Шёпот твоей души

Следующим утром

Февраль

«Дом Бэкрайта-Афэро»

      POV Reaper       По правде говоря плохо помню, в каком часу вернулся в дом. Поздно, ясное дело, вот только насколько? Сколько ходил по ночному морозу в лёгкой одежде? Много ли надумал? Всё так размыто, словно то был дикий сон. Но ведь вчерашний день не мог быть сном? Я бы этого хотел, безумно желал, но так не бывает. Магии в нашем мире нет и быть не может, это ведь не фильм или сказка. Придётся самостоятельно решать свои проблемы и справляться с жизненными трудностями. С отцом у нас… вышло всё, конечно, не очень мягко. Наверное, мне не стоило так наглеть и говорить столького. Мы оба были на эмоциях, как и утром, однако это никого не оправдывает. Нужно уметь держать себя в руках и чётко понимать, что лучше сказать, а где стоит промолчать. У нас это одна общая проблема, хоть мы и не родные друг другу. Не думаю, что мы могли бы быть когда-то кровными родственниками…       Бросив пустой взгляд на смятую постель, — уж очень сильно крутился прошлой ночью, из-за чего совсем не поспал, — слабо вздохнул и стал одеваться. Возможно, февралю скоро и придёт конец, но пока есть небольшой минус — нужно ходить в зимней одежде. Сегодня ей стали брюки цвета хаки, чёрная водолазка с горлом и тёмная безрукавка. Оделся, оценил свой прикид в зеркале, после чего направился умываться. Синяки под глазами… штука страшная. Особенно когда они у тебя чуть ли не до щёк. Веки кое-как держатся открытыми, открывая взор на мои небесные глаза. Он мне и про это соврал. Эти глаза, может, и похожи на мамины, но передать она мне их точно не могла. Видимо, у кого-то из моих настоящих родителей был такой цвет. Боже, как можно столько врать? Аж в дрожь от отвращения бросает.       Умывшись и уложив чистые волосы, сокрушённо вздохнул и выглянул из-за двери. Почему? Потому что сидевший прямо перед ней не очень-то и понимал, что его могут случайно зашибить. Аккуратно приоткрыв дверцу, выполз из маленькой щелки и закрыл, наклоняясь к пушистику. Тот внимательно смотрел на меня, сам пристроился к моей руке и стал тереться, негромко мурча. Немного почесал ему шейку, вернулся в комнату за сумкой и сразу же попёр на кухню. Сидевшего в ней человека в упор не замечал, старался, по крайней мере, так что открыл холодильник и достал из него вкусняшку для Гено, не забыв и про себя. — Сядь за стол и поешь как нормальный человек, — произнёс приёмный отец так, как будто говорил сам с собой. — Сидеть с тобой за одним столом вызывает во мне приступы тошноты, — не глядя в его сторону, холодно бросил и ушёл в коридор. Быстро обулся, оделся, погладил на дорожку Развалинку и вышел из дома. Ну, всё ведь могло быть и хуже, верно?

***

«На пути к школе»

      На улице было до того тихо и холодно, что я совершенно не хотел куда-либо идти. Почему уроки начинаются в такую рань? Наверное, чтобы мы пораньше приходили домой, потому как начинать позже, — приходить позже. Скоро уже и учебный год закончится, экзамены на носу. К русскому и математике нас готовят только так, каждую среду после всех занятий. С информатикой намного легче идёт процесс, как и с географией. Не уверен, что сдам хоть что-то на тройку, но нужно постараться. Потом займусь чем-то ещё, может, устроюсь на работу. Хотелось бы играть в нашей сборной по баскетболу, но не знаю, примут ли меня. По хорошему, можно ещё куда-то пойти, чтобы переждать годик другой, в случае поражения, так скажем.       Когда я поднял голову, рассматривая курчавые облачка, в глаз приземлилась снежинка, вызвав секундную размытость и небольшое жжение. О чём я вообще думаю сейчас? Недавно узнал такую новость, разочаровался в чужом для себя человеке. Нельзя забывать и про болезнь тоже. Пока она не так сильно проявляется, но кто знает, что случится через год или два? Умереть мне вряд ли кто-то даст, так почему бы не облегчить всем жизнь? Сделать это своими руками, так ведь куда проще. Скажу ли отцу? Даже не знаю, сомневаюсь. Он ведь мне тоже ничего не сказал, так и я не обязан. Как-нибудь спрячусь в подворотне, вскрою себе вены и всё, ничего не будет. Выходит, что кто-то из моих родных мне это передал? Интересно узнать, как так вышло. Мне вообще интересно узнать о них побольше, сколько бы этот придурок не говорил про них. Оскорблять и осуждать все мы горазды, а как увидеть истинную сущность — почему-то не способны.       Как и всегда, народа у школы собралось много, спрашивается, чего они тогда возмущаются, раз всё равно ходят? Двойные лицемеры, сами себе врут. Остановившись вдалеке от входа, с нежеланием смотрел на учеников, идущих в учебное заведение. Где-то в толпе мелькнула знакомая макушка, вызвавшая в моём теле небольшое напряжение. И как этого мудака всё ещё не вышвырнули? Папка говорил, что его семья какая-то значимая, но как это понимать? Он внук или сын мэра? Может, какой-то родственник почитаемого чиновника? В чём его важность, никак не пойму. Да и плевать, не имеет значения, кто он и откуда, если ведёт себя как свинья. Зарезать бы и подвесить за ноги над костром. Как же мне хочется проучить его. За все издёвки над Гено и прочими детьми. Но чем тогда я буду лучше? Месть никогда не исправит содеянного.       Позволив парню уйти, вместе с другими зашёл внутрь, проверил расписание и сдал куртку. Без сменной обуви нас не пускали, так что пришлось ещё и переобуваться, а зная свои ботинки… это растянется на долгие годы. Но мне удалось справиться за рекордные минут пять и уже подниматься по лестнице. Кто бы мог подумать, что сегодня будет физика, первым же уроком? Сам Сатана издевается над нами. Может, это дело рук Киллера? Кто ж его знает, падлу такую заморскую. Будет ещё смешнее, если его важность в том, что он приходится кем-то там директору. Тут уже просто идиотизм какой-то. Открыв дверь в кабинет, сразу же почувствовал холодный ветер, идущий из открытого окна. Ну прям рядом с моей партой! Нахмурившись, направился к нему и тут же закрыл, бросив сумку на парту. Настроение пока оставляет желать лучшего.       Развернувшись в сторону парт, заметил сидящего одноклассника, хлопающего глазами. Похоже он немного удивился моему залёту. Или что-то заметил? «Ты очень изящно зашёл в кабинет», — криво и неловко улыбнувшись, пояснил записью Гено. — Ну, а как же иначе? Я умею красиво появляться, учись, пока я жив, — улыбнулся ему и стал доставать тетрадки, мысленно себя ругая. Пускай и в шутку, но не стоило об этом говорить. Лишь бы он не переспросил. «Как выходные провёл? Вы же с отцом, вроде бы, о чём-то договаривались?» — поинтересовался сосед, ставя меня перед фактом. Ага, и что в этот раз я ему наплёл? Вспомнить бы ещё. — Да, мы должны были… пойти к нему на работу. Точно, всё именно так, — нервным, мой смех всё же был немного нервным. — Не вышло, к сожалению, его в воскресенье вызвали. «О, мне жаль. Но не расстраивайся: уверен, ты когда-нибудь ещё там побываешь», — с улыбкой написал он. — Я тоже так думаю.       Звонок и начало урока. Темой сегодняшнего дня: звук и его источники. В учебнике много написано и расписано о том, что звуковые сигналы мы начинаем воспринимать ещё до рождения. Звуки помогают определять настроение окружающих, степень комфорта и возможную угрозу. Источниками звука являются колеблющиеся тела. Источник звука всегда колеблется, это может происходить настолько быстро, что человеческий глаз этого просто не заметит. Например, звук человеческого голоса возникает в результате колебания голосовых связок. Проверить это можно с помощью руки, положив её на горло во время разговора. Колебаний не видим, зато чувствуем. Но есть и такие тела, которые вообще не издают звуков. Движения головой, колебания шарика на нити. Всё это из-за того, что чистота уменьшается настолько, что человеческое ухо не способно распознать колебания. А может оно распознавать колебания с частотой от 16 до 20000 Гц.       Помимо интересных записей в учебнике, мисс Фолмэн рассказывала занимательные факты о всяких открытиях, приводила примеры из жизни и показывала нам некоторые «эксперименты», так сказать. Писали мало, больше слушали и балдели, отдыхали и ленились. Первый урок как-никак, разве кто-то будет напрягаться? Никем не ожидаемый звон взбодрил и мгновенно расстроил всех, но не учителя. Она только и рада закончить урок и заняться своими делами. Собрав вещи, мы с Гено поднялись на третий и зашли в кабинет, готовясь к проверочной по русскому. «Рипер, а ты сегодня спать ложился?» — вдруг спросил мой сосед, сев за свой стол. — Ну да, чего спрашиваешь? — поднял бровь, молясь всем бессмертным штукам с крыльями, чтобы он не начал лезть не в своё дело. Заразил его любопытством, что б мне провалиться. «У тебя страшные синяки под глазами. Либо ты с кем-то ночью подрался, либо не спал». — А это разве не одно и тоже? — усмехнулся такому выводу. — Спал я, не боись. «Так я и не боюсь, просто переживаю. Получается, что ты с кем-то дрался?» — Да нет, не дрался. Спал я, ночью, в своей кровати. Что непонятного? — сердито бросил, ибо задаёт глупые вопросы. «Да понятно всё, просто волнуюсь…» — отвёл он взгляд, явно немного расстроенный моим поведением. Давай, накажи меня. Осуди как следует. — Незачем. У меня всё хорошо, лучше скажи что у тебя стряслось? — ловко перевёл тему и сел за парту. «У меня? Почему ты так решил?» — как он удивился-то. — Не знаю, твоё лицо об этом твердит. «Это из-за того, что я грустный? Могу улыбаться, если хочешь». — Не в этом дело. Ты как раз наоборот и улыбаешься больше обычного. Я этому рад, безусловно, но кажется, будто с тобой что-то не так. Ничего не случилось? «Нет, ничего. Всё хорошо», — вроде бы ответил мне правду, а зачем-то сглотнул. Пальчики так дрожат, ни за что не поверю, что так всегда было. — Понятно, — развернулся и стал повторять тему. Лжец. Почему мне все лгут?       Практическая осталась позади. Никогда бы не подумал, что могу не знать русский язык. Вроде бы с орфографией у меня всё в порядке, пунктуация слегка хромает, да ударения. Но тут, оказывается, столько всяких правил есть. А я ведь, как дурак, ставил нужные буквы по наитию, чуйке. Из всех заданий уверен только ни в каком. За помощью к Гено можно было бы обратиться, однако не стал, из-за его же поведения. Лжецы мне не помощники, особенно, если они близкие люди. Может, он тоже притворяется? Какой-нибудь Киллер под прикрытием? Кто ж его знает-то? Хотя… не стоит всё же так обобщать, люди разные бывают, пускай уже и не очень в это верю. Выйдя из кабинета, направились к информатике. В коридорах как всегда бегали дети, играла громкая музыка и кто-то матерился. Наркопритон, ей-богу, только без граффити на стенах. Но это поправимо.       Шли спокойно, никого не трогали, и тут я потерял Гено. Вот просто испарился. Чё, призрак что-ли? Магия? Ведьмы? Нет, всё оказалось куда проще. Парнишка прятался у меня за спиной, едва ощутимо держась за кофту, опустив голову. Ему повезло с телосложением, так как за мной его практически не было видно. Кошмар, до чего же он худой… почему я только сейчас это заметил? Ключицы выпирают, но так у большинства, если не у всех. Ручки маленькие, пальцы длинные и тонкие. Хрупкий такой, как стёклышко. Теперь понимаю, почему он так всего боится и всех опасается. Разобьют ведь и потом уже не склеишь. Сочувственно вздохнув, посмотрел вперёд, пытаясь отыскать человека, который его так напугал.       Киллера поблизости не оказалось, зато были какие-то парни, на вид старшеклассники. Не сказал бы, что крупные и страшные, но, зараза, оба высокие. Выглядят важными, как петухи, да и внешность у них какая-то отталкивающая. Ясно, вот и наши огородные пугала. Сделав шаг навстречу возможным придуркам, невидимая сила преградила дорогу. Сдвинуться с места мне не давала чужая хватка, хоть и довольно слабая. Обернувшись к сжавшемуся комочку, внимательно наблюдал за тем, как тряслись его руки при письме. Ещё немного, и он вообще выронит ручку и блокнот. Даже мои не так сильно трясутся, а ведь он не болен. «Не нужно, пожалуйста. Просто не смотри на них», — чуть ли не слёзно умолял друг, пронзая меня своими серыми глазами. В них читалось столько страданий и мольбы о помощи… — Почему? Они ведь тебя обижали, не так ли? Ты просто не хотел мне об этом говорить, — старался говорить максимально спокойно, всё ещё желая надрать им зад. «Это не важно. Я не хочу втягивать тебя в свои проблемы. Давай просто уйдём». — Как знаешь.       Послушав и не став с ним спорить, мы зашли в кабинет, устраиваясь за наши парты. Ребята сидели за компьютерами, играли в какие-то скачанные на свой страх и риск игры, рисовали в пэинте, играли в карты. Реальные. Кто-то из дома припёр. Так посмотришь и уже начинаешь боятся, что и тебя в эти азартные игры приплетут. Играют ведь, хоть в школе карты и прочие игры под запретом. Типа, плохо и нельзя. Как сигареты и алкоголь, наркотики, только карты. Чего вообще об этом пекусь? — Ты точно не хочешь ни о чём поговорить? — уточнил у соседа, откидываясь на спинку кресла. «Я в порядке, не переживай», — не очень-то и уверенно дал свой ответ. Не мне его судить.

***

      О, что у нас на уроке происходило… мама ро́дная. Мэнни и Джо, как наши отвязные парни-хулиганы-разгильдяи-непоседы, решили испортить жизнь всем. Поотрубали к херам все компьютеры и довольные уселись рыться в ноутбуке нашего учителя. Нашли там какую-то странную папку и уже собирались её открыть, как за их спинами внезапно возник мистер Эвер. Сколько крику было… мы и родителей наших одноклассников увидели, и бездельничали все сорок минут. Пацаны-то не просто выключили компьютеры, они что-то с кабелями сделали. Тут уже только родители, если не полиция. Зато нас повеселили, наверное. Мне как-то не смешно было. Может, не мне одному.       Вернулись в свой кабинет на любимую всеми химию, понимающую лишь парой человек. Так как перемена большая, я решил подкрепиться перед важной темой, наверняка важной, и не забыл угостить своего друга принесённым контейнером. В этот раз там лежали бутербродики с сыром и ветчиной. Один только взгляд этого парня на колбаску разжалобил меня. Сколько же у него с Развалинкой сходств. Неужто это он и есть? Я раскрыл какую-то важную тайну? Он в курсе? Стоит ли говорить? Мой друг колдун, ну очуметь. Лучше и быть не могло. Круто ведь. Если бы это ещё было взаправду. — Угощайся, нам сегодня нужно очень много сил. И мозгам нашим тоже, — усмехнулся и отправил в рот кусочек мяска, выловленного в кукурузной каше. «Спасибо, ты прям точно знаешь, когда нужно приносить», — смущённо улыбнулся тот, кусая бутерброд. О, как же он был доволен этим вкусом. По глазам вижу. — Ну так. Я же повар, хорошо чувствую такие сигналы. «А ты завтракаешь или это за перекус можно считать?» — указал он на мою еду. — Завтракаю, а что такое? Ты сегодня не ел с утра, и я теперь тебя дразню? — поднял брови, обижаясь на самого себя. «Нет, я кушал с утра. Просто ты обычно всегда завтракаешь дома. Это на тебя не похоже, как и мешки синие под глазами». — Понимаешь, я просто немного проспал, — неловко усмехнулся. — Не успел поесть как следует, вот и взял с собой. «Не ври. Если ты проспал, то всегда опоздаешь, а сегодня пришёл вовремя. Так что случилось?» — какой же он догадливый, ну прям психолог-детектив. — Ничего не случилось. Я просто не поел и проспал, какое тебе дело? «По всей видимости, никакого. Извини», — явно рассердился больше, чем обиделся друг. — Да что с тобой сегодня такое? Какая муха тебя укусила? «Никто меня не кусал». — Тогда что не так? Я не пойму как тебе помочь, если ты продолжишь молчать. «Ты собрался помогать? Интересно как. Возомнил себя богом, думаешь, что тебе под силу всё?» — он начал злиться только больше. Такими темпами скоро ручка бумагу процарапает. — Нет, но я бы смог помочь, если бы знал, что слу- «Мои родители ссорятся. Не каждый день, но они ругаются так сильно, что мне хочется закрыть уши и закричать. Ты не знаком с моей мамой, но помнишь, что я тебе про неё говорил? Она достаточно спокойная и робкая, не конфликтная, но в последнее время я только и слышу, как она кричит… никогда бы не подумал, что она это умеет. Ну? И как ты собрался меня спасать, рыцарь без коня?» — натянуто, нервно усмехнулся и расплылся в улыбке друг, пытаясь сдерживать чувства. В глазах сверкнула влага, пальцы его дрожали, как и плечи. Вот-вот и расплачется. — Это ведь не из-за тебя? — понадеялся на более хороший исход. «Нет, дело в отце, точнее, в его работе. Не скажу, где конкретно он работает, вроде бы рекламой занимается, много приходится летать и ездить по странам. Раньше это было не так плохо. Две недели каждого месяца он приезжал к нам, мы вместе проводили время, мама сияла как маленькая девочка при виде своего принца. Всё было нормально, пока его работа не разделила нас. Теперь мы видимся с ним пару раз в две недели. Обычно он приезжает на два дня, потом на неделю уезжает. Мама из-за этого очень сильно обижается, а мне больно видеть, как она ночью обнимает вторую подушку и плачет».       Нет. Это не может быть простым совпадением. Даже случайностью не назовёшь. Почему именно сейчас? Почему именно Гено? Сама судьба надо мной издевается или на что-то намекает? Я не понимаю этих подсказок, что мне нужно делать? Что от меня хотят? — А как же Новый год? Он ведь был с вами, разве нет? — заблокировав мысли, сосредоточился на более важной теме. «Да. Тогда ещё всё было нормально. С января всё и началось. Даже на мой день рождения он приехал с опозданием. Мы отметили, и этой же ночью он ушёл. Мама тогда осталась спать в пустой кровати, не чувствуя никакого тепла любимого человека», — опустив глаза, ещё печальнее выглядел парень. — Но как они могут ссориться? Ты сам говорил, что они не конфликтные люди? Выходит, что это не так? «Нет, они и вправду не любят ссориться. Папа всегда молчит в такие моменты или просто уходит, никогда не повышает голос, а вот мама… никогда бы не подумал, что услышу её крики. Она тоже не любит такое, но… мне кажется, что это просто нервы. Она понимает, что папа нас не бросает, что он нас всё ещё любит и знает, что мы дороже любой работы. Просто она на взводе, очень много подавляет чувства и скрывает свою обиду и грусть. Возможно, поэтому всё так и происходит. Наверное, отсутствие изменений в моей жизни тоже играет какую-то роль. Она ведь так сильно хочет снова услышать мой голос и хоть раз меня обнять. Скорее всего, это тоже ранит и служит причиной стольких криков», — разумеется, что он будет винить себя в этом. Без этого ведь никуда. — Я не думаю, что это всё так уж и критично, — склонив голову, задумчиво посмотрел в сторону и перевёл на него взгляд. — Они немного поругаются, потом успокоятся. Дай им время. «Но мне страшно. Я боюсь, что они могут развестись. Что мне тогда делать? Я не хочу выбирать, с кем мне жить», — помотал головой Гено, опуская её. — Слушай, у многих в нашем мире нет отцов, как у Дрима. И многие родители ссорятся, как у Блуберри. Ты не один с этой проблемой, но это не означает, что это твоя вина. Просто старайся не обращать на это внимание. Они же между собой собачатся, не лезь в это, — попытался как можно доходчивее объяснить ему порядок действий. Раз уж мы с моим стариком через огонь и воду прошли, значит хоть какой-то опыт в этом есть. Не хочу, чтобы и он наступил на те же грабли. «Откуда тебе знать, что у меня на душе творится? У тебя вообще мамы нет», — написал. Он это всё же написал. А я так надеялся, что совесть не позволит. Видимо, слишком уж сильно в него верю.       Собеседник, сразу же после написанного, выронил из рук блокнот, упавший на парту, и медленно поднял руки к лицу, прикрывая рот, словно он это сказал. Глаза, похожие чем-то на пасмурное небо, округлились и с тревогой смотрели на меня, чего-то ожидая. Явно плохого. Похоже, и сам от себя такой дерзости не ожидал. Ну что же? Учится, взрослеет, сможет за себя постоять в случае чего. Всё-таки от меня есть хоть какой-то прок. «Боже, прости… я совсем не хотел говорить тебе такое, правда-правда!» — записал виновник не самых добрых слов, показав мне текст с умоляющим взглядом. — Хватит. Оставь меня в покое, — подняв руку, затыкая его письменность, отвернулся к окну, тихо вдохнув.       Какое-то время, может, пару минут, сосед пытался что-то придумать, но быстро оставил свои попытки. Наверное, обиделся или на себя разозлился. Как бы то ни было, но хоть немного посижу в тишине, соберусь с мыслями. Громкий звон возвратил нас к уроку.

***

      Кто слушал последующие уроки химии и математики? Конечно же это не я. Совершенно не интересно было, что там происходило, потому тупо залипал в окно и слушал очень тихую музыку. Как же удобно сидеть за последней партой. С Ролленом мы так и не говорили, продолжали молчать. Не знаю, думал ли он о чём-то или просто обижался на меня и себя, но в моей голове стояла целая тара с кашей, которую предстояло разложить по полочкам. А думать мне было о чём. К сожалению, мне так и не удалось вспомнить маму, её смерть или хоть какую-то зацепку из прошлого, всё стёрто, всё смыто и уже не вернуть. Помню, как отец встретил одну особу, вроде милую, как он о ней отзывался, но стоило нам с ней встретиться… она невзлюбила меня с первого же взгляда. В тайне от отца клепала, била и запирала в туалете, иногда в кладовке. Когда же об этом узнал мой… отец, сразу же её выгнал, без вопросов. Этого никогда не забуду.       После этой разлуки он и взялся за бутылку. Пил много, часто, вечно приходил пьяный в стельку, бил посуду, сломал дверную ручку, разбил мамину вазу. Но никогда не причинял мне боль, в каком бы состоянии не был. Кричал, повышал голос, но лишь для того, чтобы маленький я ушёл из его поля зрения, не довёл до безумства. Из-за этого в школе меня невзлюбили. Про отца знали все, он ведь работает в законе, до смерти мамы достаточно часто всплывал в новостях и прочем. Только вот эта популярность мне подпортила жизнь. На меня косо смотрели, избегали, смеялись и тыкали пальцами, называя «сыном спившегося полисмена». Неприятно, конечно, особенно когда ты ещё маленький, но я не показывал своих чувств, рано научился их скрывать, потому и сейчас мне так сложно бывает показывать настоящие эмоции, а не фальшивые, которые видят все. Избивали меня, ненавидели, проклинали. Я был изгоем для всех, неудивительно, что и друзей не имел, — никому не интересны такие люди.       Однажды отец решился взять себя в руки и бросил. Не сразу, спустя какое-то время ему это удалось. Возобновил работу, вернул былое уважение. Однако моя жизнь ни капли не изменилась. Всё также все меня не любили, избегали или смеялись. Из-за того, что мне бывало плохо в одиночестве, стал привлекать к себе внимание, намеренно что-то вытворял, шутил над кем-то и так далее. Это, конечно, никому не нравилось, зато мне легче становилось. Быть среди людей — вот моё спасение от боли одинокого скитальца. Пускай меня и гнобили, но это куда лучше, чем быть одному. Оставалось только терпеть и ждать, вот только чего? Как-то раз соизволил заикнуться о том, что меня обижают, и тогда отец меня научил приёмам самозащиты. Ну, разумеется я их испробовал и попал в кабинет к директору. Отец перед ним очень сильно извинялся, а после того, как мы ушли, поздравил меня с маленькой победой и подсказал, что лучше бы мне делать всё потише и без всякого шума. Это придало сил, только ненадолго.       Чувство вины, по отношению к смерти мамы, меня топило каждый раз, стоило остаться одному, поэтому приходилось искать людей, даже если плохих и опасных. Так продолжалось восемь лет. Отец работал, я постоянно влипал в разного рода неприятности и драки, получал отказы в дружбе, был либо один, либо среди людей. Вроде бы даже что-то начало налаживаться, пока не потребовалось пройти медицинское обследование. И оказалось, что редкие подрагивания рук, постоянное подавленное настроение в одиночестве, провалы в памяти и плохой сон — всего лишь симптомы одной неврологической болезни. От которой нет лечения, кстати. Медицина-то далеко ушла, нашла способ вырастить искусственные органы, а лекарства не разработала. Только какие-то штуки от подавления симптомов, да контроле общего состояния. Но излечиться не удастся. Самое забавное в этом, что я могу с лёгкостью умереть в совершенно любой момент, а могу и дожить до старости. Ибо кто знает, как быстро развиваются симптомы?       Когда пришёл к концу урок не нужной никому математики, я вышел из разума, поразмыслив достаточно долго на эту тему. Жизнь у меня сложная, как и у многих, но это не означает, что можно вести себя как свинья. Гено лишь помочь мне хочет, впрочем, как и я ему. Нужно больше ценить эту заботу и не разбрасываться словами. Он ведь мой первый друг и, надеюсь, что не последний. Благодаря ему смог научиться общению, выяснил определённые личные границы, понял болезненные темы и более подходящие для беседы. С ним научился общаться и дружить, не боятся проявлять эмоции и говорить о чём-то наболевшем, тревожащем сердце. Он изменил меня, в лучшую сторону. И мне стоит помочь ему с его проблемами. Чтобы и он изменился и стал лучше. Дождавшись, пока в кабинете не останется поменьше людей, повернулся в его сторону и посмотрел. Так и не скажешь, но он выглядит грустным или просто задумчивым? Тяжко вздохнув, поднял глаза на уровень его лица и неуверенно начал: — Ты уж прости меня. Я как дурак начал грубить, так ещё и обесценил твои проблемы. Ты прав, - я вырос без матери, так что родительских ссор не застал. Мне не знакомы твои опасения и беспокойство, но мне искренне жаль, что такое происходит. Если я могу сделать для тебя хоть что-то - просто скажи.       Человек, как будто ожидавший моих слов, тут же закрыл книжку и повернулся, начав писать. «Всё в порядке. Ты меня не обидел. Прости, за то что я сказал... Точнее, написал. Это было очень мерзко с моей стороны. И... я пока не знаю, что ты можешь сделать, но после того как я тебе рассказал мне стало немного легче. Спасибо за это». — Не страшно, ты же не специально это сделал. В любом случае прости, что так себя повёл. Знаю, я очень проблемный друг: то что-то скрываю, то слишком беспокоюсь, а тут вообще грубить начал. Прости уж, — неловко улыбнулся, подняв уголки губ и виновато опустил глаза. «Всё хорошо, правда. Наверное, тебя просто что-то тревожило, а я полез со своими вопросами и проблемами. Тебе наверняка нужно было побыть наедине с собой. Вечно я лезу не в своё дело», — он опустил глаза, словно совестью замученный. Вероятно, у него небольшой опыт в общении, поэтому он и не знает, как вести себя в подобных ситуациях. Пытается интересоваться моим благополучием, но быстро отступает, стоит мне слово сказать и так по-новой. Должно быть, из-за случившегося в прошлом он теперь боится лезть в чужую жизнь, даже таким, казалось бы, безобидным и вполне обычным способом. — Хорошо, что мы не поссорились. Мне совершенно не хочется опять выяснять отношения и повышать голос, — криво усмехнулся, вспоминая нас с отцом. «Опять? Между вами с папой что-то случилось вчера?» — Да, прости, я тебе соврал. Мы не ходили никуда, его просто на работу вызвали. «В чём же тогда дело?» — поднял он брови.       Осмотрев кабинет на наличие подслушивающих нас ушей, наклонился к собеседнику и чуть тише произнёс: — Я узнал, что… я приёмный.       Человек, услышавший такие неожиданные слова, резко отстранился и округлил глаза. Смотрел на меня долго и пристально, серые радужки бегали из стороны в сторону. Вероятно, он пытался уложить это в своей голове и пытался понять, что следует сказать. Мне его реакция понравилась, вызвала лёгкую улыбку, ведь он, в отличие от меня, просто растерян… Всё же придумав слова, взялся за ручку и бумагу. «Эм… это не шутка? Ты серьёзно?» — ещё один неверующий. — Да, это правда, как бы мне было неприятно об этом говорить, — кивнул тихо вздыхая. «Как же ты об этом узнал? Папа рассказал, правильно? Такое ведь нужно от родителей узнавать, приёмных, хотя бы», — ох, если бы... — Нет. Он мне ничего не сказал. Узнал случайно, когда убирался в его комнате и нашёл документ об усыновлении. Как же я тогда… — продолжить не позволила маленькая гордость. Не скажу же, что рыдал как девчонка. «У меня... Я не знаю, что и сказать... Рипер, это так ужасно! Мне очень жаль, что ты узнал всё таким образом. Он должен был тебе сам сказать. Ну это же... не по-человечески». — Знаю, но это ведь не от меня зависело, — горько усмехнулся, над самим собой. — Отец не дал никаких сведений о моих биологических родителях, как бы я не просил. Только начал клеветать на них, какие они плохие и безответственные. Я не шибко ему верю, не после этого вранья. Зато знаю, что у меня и фамилия другая — Бэкрайт. «Ну, она неплохая. Тебе очень подходит», — улыбнулся друг. — «А что до твоего отца… ему ведь тоже нелегко пришлось. Наверняка он хотел рассказать тебе, просто боялся потерять тебя и твоё доверие. Ему было страшно и он не был уверен в том, когда и как нужно преподнести информацию. Может, я не знаю, что ты испытываешь, но могу догадаться. Боль от обиды и предательства человека, который был для тебя всем. Это очень сложно пережить и ещё сложнее найти причину ему верить», — кажется кое-кто подался в философы. — Мне нет до этого дела. Тяжело ему было или нет — сейчас меня это мало волнует. Я хотел сходить в этот самый детский дом и узнать о своих родителях хоть что-то. Только теперь сомневаюсь, что это удастся. Они ведь не обязаны давать мне информацию. Могут потребовать документы или вызвать отца. Могут и послать вовсе, — все мои планы и надежды на правду только гасли на фоне происходящего. «Мне кажется, что было бы правильнее поговорить с твоим папой на эту тему, но если ты хочешь узнать об этом так, то… я не могу тебя осуждать. Если тебе так проще, значит лучше сделать так. Я могу пойти с тобой». — Зачем? «Для поддержки. Ты ведь не на курорт летишь отдыхать, а с проблемами идёшь разбираться. Нельзя делать это в одиночку, лучше вдвоём. Тебе так будет проще, да и я смогу, может, не словесно, но хоть так тебе помочь. Мы же друзья», — этот парень просто золото. — Если ты так сильно хочешь, не буду останавливать, — благодарно улыбнулся ему. — И когда пойдём? «Можем сегодня, сразу же после уроков». — Договорились.