Ab cinis in flamma (в режиме редактирования)

Спустя несколько дней кропотливого и пристального присмотра раненый Паладин наконец пришел в себя после хворого марева. Он стал поправляться, а раны его скоро заживали - Эльмина вновь совершила чудо, впрочем как и всегда. Исцеление всегда приносило девушке радость, обволакивающую ее душу блаженным бальзамом и даря чувства очищения перед Всевышним. Она была истинной целительницей, ведь в ее жилах текла кровь ее народа, чьим особенным даром были именно знания врачевания и умение лечить живых существ одним лишь касанием их магии. Однако жестокие гонения всех фэйри заставило девушку забыть о волшебстве своего рода и лечить только одним способом, используя лишь свой разум и знания о травах, которые дарует всем Природа для пользования человеком во благо. Вечером четвертого дня своего посещения лагеря Паладинов Эльмина направлялась туда с неким душевным облегчением: сегодня последний раз, когда она по своей воле наведывается сюда. Больной быстро идет по пути выздоровления, и теперь все, что требуется от местного лекаря - делать примочки из отваров до конца текущей седмицы и смазывать места ран снадобьем из порошка алоэ, чтобы быстрее восстановить поврежденную кожу. Хоть сейчас она не ощущает такого дрожащего страха в присутствии мужей в красных одеяниях, напряжение в мышцах присутствовало, и не зря: эти люди грезят искоренить весь род фэйри на Божьей земле, наслушавшись проповедей их пастыря и слепо доверяя его слову. И эта искренняя слепая вера в то, что человек в рясе монаха есть посланник Божий, каждый раз изумляла и пугала девушку до самых глубин ее души. Сила слова порой бывает слишком огромна и зачастую разрушительна. Ей стоило тяжких усилий держать спокойный вид, когда рядом стоящие Паладины обсуждали подробности очищения дьявольских душ в священном пламени костров. Но теперь она могла радоваться тому, что эти визиты сегодня окончатся, и с надеждой уповать на Господа, что на сегодняшнем вечере пути ее и Красных Паладинов во веки разойдутся и не пересекутся никогда. Погруженная в свои обнадеживающие рассуждения, Эльмина занималась лечением и осмотром воина в шатре для хворых и пока не ощущала опасности, которая со стремительной скоростью и гулким топотом лошадиных копыт приближалась к лагерю. Увидев издали, в сгущающихся сумерках, всадника, душа каждого Паладина непроизвольно сжалась от накатывающего напряжения. Человек всегда испытывает такие чувства, когда ощущает нависшую над ним опасность, однако они прекрасно знали, что для них этот человек не опасен. Он, также как и они, искренне верит в Божье правосудие и вершит его во славу Христа с острым сверкающим мечом в руках, что поражает всякого, кто осмелится вступить с ним в схватку. Однако они все равно боялись его, боялись хищного взгляда его глаз, которые всегда проливали кровавые слезы на бледных щеках. Глаза его сверкали в тени капюшона черной рясы, словно у опасного дикого зверя, всегда готового перегрызть своей жертве глотку. Никто никогда не слышал, чтобы Плачущий Монах кричал или даже громко говорил, его речь была спокойной, но в то же время пропитана такой первобытной угрозой, отчего даже у самого бравого воина кровь стынет в жилах. Не зря его называют карающим Мечом Света и страшнейшим кошмаром всех фэйри. Верный вороной конь примчал его за считанные часы до нужного лагеря. Паладин, которого отец Карден назначил здесь главным среди остальных, тотчас же подбежал к нему, прекрасно зная о том, что он никогда не приезжает просто так. Если Плачущий Монах лично прибыл в лагерь, значит он привез вести от самого отца Кардена. Если бы Монах умел усмехаться, то сейчас он непременно сделал бы это, наблюдая за тем, как стоящий перед ним Паладин пытается всеми силами скрыть свой трепещущий страх перед ним. Впрочем, он уже привык к тому, что его бояться все. Кроме отца Кардена, разумеется. — Отец Карден просит предоставить отчет обо всех казненных фэйри за ближайший месяц,- ледяным ровным голосом произнес Плачущий палач, глядя прямо в глаза Паладину. — Конечно, брат, пройдем в мой шатер, я передам все необходимые документы лично в твои руки,- жестом пригласил его мужчина пройти в лагерь и зашагал в нужную сторону. — Как обстоят дела в ближайших селениях? Вы тщательно проверили всех жителей? — Безусловно, за прошедшую седмицу нам удалось очистить Божью землю от десятерых отродий, что пытались скрыться от карающей руки Всевышнего среди простого люда. Признаюсь, было нелегко их изловить, но во славу Христа мы делаем все возможное и невозможное, дабы мир земной очистился от скверны, населяющий его. — Демоны обладают огромной хитростью, брат мой. Они порой принимают человеческий облик столь схожий, что разоблачить обман возможно не сразу. Обличье это может быть столь невинным, сколь и опасным. Чуткое обоняние Монаха было главным его оружием, на которое он полагался больше, нежели на свой стальной меч. Запах фэйри он ощущал слишком остро, словно он стоит прямо у него под носом, порой он мог даже поклясться, что воочию видит в воздухе след, который тот оставляет после себя. И сейчас он внезапно остановился и прислушался к собственным инстинктам, наполнив воздухом легкие и поведя в сторону головой, чем насторожил Паладина. Он чувствовал что-то неладное, ощущал посторонний нечеловеческий запах среди сильного скопления его братьев, но не мог понять, кому он принадлежит. Глубоко вдохнув вновь, он лишь убедился в своих ощущениях, говорящих ему о постороннем присутствии неподалеку, совсем близко к нему. Он стал перебирать в голове все запахи: весенние благоухания свежих древесных пионов непривычно сочетался с ароматом теплой хвойной древесины. Теперь он знал точно: фэйри с таким запахом ему прежде не встречался, и оттого было еще интереснее его изловить. — Вы казнили всех фэйри, каких вам удалось обнаружить?- задал он вопрос Паладину.- В лагере нет плененных? — Нет, брат мой, последних мы предали огню еще несколько дней назад,- настороженно ответил Паладин.- Ты ощущаешь что-то? — В лагере прямо сейчас находится фэйри. Нужно обыскать весь лагерь, но сделать это тихо и негласно. Нельзя допустить того, чтобы он улизнул.

***

Эльмина, довольно вытирая руки о фартук после мази, принялась собирать свои снадобья обратно в корзину и возвращаться домой. Сегодня она обязательно наполнит ванную горячей водой с дурманящими расслабляющими травами, добавив также масла лаванды и нероли, дабы порадовать себя и снять накопленное за эти несколько дней напряжение. Ее воодушевленные веселые мысли прервало осознание странного запаха, что внезапно ударил в ноздри тонким шлейфом. За несколько дней ее нахождения в лагере Паладинов она привыкла к тому, что здесь все пропитано церковным ладаном, конским потом и кровью. И оттого непривычно было расслышать сквозь густую стену удушливых запахов знакомое тепло благовоний тающего церковного воска. Девичье сердце дрогнуло, на миг перенесясь в родные края в маленькую звонницу, какую она так любила посещать для утренней и вечерней молитвы; после долгой литургии ее платье и накидка были пропитаны этим теплым запахом. Замерев, дева поглубже вдохнула и принюхалась - в новом аромате едва ощущался далекий запах тлеющей хвоевой смолы и людского тепла. Эльмина настороженно нахмурилась - рядом был еще один фэйри. — Как наш брат, целительница?- окликнул ее вошедший в шатер моложавый Паладин и стал расспрашивать ее о здоровье своего брата.- Вижу, ему уже стало намного лучше. — Вашими молитвами его тело быстро восстановится,- нервно улыбнулась девушка, все еще не находя себе места в собственных ощущениях.- Сегодня лучше не стоит его тревожить. Теперь сон - его лучшее лекарство для полного выздоровления. — Вижу, правду говорят о ваших целительных руках, сам Господь послал вам этот дар спасать человеческие души,- вскинул он ладони кверху.- Хотел бы я иметь такие Божьи дары, как ваш или нашего брата, Плачущего Монаха. Вы ведь слышали о его невероятной способности ощущать тех демонических созданий по запаху? — Кажется, слыхала об этом, но скорее всего к сегодняшнему дню успела позабыть,- ответила она, больше напрягаясь внутри от собственных предположений, что за мгновение успели закраться в ее голову.- Но, как истинная женщина, мне было бы любопытно когда-нибудь взглянуть на него. — Значит, возможно, сегодня удачный вечер для этого, так как он только прибыл в наш лагерь по поручению нашего отца Кардена. В один миг все внутренности девушки окоченели, словно покрывшись ледяной кромкой, разнося по коже холодящую душу и тело дрожь. За мгновение Эльмину охватил столь животный страх, что все, чего она желала сейчас - бежать отсюда как можно скорее, подальше от лагеря Паладинов, Нирвэйна и Британии в целом. Однако она собрала все свои оставшиеся силы и преодолела саму себя, чтобы не позволить панике поглотить ее разум и выдать себя с головой перед молодым юношей. — К сожалению, мне пора возвращаться домой,- как можно более доброжелательно улыбнулась она, сжимая до белых костяшек плетеную ручку корзинки и кладя внутрь последнюю свою склянку со снадобьем. — Конечно,- смиренно склонил голову юный Паладин.- Пускай Господь хранит вас! — Да не оставит он нас всех,- отозвалась Эльмина, отсчитывая мгновения, когда парень покинет шатер. Еще в первый день своего прихода в лагерь девушке удалось детально осмотреть расположение шатра и продумать все возможные способы побега в случае нагрянувшей на нее опасности. Палата, к ее счастью, находилась с краю лагеря и задней стороной была устремлена в лесную чащу, сквозь которую можно было добраться коротким путем до ее дома. Решение было принято за несколько мгновений: она приподнимет края шатровой ткани и незаметно ускользнет от взоров Паладинов в лес, куда они боятся соваться из-за боязни заблудиться в непроглядной чаще. Обойдя койку со спящим больным, девушка в последний раз оглянулась, проверив, никто ли не направляется сюда, и дрожащими пальцами схватилась за ткань, поднимая ее над собой. Пролезть было довольно быстро и легко, несмотря на внушительных размеров полную корзину, где время от времени, словно нарочно, стучались друг о друга склянки. Эльмина уже успела обрадоваться, что так легко сможет ускользнуть от опаснейшего для фэйри воина Католической Церкви, и направилась в сторону леса, как вдруг из-за спины она ощутила чужую тень и через миг жесткую мужскую хватку, резко потянувшую ее назад за распущенные пряди волос. — Не так быстро, ведьма,- произнес над ее головой грозный мужской голос, который заставил девушку трястись в первобытном страхе. Никогда в жизни она еще так не боялась за собственную жизнь. Рука, все еще державшая ее за волосы, грубо потянула девушку прочь от спасительного лесного мрака в сторону пылающих факелов, где уже стали собираться Паладины. Корзинку Эльмина выронила еще у шатра, схватившись обеими ладонями в предплечье мужчины, дабы ослабить причиняющую ей боль и хотя бы попытаться вырваться, но эти попытки были тщетными; что может сделать слабая девушка против стальной хватки воина, который уже свел в могилу несчетное количество отважных мужей. Со всем презрением он бросил деву на землю перед всеми собравшимися здесь Паладинами. — Эта женщина - порождение дьявола, что притаилось среди вас, приняв обличье невинности и благочестия,- чуть громче произнес Плачущий Монах, дабы все присутствующие братья услышали его слова.- Предайте ее огню, как и всех остальных, очистите ее демоническую душу от скверны,- обратился он уже к главному Паладину в этом лагере. По одному лишь взмаху его ладони Эльмину тут же подхватили под руки несколько воинов Церкви и стали плотно завязывать путы на ее запястьях. — Прошу вас, не нужно этого делать,- решилась она сделать бессмысленную попытку освободиться мирно.- Я же спасла вашего брата. Если бы не мои знания о целительстве, многие люди в деревне сгинули бы от межсезонной хвори или других недугов, не имея даже шанса на спасение. — Такие, как вы, не спасают,- взглянули на нее холодные глаза из-под темной ткани капюшона.- Вы - дьявольские созданья, что лишь отравляют душу и плоть, утаскивая за собой в адское пламя. И у подобных тебе есть лишь одна возможность спастись от вечных мук - очищение. — Прошу, не надо, во имя Всевышнего молю вас… — Не смей произносить имя Господа, демон,- прокричал один из держащих ее Паладинов. Через мгновение Эльмина ощутила жгучую боль в правой щеке от настоящей мужской оплеухи. Виски ужасно загудели, отдаваясь гулким звоном в ушах, словно ее окунули в толщу воды, сквозь которую она не слышала практически ничего. Она прекрасно знала, что их попытки ее сжечь не увенчаются успехом: пламя не приносит ее телу увечий. Ведь она сама и есть пламя. Не поднимая головы, девушка стала тихо произносить молитвы на родном языке, взывая к матери Природе придать силу ее внутреннему огню, что кипит в ее внутренностях, плавится под горячими потоками крови, что течет в ее жилах и разгоняет по коже жгучие огненные языки, так долго желающие вырваться наружу и показать всю унаследованную от далеких предков мощь. Сейчас она не ощущала, как все еще держащие ее Паладины дергают ее тело со стороны в сторону, заставляя замолчать и прекратить заклинания, она наслаждалась тем, что так долго ее разум пытался подавить навсегда - истинный огонь ее народа, дающий ей неиссякаемый источник сил, что жадно впитывает всю мощь из лучей солнечного светила. Чем ярче становились ее алые узоры на щеках, вырисовывая неведомые никому древние символы далеких предков, тем больше разгорался в округе огонь, что горел в факелах, кострах, где готовился ужин, даже свечей, горящих в молебном шатре. Ощущая назревающую опасность, Паладины почуяли неладное и стали мешкать, с боязнью поглядывая на разгорающееся вокруг пламя и горящие на женских щеках языческие руны. Почуяв резкий, бьющий по носу, горелый запах, Паладины, держащие Эльмину уже более слабой хваткой, опустили взгляд и в испуге отпрянули от девушки: веревки на ее запястьях стали загораться ярким алым огнем, что очень быстро сжег путы дотла, развевая оставшийся после них пепел по ветру. Воины Церкви заметно оробели, отступая от огненной ведьмы на несколько шагов назад. Лишь один человек оставался на месте, ни разу не содрогнувшись. Плачущий Монах молча наблюдал за магией девушки, на его лице не дрогнула ни одна мускула, сохраняя прежнюю хладнокровность. Эльмина взглянула на Плачущего Палача и лишь сейчас осознала, что запах, который она ощутила еще там, в шатре, исходил от него. Людской дух имел совершенно иной аромат. — Кто ты такой, Монах?- наблюдала Эльмина за воином Церкви, пытаясь уловить каждое мимолетное его движение. — Карающий Меч Божьего света,- таким же холодным голосом ответил он, в мгновение ока доставая из ножен стальной меч, и вмиг взмахнул им, вознамерясь лишить ведьму головы. Однако он совершенно не ожидал, что алое, словно густая раскаленная лава из недр земли, пламя, вырвавшееся из ее ладоней, со скоростью сверкающей грозовой молнии разрубит его стальной боевой меч, выкованный лучшими мастерами католических кузнец, пополам, оставив в его руке лишь рукоять. Эльмина ловко воспользовалась замешательством палача: сжав ладони в кулаки, она свела их вместе перед собой и резко развела их стороны, за миг создав вокруг себя ударную волну, что за миг разнесла вспышку яркого пламени по всему лагерю и сбила воинов с ног, словно при земной встряске. Факелы в округе лагеря вспыхнули с небывалой силой под действом мощного потока и через мгновение некоторые из них потухли, выпуская после бывалого пламени струи дыма. Пока воины тушили свои обожженные алые рясы и приходили в себя после взрывного толчка, Эльмине удалось покинуть лагерь, скрываясь в кромешной лесной мгле.

***

Никто из жителей близлежащих селений, проживающих на окраине Железного Леса, не пожелал бы оказаться в его густых непроходимых чащах кромешной сумрачной ночью. Каждый человек знал и изъяснял своим детям: бродить по огромному лесу при заходящем солнце слишком опасно, потому как, ежели не успеешь вернуться до того, как последние лучи скроются за горизонтом, непременно заблудишься среди ветвистых, плотно растущих друг ко другу деревьев, что не пропускают даже лунный свет. Однако эти устрашающие наставления существовали лишь у людского рода, фэйри же испокон веков никогда не боялись леса, хоть и могли стать добычей диких волков или бурых медведей. Их связь с природой была неделима, поэтому они ловко осваивались в окружающей их лесной стихии, ощущая себя ее неотъемлемой частью истинного первозданного волшебства. Хотя Эльмина еще никогда прежде не бывала в этой части леса и не ходила этим путем, все ее существо прекрасно осознавало, каким должен быть следующий шаг, где именно ей необходимо свернуть и какое дерево обогнуть, дабы стать ближе к своей хижине. Она знала: Паладины не погнались за ней следом, они бояться кромешной темноты лесной глуши, однако ей все равно нужно было добраться до дома скорее, пока воины церкви не примчались к ее крыльцу. Расцарапав руки и плечи об острые торчащие ветви кустарниковых зарослей, ей удалось добраться до своей одиноко стоящей хижины и влететь внутрь, проворачивая ключ в двери столько раз, сколько имелось возможностей у замка. Эльмина могла на несколько мгновений остановиться и как следует отдышаться после продолжительного бега. Она понимала, что более ей нельзя оставаться в этом доме, Паладины наверняка уже на полпути к ее жилью, а посему нужно действовать как можно скорее. Торопливыми шагами бегая из комнаты в комнату, она скидывала в небольшой тканевый мешок все, что ей могло пригодиться в ближайшие несколько дней: льняные чистые ткани, несколько крошечных склянок с настойками и немного хлеба с яблоками, лежащими в блюдце на кухонном столе. Спрятав ко всему остальному головную повязку, дабы не выделяться среди обычного люда, Эльмина сунула за пояс намотанный в тряпку обеденный нож, взятый "на всякий случай" и напоследок осенила себя крестным знамением. Читая на ходу Отче наш, она покинула дом через заднее оконце, ведущее прямо в чащу Железного Леса, и лишь спустя несколько широких шагов от хижины внезапно остановилась. Если Плачущий Монах умеет ощущать всех фэйри по запаху, он непременно найдет пропитанные ею вещи и с легкостью сможет отыскать ее след. Этого нельзя было допустить. С тяжелым вздохом девушка в последний раз взглянула на ставший ей родным домик: — Прости, Мерлин, надеюсь, когда-нибудь я сумею отплатить тебе потерянное имение,- прошептала Эльмина, виновато поджав губы и выставив перед собой ладони. Светящиеся в ночи алые узоры, словно раскаленный металл, проявились на ее щеках; ладони ощутили приятное щекочущее тепло, из которых стали все сильнее исходить необыкновенные языки пламени цвета закатного алого зарева. В ее краях они просто называли его исцеляющим огнем, совершенно не догадываясь, какая разрушительная сила клокочет внутри них. Эльмина оттолкнула от себя ладони вперед, словно желала самой сдвинуть с места повозку с соломой, произнеся несколько раз на родном изречении древние молитвы. За миг пламя в руках ее разгорелось с такой немыслимой скоростью, что любой бы человек или фэйри уже ощутил трепетное изумление ее природной мощи. Длинные извивающиеся языки достигли круглых деревянных брусьев жилища, тотчас же обволакивая и проникая внутрь, заставив их сгорать дотла и выпускать высокий плотный столб дыма. Некоторое время Эльмина молча наблюдала за тем, как пламя торопливо разъедало ее дом и постепенно поглощало в свою жгучую раскаленную пасть. Стоять здесь дольше было нельзя, поэтому, сделав несколько шагов назад, она заставила себя развернуться и кинуться прочь от Нирвэйна вглубь леса, с отчаянием понимая, что больше никогда не сможет вернуться сюда. Она вновь осталась ни с чем.

***

В темной лесной чащи Железного Леса было необыкновенно тихо, лишь стрекотания ночных сверчков да редкий треск древесины в небольшом костре нарушал природное безмолвие, что наступало после того, как лучи солнца отдали свой последний блик, скрываясь за высокими горными вершинами. Слегка растрепанная, Эльмина сидела у зажженного ею костра в глубоких лесных дебрях. Сбежав из Нирвэйна, она долго раздумывала о том, куда теперь ей податься, ведь больше она не имела никакого жилья, где бы она ощущала себя в безопасности от Паладинов и плачущего палача. Тяжело вздохнув, Эльмина осознала, что не имела другого выбора, кроме как возвратиться под надежное крыло Мерлина в замок Утера. И хоть девушке меньше всего хотелось вновь увидеть ненавистные ей лики леди Люнеты и короля и тем более смотреть в глаза волшебнику виноватым взглядом нашкодившего котенка, больше ей было некуда идти, поэтому она держала путь на север к реке Безмолвной, что впадает в воды Северного моря. Там, у ее низовья, расположились высокие каменные башни мрачного замка короля Утера Пендрагона. Пешим ходом она доберется туда примерно через седмицу, если не попадет в какие-либо неприятности. Оставалось лишь надеяться, что Мерлин как и прежде сидит целыми днями в своей башне и не расстается с бутылкой спиртного. Поджав под себя колени и согревая руки у теплого костра, девушка вглядывалась в блестящие, извивающиеся, словно змеи, языки пламени, пытаясь увидеть в их недрах какие-либо образы или видения. Но она знала, что ей никогда не увидеть их, никогда не иметь дара, каким с рождения была наделена ее бабушка. Их солнечнорожденная праматерь даже после смерти не желала покидать своих детей и оставлять их без благословенной защиты. И дабы дух ее не утратил связи с земным жизнями ее народа, среди ватренов рождался тот, чья душа умела говорить с праматерью через пламя. По их просьбе Ватра могла поведать своим детям о близящейся беде, или скорой радости, открывала тайны грядущих событий в чьей-то жизни, если знание это не разрушит ее, наделяла внутреннее пламя большими целительными силами, если необходимо было спасти из лап смерти чужую жизнь. Таких ватренов народ стал величать солфиями - теми, кто знает солнце. И как только жизнь покидала одного солфия, неизменно рождался новый. Став христианкой, Эльмина часто думала о том, вдруг то Господь молвит ей через огонь, что он даровал им воспламенять из их рук. Лишь позже она поняла, что поистине и богиня Ватра, которую со всей искренностью почитали ее предки, и христианский Господь, которому молится она, есть все сущее на людской земле. Меж ними нет различий, какие так исправно и усердно ищет церковь, ибо они есть отражение друг друга. Однажды ее духовный наставник, иерей, что даровал ей Божие крещение, поведал одну мудрость, какую она обещала запомнить до последних своих дней; он сказал: "Воистину все веруют в одного Бога, которому безразлично, каким именем обращается к нему Его дитя. Мы есть плод Его трудов и надежд, и посему Он любит каждого из нас и дарует некоторым из них особенный дар, дабы те несли благо ближним своим". — Прости, отче, что не смогла сдержать свою клятву перед святыми ликами,- прошептала девушка, поднеся к губам нательный крест, что он надел на ее шею в день возрождения ее души в христианской вере. Внезапный шелест сухих листьев вывел девушку из потока своих воспоминаний и заставил поднять голову, внимательно прислушавшись. Глубоко вдохнув в легкие воздуха, она ощутила устойчивый легкий аромат свежескошенной сочной травы, какая растет лишь в весеннее время, что переплетался с душистым сладким цветением жимолости и легкими оттенками жасмина. Она уже ощущала такой запах, потому душа ее успокоилась, понимая, что рядом опасности нет. — Эй, я знаю, что ты прячешься в тени, но я не трону тебя,- медленно поднялась на ноги девушка, поднимая ладони и вертя головой в разные стороны. Однако никто на ее речи не откликнулся. Еще раз вдохнув свежего воздуха в легкие и убедившись в своих ощущениях, девушка приняла решение доказать затаившемуся гостю, что она - одна из тех, кем есть он. Закрыв глаза и прошептав слова молитвы, она позволила маленьким багряным язычкам пламени заискриться в ее ладони, отчего на щеках ее вновь проявились легкие красноватые очертания древних символов. — Ого, как ты это делаешь?- услышала она за своей спиной звонкий детский голосок, слегка вздрогнув от внезапности, отчего огонь в ее руке погас. Повернувшись к источнику звука, Эльмина немного опустила голову и увидела перед собой маленького мальчика, чьи любопытные небесные глаза сверкали даже в ночное время, отражая яркие блики костра. Милое ангельское личико было усеяно мелкими затягивающимися царапинами, которые, вероятно, мальчуган получил после долгих скитаний по лесу, прячась от жестокий мужей в алом. — Просто выпускаю свое внутреннее пламя, что теплится в груди,- Эльмина лишь пожала плечами, садясь обратно к костру, поджимая ноги и пряча их в юбки платья.- Присоединяйся, ты, наверняка, голоден. — Вовсе нет,- звонко произнес мальчик, слегка поднимая голову вверх, но все же присаживаясь к огню неподалеку от девушки.- Я уже обучился обходиться несколько дней без еды, лишь выпивая воды из источников. Матушка говорит, что такие перерывы в еде даже полезны для очищения тела и духа. Точнее, говорила,- тише добавил он, тоскливо поджав губы, все еще глядя на пламя.- Пока эти хрестоголовые мерзавцы не вырезали всю мою деревню. — Как звалась ваша деревня?- осторожно спросила девушка, с жалостью глядя на ребенка и сдерживая внутренний порыв обнять и успокоить мальчика. — Дьюдэн, в милях пятьдесят от портового городка Хоксбридж. Слыхала, где это? — Да, один мистер, что жил неподалеку от моего дома, частенько наведывался туда. Говорил, там можно приобрести знатную рыбину за доступную плату. А еще слышала, в тех местах расположилась деревенька фэйри из Небесного народа. Значится, ты будешь их рода? — Верно, а ты умная, не то что многие женщины, с какими мне доводилось говорить,- отметил паренек, отчего Эльмина не сдержала искреннего смеха. — Что ж, сочту твои слова за похвалу. — А ты точно родом из наших мест?- слегка прищурился мальчуган, присматриваясь к девушке внимательнее.- У тебя странный говор, не такой как у всех. Да и вообще, таких фэйри вроде тебя я прежде не видел, даже не слыхал. — Должна сказать, ты не менее наблюдателен,- улыбнулась Эльмина, протягивая ему зеленое яблоко, которое мальчик все же принял.- Хоть я уже несколько лет живу в Британии, родом я далеко отсюда. Те края ныне звутся Поморьем от того, что ее княжества растянулись на берегах Я́дранского моря. Немудрено, что ты прежде не видел такого фэйри как я, мой народ испокон веков никуда не переселялся, живя в лесах Поморья на ее горных склонах. — И там эти крестоносцы не могли их достать? — В наши края христианская церковь пришла ещё несколько столетий назад, однако ватрены знали леса лучше всех живущих, а потому поселились на лесных полянах, что спрятались от людских глаз в глубоких непроходимых зарослях. — Наша деревня тоже находилась в лесной чаще, люди не решались зайти так далеко. Всегда опасались отчего-то,- непонимающе пожал он плечами, с хрустом отгрызая кусочек сладкого фрукта.- Но Паладинов и лесные чащи не испугали. — Из твоей родни никого не осталось?- с грустью в голосе спросила Эльмина. — Тем, кто умом смышленее, удалось сбежать вглубь леса. Эдак седмицей назад мне удалось встретить знакомых, но встреча эта была короткой: церковный зверь перебил всех их, отпустил лишь меня и велел передать, что он идет за моими братьями-фэйри. Да я сам выпорю ему кишки, если еще раз увижу его!- с чувством пнул он ногой камешек, отбросив его прямо в языки пламени. — Тебе есть куда идти?- спросила девушка, наблюдая за юным храбрецом. — Я слыхал, что все уцелевшие фэйри укрылись в святилище Минотавра, в Немосе. Отсюда дней пять пути на восток вдоль Трента. — Что ж, значит до Королевского моста у нас с тобой одна дорога,- улыбнулась девушка, прислонившись спиной к стволу ветвистого древнего дерева. — Разве ты не держишь путь туда же, куда и все фэйри?- недоуменно взглянул на Эльмину малец. — Мне нет места в Немосе, я не принадлежу этому народу и этим краям,- тяжело вздохнула она, подняв голову вверх и с сожалением осознав, что густая крона напрочь лишила их всех прелестей ночного неба.- Раз уж мы с тобой сделались временными спутниками, меня зовут Эльминой. А какое твое имя, Небесный фэйри? — Белка,- шмыгнул носом мальчик, выкидывая начисто обгрызанный яблочный корешок в сторону и зевая в ладошку.

***

Лишь к утру лагерному лекарю удалось выдохнуть и отложить в сторону все свои снадобья: слишком много Паладинов пострадало от демонических рук пойманной Плачущим Монахом ведьмы, что изощренно таилась среди простого люда, выдавая себя за богоуслужливую целительницу. И хотя их ожоги были незначительными, лишь небольшие блестящие покраснения на коже рук и щеках, что спустя несколько дней с помощью лечебной мази пройдут, никто из них не был рад этому. Ведьма еще оставалась на свободе, и лишь один человек смог противостоять ее силе, наделенный защитой Всевышнего и оставшийся невредимым после ее адского пламени. Им непременно был Плачущий Монах. Паладины, увидев его нетронутую огнем кожу, тотчас же решили, что сам Господь защитил его, не зря отец Карден нарек его карающим мечом Божьего света, разящим всякого нечистого, проживающего в Господнем саду и отравляющего Его творенья. Никому из них и в голову не пришло, что их Плачущий брат может быть дьявольской крови. Никто из них не знал истины, кроме него самого и его приемного отца, которому воин тотчас же доложил о произошедшем, как только вернулся в лагерь, расположившийся в двух десятках миль от Йорвика. — Я надеялся, что выжил всех огненных тварей, что проживали в здешних местах,- сложив руки за спиной, задумчиво произнес отец Карден.- Но, видимо, эти демоны умеют долгое время прятать свое истинное обличье среди людской толпы. Эти фэйри опаснее всех остальных, сын мой, ибо их адское пламя может поглотить целые деревни. Ты уверен, что в Нирвэйне такое отродье было лишь одно? — Уверен, отец, этот запах еще неизведан мне, никогда прежде я не встречал таких фэйри. Когда братья допросили всех жителей деревни, они поведали, что ее зовут Эльминой, она появилась недавно, несколько лет назад, прибыв в Британию из Византийских краев. Занималась целительством, все отзывались о ней лишь в благостном свете и были весьма поражены тому, что она - фэйри, так как никогда не замечали за ней какого-либо колдовства. — Демоны принимают самые невинные обличья, сын мой, ты знаешь об этом. Так ты говоришь, она схожа с теми демонами, в племени которых ты был рожден? Значит ли это, что она имеет такие же умения определять фэйри по их запаху?- повернулся к Монаху спиной Карден, отпивая из медного кубка красного вина. — Не буду утверждать, так как не хочу лгать вам, отец. Я стараюсь забыть о тех временах, когда я пребывал во тьме, без Божьего благословения. — Если она умеет извергать пламя из своих рук, тогда она определенно должна быть рода тех демонов, какие породили тебя,- размышлял Карден, продолжая пить вино маленькими глотками.- Ее нужно изловить, сын мой, лишь тебе под силу справиться с этим демоном, ибо ее пламя не вредит тебе. Но это дьявольское отродье нужно мне живым, ты понял меня? — Конечно, отец,- склонил голову Плачущий Монах перед приемным отцом. Он не понимал, отчего отцу Кардену необходима эта фэйри, но не нуждался в ответе на свой вопрос. Если его пастырь считает эту дьяволицу нужной для блага католической церкви, так тому и быть, он выполнит его поручение.