Твой мальчик из Питера

Арсений заходил в отделение, где лежит Шастун, когда сзади его окликнул знакомый женский голос: — Арсений… кажется, — девушка подбегает и останавливает, схватив за локоть. — Да, я Арсений. Кстати, тоже хотел поговорить с Вами, — узнав в девушке медсестру Алину, он начинает говорить с насмешкой и иронией в своём тоне. — Я хотела извиниться. Просто так много работы было, да и я здесь всего две недели работаю, ещё не совсем в документации разобралась, — медсестра заметно нервничает и из-за этого машинально горбиться, опускает голову, и часто отводит и без того бегающий взгляд. — Алина, позвольте, — Арсений легко убирает со своего локтя вцепившуюся руку медсестры. — Извините, — она неловко улыбается, и поднимая взгляд на собеседника продолжает молчать. — Алин, я всё понимаю, документы, куча бумаг, карт пациентов, но поймите — сказать человеку, что его близкого уже нет в живых, хотя это не так — огромная профессиональная ошибка. Вам нужно… нет, вы должны несколько раз перепроверить информацию. — Простите! — молодая медсестра искренне раскаивается и переживает, перекручивая на хрупком запястье тоненький золотой браслетик. — Хорошо, Алина, я не буду никуда писать об этом и жаловаться тоже не буду, — мужчина довольно ухмыляется, чувствуя своё значимое положение, и пару раз похлопывает девушку по плечу. Она теряется, столбенеет, и лишь когда Арсений стремительно отдаляется по длинному коридору, кричит ему вслед: — Я ваша должница. — Я запомнил! — немного обернувшись, не сбавляя шаг, громко сказал Попов.

***

— Привет, ребёнок! — Ребёнок? — недоумевающая усмешка появляется на лице Антона, когда он слышит столь неординарное приветствие от двадцатипятилетнего, семнадцатилетнему другу. Всего восемь лет, которые при общении ничуть не ощутимы. — Ну, а что, ты не ребёнок? — Арсений улыбается, а парень в ответ заливается звонким смехом, ещё раз повторив причудливое приветствие. — Ну что, как ты? — Уже лучше. Температура почти спала. Всё хорошо, Арс. — Что на завтрак было? — Перловка и морковная котлета. — Морковная? — Попов морщится сквозь улыбку, особо растягивая название блюда. — Между прочим — очень вкусно. Ещё чай давали. Чёрный с лимоном — как я люблю. — А я люблю крепкий зелёный, без сахара. Какие у нас, оказывается, разные вкусы. — Да какая разница, кто какие котлеты и чай любит? — парень задумчиво смотрит в белоснежный потолок больничной палаты. — Так, вот я привёз вещи, которые ты просил, — мужчина ставит сумку в полку прикроватной тумбы, — и вот твои ключи. — Пусть пока-что побудут у тебя, вдруг ещё что-нибудь понадобится. — Ладно. Мне сейчас надо на работу — Шеминов вызвал. Приехала очередная внеплановая проверка и по-моему там полный завал, поэтому приеду только вечером. Может даже успею с твоим лечащим врачом поговорить. Хочешь чего-нибудь? Я могу в магазин заехать по пути сюда. — Не надо, аппетита что-то нет. — Тогда давай лечись и отдыхай. Арсений выходит в коридор, закрывает за собой дверь, сжимает в ладони ключи от квартиры Шастуна, и убирает их в карман. После щелчка дверной ручки остаётся лишь гробовая тишина. Тихо, одиноко, скучно, страшно… В этот самый момент меньше всего хотелось, чтобы взволнованный, но такой красивый Арсений уходил. Хочется даже через силу, с больным горлом, шёпотом болтать с ним. Или просто сидеть в обнимку и молчать. Мысли пугают Антона, и заставляют усомниться в своей осознанности и состоянии. Это ведь что-то похожее на влюблённость. Или привязанность. Ни в первое, ни во второе верить не хотелось, но разговор с самим собой останавливать отчаянно не получалось. Сидеть сейчас в больнице и вспоминать чудесные руки, глаза, щиколотки друга, по совместительству учителя, и ждать его возвращения через долгие несколько часов — единственное, что остаётся.

***

— Привет, лисёнок! — Лисёнок? Арс, что за день ублюдских приветствий? — Ты… очень похож на него, — с усмешкой протягивает только что вошедший в палату Арсений. — Лучше уж совсем не здоровайся. — Сказать, что Антону не хотелось бы, или не приятно, это слышать — нельзя. Ему это очень даже нравится и Попов будто это чувствует. — Пойду поищу твоего врача, если он ещё не ушёл. Как его зовут-то? — Константин Игоревич, кажется. Мужчина возвращается на пост дежурной медсестры, где сидит уже другая девушка. — Извините! Не подскажете, где бы мне найти врача Константина Игоревича? Он ещё на смене? — Да, наверно в ординаторской. Сейчас позову, — девушка выходит из-за стойки, и идёт по коридору, в сторону выхода. Через четыре двери от поста она стучит, и просит врача подойти. Выходит высокий, худой блондин. Врач совсем молодой — едва ли ровесник Попова. — Здравствуйте, меня зовут Константин Игоревич Новик. По какому вы вопросу? — У меня здесь лежит друг, я бы хотел узнать о его состоянии. Антон Шастун из пятнадцатой палаты. — Давайте я сначала найду его карту. Подождите немного, — врач подходит к посту медсестры, и любезно улыбаясь просит найти требующуюся медицинскую карту. Он слегка перегибается через стойку, опёршись о неё локтями, берёт из рук девушки бумаги и ещё раз улыбается. Арсений тем временем присаживается на лавку неподалёку. Недолго изучая и без того малое количество записей на трёх скрепленных между собой листках, мужчина зовёт Попова. — Подойдите, пожалуйста. Значит, в целом, у него только-только начиналась лёгкая левосторонняя пневмония, при ней соответственно и кашель, и высокая температура. Но всё под контролем, не переживайте. Дня три у нас полежит, потом ещё недельку дома. — Я понял. Спасибо большое. Врач прощается и возвращается в ординаторскую, а Арсений идёт к Антону. — Поговорил? — Да, если всё будет хорошо, через пару дней домой пойдёшь. Кстати, ты сказал, что ничего не надо, но я купил тебе «Липтон» с лимоном. Будешь? — Спасибо, потом попью. — Слушай, тебе не скучно тут одному? — Ага, скучновато. — Если хочешь, я могу поговорить с медсестрой и остаться с тобой до завтра. — Правда? Так можно? — Договоримся, — мужчина вновь выходит за дверь. Сомнений в том, что ему удастся договориться нет. Арсению никогда не отказывали и делали всё так, как тому угодно. Вернувшись через несколько минут, мужчина сообщает, что может остаться с Антоном до утра.

***

— Всё, Арс, мне надоело в «города» играть. Кстати, ты взял мои сигареты? — Сигареты? У тебя пневмония, ещё курения не хватало, — Арсений возмущённо ворчит, сидя на стуле перед кроватью Антона, а парень расстроенно вздыхает и поджимает губы.

***

Заметив, что юноша начал засыпать, Попов прекратил свой интеллектуальный пересказ «Вишнёвого сада» Чехова. Он кладёт ладонь на руку парня. Кожа отдаёт горячим жаром. Арсений привстаёт со стула, нависает над Шастуном, и трогает его лоб, оценивая градус температуры. В этот же момент парень сонно приоткрывает глаза. — Что такое? — тихо спрашивает Антон. — Мне кажется у тебя поднялась высокая температура. Я позову медсестру, — мужчина выпрямился, собираясь подойти к двери, но не сделав ни одного шага, его притягивает к себе Шастун. От резкого рывка мужчина почти падает на юношу, опираясь одной рукой о кровать, другой о стену. — Подожди, — парень опять говорит тихо, обжигая горячим воздухом на выдохе. Арсений ничего не успевает ответить, перед тем, как парень нежно, но решительно целует его. Антон чувствует неуверенность и в то же время некую победу. Он наконец сделал то, о чём мечтал последние пару недель. Арсений такой милый, красивый, притягательный, хочется каждую секунду жизни разделить с ним. В последнее время парень всё больше убеждался в том, что это взаимно, и мужчина хочет того же. Спустя несколько секунд Попов отстраняется, но не уходит. — Ты же болеешь, заразить меня захотел? — с улыбкой говорит мужчина, будто он ничуть не удивлён, и даже рад. Антон неуверенно поднимает уголки губ, когда Арсений уже разворачивается и уходит. Через две минуты он возвращается с медсестрой. Девушка даёт ему жаропонижающее и скрывается за дверью. Эмоции настолько переполняют парня, что кажется вот-вот засмеётся в полный голос, но он лишь говорит старшему что хочет спать, и отворачивается к стенке. Тихо улыбаясь он лежит ещё пару минут и засыпает. В эту ночь, впервые за несколько лет, ему не приснился ни один кошмар. Он не просыпался и вновь не пугал Арсения. Антон так долго ждал этого «излечения», а лекарством оказался голубоглазый брюнет с красивым именем «Арсений».