Ab cinis in flamma (в режиме редактирования)

Верхушки дворцовых руин показались путникам вдалеке ближе к полудню. Сегодня небо было затянуто плотными облаками, воздух отяжелел от наполненной влаги, придавая сырого аромата - вскоре должен начаться дождь. Две лошади пустились рысью, все быстрее приближая троицу к бывшему когда-то могущественным Калзинскому замку. Сердце Эльмины охватила необъяснимая тревога и тоска - с каждым шагом Люции, что приближал ее ко встрече с Мерлином, дева ощущала недоброе, и это все больше ее беспокоило. Они замедлили шаг, когда подошли к каменным руинам, поросшим дикой виноградной лозой после долгих десятилетий упадка. А ведь когда-то эти стены слышали веселые песни и топот каблуков во время больших пышных балов, радостный веселый смех громких свадеб и печальные песни погребального хора. Здесь кипела жизнь, проходили человеческие годы, эти стены помнят и радость начала новой жизни, и горечь потери. Теперь же здесь царят пустота и завывание ветра, что обдувает каменные остатки высоких башен и широких залов, покрытые корнями деревьев и сырым темным мхом. Все трое спустились с лошадей, привязав их к каменным глыбам, где было побольше свежей зелени, и медленно ступали по земле, устремив взоры к небу и разглядывая верхушки разваливающихся сторожевых башен. Рука Ланселота лежала на рукояти меча. Странное ощущение, словно за ними кто-то наблюдал, не давало мужчине покоя, ему казалось, что в любой момент угроза может показаться из-за угла и начать внезапную атаку. Белке тоже было не по себе, шагая подле взрослых и разглядывая все вокруг. Это место еще хранило мрачные воспоминания своего прошлого - немудрено, что никто более не пожелал здесь жить. Эльмина вспомнила о замке в княжестве Поморья; наверное, и та крепость стоит ныне мрачной, заброшенной и овеянной страшными сказаниями и историями. — Где же этот волшебник?- задался вопросом Белка, оглядываясь по сторонам.- Может, он уже ушел, решив более не дожидаться тебя? — Нет,- глядела вперед Эльмина.- Он здесь. Чуткое обоняние девы почувствовало пребывание Мерлина, как только та спустилась с лошади и ступила ногами на землю, однако ее волновало другое: помимо запаха древнего друида она улавливала и другой аромат, чьи ноты она никогда не спутает со многими другими. Эльмина ощущала холодный, пронизывающий душу запах смерти. Дева поняла: у них осталось мало времени. Она ускорила шаг, положившись на свое чутье, что вело ее к волшебнику, и двое ее спутников покорно следовали за ней. Завернув за обветшалую мраморную колонну, она нашла его лежащим на сырой земле, облокотившись спиной о ствол цветущей яблони, единственной, что давала здесь свои плоды среди других засохших сородичей. Девушка двинулась вперед к нему, когда внезапно на ее плечо легла широкая ладонь Ланселота, прерывая ее шаг. — Он не один,- произнес мужчина, напрягшись всем телом и нахмурив брови. Через мгновение, как только спины Эльмины коснулся поток ледяного воздуха, Ланселот тотчас же вынул меч из ножен и, развернувшись, принял оборонную позицию, закрывая собой деву и мальчика. Однако не успел мужчина развернуться полностью назад, как внезапно неведомая доселе сила обхватила его горло, обжигая колючим холодом, и с гулким стуком ударила о стену. Едва зажившие ребра дали о себе знать ноющей болью, отчего мужчина скривился от такого неожиданного выпада, задыхаясь от сжимающей хватки. Рука выпустила меч и схватилась за темные руки существа, чей лик скрывала черная накидка. Ему казалось, перед ним предстала сама смерть. — Теперь ответишь за все, мерзкая тварь,- произнесла сущность чуть измененным женским голосом, чьи тонкие руки с неимоверной легкостью подняли тело мужчины над землей. — Нет, отпусти его!- воскликнул Белка, хватаясь за темные одеяния жуткой фигуры и срывая с лика скрывающую ее черную накидку… чтобы в тот же миг обомлеть, увидев знакомое до боли человеческое лицо.- Моргана?! Под зловещим силуэтом мрачного существа на деле скрывалась совсем еще молодая смуглая девушка, чьи большие темные глаза широко округлились при взгляде на юного фэйри. Злобно поджатые губы вдруг преобразились в счастливую искрящуюся улыбку, и она тотчас же прижала мальчонка к себе, стискивая того в своих объятиях. Но радость на ее лице была недолгой: ее глаза подозрительно метнулись в сторону воина, что еще откашливался после крепкой хватки ее руки, и молодой девы, помогающей мужчине подняться на ноги и подающей ему его меч. Моргана подскочила на ноги, обнимая рукой мальчика и отходя на несколько шагов назад. — Он мучал тебя, Белка?- ненавистью сверкнули ее глаза, метнувшись к воину.- Пытал тебя, чтобы выяснить, где пребывают остальные фэйри? Я вырву твое сердце живьем голыми руками! — Нет, не трогай его,- встал на ее пути мальчик, останавливая ее руками.- Он не причинит никому вреда. — Что это значит?- опешила она, не ожидая услышать эти слова от мальчика.- Он принудил это сказать, угрожая убить тебя? — Напротив, он спас меня. Не бойся, тебе ничего не угрожает, поверь мне. — Лучше теперь бояться ему,- ее взгляд грозно метнулся в его сторону и переместился на подле стоящую девушку.- Значит, тебя ожидает Мерлин? — Да,- отозвалась дева. Поджав губы, Моргана коротко кивнула, не препятствуя дальнейшему шагу девушки в сторону волшебника, но все ещё не выпуская из своих объятий Белку. Взглянув напоследок на стоящего рядом хмурого Ланселота, Эльмина направилась вперёд, выходя из-под каменного навеса и приближаясь к Мерлину, что держался рукой за грудь и время от времени вздрагивал. Дева четко ощутила его ранение, что отчетливыми позывами отдавалось болью по телу и жгло лёгкие. — Ты плохо выглядишь,- девичьи брови насупились при виде бледного серого лица мужчины, под глазами которого виднелись темные круги. — А ты, напротив. В твоих глазах заметно прибавилось жажды к жизни с нашей последней встречи,- постарался усмехнулся своей лукавой улыбкой Мерлин, но лицо исказилось от очередной болезненной волны. Эльмина присела подле него, мягко отнимая его руку от груди и кладя свои ладони. Дева закрыла глаза, разжигая внутри пламя и отыскивая очаги хвори. Исток исходил из средины грудной полости, обжигая внутренности ядовитыми брызгами. Скорее всего волшебника ранили копьем или стрелой, что была смазана отравой. Мужчине было совсем плохо, он медленно и мучительно умирал. — Сейчас тебе будет полегче,- произнесла Эльмина, уже приступая к лечению, как тут ее остановили мужские ладони волшебника. — Не стоит. Мне уже не помочь, лишь свои силы истратишь и зря потратишь время. — Мерлин, я могу тебя спасти,- уверяла его дева. — Знаю,- слабо усмехнулся он.- Только мне этого не хочется. Эльмину потрясли его слова. Ей не верилось, что этот самодовольный, хвастливый плут, любящий вино и приключения, желал скорой смерти. И лишь сейчас, глядя в его усталые от долгой жизни глаза, дева осознала, что на самом деле совсем не знала Мерлина. — У меня осталось немного времени, поэтому я должен успеть рассказать тебе все, что должен,- промолвил он.- Твой хмурый спутник не поможет мне переместиться в иное место?- кивнул он в сторону Ланселота, заставив Эльмину обернуться и взглянуть на одиноко стоящего воина. Мужчина тотчас же словил взор девы и безмолвно приблизился к ним, стараясь не замечать ненавистного взгляда Морганы. На лице Мерлина промелькнула усмешка, когда он взглянул на бывшего монаха, обхватив его рукой за шею. По указаниям волшебника Эльмина и Ланселот пришли в одно из обветшалых мест замка, какое когда-то, вероятно, являлось местом для светских бесед и дневного чтения. По левую сторону была расположена сохранившаяся каменная скамья, напротив какой Мерлин указал посадить его, оперевшись о ветвистые корни растущего дерева. Сама дева присела на лавку, наблюдая, как волшебник достает из ворота своего плаща простое старинное ожерелье из стеклянных желтых камешек. Внезапный шепот заставил ее вздрогнуть, Ланселот тотчас же схватился за меч, оглядываясь по сторонам и ища глазами скрытую опасность. — Можете не беспокоиться,- спокойно произнес Мерлин.- Вы слышите Фесту и Морейи, детей воюющих кланов. На месте, где ты сейчас сидишь, они приняли решение выпить яд, дабы навсегда быть вместе. Отныне их духи могут пересекать миры прошлого любого человека, кто пожелает туда вернуться. Ланселот безмолвно взглянул на деву и, получив от нее ободряющий кивок, говорящий, что все будет в порядке, уже намеревался оставить ее наедине с волшебником, как тут Мерлин окликнул его. — Постой, воин, полагаю, тебе тоже будет любопытно взглянуть,- произнес мужчина, заставив того медленно развернуться и присесть подле девы.- Это ожерелье было для возлюбленных символом их любви. Оно поможет связаться с ними. Вам лучше закрыть глаза, так быстрее сосредоточитесь. Не бойтесь видений, которые придут, позвольте им проникнуть в ваш разум. Послушав волшебника, оба прикрыли веки, вслушиваясь в звонкие постукивания камешек, когда Мерлин перебирал их пальцами. Мимо ушей проносились обрывки неразборчивого мужского и женского шепота, возникло легкое головокружение, и через миг Эльмина ощутила, как ее нутро словно выбросили воздушным толчком из реальности, перенося в иные места, где протекало прошлое волшебника…

***

Ощутив свежий запах морского ветра, дева открыла глаза и едва не ахнула от восторга: еще миг назад она сидела в руинах хмурого замка, а теперь ее взору предстали высокие отвесные утесы, о чьи скалистые обрывистые стены сталкивались, яростно вспениваясь, бушующие синие воды открытого моря. Отколовшиеся сотни лет назад от берега, острые, крутые, каменистые глыбы рассекали набегающие прибрежные волны, заставляя ее с шумом разбиваться на миллиарды пенистых брызгов. Эльмина восторженно вглядывалась в темные водные глубины, ощущая, как сильный морской ветер запутывает своими холодными порывами волосы, стоя у обрыва, покрытого мелкой зеленью с прорастающими где ни где сиреневыми дикими цветками. Эти места, несомненно, впечатляли ее необыкновенным соленым запахом свободы и очищения; даже родные края не вызывали в ее душе столь бушующих чувств. Ланселота, что стоял подле нее, не минул охватывающий все нутро яростный порыв, от переизбытка какого, казалось, возможно задохнуться. Сжатое в стальные тиски сердце бывшего воина церкви теперь свободно клокотало в груди, словно безумно жаждало вырваться из телесных оков и вырваться наружу. С Красными Паладинами он никогда прежде не наведывался в эти края, однако, вдыхая полной грудью этот влажный, пропитанный морскими водами воздух, он ощущал, как что-то внутри него необратимо ломается со звонким треском и вливается горячими струйками, словно в душу вливается раскаленная лава. Морской вид вызывал в его сердце клокочущий пыл и тепло; в голове начали мелькать давние видения, какие его разум почти сумел позабыть. Ранее Ланселот послушно выполнял наставления Кардена, изгоняя из себя то прошлое, но сейчас все иначе. Ныне он не противился чувствам, что захлестнули его целиком, позволяя возродить внутри то, что так долго пытался убить - истинного себя. Внезапные приближающиеся шаги прервали беспокойный поток мыслей молодых людей, заставляя обратить их взоры назад. Стоящий неподалеку Мерлин кивнул головой в сторону двух темных фигур, что неспеша подходили к крутому обрыву, и жестом пригласил обоих подойти ближе. Медленно приблизившись к незнакомцам, Эльмина с изумлением узнала в одном из мужчин самого волшебника и пораженно взглянула на того Мерлина, кто находился подле них. Ланселот нахмурил брови, поежившись и неосознанно положив ладонь на рукоять меча - часть его, что все еще хваталось за прошлую церковную жизнь, кричало о том, что к такому колдовству, несомненно, приложил руку нечистый. — Ты твердо уверен в том, что тебе надобно такое оружие, Мерлин?- произнес высокий мужчина низким суровым голосом, повернув голову к стоящему рядом волшебнику, вглядывающемуся в морскую даль. Ланселот ощутил, как его сердце пропустило несколько мощных ударов, отдаваясь гулкими позывами по всем теле. На всем лице этого хмурого человека растянулись несколько темных линий: одна проходила от широкого ровного лба вдоль переносицы до кончика носа, две остальные через глубоко посаженные веки, доходя до темной бороды на щеках. Эльмина вскинула брови, бросив взгляд на Ланселота - этот мужчина носил похожие отметины. Неужели…? — Пепельный народ славится древними знаниями в кузнечном деле,- отозвался Мерлин, слегка усмехаясь.- Однажды я видел своими глазами, как выкованный вашими кузнецами меч рассек одним ударом толстый ствол дерева, словно тающий воск. Во всем мире не бывает таких же искусных и славных клинков, какими обладаете вы, а уж поверь мне, я бывал во многих уголках нашей земли. Неужто главный секрет их безупречности заключается только в истинном пламени? — Огонь фэйри на то и зовется истинным, в нем заключена первородная сила, чем подпитывается все живое на этой земле с первого мгновения ее появления. Оружие, что выковано в его огненных языках, вбирает в себя часть ее мощи, это и придает клинку превосходства и несокрушимости ударов. С таким мечом воин сможет одолеть всякого соперника, сама сталь подскажет, каким должен быть следующий взмах, дабы он стал для врага последним. — С таким оружием и той силой, что вам подвластно возрождать из собственных рук, вы могли бы покорить всю Британию,- усмехнулся Мерлин.- Ты мог бы стать великим королем, Вальгард, жить в роскошном замке, а не пить в Пепельном Очаге эль, будучи простым конунгом для своего народа. А твои наследники не обязаны были бы состязаться с другими претендентами, дабы после твоей смерти унаследовать отцовское место. Отчего же вы столько лет теснитесь здесь, на северном Гвиртхавене, среди этих высоченных гор? — В крови каждого Пепельного с рождения течет истинное пламя. Мы способны возрождать его пыл и усмирять на корню, не оставив после даже пепла. Покорять такую неукротимую стихию значит иметь весомую власть. Однако Пепельным она никогда не была интересна. В отличие от других фэйри и простых людей. Другие не способны устоять собственным соблазнам: после сладкого вкуса победы они будут жаждать новой. Поэтому сила, что таится в оружии нашего народа, опасна для иных рук. — Не думаю, что выкованный меч даст мне больше могущества, чем та сила, какой я уже владею. Я прожил не одну сотню лет и испытал всю сладость и горечь победы от сил, что содержится в моих руках. Всякому другому оружию, как бы искусно оно не было выковано, не подвластно выдержать мою магию. Надеюсь, меч Пепельных кузнецов выдержит ее мощь. — Наш клинок, несомненно, выдержит, можешь быть уверен,- довольно улыбнулся Вальгард.- В нем содержится частица необузданного пламени, оттого никто не разрушит меч, кроме его создателя. — Всегда было любопытно, как вам удается так спокойно жить, постоянно ощущая в себе кипящую лаву. Вам удается погасить его хоть на долю мгновения? — Истинное пламя не гаснет... — Оно восстает из пепла,- закончил фразу волшебник с задумчивой легкой улыбкой на губах и последовал за мужчиной, что жестом предложил направиться по узкой тропе в сторону каменной крепости, что располагалась на скалистом широком выступе, крутые берега которого омывали морские воды. Услышав знакомые речи, Ланселот почувствовал, как его сердце взволнованно дрогнуло. Значит, тот шепот, что уловил его слух в пламенных потоках, не было обманчивым миражом - то был голос предков, последние слова его матери перед собственной гибелью. Он уже сделал шаг, дабы отправиться за мужчинами, однако за миг видение превратилось в густой непроглядный туман, вызывая недавнее головокружение и потерю места нахождения. Неприятные ощущения прекратились за несколько мгновений, перенося троих путников в иное место...

***

Оглянувшись по сторонам, молодые люди поняли, что ныне очутились посреди густых зарослей девственного леса. Из-за постоянной влаги все вокруг было полностью покрыто пушистым мхом, отчего пышущая ярким изумрудным блеском чаща рябила в глазах. Но было в этой нетронутой людскими руками дикой природе что-то чарующее и поистине волшебное. Молодые люди полагали, что ранее ни одна живая душа не была здесь, пока не заметили неподалеку от них древние каменные ступени, выбитые из возвышающейся перед ними скалы явно людскими силами. Уже знакомые им мужские голоса приближались к ним, пока из-за ветвистых зарослей кустарников не показался волшебник с конунгом Пепельных. — А я полагал, что воочию узреть, как вы изготавливаете совершеннейшее в мире оружие, невозможно,- подметил Мерлин, проходя мимо самого себя, что наблюдал за происходящим вместе с молодыми людьми, и поднимаясь по ступеням следом за Вальгардом. — А что нам скрывать?- невозмутимо пожал тот плечами.- Мы используем те же методы ковки, что и простой люд. — С одной лишь разницей, что ваши кузницы располагаются в недрах пещер. Разбитые временем ступени вели путников на верх по скалистому уступу горы, уводя людей извилистой тропой дальше. Вскоре они добрались до широкого горного ущелья, оказавшись меж необъятно высокими горными стенами, на вершинах которых виднелись кажущиеся мелкими сосны и еловые деревья. Неведомая каменная порода отливала необыкновенным красноватым оттенком, выделяя грубую резкую твердь скалистых возвышенностей. Наконец путники подошли ко входу в пещеру, что была сейчас освещена внутри висящими по бокам факелами. Однако поразило Эльмину и Ланселота то, каким огнем горели они: языки этого пламени мерцали изумрудным светом, окрашивая глубокий каменистый проход в такие же оттенки. Молодые люди переглянулись и, взглянув на подле идущего волшебника, последовали за ним и двумя фигурами мужчин. Они шли длинными широкими проходами все глубже, в недра высокой горы, и с каждым следующим шагом ощущали нарастающий жар - они приближались к кузницам Пепельного народа. — Обычно мы не подпускаем чужаков к нашей работе,- произнес Вальгард, чей голос раздавался грозным эхом вдоль пещерных ходов.- Знаешь ли, не очень прельщает, когда за твоими действиями наблюдают так, словно невиданного зверя увидали. Но для друзей мы можем сделать исключение. Мерлин благодарно кивнул, приподнимая уголки рта в легкой улыбке. Они завернули влево, и тотчас же конунг протянул руку перед собою, широко показывая их рабочие владения. — Перед тобою, Мерлин, лучшие кузнецы Пепельного народа,- гордо произнес он, наблюдая за восторженным взором волшебника. Молодые люди, подоспевшие к ним, едва не открыли рты от поразившего их зрелища. Необъятно огромное пространство, образованное в самом сердце скалы посреди Каледонского леса, восхищало своими размерами: высота его превышала взрослый людской рост в несколько сотен раз. Звонким многоголосым эхом раздавались удары кузнечных молотов, от каких, казалось, содрогнется сама земля, посылая телу гулкое дрожание. Все полыхало ослепительным зеленым пламенем, что сиял отовсюду и извергался прямо из камня, словно гора располагалась на кипящей печи. Даже раскаленная сталь, что плавилась и накалялась в его языках, блестела волшебным изумрудным светом. Крепкие суровые кузнецы, сцепив зубы, совершали мощные удары молотами о сталь. Их длинные пятна на воинственных ликах мерцали столь же ярким светом, что и истинный огонь фэйри, какой они ловко выпускали из своих же ладоней, поддавая в печи жару. Искры летели отовсюду, рассыпаясь в разные стороны и придавая месту ещё больше блеска и волшебного воинственного величия, от чего сердце трепетало, словно безумное. — Твой народ воистину великий, Ланселот,- с неподдельным восхищением молвила Эльмина, изумленными глазами разглядывая озаренное истинным сиянием пещерное ущелье и пылающий искрами огонь фэйри, что исходил из рук Пепельных. Ланселот обреченно поджал губы, хрустнув пальцами. Едва ли он смеет называть их своим народом, он почти ничего не помнит о том, где родился и как рос до того, как попал на воспитание к отцу Кардену. Лишь тогда, разглядывая алые языки пламени, в его памяти всплыли знакомые слова и последний миг жизни его родной матери, но ничего более. Сейчас он смотрит на всех этих могучих людей, что имели схожие с ним метки на лице, и ощущает себя чужаком. Он не владеет пламенем, что горит в их руках и подпитывает древние кузнечные печи, Ланселот даже понятия не имеет, как это сделать. Учили ли его когда-то этому? Или это умение развивалось в каждом Пепельном постепенно, находясь среди своих сородичей? Сможет ли он когда-нибудь быть достоин своих предков, или же последний своего рода Пепельный так и останется предателем, что лишь опозорил их всех своим существованием? — Идем, друг мой,- пригласил волшебника Вальгард пройти вперед, отвлекая незримых наблюдателей от собственных дум.- Коль желаешь меч, что способен выстоять твоей магии и пропускать сквозь себя ее мощь, ты должен и сам приложить руку к его созданию. Они прошли вперед, где упорно трудилось несколько кузнецов, разжигая истинное пламя в высокой доменной печи, что была сооружена в самой скале. Несмотря на присутствие конунга при их работе, ни один из мужей ни на миг не поднял глаз, дабы выразить свое снисходительное почтение к своему предводителю. Ланселот невольно вспомнил отца Кардена, какой негласно всегда требовал от Паладинов преклонения и покорности перед ним. Они все также продолжали яростно бить тяжелыми молотами по раскаленному железу, придавая ему удлиненной широкой формы холодного оружия. Когда стальной клинок приобрел нужный подходящий для меча вид, один из высоких грозных кузнецов с длинной темной бородой внезапно поднял свой взор на стоящего подле Мерлина, впервые отвлекшись от накаляющейся стали в печи. — Возьми кузнечный молот, что лежит подле тебя, волшебник,- промолвил тот суровым низким голосом, чей бас раздался эхом в просторной пещерной кузнице, и Мерлин тотчас же сделал это. — Призови всю свою силу,- говорил Вальгард.- Сталь должна ощутить тебя, закалиться мощью, какой ты владеешь. Не жалей силы ударов, ибо меч этот будет проводником твоей магии, что будет способна направить ее в желаемое тебе русло. Если ты сомневаешься, это последний миг, чтобы отказаться от такого меча. — Я уверен как никогда,- твердо произнес Мерлин, закрывая глаза и шепча что-то на древнем неведомом никому языке. — Так тому и быть,- кивнул Вальгард, отходя на несколько шагов назад. Кузнечный молот, что держал в руке Мерлин, озарился неземным голубоватым светом, впитывая магию волшебника и искрясь необыкновенными бликами. Эльмина взглянула на нынешнего Мерлина, что стоял неподалеку от него, разочарованно поджав губы. Его глаза кричали об отчаянии и безысходности, наблюдая за тем, как он обрекает судьбы многих людей и фэйри на неизбежную гибель. Была бы малейшая возможность возвратиться в тот миг, он, несомненно, помешал бы самому себе принять столь глупое опрометчивое решение. Дева неотрывно наблюдала за тем, как кузнец вынимает из печи сияющий изумрудным светом раскалённый меч и кладет на наковальню, коротко кивая волшебнику. Волшебник с небывалой лёгкостью поднимает руку, и тяжелый молот с оглушительным ударом сталкивается со сталью меча. Ланселоту кажется, что такая сила разобьёт металл на части, но, на удивление, он остался неизменным. Древние слова стали произноситься громче из уст Мерлина, и следующий удар был ещё мощнее, распыляя отовсюду мерцающие голубые искры. И с каждым следующим соприкосновением меча и молота меч извергал все более яркое необыкновенное свечение, преображаясь на глазах наблюдателей. Узоры на стали проступали сами по себе, вырисовываясь неведомыми рунами вдоль клинка и сверкая алым блеском. Последние слова волшебник прокричал, словно безумный, схватив молот обеими руками, и взмахнул ним над собой, совершая последний удар и ослепляя незримых наблюдателей. Эльмина и Ланселот прикрыли глаза от озарившегося вокруг белого света. В ушах стоял звонкий протяжный гул соприкосновения стали со сталью, что становился больше похож на людские предсмертные крики. Открыв глаза, дальнейшие события, что последовали после создания Меча Власти, мелькали с неимоверной скоростью, словно скорое перелистывание книжных страниц, но эти двое осознавали и узрели все: сладость постоянных побед волшебника, его гордость своим превосходством, непреодолимое желание заполучить все больше величия. Эльмина увидела Мерлина, полностью ослепленного и одержимого пленительной властью, что давал ему меч. Они видели, как необходимость в нем росла все больше и больше, пока сталь не вросла волшебнику под кожу, сливаясь с его запястьем и становясь уже частью его плоти. Они ужаснулись подлинной мощью этого меча и того, на что он способен. И видели, что ожидает того, кого он поглотит. Мерлина ждала неминуемая смерть, мучительная и медленная, ощущая, как вросший в плоть меч разъедает его изнутри, обжигая внутренности и сжигая его заживо. Однако любовь, единственный свет, что внезапно явился в его жизни, вытащила его из того света, заставив прозреть и возненавидеть самого себя за совершенное зло. Эльмина никогда не знала о том, что Мерлин также знал любовь, ей и в голову не могло прийти, что за всю свою долгую жизнь его сердце любило лишь раз и было навсегда отдано лишь одной женщине. Но его творение разрушило и личное счастье, продолжая отравлять ему жизнь. Меч, что был создан его руками, погубил волшебника, забрав не только его разум и сердце, но и магию, какой он владел. Он уничтожил великого волшебника Мерлина, оставив мужчину ни с чем. Сам Мерлин понимал, что вкушает плоды своего решения и несет наказание за свое честолюбие, однако надежда на то, что ещё можно все исправить, не гасла. Эта искра и сподвигла волшебника начать поиски того, кто мог дать ответы на его вопросы…

***

Знакомый до боли запах хвои и чистой родниковой воды ударил по обонянию Эльмины, что стояла, зажмурив глаза. Открыв веки после очередной смены событий прошлого, дева узрела то, отчего ее сердце мучительно сжалось от щемящей в груди боли. Все трое, они стояли на небольшом возвышении среди высоких, стройных, тысячелетних сосен, чьи стволы были толщиной впору небольших деревенских домов, и глядели вниз на небольшое поселение, что раскинулось вдоль водоема посреди елового леса. Слух улавливал шумящий вдали бурлящий поток воды - недалеко располагался водопад, под каплями которого так любили плескаться дети. Ланселот никогда прежде не видел ни этого леса, ни этой деревни, но аромат весенних пионов ощущался столь ярко и пряно, что начинала кружится голова. Мужчина отметил чистоплотность местных жителей, чьи домики были хоть и простыми на вид, но аккуратно и тщательно выбелены. Несколько домов было сооружено прямо на широченных стволах сосен, создавая многоуровневые здания. Отовсюду была тишина, лишь щебет птиц и плеск журчащего водопада нарушал спокойную идиллию. Мужчина перевел взгляд на Эльмину, что, сведя брови, прикрыла пальцами рот. В ее глазах блестели слезы. — Мерлин,- прошептала она, поворачивая к волшебнику голову; в горле застыл вопрос, произнести который ей не хватало духу. Впрочем, ничего говорить и не нужно было. Волшебник и так все понял, лишь едва заметно улыбнулся деве и первым возобновил шаг, спускаясь по пологой тропе к деревеньке. Их путь не проходил сквозь ее улочки, однако им удалось повстречать местных жителей. Ланселот не понимал, о чем они разговаривают - он не знал их наречия, однако сразу же понял, что он схож с тем, на каком Эльмина пела Персивалю. Мужчина сам осознал, что сейчас они идут по земле, где когда-то началась жизнь девушки. Они были в Сербском Поморье, в скрытой от людского глаза деревне ватренов. Ланселот с интересом и неким трепетом наблюдал за девой, пытаясь уловить в ее чертах каждую улыбку и печаль, что постоянно сменяли друг друга на ее лице. Эльмина знала каждого из тех, кого им удалось повстречать. И было больно от осознания, что никого из них уже нет в живых. Подойдя к такому же опрятному небольшому дому, что располагался у берега спокойных вод лесного водоема, дева замедлила шаг и замерла, молча глядя на жилище. Ланселот остановился следом, безмолвно наблюдая за ней. Эльмина знала это место как никто другой: человек никогда не сможет позабыть отчий дом. Блестящая слезинка все же не удержалась на реснице, скатившись по щеке. Ее сердце всегда будет тосковать по родной деревеньке. Они наблюдали за тем, как на тот момент впервые прибывший Мерлин уверенно стучится в двери ее дома, держа в руке свою излюбленную трость. Путники подходят ближе, когда волшебник, услышав женский оклик о дозволении войти, отворяет дверь и входит внутрь. Несколько мгновений девушка не решается перешагнуть порог, глядя на родные стены и подвешенные вдалеке над обеденным столом метёлки засушенных трав. Она думала, что уже никогда не сможет увидеть родные края, а теперь, находясь под чарами миража, не может поверить в то, что все происходящее вокруг не является явью. — Эльмина?- голос Ланселота вывел деву из ее дум. Мужчина смотрел на нее пронзительным взором, пытаясь безмолвно уловить ее состояние и спросить, в порядке ли она. Дева едва заметно кивнула ему и, отряхнувшись от плена горьких воспоминаний, переступила порог родной обители. Жилище было небольшим и сразу привело гостей в просторную комнату с длинным обеденным столом, застеленным льняной, вышитой лентами скатертью. Пахло свежим хлебом и мятой, что сушилась на натянутых бечевках; Ланселот подумал, что, наверное, именно так и должен выглядеть настоящий дом, место, что окутывает тебя чувствами безопасности и невероятного согревающего душу тепла. Никогда монастырь, в каком он прожил всю сознательную жизнь, не вызывал в нем ни одно из этих чувств. У побеленной печи, что располагалась в дальнем углу комнаты, подле открытого настежь окна сидела женщина. Светлая накидка, что покрывала ее седовласую голову, спускалась почти до пояса, вышитая знакомыми узорами, как и края свободных рукавов ее темного зеленоватого платья. Ланселот тотчас же узнал головную повязку, какой был увенчан лоб пожилой леди. Сейчас эта вещь принадлежала Эльмине и покоилась на ее челе. По ее щекам скользнуло несколько слезинок, и дева, улыбнувшись, прикоснулась кончиками пальцев узоров вышитой вещицы. Вошедший в дом Мерлин, как и незримые спутники, молча наблюдали за ярким мерцающим светом, что лился из ее ладоней и направил свои силы на глиняный горшок, заполненный землёй. Женщина тихо шептала неведомые никому слова, закрыв глаза, словно и не заметила появления нового человека в доме. Внезапно из-под засыпанной взрыхленной земли блеснула алая искорка, чей свет постепенно поднимался ввысь, к ее мерцающим ладоням. Вскоре наблюдатели увидели, что это был не просто свет: на их глазах рос настоящий цветок. Стебель очень быстро дал новые сочные листочки, зашевелившиеся, словно при дуновении легкого ветерка, и наконец на самой его вершине показался бутон. Все завороженно наблюдали, как плавно и необыкновенно раскрываются маленькие розоватые лепестки под неземным теплом пламени ватрена, что давал этому цветку жизнь. Как только желтая маленькая сердцевина растения показалась людскому взору, свет, что исходил из постаревших ладоней женщины, стал медленно рассеиваться, теряя мощь, пока окончательно не погас. После проделанной работы женщина довольно улыбнулась и поставила горшочек с растением у окна под тёплыми солнечными лучами. Эльмина издала тихий смешок: бабушка всегда выращивала таким образом растения, когда ей хотелось поскорее увидеть их цветущими и ощутить их приятный аромат. Деве никогда не удавалось повторить подобное. — Сегодня знаменательный день,- промолвила она с едва заметной улыбкой на лице, повернув голову к гостю.- В мой дом пожаловал великий волшебник Мерлин. — Стало быть, я вошёл в верное жилище,- отозвался он.- Рад приветствовать тебя, провидица ватренов, Аяна. — Присядь, волшебник,- махнула она рукой, указывая на стул.- Долгая дорога утомила тебя, чай из лесных трав поможет тебе восстановить силы. Женщина поднялась со скамьи у окна и, сняв подвешенный над огнем чайник, залила в приготовленную кружку с травами кипящую воду. Мерлин не отказался от гостеприимства хозяйки дома, вежливо кивнув ей в благодарность и отпив несколько глотков горячего напитка. — Мне известно, зачем ты проделал такую неблизкую дорогу сюда. Тебя тревожат последствия выбора, который ты совершил много лет назад. Поэтому ты лишился всей своей магии - силы, благодаря которой тебя и нарекли великим. — Могу ли я ещё что-то исправить? Женщина повернулась к нему спиной, подходя ближе к камину, где горел огонь, и некоторое время безмолвно вглядывалась в мерцающие алые языки. — Ты был предупрежден и не раз, что вещь эта обернется тебе погибелью. Но спесивость твоя имела силу большую над тобою, нежели над разумом, и она же тебя погубила. Меч Власти поглотил твою силу и никогда более не вернет ее тебе. Твоя магия безвозвратно потеряна, уже ничто не сможет возвратить ее из власти Меча. Это оружие ныне опасно для всякого, кто возьмет его в свои руки. Твоей силе не было равных, оттого Меч поглотит волю любого, какой бы стойкой она не была. Он подавляет всякую волю, врастает под кожу, становясь частью плоти его обладателя и превращает его в своего раба, жаждущего новой крови. Эльмина с ужасом взглянула на стоящего подле Мерлина и, вспоминая те страшные вещи, что он сотворил, понимала, насколько страшна власть Меча над людским разумом. — Он не принесет этому миру добра,- говорила Аяна.- Одни страдания и смерть. Лишь его уничтожение спасет от бед, какие он несет за собой. — Как тогда это сделать? Его сталь столь крепка, что никакое пламя не способно ему противостоять. — Ты прав, ни одно пламя не способно одолеть могущественные силы, что таятся в стали этого Меча. Огнем это оружие не уничтожить. — Тогда чем? — Возврати оружие народу, что создал его. Они способны противостоять силе его влияния, значит они же и хранят тайну его уничтожения. — Пепельный народ был истреблен на их родной земле много лет назад,- мрачно произнес он. Ланселот ощутил тяжесть в груди, услышав эти слова.- Мне известно, что ватрены повелевают пламенем, как и Пепельные. Может ли твой народ знать что-то о том, как справиться с Мечом? Может ли он устоять перед его влиянием? — Что ж, натура ватренов такова, что им не надобны власть и завоевания,- задумчиво молвила женщина, продолжая глядеть в языки пламени.- Но в наших жилах течет земное пламя, не истинное. Я не уверена в том, что мы можем противостоять его влиянию, но могу сказать точно, что среди нас ты не найдешь того, кто владеет необходимыми тебе знаниями. — Будет ли тогда кому-то по силе уничтожить этот Меч?- тяжело вздохнул Мерлин, понурив взор. — Несомненно,- на освещенных алым пламенем губах Аяны дрогнула улыбка.- Однако это случится нескоро и не твоими руками, волшебник. Не ищи проклятую вещь, тебе не подвластно отыскать ее. Меч сам найдет тебя, и тогда ты поймёшь, что подле имеются все, кто надобен для его истребления. — Ты называешь меня волшебником, хотя я не являюсь уже таковым. — Не в магии твоей мощь. Ты прожил множество жизней, мудрость твоя имеет силу столь же великую, сколь и твои былые способности,- наконец отвернулась она от костра, переведя свои светлые глаза на мужчину.- В этом и есть истинное волшебство. — Что ж, значит, сейчас мне остается только ждать?- вскинул бровь Мерлин. — Всем нам часто приходится терпеливо ждать, когда события найдут нас сами. Настал и твой черед. — А я надеялся, что умру раньше, чем эта очередь дойдет до меня,- усмехнулся он, поднимаясь со своего места.- Сколько я должен тебе за твою помощь? — Не деньги мне надобны от тебя, волшебник Мерлин.- Поклянись лишь мне, что исполнишь просьбу, какую я попрошу выполнить в нужный час. Не волнуйся, я не стану принуждать тебя ко злому умыслу. — Тогда обещаю исполнить ее, коль силы мои будут способны на это. — Хорошо,- молвила Аяна, переведя взгляд на окно, в котором можно было увидеть играющих вдалеке детей, что плескались в воде. Эльмина проследила за ее взором и приблизилась к окну, садясь перед ним и вглядываясь в лица маленьких ребятишек. Ей казалось, она могла слышать их детский звонкий смех, утопающий в брызгах, когда они будоражили воду руками, плескаясь и играясь друг с другом. Они были далеко от дома, но дева заметила маленькую девочку, что резвилась с остальными детьми. Она не отличалась от иных особой внешностью или нравом - темные и слегка вьющиеся волосы имело множество в их деревне, как и зелёные глаза - главная черта ватренов. Однако эту девчонку Эльмина узнала бы из тысячи ей подобных; дева знала, что смотрит сейчас на саму себя. Осознание просьбы ее бабушки пришло в тот миг, когда она наблюдала за собой же в детских летах и увидела, с какой горечью и любовью глядит на нее ее прародительница. Бабушка знала обо всем с самого начала.