Шёпот твоей души

Февраль

«Дом Афэро»

      POV Reaper       Солнце бесцеремонно пролезло ко мне в комнату, просвечиваясь через светлые занавески и открытую форточку. Тепло не шло, лишь яркий и ослепляющий свет падал прямо на глаза, что и пробудило меня от сна. Лениво открыв веки, с недовольством поглядывая на то, куда светила звезда, презрительно хмыкнул и приподнялся, закрывая глаза. Вставать желания совершенно не было, но что-то подсказывает, что этот день должен стать чем-то особенным. Правда, не совсем понимаю, что бы это могло значить. Немного посидел на кровати и всё же встал, потянулся, сделал утреннюю зарядку и залез в шкаф. Потом понял, что домашняя одежда лежит на стуле, как обычно, так что закрыл дверцы и переоделся.       За дверью уже слышалось какое-то шебуршание и скрип, будто кто-то пытается открыть дверь, но в силу роста это не выходило. Пришлось помочь бедняжке попасть к себе в комнату. Развалинка, стоило мне открыть вход, тут же сел, опустил поднятые ранее лапы и приветственно мяукнул. Как будто ничего не делал. Ласково улыбнувшись, присел и немного почесал ему шейку, заставляя блаженно прикрыть глаза и приподнять голову. И пока он ослабил бдительность, заскочил в ванную и сделал в ней всё необходимое, после чего вышел и встретился с недовольной мордочкой. Кажется, он обиделся. Проводив взглядом его уходящую круглую попу, покачал головой и усмехнулся, ступая на кухню. Сонно зевнув, зайдя в комнату, заметил сидящего за столом отца, попивающего кофе за чтением газеты, в наше-то время. Ему ещё папиросы не хватает или трубки курительной. Почувствовав на себе взгляд, он поднял глаза и устремил взор на меня, приподняв и изогнув одну из бровей. Чуть нахмурившись, я продолжал смотреть на него, попутно отыскивая в помещении что-то необычное. — Что-то не так? — в полном недоумении спросил он. Тот же вопрос и у меня. — Да вот пытаюсь понять, что сегодня за праздник такой, не подскажешь? — ответил ему вопросом на вопрос, подняв бровь. — О чём ты? — Ну как? Ты явно собираешься на работу, хотя так и не разбудил меня, учитывая, что уже около двенадцати, — намекнул ему на довольно позднее время для начала работы. — У меня есть тому несколько версий. Первая: возможно ты вдруг подобрел и разрешил мне прогулять школу, отдохнуть как следует? Или ты уже заранее меня отпросил, так как собираешься куда-то отвезти? Вторая: сегодня явно не будничный день, раз уж я всё ещё здесь. — Сегодня воскресенье, — объяснил тот, сделав глоток кофе и сложив газету, убирая ту в сторону, — так что ты не должен никуда идти. — А ты будто бы должен? Помниться мне, что у тебя график другой. Только будние дни, по выходным тебя заменяют. — С чего ты решил, что мне на работу? — осведомился он, с удивлением смотря на меня. — Твоя одежда об этом кричит. — Разве я как-то по особенному одеваюсь? — Нет, просто именно эта рубашка на тебе в те дни, когда нужно работать. Чаще всего. — Ты у нас в детективы подался, я погляжу? — усмехнулся взрослый, выходя из-за стола, ступая к раковине. Включив погорячее воду, вымыл кружку и вытер руки, повернувшись ко мне. — Без разницы, — отрезал я, опираясь плечом о дверной косяк, не прекращая хмурится. — Так куда ты идёшь? — На работу, ты же сам это озвучил. — В свой выходной? — Извини, но у нас случилась кое-какая неприятность, поэтому я должен прийти. Это не собственному желанию. — У вас там каждый день что-то да случается, и как всегда они не могут справиться без тебя, — закатив глаза, раздражённо фыркнул. — И когда тебя ждать? — Там не долго, постараюсь вернуться к четырём часам, может, чуть позже. — Постараешься? Ты серьёзно? Каждый день чуть ли не в восемь приходишь, а тут постараешься прийти на несколько часов раньше? — меня пробрало на смех после столь нелепой фразы. — Что тебя не устраивает? Я думал, что ты в кои-то веки будешь этому рад. — Рад? Чему, скажи, пожалуйста? Ты целые сутки на своей работе торчишь, вечно занят. Понимаю, что это очень важно, что люди в тебе нуждаются, город. Но у тебя есть сын или ты забыл? Тебе наплевать на меня, совсем? — С чего ты взял? — нахмурился он, ничегошеньки не понимая. — Не видишь? Когда мы в последний раз проводили вместе время, скажи? Нет, не на Новый год, тогда ты жёстко напился и мне пришлось за тобой ухаживать. Когда мы хоть раз делали что-то вдвоём? Ходили куда-то, вместе чем-то занимались, о чём-то говорили? Ты так и не сводил меня к себе на работу, хотя давно уже обещаешь, — кулаки сжались вместе с челюстью, держа меня в напряжении. До сих пор обидно. — Это ты не понимаешь. Я занят, я работаю, зарабатываю нам на еду, одежду, дом, на твои развлечения. Могу перестать работать и проводить с тобой всё своё время, только тебе это не сильно понравится. — Конечно, твоя работа намного важнее собственного сына, правда? Может, тебе стоит там обосноваться? Ты всё равно сюда приходишь лишь переночевать, так зачем тратить на это время? Живи там, без меня, я же для тебя пустое место. — Отлично, давно хотел так сделать, — бросил он мне со злобой в голосе. Пытаясь выйти из кухни, задел меня плечом, из-за чего боль пришлась на позвоночник. Сощурившись от единичного покалывания выглянул в коридор, наблюдая за тем, с какой скоростью он стремиться покинуть дом. — Поверить не могу в то, что вырастил такого неблагодарного выродка. Тебе должно быть стыдно за свой эгоизм. — Тогда перестань меня игнорирвать и хоть раз в жизни услышь то, что я тебе говорю! — не сдержав эмоций, достаточно громко выкрикнул ему вслед, на что получил лишь громкий хлопок дверью.       И снова меня бросили, оставили гнить в пустом доме. Как же предсказуемо. Это чувство, с детства ненавистное мне, изнутри пожирает во мне всё хорошее. Каждый раз кажется, будто тебя бросили, оставили на произвол судьбы, забыли, перестали обращать внимание. Именно по этой причине я всегда старался быть среди людей, пускай и плохих, но это не было важным. Главное — не быть одному, никогда не оставаться наедине с тишиной. Из-за отцовской работы постоянно живу с этими чувствами, каждый день проживая в холодных стенах. Он об этом прекрасно знает, только ничего не делает, притворяется, что всё хорошо. Не ему ведь больно. Помимо отца у меня так-то и никого больше нет, за исключением недавно появившегося Гено. Однако этот парень моя полная противоположность: ему не симпатизируют люди и какое-то общение, потому я ограничен во взаимодействии с ним. Хочется, порой, говорить без устали, но этим сделаю только хуже. Нет желания прилипать к нему и лишний раз навязываться, нужно ведь иметь какое-то уважение чужих границ.       Прикрывая глаза и слегка запрокидывая голову, тяжко вздохнул. Когда всё успело стать таким? После смерти мамы, разлуки с той мерзотной тёткой, вечных пьянок и налегания на алкоголь, а после годичного лечения — мне казалось, что мы прошли через все трудности, прошли вместе. Как же я глубоко заблуждался в этом, наивно полагал, что всё вернулось на круги своя, что всё как у людей. Ничего подобного. Ни черта не произошло. Он снова занят своей работой, а на меня совершенно плевать. Так всегда было, с чего бы этому измениться? Конечно, понимаю, у него действительно важная работа, но разве нельзя выделить хоть кроху времени на меня, собственного сына? Неужели ему до меня вообще нет никакого дела? Разве мы не семья?       Услышав печальное с вопросительным тоном «мяу», открыл глаза и посмотрел на сидящего передо мной котика. Опустившись перед ним на корточки, протянул руку, чувствуя мокрый и холодный носик питомца, который начал тереться мордочкой о мою руку. — Всё в порядке. Мы просто немного поругались. Не сдержали эмоций, выпустили их наружу, вот и закончилось всё весьма прискорбно, — ответил ему на возможный вопрос, мягко проводя пальцами по шёрстке. — Мяу? — голосок его звучал заинтересованно и беспокойно, словно он спрашивал: «что такое эмоции, хозяин?». — Ну, это когда внутри тебя теплятся какие-то разнообразные ощущения. Благодаря сердцу, — уж не знаю, где оно у котиков располагается, — ты можешь чувствовать по-разному и именно оно и подскажет, когда лучше поделиться своими переживаниями, а когда промолчать, — немного несвязно объяснил я, тыкая ему указательным пальцем в грудь, сам не понимая смысла сказанного. — У нас просто не вышло услышать собственное сердце.       Развалинка, уже сидевший на полу с головой наклоненной на бок, молча смотрел на меня своим сереньким глазиком. Могу с уверенностью сказать, что слушать меня ему было интересно. Не факт, что он хоть что-то понял, но свой интерес не стал скрывать. Лучисто улыбнувшись этому парню, приподнялся с пола, чувствуя лёгкое покалывание в ногах. — Я так понимаю, папка мой тебя не кормил, да? — уточнил уже и так известную себе информацию. — Ну ничего, сейчас мы вместе что-нибудь себе найдём.       Услышав о скором завтраке, мохнатый зад поднялся с пола и вместе со мной пошёл на кухню! Вместе со мной, а не как бешеный вертолёт полетел. Чего это с ним такое? Неужто манерам научился в кои-то веки? Зашли и направились в сторону холодильника. Открыв его, я быстро сообразил себе завтрак и стал готовить. Спаржу, лук и грибы мелко нарезал и отправил жариться на оливковом масле. В отдельной миске взбил два яйца, молоко, тёртый пармезан, соль и перец. Залил этой смесью покрытые золотистой коркой продукты, делая себе кофе, куда же без него? Кот всё время крутился под ногами, тёрся о них и тянулся к еде, выпрашивая то, что никогда бы не стал есть. Но умный не только он, поэтому я вежливо не давал ему ничего из собственного блюда. Еда приготовилась, кофе ароматно пах. Убрав всё на столе, переместился за другой, ощущая на себе недобрый взгляд. Сидевший у холодильника зверь, казалось, изо всех сил сдерживается, чтобы не броситься и не разорвать меня на части. — Только попробуй, тогда точно без еды останешься, — пригрозил ему, после чего он всё же пустил меня к холодильнику. Жрать-то всё равно хочет.       Что у нас на кошачий завтрак? Разнообразие из мяса, я бы сказал. Несколько сосисочек, колбаски, пару кусочков сырого мясца — он же у нас хищник как-никак. Нарезал всё это приблизительно одинаково и высыпал ему в тарелку и сел завтракать. В этой тишине, под тиканье настенных часов, да редкий шум на улице, хорошо слышны причмокивания и проглатывания еды. Домашний питомец ел, на удивление, спокойно и размеренно, совершенно никуда не торопясь. Также наслаждаясь каждым кусочком фриттаты и горького кофе без сахара, получал настоящее удовольствие от тишины и процесса. Когда бы мне понравилось сидеть в этой пустотной дыре, как не во время завтрака?       Вдоволь наевшись и напившись, вышел из-за стола и направился к раковине, где начал вымывать всё, что испачкал. Котик до сих пор ел свой питательный завтрак, что вызвало во мне небольшое удивление. Решил побыть немного культурным и подождать меня? Или подумал, что всё равно я поблизости, и потому можно есть максимально долго? Уж не знаю, что происходит в его пушистой голове, но даже тогда, когда вся посуда вернулась на свои места, он не прекращал есть. Прям прогресс какой-то, очень неожиданный. А пока он кушал, я распланировал остаток своего выходного. И в голову сразу же пришла мысль об уборке. Да, и ничего такого, что сегодня воскресенье. Нет разницы, когда наводить чистоту, хоть в ночь. Помимо меня этим ведь никто не займётся, не на кого мне положиться. Эх, если бы у отца была девушка… я бы сейчас этим не занимался. Иногда ловлю себя на мысли, что хочу подобрать ему пару на сайте знакомств где, когда-то давно, создал ему анкету. Но лучше не разбрасываться своей добротой.       Начать уборку решил, естественно, с кухни. Перво наперво открыл окна, проветривая помещение, вытер везде пыль, прибрался в шкафах, не обнаружил никакой просрочки и лишь после вымыл полы. Далее шла гостиная, где тоже следовало всё протереть, проветрить и вымыть. Потом моя комната, ванная и коридор с совмещенной прихожей. Развалинка всё время сидел на кухне, внимательно наблюдая за моими действиями. То он лапкой проверит мокрый пол, то попытается поймать тряпку, а один раз чуть ведро с водой не опрокинул! Любопытный нос. Весь дом практически сверкал от чистоты, за исключением оставшейся комнаты.        Стоя перед дверью в комнату отца, неуверенно трогал дверь, не решаясь зайти. У нас не было никаких запретов на посещение комнат друг друга, но это не означало, что в них можно заходить. В моей комнате взрослый никогда не бывает, из-за работы, ему просто некогда, а я… ну, мне ведь только прибраться нужно? Приоткрыв дверцу, услышал снизу беспокойное «мяу», из-за чего взглянул на сидящего кота. Его одинокий глаз смотрел на меня с какой-то тревогой, явно не разрешая мне заходить. — Не волнуйся, мы ведь только прибраться зайдём, ничего страшного, — утешил его, на что Развалинка осторожно толкнул лапкой дверь и прошёл в комнату, как бы беря на себя всю возможную опасность. Мой маленький рыцарь.       Комната отца была совершенно обычной. Двуспальная кровать, небрежно заправленная, рядом небольшая тумбочка с парой ящичков. По левую сторону деревянный столик вместе со стулом, у которого ещё спинка слегка подломана. У противоположной от входа стены находились два шкафа из тёмного дерева со стеклянными дверцами, позволяя увидеть на полках несколько книг и других штуковин. Также шкаф для одежды, с верхними и нижними полками. Вполне уютно, хоть и помещение небольшое. Сразу же открыл окно, позволяя свежему воздуху проникнуть внутрь. Прохладный ветерок ударил в лицо, пробуждая во мне всё самое лучшее. Отец никогда толком не открывает его, видите ли, мёрзнет. Но проветривать тоже нужно.       Сперва взялся за пыль, которой накопилось уже предостаточно. Намочив тряпку, прошёлся по поверхностям ящиков, стола и тумбочек, намочил ещё раз и повторил. Открыв дверцы шкафа с одеждой, поставил ногу на самый низ, залез и стал вытирать пыль на полке. Здесь валялось много всякого мусора и важных штук, поэтому возвращал всё на свои места, не рискуя наводить чистоту. А то потом он вообще ни черта не найдёт, а виноватым останусь я. Закончив с пылью, уже собирался выходить из комнаты, как резкий порыв ветра поднял в воздух какие-то бумаги. Шкаф! Я забыл его закрыть. Метнувшись к окну, быстро закрыл его и облегчённо выдохнул. Если бы эти штуки улетели, то костей моих не сосчитать бы было. И никакие оправдания уборки не спасут от смерти.       Опустившись к всё ещё грязному полу, стал собирать в стопку разлетевшиеся бумажульки. Их оказалось очень много, и я понятия не имел, где конкретно они лежали и как. Поднявшись, поправляя торчащие листы, заметил одну выделявшуюся бумажку, которая так и просила, чтобы в неё заглянули. Не удержав своего любопытства, вытащил её, убирая оставшиеся на подоконник. Ну, и что тут у нас такого мистического?

Свидетельство об усыновлении (удочерении)

Рипер Бэкрайт

Дата рождения: 11 апреля 2005 г. Место рождения: г. Элькано Усыновлён (удочерена):

Уильямом Афэро

и

Дженной Афэро

С присвоением ребёнку фамилии: Афэро О чём 2008 года мая месяца 16 числа составлена запись акта об усыновлении (удочерении) №15. Место государственной организации: детский дом «Солнечные качели».       Внимательно прочитав занимательный документ, склонил голову и чутка сощурился, пытаясь осознать смысл всего прочитанного. Это типа что, шутка такая? Отец пронюхал, что раз уж я убираюсь в его комнате, значит могу что-то стащить? Он этим меня напугать захотел? Ха-ха, очень смешно. Это ведь правда шутка? Присев на край кровати, стоявшей поблизости, опустил взгляд на бумагу, пытаясь сыскать в ней скрытый смысл. Нет, ну… это же шутка. Так не бывает. Мы жили вместе с отцом все эти годы, может быть, не всё у нас было замечательно, но мы же семья. В семье всегда что-то происходят и все всегда ссорятся. Это нормально. Совершенно нормально для родных и близких, но… как же так? Получается, что он мне чужой? И мама тоже?       Усмехнувшись этому нелепому положению дел, опустил глаза в пол, едва прикрыв их. Приёмный, значит, да? Интересно, а он собирался мне об этом рассказать или хотел до гроба упорно молчать? Приёмный… как вообще мне в это поверить? Ну ладно я, ладно он мне соврал, но почему с мамой так поступил? Почему не сказал про неё правды? Она ведь не из-за меня умерла, раз уж на то пошло, тогда что на самом деле было? Она его бросила, изменила, умерла по иной причине? В документе она указана, значит мы должны были видеться, так почему я не помню её? Вообще не помню ничего до школы. Как будто кто-то вырезал кусок воспоминаний, удалил. Должен ведь помнить, может, мне известно, что с ней случилось? Нужно просто вспомнить. Она могла умереть при родах их общего ребёнка, например, или покончить с собой после смерти того же. Вариантов множество, и как назло ни один не даёт мне ответа. Сомневаюсь, что мой папаша ответит.       Упав спиной на жёсткий матрас, всё ещё держа в руке несчастную бумагу, прикрыл глаза рукавом кофты, которая сейчас нихрена не грела. Смех да и только. Вся моя жизнь — сплошной обман. Не успел родиться, а уже втянули не пойми во что. Зачем меня усыновляли? Как я оказался в детском доме? Что случилось с настоящими родителями? Столько вопросов мучает, аж разрывает на части. Но… ничто не может причинить столько боли, как предательство родного человека. Того, кого называл отцом, единственного моего родного человека в этом мире. Больно. Это так больно… Прикусив губы и закрыв глаза, ослабил хватку и перестал держаться за кусок бумажки. Сердце болезненно сжималось, всё сильнее и сильнее. Меня что-то душило, ело изнутри, грызло кости и рвало на части. До боли в душе, до боли в груди и голове.       Сглотнув, шмыгнул носом, чувствуя стекающую горячую струйку по щеке. Это так нелепо. Это так дико. Кто бы мог подумать, что я приёмный? Это самая прекрасная новость в моей жизни! Очень приятно узнать о таком совершенно случайно, просто вычитав это в какой-то бумажке. Он должен был мне рассказать, с самого начала. Плевал я на его глупые причины, он должен был сказать. Боже, мне ещё никогда в жизни не было так больно. Просто… что? Что делать? Жить дальше, словно ничего и не было? Притвориться, что я ничего не видел? — Что мне, блять, с этим теперь делать?! — выкрикнул, пытаясь таким образом выпустить наружу все эмоции, которые никак не отпускали. — Мой самый… родной человек предал… меня… Как мне себя с ним вести? Почему? П-почему мне так больно?.. — запинаясь и путаясь в словах, схватился за ткань на груди, сильно сжал и засмеялся. Скорее нервно, чем от счастья. Идиот. Я такой идиот. Как вообще мне так свезло? Почему именно я? За что меня так ненавидит этот мир?       Не сдерживая своих слёз, ведь никто меня за это не осудит, просто скрутился в жалкий комочек и рыдал. Так разрывает на части, что и описать не могу. Больно везде, чувствую жжение каждой клеточкой кожи. Кипятком поливают, режут, пилят. Всё что угодно делают, чтобы мне было больно. И мне больно, очень. Потому что не знаю, что делать. И спросить не у кого. Сквозь свои всхлипы, услышал где-то поблизости очень громкое, но жалобное мяуканье. Чем-то взволнованное, даже сказал бы. Приподнявшись на локтях, а затем и сев на кровати, вытер рукавом слёзы, размазывая их по лицу. На полу, положив передние лапки на краешек постели, смотрел на меня Развалинка и продолжал мяукать, словно бы пытаясь мне что-то сказать. — Ч-что такое? — натянув улыбку, спросил своего котика.       Пушистик убрал свои лапки, пригнулся и запрыгнул ко мне на колени, чем немного удивил. И сразу же, не дав мне опомниться, положил левую лапку на мой живот, слегка нажимая. Я сразу догадался, чего он от меня хочет, поэтому послушно лёг обратно. Это создание уселось на моей груди, делая массаж мягкими лапками, затем покружилось и легло чуть ближе к шеи. Прикрыв свой глазик, он начал мурчать, очень громко и мелодично. Эта вибрация и распространяющееся тепло прошли по телу как маленькие электрические разряды. Ощущения очень смутные, но сейчас это успокаивало лучше всего на свете. Прикрыв свои глаза, положил руку на доктора, мягко поглаживая его и восстанавливая дыхание. Порой мне кажется, что он куда человечнее всяких людей.       Мы полежали так совсем немного, хотя, по правде говоря, я и не хотел это прекращать. Развалинка, согрев и успокоив своего хозяина, спрыгнул с кровати и куда-то утопал. Ничего не оставалось, как вздохнуть от грусти и вернуться к работе. Документ, ставший причиной моих первых, за столь долгое время слёз, ушёл в середину всей кучи и отправился в шкаф. Быстро вымыв полы в небольшой комнатушке, закрыл в неё дверь и больше не желал заходить. Хватит с меня этих сюрпризов. Время на часах близилось к четырём, а зная своего… приёмного родителя, ждать его минимум через час, от обещанного времени. Насколько я вообще его знаю? Врал ли он и о себе тоже? Может, скрывает что-то ещё? Что-то более жуткое?       Придя на кухню, проверил холодильник на наличие еды и присвистнул, когда ничего интересного не обнаружил. М-да уж, кажется пора пришла идти в магазин. Но выйти мне не дали, ибо одна пушистая засранка упорно просила чего-нибудь покушать. Пришлось дать попрошайке немного сметаны и незаметно улизнуть к себе в комнату. Одежду выбрал первую попавшуюся, так что оделся достаточно быстро и уже обувался в прихожей. Развалинка вышел меня провожать, за что я его поблагодарил и наказал следить за домом. Все окна и двери закрыл, чтобы этот ревнивец никуда не убежал, а то потом иди и ищи его.       Попрощался и вышел на улицу. Тут, кстати, не так уж и гадко было. Пускай снег валил и солнце светило, зато ни грязи, ни луж. Красота, наверное. Деревья пока голые, почки не скоро будут распускаться, поэтому не уверен. Если честно, сейчас ни в чём не уверен. Готовить ли теперь ужин? Убираться в доме? Ходить в школу? Может, вернуться к тому, что прекратил? Начать по новой, ходить по лезвию ножа. У меня ведь теперь никого нет. Остался один среди лживых людей, которым плевать на собственных детей. Никому я не нужен. Теперь понимаю, почему этот человек избегает меня. Работа важнее чужого ребёнка. Оно естественно. Лучше бы вернул меня обратно, зачем только забирал? Ради кого? С какой целью? Моя жизнь никогда уже не будет прежней…       Как же быстро ноги привели меня в магазин. Ни капли не удивляясь, зашёл внутрь и взял корзинку. Не так много мне и нужно, но не хочу в руках таскать. Мало ли ещё уроню. Проблем кому-то создам. В первом же отделе взял перца чили, чеснока и имбиря, всего понемногу, как говорится. Дальше нашёл соевый соус, фасоль, заглянул на полки со специями. Разумеется взял говядины, немного макарон и картофеля, пару буханок хлеба для… несколько энергетических батончиков для себя. Пошёл к кассе, встав в небольшую очередь. Пока осматривал полки с жвачками и прочими сладостями, подошла моя пора закупаться. Кассир оказался не очень разговорчивым, вероятно, уже подустал работать, поэтому быстро рассчитался и ушёл. На улице всё так же ощущал себя паршиво, словно бы водой из грязной лужи облили. Унизили, испачкали.       По дороге чуть не сбила машина. Ну, как чуть? Меня к дороге начало тянуть из-за всего, просто шёл и не мог остановиться, будто кто-то управлял моим телом, повезло, что это был зелёный сигнал, а то бы тот водитель меня переехал, несясь на такой-то скорости. Жаль, что он этого не сделал… Дома встретил мой голодный и преданный друг, начав тереться об мои ноги, не давая нормально раздеться. Стоило только его погладить, как он тут же убежал на кухню. Вот умный, знает же, что я туда пойду. Обманув домашнего питомца, направился в ванную мыть руки, затем переоделся в домашнее и лишь после вернулся к нему. Он уже сидел весь в предвкушении, облизывался и поглядывал на меня. Ну, а чтобы готовка не была такой скучной, решил включить для разнообразия музыку.

Одиночество [qWazAr]

Когда рядом нет больше никого

И нет тепла — это и есть одиночество.

Когда один среди улиц, среди машин.

Всегда один, один, и снова один.

Когда шептала мне, что больше нет меня,

Что я уже во тьме, что я всю жизнь жил зря.

Кричали друг на друга, закатав рукава,

Но моей слабостью всегда были твои глаза.

Свет фонарей, безжалостно слепил меня,

Я уходил, и снова возвращал себя.

И этот круг, как цикл просто бесконечен,

А я не вечен, тобой так сильно покалечен.

      Сперва разобрал пакет и оставил только необходимое. Взял доску и нож, на которой стал нарезать мясо, пока ожидал закипания воды в кастрюле. Как только начало булькать, сразу же закинул туда фасоль. Ну, и куда же мы без подкормки нашего хищника? Пару кусочков мяса отрезал и положил в миску коту, обирая всё остальное в морозилку. Фасоль проварилась, кипяток ушёл в раковину, а её мы замочили в холодной водичке. Чтобы она как следует отдохнула перед смертью.

Больные образы, что съедают меня,

Разрывают мне мозг и говорят «пока».

Прощай утопия, прощай моя любимая,

Умерла часть меня, самая необходимая.

Вы убивать меня можете хоть бесконечно,

Очень изысканно и крайне бесчеловечно.

Это всего лишь боль и я в ней потерян навечно,

Вы мне не верите и мне похуй, конечно.

      В глубокую сковороду налил масла и поставил на средний огонь. Пока оно нагревалось, почистил и нарезал картошку, немного имбиря и чеснока. Закинул всё в горячее масло. Замочил мясо в соевом соусе со специями, посолил и поперчил еду в сковороде. Чуть позже добавил мясо к остальным, немного обжаривая его. Кот уже съел своё лакомство, но от меня не уходил, сидел на полу и умывался, изредка облизывался. Ему повезло. Он не мучает себя человеческими проблемам и заботами. Ему всё равно, лишь бы кормили. Порой он и ведёт себя как… но он всё же кот. Он не человек. Никогда им не будет.

Забудь меня, и выдави мои глаза,

Чтоб я не смог увидеть то, куда ты сползла.

На этой глубине подохли все рогатые твари,

Ты там одна, и тебя это совсем не парит.

И если выстрелами в сердце, прогоним грусть,

Частичкой мозга, я в мысли свои окунусь.

Их слишком много, глоток и я захлебнусь,

Во сне улыбнусь, и снова один проснусь.

Я не перестану тебе повторять,

Как больно жить и как легко не уметь страдать.

В сплошных сомнениях, теряем частички себя,

Хотя для остальных, сомнение и есть я.

      К мяску приехали в гости перец и фасоль, захотевшие немного потушиться с друзьями. Хм, вряд ли Гено поймёт мои чувства. Он ведь рос в полной семье, в счастье, так скажем. Не буду его тревожить своими проблемами. Лучше просто промолчу и… сделаю вид, что ничего не происходит. Я в этом мастер. Видимо, и этот мужик тоже. Все мастера лгать и скрывать важную информацию, а правду сказать не каждый сумеет. Быть может, и мир наш никогда не станет лучше, если мы не научимся говорить открыто? К чему все эти скрытности и тайны? От этого ведь только хуже… и не только мне.

Больные образы, что съедают меня,

Разрывают мне мозг и говорят «пока».

Прощай утопия, прощай моя любимая.

Умерла часть меня, самая необходимая.

Вы убивать меня можете хоть бесконечно,

Очень изысканно и крайне бесчеловечно.

Это всего лишь боль и я в ней потерян навечно.

Вы мне не верите и мне похуй, конечно.

      Выключив огонь и убрав сковороду в сторону, немного прибрался за рабочим местом. Музыку выключил, ибо толку от неё никакого, всё равно мерзко на душонке. Время твердило о том, что мой не родной папочка должен был прийти минут десять назад. Нет никаких сил этому удивляться. Комната для ожиданий, а именно гостиная, стала моей последней точкой на пути в сумасшедший дом. А что? В детском был, теперь и во взрослый можно. Ко мне решил присоединиться друг, запрыгнув на мягкий диванчик. Лёг возле меня на спину и начал елозиться, привлекая к себе внимание. Вот либо он гад такой манипулятор, либо пытается меня от мыслей дурных отвлечь. Не пойму, что из этого им движет? Опустив руку ему на животик, пальцами как бы щекотил, улыбаясь этой прелести. Понемногу глаза закрывались, вероятно, от усталости.

***

      Всё ещё февраль, всё ещё рано темнеет. Погода на улице была на удивление мирной и беззвучной, шёл лёгкий снег, едва слышны сигналы машин, стоящих вдалеке на светофоре. Кроме этого шума с улицы боле не раздавались иные звуки, так что сидеть предстояло в глухой тиши. Тикали часы, под рукой, пригретой возле левого бока на диванчике, сопел мой пушистый приятель, непроизвольно дёргая лапкой во сне. Эта мордашка всякий раз вызывала у меня умиление, приходилось постоянно сдерживать себя, чтобы не затискать в объятиях, хотя он и не против. Этим-то и отличается от всех прочих сородичей — человечностью и каким-то пониманием, эмпатией. До сих пор продолжаю продумывать теорию, что это Гено, каким-то образом умеющий превращаться в кота.       Стрелки часов последний раз показывали половину пятого, а мобильное время уже приближало пять. Это как я так из реальности выпал? По всей видимости, заснул вместе с этой крохой, вот и проспал какое-то время. Интересно, отец соизволит почтить нас своим присутствием или же припозднится? Не буду говорить с ним прямо и как-то давить, постараюсь намекнуть, чтобы он сам мне всё рассказал. Так будет честно, если он знает о значении этого слова. Поворот ключа в замочной скважине отбросил мои мысли, также разбудив и слегка напугав Развалинку. С недовольством посмотрев на меня, он мяукнул и спрыгнул с дивана, топая в коридор. Вздохнув, стараясь не показывать своих истинных намерений отцу, натянул улыбку и вышел в коридор. Нужно вести себя как обычно, но всё же изредка напоминать об истинной цели нашего разговора. Взрослый молча снимал обувь и вешал на крючок куртку, пока я, встав и оперевшись о стену, поздоровался с ним: — Привет, пап. Всё в порядке? Нормально добрался? — Привет. Да, всё хорошо, а… — поднял на меня растерянный и немного озабоченный взгляд, вместе с этим поднимая и брови, — у тебя всё нормально? — Да, вполне. Почему спрашиваешь? — максимально реально удивился его вопросу. — Просто ты никогда не называл меня так. Обычно отец, да отец, а тут… папа, — произнёс с каким-то непонятным чувством. — Не подумай: мне приятно, конечно, но с чего такая перемена? — Так это же одно и то же, просто разное звучание, пап, — приподняв уголок рта, чуть улыбнулся. — Ну, наверное, я решил побыть воспитанным и добрым ребёнком. Вырос и поумнел. — Ах, вырос и поумнел, значит. — Да-да. Я тут обед нам приготовил, рекомендую сесть за стол прямо сейчас, пока кое-кто всё не слопал, — предложил ему, намекая на одну наглую морду, уже ступившую одной лапой за порог кухни. О, как блеснул его глаз, стоило мне показать, что я заметил его движение.        Взрослый кивнул и направился в ванную, я же накладывал нам жареной говядины с кусочками перца чили, фасоли и картофеля. В бокалах уже налит апельсиново-манговый сок и брошена парочка кубиков льда, больше для украшения. Стол давно накрыт, так что ничего делать толком и не пришлось. Сел на крайнее место, пригласил к нам кота, который запрыгнул на стул поближе ко мне. Из-за маленького роста его голова так и остаётся на уровне стола, а значит — незаметна. Хозяин дома вернулся к нам и присел за стол, любуясь аппетитной и ароматной едой. Немного уже остывшей, правда. — Какая красота… мне кажется, что с каждым разом ты превосходишь самого себя, — сделал он комплимент, отрезая себе кусочек мяса. Еле сдержался, чтобы не рассмеяться с его слов. Как будто он каждый день ест мою стряпню. — На вид прекрасно, но вкус ведь тоже немало важен, пап, — подтолкнул его к дегустации блюда. Эх, жалею, что ничего не подсыпал ему туда. — Сейчас попробуем.       Отправив в рот отломанный кусочек всё ещё нежного мяса с кусочком фасоли, он прикрыл глаза и восхищённо промычал, продолжая жевать. Затем взял картофель и перчик, запил остроту сладким соком. Я даже к еде не притронулся, продолжая наблюдать за этим, пока один хитрец в тайне тащил из моей тарелки мясо. Не жалко, всё равно сейчас не до этого. — Ну как? — поинтересовался, и так зная ответ. — Очень вкусно, ты у меня большой молодец, — улыбнулся он, запивая всё соком. От этой улыбки аж живот скрутило. Лицемер. — Я очень рад, что тебе нравится, — скрывая своё отвращение, продолжал улыбаться, прикрывая кота. — Как работа? Тебя же не просто так туда позвали? — Мы достаточно быстро устранили неполадки и всё уладили. Как видишь — я даже пришёл вовремя, — как-то подозрительно перевёл он тему, продолжая есть. Вовремя пришёл? Ну, в принципе, да, если не считать задержки на целый час. Хотя, какая разница? Для него это ведь одно и тоже. — Пап, мы ведь семья, да? У каждой семьи есть какие-то важные… качества, так скажем? — Конечно. Честность и справедливость — вот что несёт семья под фамилией Афэро, — гордо признал самый лживый человек в моей жизни. — А с чего ты вдруг заговорил об этом? — Да так, ничего, просто стало любопытно, — отмахнулся я. — А ты… скучаешь по маме? — Да, но не вижу здесь связи, — чуть нахмурился он, с непониманием смотря на меня. — Просто пытаюсь понять, что чувствую по этому поводу. Я ведь никогда не видел и не знал её, потому и не знаю, могу ли скучать. — Ох, конечно же можешь. Она ведь твоя мама, разумеется, что ты чувствуешь её отсутствие и ощущаешь нехватку чего-то. Всё в порядке, я понимаю тебя.       Этот гад так улыбается и корчит из себя святошу, что меня уже начинает воротить от этой радуги. Кого он пытается обмануть? Он никогда не был мне отцом, никогда не заботился, не понимал, не поддерживал. Я всегда был пустым местом для него, вечным грузом и мешком проблем. Не понимаю только, зачем устраивать этот цирк умалчивания своих грешков? Их у него слишком много, все не забудешь. — Пап, у нас ведь нет секретов друг от друга, верно? Семья должна делиться друг с другом самым хорошим и самым плохим, — намекнул ему более отчётливо, пристально следя за его реакцией. — Конечно же нет, мы ведь семья, — улыбнулся он мне, продолжая трапезничать. — Ты мой единственный родной человек в этом мире. — Семья, говоришь? Так почему же моя фамилия Бэкрайт? — опустив брови пронзил его своим острым, как сталь, взглядом.       От полной неожиданности человек поперхнулся и стал задыхаться, пытаясь проглотить ком в горле, залпом опустошая бокал с соком. Его реакция меня позабавила, однако сидевшего на соседнем стуле кота слегка напугала. Он весь дрожал и прижимал к голове ушки, вероятно, предвидя что-то плохое. Осторожно, чтобы не напугать его сильнее, протянул руку и погладил тёплую шерсть. Развалинка не сразу, но начал успокаиваться, и даже замурлыкал, прикрыв глаз. — Т-ты… копался в моих документах? — первое, что спросил хриплый голос. Ну разумеется, разве может быть что-то более важным для него? — Нет. Всего лишь проводил уборку в твоей комнате. Ну, знаешь, я ведь каждую неделю так делаю, — произнёс самую очевидную вещь, помогая ему вспомнить, если он, вдруг, позабыл. — Ах, точно. Ты ведь не знаешь. Да и откуда тебе знать? Ты ведь и дома редко появляешься, ясное дело, что ты не в курсе, кто в доме убирает, готовит, — с большим раздражением поморщился, отводя взгляд. — И твои бумажки я не собирался изучать, просто так вышло. — Ты в любом случае не должен был в них заглядывать, пускай и случайно. — Да ты что? А как бы я тогда узнал о том, что приёмный? Разве ты мне об этом сказал бы? В лучшем случае унёс бы эту тайну с собой в могилу, как самый настоящий лжец. — Я собирался тебе рассказать, и рассказал бы, но не сейчас. Сделал бы это тогда, когда ты был бы к этому готов. Такого рода информация может очень сильно травмировать, особенно ребёнка. Я просто боялся твоей реакции. — Ну поздравляю: твои опасения сбылись, — подняв руки вверх, радушно улыбнулся. — Вместо того, чтобы нормально мне объяснить, ты пустил всё на самотёк. И как вышло? Я узнал обо всём сам, совершенно случайно, просто прочитав в какой-то пописульке с печатью. Знаешь, как это неприятно? Знаешь, как сердце болит от обиды? — Я пытался тебя защитить, как же ты этого не понимаешь, — уже начал злиться взрослый, нахмурив брови. — Ты бы не смог справиться с такой информацией. Она слишком тяжёлая для ребёнка. Без разницы какого. — Так почему не сказал, хотя бы по чуть-чуть? — упорно доказывал ему, что всё можно было сделать иначе. — Ладно, если для меня ещё рано знать про своих настоящих родителей, но про маму почему не сказать? Сначала маленькую часть, затем чуть больше? Может, это была бы не полноценная правда, в силу моего возраста, но уже к своему восемнадцатилетию бы всё знал. И не реагировал бы так. — Нет, какой бы ты не предложил вариант, мне, как твоему отцу, было решать. И я бы в любом случае не стал ничего говорить. Только ради твоей адекватной психики. — Адекватной психики? Ты врал всю мою сознательную жизнь. Ты обманывал меня, постоянно, всегда, ежедневно. Одно дело, когда это еле заметная деталь, второсортная соринка, неинтересная мелочь, никем не замечаемая. Но ты врал обо мне, о моём детстве. Врал о себе, о маме. Как мне верить после всего? Как мне вообще тебе доверять? Ты предал меня, ты разбил моё сердце, растоптал его в пыль. Единственный родной человек в этом мире и то, оказался лживым уродом, так ещё и не родным. — Рип, я же прост- — Скажи: вы специально искали ребёнка, который будет похож на одного из родителей, чтобы у него не возникло вопросов? — грубо перебив его, задал весьма интересный вопрос. — Да. Это была моя идея, так что можешь не винить свою маму, — печально произнёс он, опуская виноватые и стыдливые глаза. — Я её и не собирался винить. Она никогда не обманывала меня, в отличие от тебя, поэтому только ты мне так ненавистен, — сжав пальцы на деревянной сидушки, нахмурился и попытался сдержать выходящие наружу эмоции: — Что с ней произошло на самом деле? Она ведь не во время моих родов умерла, раз уж я приёмный, тогда что же? — Она умерла, если ты об этом, — сквозь боль и едва скрываемую злобу вымолвил он, опустив голову. — И это не из-за тебя. — Тогда что? — Я не хочу об этом говорить. — Да пожалуйста, — плеснул руками, показывая полное равнодушие. — Если ты так и хочешь продолжать играть со мной в молчанку, — окей, играй на здоровье. Только расскажи на милость, как так вышло, что я ничего не помню? Ни о своих родителях, ни о детском доме, ни о вас? — выбил его из равновесия этим вопросом. — Раз уж в документе указана мама, значит она была жива, когда вы меня усыновили. — Не знаю, но могу догадываться, — он замолчал, наблюдая, когда же у меня появится к этому интерес. — Вероятно из-за полученной в детстве травмы. Твои родители… их даже людьми не назовёшь, — весьма гнусные существа. Если бы не добрые люди по соседству, ты бы и до четырёх лет не протянул. — С моими родителями что-то не в порядке? О чём ты вообще говоришь? Какая травма? Что они мне сделали? — я совсем не понимал, куда он ведёт. — Родители? Не смейся надо мной. Этих людей родителями нельзя называть, слава богу, что их лишили родительских прав, сразу же после того, как забрали тебя. Кто знает, что бы с тобой было сейчас? — Прекрати, хватит на них наговаривать, — оскалившись, нахмурился и пронзил его холодом глаз. — В детский дом можно попасть по разным причинам, не обязательно, что родители такие подонки, они могли просто оступиться, ошибиться. Я не знаю правды, но это не означает, что ты можешь говорить о них всё, что взбредёт в голову. Думаешь, что я таким образом снова тебя полюблю и всё прощу? — изогнув бровь, ухмыльнулся его наивности. — Что ты несёшь? Я говорю тебе правду. Они безответственно подошли к роли родителей, они не смогли тебя воспитать. Так что будь благодарен, и не разговаривай со мной в таком тоне, — перешёл на громкую и злую речь человек. — Не верю, ни единому твоему слову. Мне нужна правда, правда о моих настоящих родителях, которые не бросали меня, не предавали и не обманывали. — Если бы ты им был так сильно нужен, не думаешь, что они бы давно тебя нашли и забрали к себе? — усмехнулся он, будто в этом есть что-то забавное. — Забрали, если бы знали хоть какую-то информацию, — хмуро посмотрел на него. — У тебя ведь есть она, так? Ты знаешь о них что-то? — Даже если бы и знал, всё равно бы не сказал. — Либо ты мне рассказываешь, либо я сам это узнаю. Без тебя. — Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, сопляк, — резко поднялся мужик, ударив ладонями о стол. Развалинка от этого лишь испугался и выбежал из комнаты. — Да пожалуйста, — пожав плечами, встал из-за стола и направился в коридор. Как можно быстрее обулся и стал застёгиваться. — Куда ты собрался? На дворе уже темень, — якобы забеспокоился папаня, выходя за мной. — Я не обязан тебе отчитываться. Ты мне не отец, — бросил ему напоследок грубость, словно смачную пощёчину, и вышел за дверь, хлопнув ею.       На улице и вправду было темно, пускай ещё и восемь не настало. Февраль, как никак. Спрятав нос в вороте куртки, засунул руки в карманы и не глядя куда-то пошёл. Холодновато в домашней одежде, но мне на это наплевать. Злость согревает всё тело, так что ещё не скоро замёрзну. Не хочу больше видеть этого лживого ублюдка. Предатель, лжец, лицемер, эгоист. Ненавижу. Как он мог всё скрывать от меня, не чувствуя совершенно ничего? Точно бесчувственный. Приёмный папаша, тьфу. Только вот куда мне идти?       End POV Reaper