Ab cinis in flamma (в режиме редактирования)

Что вы ощущаете, прежде чем открыть ваши глаза и очнуться ото сна ранним утром? Слышите ли льющийся, словно чарующие струны небесной арфы, щебет ранних птиц, радующихся началу нового дня? Или, может быть, вас пробуждает свежесть кипящих иссиня изумрудных волн, покрывающих белоснежной пеной еще прохладный после ночи мокрый песок? Замечаете ли нежность девственной красы рассветного лазоревого неба, расписанного Божьим благодатным румянцем? Ощущаете ли едва осязаемые теплые касания самой Природы, тянущей свои солнечные ладони к вашим румяным щечкам?

***

Улочки небольшой деревеньки по имени Нирвэйн были окутаны безмолвным белесым маревом, которое с каждым восходящим положением солнца все больше и больше таяло в ее лучах. Совсем скоро эти улочки наполнятся шумом людской молвы в сопровождении цокота лошадиных копыт по вымощенной каменной кладке и скрипом деревянных колес продовольственных повозок. Но все это будет потом, а сейчас деревенька, находившаяся у опушки Железного леса, мирно спала, созерцая подходящие к концу сновидения. Лишь одна душа встречала утреннюю зарю, наслаждаясь прохладой блестящей, словно пыль драгоценных камней, росы. На нетронутой людскими руками лесной поляне, что находилась недалеко от деревни, дремотную тишину нарушил мягкий шелест густой травы, который создавался при каждом человеческом шаге. Точеные белые пяточки, обутые в кожаные аккуратные туфли, осторожно касались свежего душистого клевера, словно боясь нарушить чарующее пробуждение леса своим появлением. Тонкие женские пальчики потянулись к сочным стебелькам и с тихим треском оторвали свежую зелень, кладя ее в небольшую корзинку, что висела на другой руке девушки. Лучи солнца огладили пряди ее шоколадных волос, водопадом стекающих по женским плечам и доходящих до поясницы. Коралловые маленькие губы дрогнули в улыбке, и девушка закрыла глаза, наслаждаясь теплотой утренней зари, несмотря на довольно прохладную погоду этих краев. Маленький нос покрыт светлыми бронзовыми веснушками; стоит только начаться весне, как они тут же россыпью украшают ее свежее девичье личико. Блеск светло-зеленых глаз подчеркивается густыми темными бровями, обрамляющими плавными линиями взгляд. Ее внешний облик выделялся среди остальных девушек, населявших деревню, давая тем самым понять, что дева эта родом была не из этих краев. Это подтверждало и ее любимое украшение - повязанная вокруг головы лента, расшитая белыми и синими нитями непривычным для Британии узором. Однако это нисколько не умаляло ее природной женской красы, даже напротив приковывало и ласкало взгляд. Прикосновения к усыпанной росой траве охлаждали белую кожу и с каждым шагом бодрили сознание молодой девы, которая уже не раз приходила сюда, едва забрезжил на горизонте солнечный свет. Для заготовленного со вчерашнего дня отвара не хватало цветков зверобоя, кого в краях туманного Альбиона называют травой святого Джона, и чабреца. Едва заметные в сочной зелени сиреневые цветки не укрылись от взора юной целительницы - проворные пальчики нашли стебель у корня растения и оторвали. Некоторые бесталанные, как девушка называет их, знахарки любят рассказывать о том, как этот красивый пахучий цветок волшебным образом умеет ведать, говорит ли человек правду или лжет. Произнося имя человека, ведуньи бросают чабрец в огонь и наблюдают за поведением образующегося дыма: если он поднимается вверх к небу, человек говорит чистую правду, а если стелиться по земле, перед тобой лжец. Девушка фыркнула собственным мыслям: она прекрасно понимала, что это все лишь глупые детские сказки, никак не связанные с теми целительными свойствами, какими поистине обладает этот цветок. Совсем скоро в ее руках собрался небольшой духмяный букет из ярких сиреневых цветков, который она перевязала нитью и положила в корзинку. Она обожала собирать на рассвете целебные травы, необходимые для ее лечебных отваров, мазей, ароматных масел, а также косметических средств, что так пришлись по вкусу здешним женщинам. Девушка вдохнула полной грудью прохладный лесной запах, переплетенный с пряностью душистых трав и свежестью утренней, почти исчезнувшей росы, и подставила румяное личико под уже яркие солнечные лучи. Лес полон безмятежного очаровательного покоя, несмотря на ужас разгоравшихся костров инквизиции и пожаров пшеничных полей, что с таким трепетом высаживали фэйри. Девушка прислушалась; ветер не издавал ни единого звука, лишь мягко касаясь раковин ее ушек. Дождя сегодня не предвидится, мать Природа благоволит им. Ещё некоторое время пройдясь по лесной поляне, дева осмотрелась напоследок и взглянула на корзину, которая уже наполнилась аккуратно свернутыми пучками лечебных трав, задумавшись, ничего ли она не забыла из того, что намеревалась сегодня собрать. Пересчитав получившиеся букеты и удовлетворившись увиденным, девушка улыбнулась и быстро зашагала к тропинке, что начиналась на опушке леса и вела прямо к деревне. Нужно было поспешить, скоро придут верители за своими лекарствами, и они должны быть к тому времени уже готовы. К приходу девушки Нирвэйн заметно оживился. От былого тумана не осталось и следа, как и от волшебного безмолвия, уступив место обыденной рабочей суете людской жизни. Принимая в свою сторону дружелюбные приветствия, девушка лучезарно улыбалась знакомым прохожим, желая в ответ доброго утра. Подол ее льняной синей туники, опоясанной широким кожаным ремнем, заметно намок после утренней росы, но это не заботило деву: за целый день, что обещал быть сегодня по-летнему теплым, он быстро высохнет. Шустрыми маленькими шажками она дошла до знакомой двери. Несколько месяцев назад она окрасила входную дверь ее аптекарской лавки в зеленый цвет, дабы прибавить приятного вида и хоть немного порадовать глаз посетителей. Однако уже через несколько седмиц низ двери был обрызган темными каплями грязи, что разлетались отовсюду из-под колес телег и карет. К сожалению девушки, все, что она могла сделать - это раз в месяц вымывать и подкрашивать некоторые места, уже совершенно не радуясь своей затее с покраской. Достав из бокового кармана ключи, она ощутила, как скрипит металл в дверном замке, отворяя вход в помещение, и дернула за железную кованую ручку на себя. Над головой послышался тонкий звон колокольчиков, обычно оповещая юную знахарку о приходе посетителей. Поставив плетеную корзинку на прилавок, девушка сразу же распахнула плотные темные шторки и открыла настежь ставни, впуская свежий воздух в помещение. Солнечные лучи вмиг осветили помещение полностью, придавая блеска стеклянным скляночкам, наполненными различными настоями, необходимыми для лечебных отваров, и ароматными маслами, часто использующихся для изготовления парфюмерии и душистого мыла. В помещении пахло травами, воском и прелой бумагой из-за множества книг, где-нигде лежащих на полках, прилавке, стульях и подставках, в которых описаны самым подробным образом целебные свойства всех существующих на свете трав и способы приготовления разнообразных снадобий. Зайдя за прилавок и попутно завязывая на талии льняной фартук, девушка достала травы из корзинки и, отставив в сторону последнее, принялась за приготовление отвара. В этот раз книга ей не понадобится, так как лекарство это было чуть ли не самым часто потребным - раствор был предназначен для полоскания горла, дабы предотвратить мокрый кашель и снять воспаление. Разламывая на кусочки стебли с золотистыми цветками, она бросала их в небольшой бронзовый котелок, что был подвешен на цепи за пригвожденную к верху шкафа деревянную планку. Подойдя к одной из полок, заставленной дюжиной различных стеклянных колбочек с подписанной утварью, девушка взяла несколько фарфоровых баночек, где хранились высушенные первоцвет и листья подорожника, и добавила несколько высушенных былинок в котел. С тщательно перемешанной полученной смесью котелок был залит чистой водой и перевешен на чугунный рычаг, установленный над огнем камина в углу комнаты. Через некоторое время, как только вода достигла своего кипения, девушка перемешала получившуюся настойку и осторожно сняла с огня. Перелив отвар в склянку, она закупорила ее деревянной пробкой и привязала небольшую бумажку с подписью названия снадобья. Как только лекарство было приготовлено, послышался звон колокольчиков; в аптеку вошел первый за этот день посетитель. — Мисс Эльмина, Божьего благословения вам!- вошел в помещение улыбчивый невысокий мужчина средних лет. — И вам, мистер Уильямс,- такой же доброжелательной улыбкой отозвалась девушка.- Вы, вероятно, пришли забрать отвар для вашей супруги? — Да, уже и не знали, что поделать,- разочарованно взмахнул руками мужчина, подходя ближе к прилавку.- Наперво думали, обычная простуда, несколько дней попьет чайку с медом, да само утихомирится. Но уж когда стал голос пропадать, перепугались страшно, вдруг насовсем потеряет способность говорить. Сейчас только шептать может, и это дается с трудом, кашель проклятый совсем измучил. — Ох, совсем уж это не дело,- слегка покачала головой в стороны девушка, поджав губы.- Никогда не затягивайте до худшего, приходите, как только становится нехорошо. Этот отвар поможет снять раздражение в горле и снять боль,- поставила она склянку перед мужчиной.- На четверть такого отвара необходим стакан теплой кипяченой воды, по три раза в день пускай пьет, пока напиток горячий. Меда покамест добавлять не нужно, чтобы не дразнить воспаленное горло еще больше. Если отвар не поможет через пять дней, приходите вместе с ней ко мне, я снова осмотрю ее. — Ох, благодарю вас, мисс Эльмина, Бог в помощь вам и вашему дару! Видит Всевышний, пока вы не появились в нашей деревне, приходилось возить больных в Йорвик на повозке, а это целых двадцать пять миль. Пока доедешь по землянистой тропе, особенно после дождя, так больной, того гляди, и окочуриться может, а теперь уже второй год вы всех нас спасаете от злых недугов. — Благодарю вас за ваши слова, они и здоровые посетители - лучшая награда для меня,- произнесла девушка со слегка смущенной улыбкой, кладя ладонь на сердце. У ее народа этот жест означал самую что ни на есть искренность произнесенных слов. Приняв от мужчины мешочек серебряных монет в качестве платы за ее лекарские услуги, Эльмина провела дружелюбным взглядом мужчину, которого тут же заменила молодая женщина около тридцати лет - миссис Ширли Флорс. За два года проживания здесь девушка успела запомнить имена каждого жителя. Сделать это было нетрудно, так как сама деревенька насчитывала такое количество человек, сколько проживает при дворе любого княжества в ее родных землях. — Мисс Эльмина, доброго вам здравия,- с широкой улыбкой подошла к прилавку женщина, подергивая ткань манжеток своего простого платья.- Хотела узнать, готово ли то масло для тела, которое я заказывала у вас седмицу назад? — Миссис Флорс, вы пришли как раз вовремя,- довольно произнесла девушка, доставая из выдвижного ящичка небольшую колбочку с темно-малиновой жидкостью, что на свету становилась цвета насыщенного утреннего зарева.- Можно ли узнать, насколько действенно было масло? Вы добились того действа, которого желали? — Ваше снадобье оправдало сверх всех моих смелых ожиданий,- едва не подпрыгивая, ответила женщина сияющей улыбкой.- Должна сказать, мой муж не был таким пылким даже в первые годы нашего супружества, а теперь говорит, я наверняка околдовала его, чтобы он никак не мог мной насытиться. Вы творите настоящую магию, Эльмина. — Приятно слышать, мисс Флорс, однако лучше сейчас не упоминать о магии даже в шутливом подобии, а то не пройдет и дня, как в мой дом заявятся Красные Паладины и объявят меня колдуньей за мои целебные снадобья. — Ох, даже больно говорить о том, что творится кругом,- брови женщины печально нахмурились.- Многие столетия люди хорошо уживались с кланами фэйри. Семья моего мужа многие годы занимается продовольственном ремеслом, и именно прекрасный торговый обмен с их фермами приносил им основной доход, а теперь пришлось прекратить все это из-за боязни быть сожженным на кресте за связь с фэйри. Бедные создания не знают куда и деваться, бегут в лесные чащи в надежде там найти для себя укрытие. И отчего церкви так внезапно обрыдли эти безобидные фэйри? Неужели они узнали об их существовании лишь сейчас? — Совсем нет, мне рассказывали, что гонения их начались в Британии еще несколько десятков лет назад. Многие кланы были уничтожены полностью, некоторым удалось сбежать далеко на север, куда церковь еще не успела достигнуть. — А в ваших краях встречались фэйри, мисс Эльмина? Видели их когда-нибудь? Девушка нервно сглотнула, незаметно для себя сжав ладонью другое запястье и став сильнее натягивать рукав платья. К счастью, мисс Флорс этого не увидела из-за высоты прилавка, за которой стояла девушка. Однако через несколько мгновений Эльмина вновь дружелюбно улыбнулась, разжимая пальцы; прошло слишком мало времени, чтобы женщина заметила ее первичные колебания. — Мне доводилось слышать о некоторых народах, что жили в глубоких лесных чащах Динарского нагорья, однако не доводилось с ними встречаться. Сейчас уже вряд ли кто-то сможет лицезреть их в тех землях. — Неужели восточная христианская церковь проводит такие же ужасы, как и западная? — Не совсем,- стала она прибирать свое место работы, собирая соринки с деревянного стола.- В моих краях нет различимого понятия о фэйри. Так как христианство в Поморье появилось пару столетий назад, в краях еще остаются те, кто поклоняется языческим богам, с такими церковь и борется, но, надо отдать ей должное, она не сжигает их на костре, а насильно принуждает к крещению. — И вы родились уже христианкой или приняли Божью веру позже? Женщина всегда была слишком любопытной, при каждой их беседе она расспрашивала Эльмину о ее прошлой жизни - о том, что она бы хотела не вспоминать лишний раз, дабы не бередить едва затянувшиеся раны. Однако она не могла оставить вопрос без ответа, чтобы лишний раз не наводить на себя пелену неизвестности, которая бы позже навредила ей. — С самого своего рождения я была верна единому в этом мире Господу и буду хранить эту верность до конца своих дней,- ответила она, неосознанно прикасаясь христианского деревянного крестика на шее, единственного воспоминания о прошлом, которое, несмотря на боль потери, грело ее душу.- Что ж, возьмите ваше масло. Помните, в каких соотношениях необходимо его наносить? — Да, благодарю вас, мисс Эльмина,- ответила женщина, протягивая девушке мешочек с монетами. — Возможно вам будет любопытна особая сахарная паста для избавления излишней растительности на теле? В моих краях девушки часто пользуются подобной массой, чтобы сохранить гладкость и упругость тела, и я регулярно пользуюсь им, примерно раз в месяц. — Ох, знаете, я чересчур чувствительна к любой физической боли. К тому же, сами знаете, такие средства не пользуются спросом среди женщин в наших краях. — Понимаю,- улыбнулась Эльмина, решив не говорить о том, что совсем недавно ей удалось изготовить мазь, которая насколько охлаждает кожу, что болезненность при процедуре практически не ощущается. В противном случае разговор с миссис Флорс затянулся бы еще на несколько часов, а ей необходимо приготовить еще несколько мазей на вечер и завтрашний день.

***

По всему Нирвэйну раздались разливистые гулкие звоны колоколов небольшого костела Святой Елизаветы, что располагался в так называемом центре деревеньки на главной площади. Гул церковного перезвона проникал в каждый уголок дома, достигая самых отдаленных хижин местности, оповещая об окончании дня и начале вечерней молитвы, которая каждый день проходила в костеле. Миниатюрное помещение местной здравницы находилось в нескольких улицах от колокольни, поэтому Эльмина, усердно и кропотливо трудящаяся целый день над своими снадобьями, в мгновение ока ощутила слегка гудящие колебания, которые издавали колоколы католической церквушки. Раньше, когда девушка только поселилась здесь, она постоянно вздрагивала от внезапного гула, которое так четко улавливало ее нутро, из-за чего часто приходилось выливать испорченное варево и делать все заново. Однако со временем она стала ощущать момент времени, когда именно звонарь возьмется за прутья, привязанные к язычкам колоколов. Девушка отложила деревянные ложки на доску и, вытирая руки о фартук, подошла к окну, выглядывая на улицу, вдыхая вечерний прохладный воздух и вслушиваясь в оттенки звука каждого колокола. Когда-то, в те времена, когда Эльмина жила в просторном каменном замке с придворовой территорией и пристроенной рядом небольшой церквушкой вместе с колокольней, она могла различить каждый звон и не глядя указать пальцем, какой из них сейчас раздается по всему двору. Она превосходно отличала перезвон праздничных колоколов от простодневных, какие обычно лишь оповещали люд об утрене и вечерне, величавый тон звона в честь начала Великого Поста от звонкоголосого льющегося перезвона, оповещающий о том, что этим днем Господь соединил две человеческие души воедино, назвав их мужем и женой. Но здесь все было иначе, здесь она знала только, как раздаются будничные колокола, ведь другие никогда прежде не звучали. Солнце склонялось все ближе и ближе к горизонту, приближая день к своему завершению, поэтому девушка с облегченным вздохом сняла фартук и улыбнулась: сегодня она хорошо поработала и многое успела, поэтому можно со спокойной душою возвращаться домой. Прихватив с собой несколько склянок с расслабляющими тело и сознание маслами для ванны, Эльмина защелкнула деревянные ставни, завесила шторки и закрыла ключами аптеку. Вдохнув лесного пряного воздуха, девушка поправила свое головное украшение и побрела в сторону своего дома. Травница была ее детищем, настоящим выгодным ремеслом, каким обычно занимаются мужчины, но не женщины. Эльмина могла бы выбрать жизнь в комфорте и уюте, не заботясь о том, где взять денег на собственное проживание. После того, как Мерлин увез девушку с ее родных краев, дав ей возможность после пережитого горя обрести новую жизнь, ей "посчастливилось" несколько лет вкушать все прелести и тяготы шумной жизни при дворе короля Утера Пендрагона. Однако такой темп жизни довольно быстро стал для Эльмины нестерпим. Не став более выдерживать злобные речи королевы-регента леди Люнеты и чересчур откровенное, а порой неприемлемо вызывающее, внимание короля, девушка однажды вознамерилась тайно покинуть Британию, пока волшебник будет беспробудно спать после очередной попойки. Но Мерлину каким-то невообразимым образом удалось проведать ее планы и, используя все свое мастерство красноречия, смог убедить девушку переселиться в небольшой деревенский домик недалеко от Йорвика, который он давным давно приобрел за подаренное Утером золото. Недолго поразмыслив, Эльмина согласилась и довольно быстро покинула королевский двор, что безумно обрадовало королеву и слегка досадило королю. За свои недолгие двадцать три с лишним года, пережив и боль от потери, и лютую ненависть, и тоску по родным краям, осознав смирение в невозможности изменить необратимое, Эльмина не жаждала опасных внезапных приключений и не искала бессмертной славы. Все, чего ей хотелось - покоя и безмятежности, под Божьим крылом которого она смогла бы прожить оставшиеся ей годы. И все же, несмотря на перенесенные утраты, она продолжала улыбаться, искренне радуясь восходящему солнцу и блеску утренней росы на лесной поляне, напитанной буйной живой растительностью. Она наслаждалась прелестями матери Природы, с трепетом и кротостью принимая ее дары и используя их во благо людям. Именно этому она и решила посвятить свою жизнь - исцелению других, дабы искупить свои прошлые грехи, которые все еще непосильным грузом тяжелели ее хрупкую девичью душу. С каждым шагом каменистая вымощенная дорога сужалась все больше, пока не перешла в засыпанную мелкой галькой, вытоптанную тропу, ведущую на окраину Нирвэйна к опушке Железного леса - прямо к дому, где проживала девушка. На мгновение Эльмина остановилась на возвышенном склоне, где открывался вид на ее небольшую хижину, окруженной тихой Божьей благодатью. Темнеющие верхушки рослых острых сосен слегка покачивались из стороны в сторону, вторя движению ветра и развевая в округе аромат хвои, что исходил от молодых побегов шишек. Девушка тотчас же подумала о том, что было бы неплохо собрать их немного, фунта с два, мелко нарезать в стеклянный бутыль, засыпать фунтом сахарного песка и оставить чуть больше седмицы в темное место, дабы шишки пустили сок и растворили сахар, превратив его в чрезвычайно полезный сосновый сироп, помогающий при простудном кашле. Где-то вдали сквозь бесконечную череду темных деревьев можно заметить размытые в сумеречном тумане верхушки далеких скалистых гор. Ее дом находился особняком ото всех остальных, словно отдельное государство, не принадлежащее никому, кроме как самому себе. Многие не желают покупать дома, находящиеся у самой опушки леса, дабы сарай с зимними съестными запасами не стал трапезным местом для лисицы, лесного кота или кого покрупнее. Однако Эльмине и в этом удалось отличиться от здешних жителей Туманного Альбиона. С самого первого мгновения ее рождения она связана с окружающей ее природой крепкими глубокими нитями, исходящими от ее души к центру всего сущего и живого на земле. И эта связь - едва не единственная радость, которая освещает жизненный путь молодой девушки и помогает ей укреплять исключительную, особую близость со Всевышним. И душа ее на время пребывает в блаженном покое и благодати. Спустившись по тропинке с плавного склона, она добралась до своего небольшого деревянного жилища и, перешагнув несколько ступенек, взошла на крыльцо и отворила входную дверь. Ароматы свежего мятного масла и сушеной лаванды, собранной в небольшие льняные мешочки и разложенной в каждом уголке дома, приятно обволакивали сознание и расслабляли напряженный ум после тяжелого будня. Все же с появлением Эльмины этот дом преобразился до неузнаваемости: воздух его наполнился необыкновенным теплым уютом, который всегда привносила в любое жилище истинная женщина. Оставив пустую корзинку на кухонном столе и сняв с натянутых веревок высушенные травяные метелки, Эльмина достала из полки бутыль, наполненный розоватой жидкостью. Каждую новую седмицу девушка делает отвары из лепестков роз и разливает в небольшие склянки, давая им настояться несколько часов. Налив жидкости в небольшое медное блюдце, она прихватила с собой чистую хлопковую салфетку с несколькими маленькими темными склянками и прошла в спальную комнату. У стенки рядом с постелью был расположен ее рабочий стол, загроможденный, как и всегда, различными книгами о травах, блокнотами с заметками и несколькими сломанными гусиными перьями, требующими очинки. Отложив все вещи чуть в сторону, девушка расположилась на мягком стуле и, поставив перед собой блюдце, взглянула на свое отражение в небольшом зеркальце. Смочив ткань в приятно пахнущей воде, она принялась омывать лицо, очищая его от уличной пыли и песчинок сухих трав, что незримо для человеческого глаза прилипали к коже. Тщательно протерев глаза и смыв с них сажевую тушь, Эльмина откупорила одну из своих склянок, где хранилось масло из виноградных косточек, прекрасное средство для упругой кожи, и нанесла немного на розовые щечки и прямой гладкий лоб легкими растираниями. Вытерев руки салфеткой, она довольно потянулась, наблюдая, как в унисон ее движениям плавно следует за ней ее тень на стене в алых лучах пламени закатного солнца. Расстегнув пуговицы на тугих широких манжетах, Эльмина едва заметно поникла, разглядывая тонкие предплечья, вдоль которых были запечатлены багровые древние символы, что внешне были схожи на древние руны друидов, но значения которых никогда не знали ни она, ни кто-либо другой из ее народа. В лучах заходящего солнца они покрывались едва заметной блестящей пыльцой, переливаясь необыкновенным блеском, словно далекие маленькие звезды на усыпанном ночном небе. Эти родимые пятна - единственное, что отличало ее от обычных людей, словно отмечая способности предков, чья кровь течет в ее жилах. Последняя, как здесь их называют, фэйри из своего полностью вымершего народа. Ранее она часто сетовала на свою судьбу за данные ей отметки, однако, увидев однажды в здешних местах фэйри, имеющих оленьи рога или покрытых чешуей, словно ящерицы, поняла, как ей повезло иметь на руках символы, значения которых уже никто никогда и не вспомнит. Она заметила, как со временем они стали бледнее: не используя долгое время собственную магию, знаки теряли свой багрец, становясь более карими, схожими цветом на обычные родинки. Эльмине посчастливилось жить в той части Британии, где практически не бывает чересчур теплой погоды, даже в летнее время, поэтому было легче скрывать свои метки за длинными рукавами платья. Она знала: если хоть одна человеческая душа узнает о ее происхождении, она не жилец более. А жить ей хотелось, несмотря на все страдания, которые судьба любила ей преподносить. Внезапный стук в двери заставил девушку вздрогнуть, выводя из плена своих мыслей и непроизвольно прижимая к себе руки, чтобы попытаться спрятать отметины. Лишь когда стук повторился более требовательно, Эльмина быстро застегнула пуговицы манжетов и направилась к двери. Отворив ее, девушка на мгновение побледнела: на ее пороге стояли несколько мужчин, одетых в алые рясы. Красные Паладины. — Слава Иисусу Христу!- произнес один из мужчин, что стоял ближе всех к девушке, осенив себя крестным знамением и слегка склонив голову. — Во веки слава! Аминь!- проделала то же самое Эльмина, положив руку на грудную клетку, где под одеждами висел ее нательный крестик. — Просим простить нас за вечернее вторжение, но мы пришли к вам с мольбой о помощи, мисс Эльмина. В деревне говорят, что вы можете излечить любую хворь, одному из наших братьев нужна помощь лекаря. Облегченно выдохнув, девушка слегка успокоилась, понимая, что эти люди пришли не по ее душу, а по добрым указаниям жителей, благодарных за ее целительские умения. — Мне никогда не безразличны чужие страдания и всегда открыта к помощи, особенно если помощь необходима служителям Господа. Какая хворь приключилась с вашим братом? Мне нужно, чтобы вы подробнее описали его симптомы, дабы знать, какие средства брать с собой. Насколько мне известно, ваш лагерь расположился на другой стороне деревни за ее воротами. — Так и есть,- ответил Паладин, явно удовлетворенный ее речами и уверенный в том, что перед ним стоит человек, а не порождение демонов.- Брат наш был тяжко ранен в бою, сражаясь во славу Божью. Его изрядно покалечили сталью и оставили на теле длинные глубокие ранения. Нашему лекарю удалось остановить кровоистечение, но спустя несколько дней ему стало хуже, а раны опухли и покраснели. — Если все так, как вы рассказываете, нужно поспешить,- отозвалась Эльмина, уже понимая, в чем причина его хвори, и вспоминая, где в ее доме расположены необходимые снадобья.- Я соберу все, что нужно, как можно скорее. Вы подождете меня на крыльце? — Конечно, мисс Эльмина, ступайте,- вновь склонил он голову, сложив руки в замок перед собой. Закрыв перед собой дверь, девушка тотчас же направилась к шкафным полкам, подбирая стоящую в углу корзину, куда она быстро складывала необходимые снадобья: отвар из цветков шиповника для примочек, порошок из листьев алоэ, мазь из еловой живицы, свиного сала и пчелиного воска, а также отвар листьев крапивы для промывания ран. Набрав достаточно чистой хлопковой и льняной ткани, Эльмина взяла с собой новый накрахмаленный фартук и, глубоко вздохнув, вышла к воинам церкви. Они быстро направились в сторону лагеря, где они расположились несколько седмиц назад. Каждый шаг отдавался Эльмине гулким стуком в висках: прямо сейчас она направляется в логово опаснейших зверей, которые при любом ее промахе тотчас же оборвут ее жизнь без толики жалости. Подступающий страх сковывал легкие, не давая вдохнуть воздуха полной грудью, с каждым разом ощущая, словно ей сдавливают горло. Однако несколько раз произнесенный внутри себя Отче наш немного успокоил девичью душу; нужно сосредоточиться на спасении человеческой жизни, сейчас самое главное - спасти этого Паладина, не думая о том, сколько фэйри он успел погубить своим клинком. Эльмина не могла сказать, сколько времени прошло, пока они не добрались до лагеря, сейчас она пыталась не размышлять о мелочах, не замечать вокруг себя яркие алые потоки десятков воинов церкви, наводящие на многих фэйри ужас и желание бежать без оглядки. Она старалась не позволять собственной боязни быть разоблаченной и взять верх над ее разумом, иначе именно она будет виновна в смерти мужчины, чего ей ни в коем случае нельзя допустить. Она решила лишь делать свою работу, использовать свои целительские знания во благо ближним своим, даже если ближний - твой враг. Войдя в шатер, куда располагали хворых и тяжело раненых в бою Паладинов, мужи подвели девушку к их брату, которого, как она поняла, звали Климент. Промыв руки спиртовой настойкой из корня ивы, Эльмина завязала на талии фартук и скинула с больного воина церкви полотно, скрывающее открытые режущие раны, края которых сильно покраснели и опухли. Девушка выдохнула - гной еще не успел скопиться в ранах, значит есть шанс на спасение. Все то время, пока Эльмина боролась с самой смертью, вытягивая человеческую душу из мира иного, в нескольких шагах от постели больного шептали молитвы несколько молодых Паладинов, стоя на коленях и взывая у Господа помощи и милосердия. И хотя мольбы к Богу всегда придавали Эльмине твердого убеждения в ее силы и наполняли ее решимостью, этой ночью все было по-иному. Их почти единогласный шепот лишь отвлекал девушку от ее работы и не давал достаточно глубоко сосредоточиться, хотя руки ее ни разу не дрогнули, ловко выполняя все необходимые процедуры. В один миг она подумала о том, что могла бы спасти этого человека лишь одним единственным движением, и тогда бы все эти настойки и мази совсем не понадобились, а воину вмиг стало бы лучше. Но она ни за что не посмела бы решиться на такое, ведь такое исцеление нельзя совершить без магии. Поэтому все, что она могла сделать - это долго и тщательно промывать раны, а после смазать их лечебной мазью и наложить тканевую повязку. Все необходимые манипуляции были окончены лишь под утро, на сегодня девушка могла выдохнуть, однако расслабляться было не время - ей предстояло еще несколько дней наведываться в лагерь Паладинов и наблюдать за состоянием мужчины.