего. — О, на самом деле я очень доволен собой! — Нейто почти подпрыгнул на стуле от восторга. — Только за последнюю неделю я послал двадцать шесть проклятий и это только на самого Бакуго. — Парень скривился произнося имя. — Тебе в каникулы было заняться что ли нечем, кроме как про Бакуго думать? — Раздраженно уточнил директор. Лицо блондина резко побледнело, потом позеленело, а после покраснело до оттенка спелого помидора. Губы искривились. — Да вы!.. И пока Монома гневно перемывал косточки Незу, а тот с энтузиазмом подливал масла в огонь его ненависти, сам Кан собирался отобрать у своего ученика ту жуткую книгу и сжечь.

. . .

Внутренний двор академии UA. Вечерело, недобро мигнул фонарь. Кан без лишних раздумий кинул в мусорку книгу, с боем отвоёванную у Мономы, а после щелкнул спичкой и кинул ее в мусорку. Полыхнуло пламя. Вздох сорвался с губ. — Уволиться... мне никто не даст, — еще один вздох, — Пожалуйста, увольте меня. Я умоляю. На мольбы, конечно, ответа не было. Кан вернулся в здание школы.

. . .

До окончания рабочего дня оставался час, Секиджиро растекся на диване в кабинете Погрузчика. Не спрашивайте, как он там оказался. Прозвенел звонок на перемену, и Кану пришлось подняться и пойти в учительскую. Сонливость грозилась сразить в любой момент. Где-то под потолком послышалась возня. Герой застыл. Нет. О Господи, нет. За спиной грохнул люк воздуховода, и раньше чем Секиджеро успел что-либо сделать, на него вылилась вода. Много ледяной воды. Литра два-три, не меньше. Король Влад прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, а после открыл и посмотрел на верх. Головы Каибары и Авасе выглядывали из люка, были они такие бледные, будто увидели смерть. Может так оно и было. Проведя рукой по мокрым волосам, и, выжимая этим остатки воды, Кан думал лишь о том, что спать он больше совсем не хочет, зато отчаянно желает умереть. Наверно, так себя и чувствует Айзава каждый день. Что ж это многое объясняло, например, его внешний вид и поминальное настроение. Мужчина лишь еще раз взглянул на перепуганных детей, а после развернулся и ушел, не говоря ни слова.

. . .

Следующие полчаса Исцеляющая Дева проводила Кану срочный курс психотерапии на тему важности и ценности жизни, чтобы, не дай бог, тот никого из учеников ни убил или ни убился сам.

. . .

— Я слышала твой класс сегодня... — Без комментариев. — А правда, что Монома... — Нет, Немури. Просто нет. Давай закроем тему? — И как только Каибара и Авасе смогли самостоятельно собрать... — Стоп! Пожалуйста, отстань от меня. — Ой, да ладно тебе, — Каяма положила руку на плече Кана в успокаивающем жесте, — Я только хочу узнать, как прошел твой день. — И вопреки своим словам, губы ее растянулись в хищную ухмылку. С громким протяжным стоном Секиджиро стукнулся лбом об стол. Снова в кабинете Погрузчика. Здесь Кан хочет спрятаться от своего класса до конца своих дней. Что тут делает Полночь — другой вопрос.

. . .

После уроков несчастного Кана отправили на воспитательную беседу с Мономой. В гробу он видел эти ваши воспитательные беседы. Проще застрелиться, чем переубедить в своей правоте этого маленького белобрысого изверга. Короткий разговор на выходе с Ямадой и Айзавой как-то особо не поднял его настрой. Но заставил вспомнить, что они с Шотой вообще-то друзья по несчастью. Тихо войдя в общежитие 2-В, Секиджиро прошел мимо вмиг насторожившихся учеников и пошел наверх. Монома жил на втором этаже, и отличительной особенностью его комнаты была табличка «Осторожно злая псина», заботливо приклеенная на суперклей Кендо Ицукой, обожаемой старостой 2-В класса. Она была самым любимым ребенком Кана из всех двадцати. Ответственная, дружелюбная, активная и в меру строгая. Благословение для его проклятого класса. Впрочем, девушка эта была на больничном и из своей комнаты без необходимости не выходила. Вот и получилось, что целых два дня за Мономой никто не присматривал. Король Влад постучался и, не дожидаясь ответа, вошел. Нейто панически запихивал свой черный балахон под кровать, вероятно, пытаясь спрятать. Не вышло. Воспитательная беседа была отложена на неопределенный срок, а пока Секиджеро играл в перетягивание каната, на самом деле балахона, со своим строптивым учеником.

. . .

На часах было восемь вечера. В мусорке за общежитием догорал черный балахон. Где-то рядом в истерике бился Монома, но Кану было плевать. Он обдумывал завтра провести обыск в комнате Нейто и найти все оставшееся припрятанные атрибуты черного мага. А сейчас Секиджиро грелся у живого огня, не обращая внимания на шумного ученика, и чувствовал весь вес навалившейся за день усталости. Пора спать.