Шёпот твоей души

Ноябрь

«Дом Роллена»

      Человеческая память — вещь удивительная. С самого детства наш мозг собирает информацию и распределяет её по-особому порядку, скрывая каждое воспоминание за определенной дверью. И в каждой из этих дверей есть замочная скважина, потому то мы и можем на время забыть что-то или, воспользовавшись правильными методами, заблокировать данный момент. Но существует и такие двери, которые с самого начала были закрыты и никак не поддавались, ибо ключей для них попросту не предусмотрено. И вот что забавно. Человек может помнить что-то незначительное, к примеру, сколько настенных плиток в ванной комнате, и забыть о встрече с другом. Также бывает и обратная ситуация. Можно с лёгкостью помнить о классном подарке на прошлый новый год, но совершенно позабыть о полученной когда-то двойке. Решать, что помнить, а что нет — прерогатива нашего главного органа. Он сам выявляет существенное и выбрасывает бесполезное.       Самый лучший пример — ребёнок. Детский мозг устроен так, что он защищает своего обладателя от каких-либо травмирующих событий. И чем младше возраст, тем больше мозг чувствителен к внешним факторам. Он с лёгкостью обнаруживает опасность и быстрее на неё реагирует. Потому ребёнок может прекрасно понимать, что какое-то жестокое событие имело место быть, но мозг стирает воспоминания об этом, вот и кажется, что произошедшего никогда и не было. Сбивает с толку, не находите? И событие может быть абсолютно любым. Алкоголь или домашнее насилие — самое распространенное, на мой взгляд. Трехлетний живёт в семье отца-пьяницы и постоянно встревожен. Взрослый ему не безразличен, всё ещё как-то любим, пускай и нагонял страха. Видеть то, в каком состоянии приходил глава семьи, приходилось тяжким грузом на сердце и едва скрываемой паникой. Эта шаткая, неуверенная и медлительная походка, вынуждающая держаться за стену. Приподнятое, какое-то весёлое, но в то же время весьма агрессивное и раздражительное настроение. Запах пива и помятый вид пьяницы.       Они часто ругались с женой на этот счёт, но без крика не обходилось. Заканчивалось всё тем, что мужчина блевал на пол, за ним убирали и ухаживали. Всё это время ребёнок прятался в своей комнате и боялся издать хоть какой-то звук. Боялся выйти и попасть человеку на глаза, ибо тот уже не являлся его отцом. То был совершенно иной человек. Нет, ребёнка не били, да и не наказывали толком, просто именно этот момент надолго засел в его подсознании. Подобное можно с лёгкостью позабыть как своими силами, так и с помощью специалистов. А иногда оно само забывается, со временем. Человек просто знает, что такое случилось в его детстве, но все воспоминания до того размыты, что это кажется вымыслом, дурным сном. Потому и большинство не верит в то, что это происходило. Внушают себе, что это просто сон и забывают. Но это всё равно может вернуться.       С Гено произошло то же самое. Один… жуткий, болезненный, унизительный и ненавистный день он помнил, вернее, знал, что тот произошёл, даже знал, когда именно. Вот только мозг закрыл на крепкий замок этот момент, потому он, на протяжении этих лет, не мог ничего вспомнить. Встреча с Киллером заставила память работать, и что-то в ней проскочило, а когда человек напрямую произнёс знакомую фразу, то это стало последним толчком к открытию двери. Зашуганный парнишка вновь вспомнил своё ненавистное прошлое, и его психика треснула, отразившись на зрении, чувствах и мыслях. Он, не осознавая этого, ворошил болезненную память и делал себе лишь хуже. Кошмары стали реальнее и жуткими, есть он и спать перестал, на учёбу вообще забил. Больше думал и сидел в одной позе, даже с родителями не говорил и не виделся. Подобное поведение усугубляло ситуацию и делало ему только хуже, но разве он об этом станет задумываться?       Мозг пытался его успокоить, насылал на тело сон и старательно его ослаблял. Он понимал, что хозяин может сильнее пострадать, ведь тот уже не был похож на живого человека. Бледный, со стеклянными глазами и опустошенный. На такого и смотреть страшно. Но всё же органу это удалось, и парень рухнул в обморок. Провалялся так на коврике, поспал немного и отдохнул, проснулся уже совсем в другом состоянии. Память, недавно вернувшаяся, снова его покинула. Как бы это странно не звучало, но мозг знал, что подобное воспоминание может сотворить с человеком, и потому живо его удалил. Или заблокировал, кому как удобнее воспринимать. В общем, парень всё ещё понимал, что заставило его запереться дома, просто воспоминаний об этом не осталось, да и не нужны они. А ещё он прекрасно понимал, что это не причина для прогула, поэтому поспешил вернуться в школу.       Родители были против, разумеется. Они переживали за его здоровье, волновались о том, что с ним что-то неладное творится. Конечно, он им ничего не рассказывал и не собирался, ни по какой причине. Просто потому что считал: родителям о таком знать не следует. Он заботится о них так же, как и они о нём. Ему хочется избавить их от обузы в своём лице и оставить в покое. Для этого нужно закончить хотя бы девятый класс и уйти как можно дальше. Жить он вряд ли сможет, а портить им жизнь ещё больше… не хотелось. Утро пятницы встретило не очень приветливо. Серые тучи укрыли светлое небо и погрузили во мрак город, нависнув над ним плотным куполом. С каждым часом они темнели и сгущались, а гул вдалеке, похожий на раскаты грома, заставлял вздрагивать и жмуриться. Того и гляди, что скоро дождь пойдёт. По крайней мере, в прогнозе об этом упоминалось, так что идти всё равно пришлось.       Многим не нравилась такая погода и Гено не стал исключением. Даже из окна наблюдать за моросящим дождём было противно, что уж говорить об ощущениях, когда ты под него попадаешь? Холод, влага и какое-то унижение, так ещё и простыть можно, а за ним не убудет от такого пустяка слечь. Однако, чтобы подобного не случилось, он оделся потеплее и взял зонт, положив его в боковой карман рюкзака. С таким снаряжением было не страшно и на улицу выйти. Но на улице ощущения усилились вдвое. Смотреть в эту серость было тревожно, город казался грязным, желание вернуться только росло. Но он уже решил, что возобновит учёбу, так что храбро шёл к этому зданию. Ну, как шёл? В темпе мчал, практически на бег перешёл, лишь бы успеть до начала грозы, каковой давно не видал этот городок. И добрался парень очень быстро, чего от себя никак не ожидал. Мог бы, с таким же успехом, и в спортивную секцию записаться, но это уже будет чересчур.       Юноша поднялся на свой этаж, прошёл в привычный кабинет, подошёл к своей парте и стал выгружаться. Одноклассники на него уже не обращали никакого внимания. Есть он или нет — их это нисколько не волновало. И подобное отношение для экстравертов, души компании и аутофобов было болезненным, но не для него. Гено считал, что лучше быть невидимкой, чем козлом отпущения, который вечно кружит во внимании всех, даже за пределами класса. Особенно за пределами класса. Поэтому это «не замечание своего тихого одноклассника» ему вполне нравилось. Так проблем меньше, вот только нашёлся один дурачок, который о нём вспомнил. Афэро возник в кабинете и бросил на собственную парту сумку, присел на её край и повернулся в сторону друга. Глаза были полны беспокойства и нескрываемого нетерпения. Уж этого в нём не изменить. — Гено, тебя чего не было эти дни? Я волновался, — поделился своими переживаниями парень. — У тебя всё в порядке?       Молчун не показывал заинтересованности в беседе, ибо той просто не существовало. Он продолжал доставать нужные вещи, не обращая внимания на стоящего рядом одноклассника. В игнорировании других он был хорош. Опыт хороший получил когда-то. — Эй, ты меня вообще слушаешь? — раздражённо хмыкнул тот, собираясь сказать что-то ещё, но в этот момент раздался оглушающий звонок, призывающий всех вернуться на свои места. И ему пришлось оставить разговор на потом и начать готовиться к уроку. «Впервые в жизни я благодарен математике», — мысленно усмехнулся Гено, садясь за парту.       Урок шёл максимально скучно и уныло. Геометрия для него была легче в восприятии, но все эти чертежи и решения… зачем себе жизнь усложнять? Неужели так нужно подробно расписывать, какие стороны равны, а какие параллельны; что какие-то углы равны стольким градусам по какому-то свойству? Зачем это всё, когда задача решается максимум в три действия? Вроде люди умные создали этот предмет, а о таком задуматься не могли. Впервые в жизни Гено не был рад окончанию этой скуки, ведь это напомнило о сидящем рядом липучке. Ему, в принципе, не был ненавистен предмет, просто в прошлой школе сложились плохие отношения с учителем математики, который являлся их классным руководителем.       В его классе много учеников не понимали предмет, и какая-то часть училась намного хуже, но почему-то женщина относилась к нему с непонятной и безпричинной жестокостью. Орала, унижала, указывала на ошибки, что он теперь боится их совершать, да и выступать на публике теперь проблематично, хоть он этим и не занимается. В общем, предвзятое отношение её было ничем не подтверждающееся. Прозвенел звонок, и ученики собрали вещи, чтобы пойти на следующий урок. Они вышли в коридор, спустились по лестнице на второй этаж и зашагали в сторону кабинета географии, ибо учитель решил проводить занятия у себя. Помещение было, как обычно, закрыто, и ребятам пришлось ждать у дверей, у окон. Короче, в коридоре.       Роллен решил немного почитать, уже отыскал одинокое окно и достал книгу, как одна липучка к нему снова приклеилась. — Хэй, мы так и не договорили с тобой, — начал Рип, оказавшись рядом с ним. — Где был эти дни? Я тебе писал, но ты даже не соизволил прочесть. Знаешь, как меня это бесило? Хотя больше тревожило.       Парень знал. Он знал, что испытывает этот человек, а если и нет, то не сложно было об этом догадаться. И ему было жаль. С одноклассником поступать так не хотелось, но иначе просто нельзя. Его больше не интересует вся эта мишура с дружбой и прочей фигнёй. В данный момент он просто хочет побыть один и ни с кем не контактировать, но разве ему позволят? — Ну, так? Что случилось? Ты был болен или как? — всё ещё не унимался парень.       Немой продолжал игнорировать человека и начал читать книгу. Да, поступок не очень красивый и вежливый, но так надо. У его знакомого терпения не хватит, чтобы вокруг него ошиваться, так что он понадеется, что человек быстро сдастся, а для этого нужно больше провоцировать и раздражать его. Ну чем не повод для ссоры? Так Рипер и прокукарекал рядом с ним, пока звонок не прозвенел. Учитель пришёл и запустил всех в кабинет, а юноша прошёл уже немного расстроенный, но всё же надежды в нём жило больше. Так просто он явно не намерен был сдаваться, так что продолжит свои попытки выяснения причины отсутствия и изменения поведения в друге.       Учитель географии был довольно странным человеком, особенно его методика ведения предмета. С памятью у него проблем немало: он напрочь забыл проверить домашнее задание, так как забыл о том, что вообще его задавал. Или, что ещё лучше, забыл о предстоящей практической и стал рассказывать классу о своей больной собаке. Ту не так давно покусала соседская, да так, что пришлось в больницу везти. Всё обошлось, но какое-то время ей нужна была помощь, чтобы просто куда-то пройти, ибо травма пришлась на одну из лап. Рассказы его совершенно не нужны в школьной программе, но детям лишь бы ни черта не делать и тупо сидеть, слушать и заниматься своими делами. Что, в принципе, и происходило. Не придумав ничего лучше, кроме как дать написать классу конспект, в голову человеку и не пришло. Порой, видя таких взрослых, лишний раз задаётся вопросом, а где его вообще откопали и учился ли он в педе? Кто знает, не бомж ли он Вася с соседнего переулка?       Объяснив для отсталых суть задания, он плюхнулся на мягкий стул и спрятался за учебником. С таким умным видом изучал его содержимое, словно там был подробно расписан план, как добыть побольше золота и разбогатеть. Ну, или как обнаружить залежи нефти вне нынешнего материка. Но на самом деле занимался иными делами. И читал он приличный томик «Войны и мира», который должен был помочь в его самообразовании. Истинной причиной являлась мисс Рамоне, которая была ему небезразлична. Чтобы ей понравится, ему захотелось найти общие темы для разговора, а что может быть лучше книг? Конечно, можно прочитать и краткое содержание, но он хотел быть в курсе всего, особенно в этой книге — она одна из любимых девушки. У них, кстати, не такая уж и большая разница в возрасте, так что, возможно, что-то да и выйдет в этой истории.       Гено, как и другие, писал конспект с учебника, читая абзацы и находя важные для записи части, переписывал их и подчёркивал проскакивающие определения и важные моменты. И тут ему на парту упала бумажка, да не просто какая-то покусанная и грязная, а целый самолётик! Несложно догадаться, от кого прилетел сей дар и, отложив ручку, тихо вздохнул, будто бы жалея, что решился взглянуть на содержимое. Взял в руки клетчатую бумажку и стал разворачивать. Почерк Афэро был… мягко говоря не очень. Весьма размашистый, неряшливый, грязный из-за размазанных чернил, слова то подскакивают, то подпрыгивают, а буквы изредка пропускаются или путаются с другими. Нет, в их классе существовали люди с почерком свинячим и куриным, но причина такой… неаккуратности в том, что парень быстрее пишет, чем думает, вот так и выходит. Прочитать можно, так что не будем ругаться. «Эй, ты меня игнорить вздумал или как? Учти, что я упёртый и так просто не отстану. Расскажи мне, что с тобой такого случилось, раз ты опять меня избегаешь?»       Зачем-то перевернув листок, серые глаза прочли конец записи: «Ну прошу… Моё сердце не выдержит томиться в неведении. Не разбивай его».       Положив руки вместе с бумагой на парту, немного повернул голову и неуверенно взглянул на соседа, вздрогнув от его глаз. Тот сидел, подперев рукой голову и смотрел на одноклассника. В его голубых кристаликах поселилась печаль и беспокойство, а также сияли проблески надежды. И этой надежды было всяко больше, чем у любой Нади. Опустив голову на бумажку, Гено, совершенно не желая этого делать, стал складывать и разрывать бумажку на мелкие кусочки. Он чувствовал, что заместо бумаги в руках находилось сердце приятеля, которое так безжалостно трескалось и разрушалось. И это было больно. Больно собственными руками обрывать эту недолгую связь, создавшуюся между ними не так давно, но ставшую уже не такой побочной.       Слышал знакомый расстроенный вздох, ощущал на себе взгляд чистых глаз, в коих до сих пор теплился свет. Печаль стала его поедать и делала это всё быстрее и быстрее. К несчастью, действия парня этому способствуют. Полученная кучка, из прежнего самолётика, вернулась на соседнюю парту. Человек продолжил писать работу, ненавидя себя с каждой секундой всё больше и больше. Его прямо-таки пожирала эта боль изнутри, доставляя невыносимые муки возникшей вины. Но он ведь просто хочет как лучше…

***

      Не так скоро урок закончился и, вместе со звонком, Рипер вскочил и проехал стулом по полу, издав неприятный скрежет. Собрал в руку кусочки бумаги и направился к двери, выбросил всё в урну и вышел в коридор, хлопнув дверью. Учитель изумлённо смотрел ему вслед, но про домашнее задание не забыл. Одноклассники странно покосились на ушедшего парня, кто-то у виска покрутил, назвав его психом, другие и вовсе забили. Роллен не стремился их слушать, потому и занялся своими делами. Нашёл чистый лист в другом блокноте, заточил карандаш и стал рисовать всё, что приходило в голову. Глаза, лица, неудачные попытки нарисовать тело, затем пошли какие-то странные фигуры, видимо математика решила напомнить о своём существовании. В итоге одна из фигур стала похожа на тортик. Художник из него, конечно, такой себе, писатель всё же лучше. Однако когда он писал последний раз?       Организм дал о себе знать через несколько минут от начала занятия, пришлось его послушаться. В старой школе был у него одноклассник, который сделал свои дела прямо в кабинете, и потом стал посмешищем для всех. Шутки шутками, а жизнь потом это ему испортило. Мальчик такого себе не хотел, так что рискнул выйти из класса и потопал в сторону туалета, благо рассерженный одноклассник ушёл в противоположную сторону. Вряд ли они пересекутся. Дойдя до уборной в конце коридора, зашёл внутрь и оказался в достаточно холодном, пахучем и пустом помещении. Дискомфорт появился от такого, но это было терпимо. Справив нужду, он вышел в коридор и уже возвращался в кабинет. Удивительно то, что в туалете ничего не случилось, ибо это любимое место для хулиганов. Его могли избить, про него могли вспомнить те придурки, но ничего не произошло. Странно так-то. Однако весомый повод для радости.       Придя к кабинету, уже хотел зайти внутрь, как увидел неподалёку двух парней. Один, заметив его, приветливо улыбнулся и подозвал к себе, помахав рукой. Второй же хитро взглянул и расплылся в недоброй ухмылке. Он словно отталкивал человека от своего друга, да и от себя в принципе. Напугать хотел, и ему это удалось. Молчун поднял брови, сглотнул и юркнул в кабинет. Плюхнулся на стул и и упал лицом на сложенные руки, прикрывая глаза, дабы спрятаться от этого мира. Если бы ещё это работало… Страх его усиливался и утихал одновременно, дыхание сбивалось и восстанавливалось. Жутко видеть этого монстра после потери воспоминаний. Как же жаль, что нельзя забыть о своём прошлом раз и навсегда. Это бы избавило от многих проблем…       Афэро, опустив брови, убрав улыбку и тихо вздохнув, опустил руку и с печалью поглядел на то место, где ранее стоял одноклассник. Душа его ныла и болезненно сжималась от бездействия и собственного осознания бесполезности. Друг это заметил и, склонив голову, с недоумением спросил: — Ты чего такой кислый? Поцапались опять или это ещё с прошлой ссоры? — Нет, просто… — его взгляд пал на летевших по небу в окне птичек, на что он усмехнулся, — я не могу его понять. Это не ссора, я думаю, просто недопонимание. — Может, ну его? Зачем ты с ним возишься, если от него столько проблем? — удивлённо поднял брови Киллер, явно осуждая друга. — Брось ты это дело, себя только погубишь. — Я же не с маньяком общаюсь, не нужно о нём так негативно отзываться, друг, — недобро зыркнул на него человек. — Всё-таки попробую ещё раз его разговорить. Уверен, что ему просто нужно время на это. И больше, чем мне. — Как знаешь. Но я всё же советую тебе оставить этого парня. От него только одни беды.       Разговор закончился на весьма неприятной ноте, ибо прозвенел звонок. Второй урок географии был таким же интересным как и прошлый, так что нет смысла о нём говорить что-то ещё. Разве что мисс Рамоне заходила в гости, чем учителя порадовала, но лишь на время, ибо после её ухода снова настал какой-то траур. После звонка ребята вышли из кабинета и неспешно направились к лестнице. На физкультуру очень мало человек желали идти, так что именно они первыми и сбежали, чтобы успеть переодеться. Роллен, отдельно от всех, вышел из кабинета и собрался пойти к лестнице, как его остановил знакомый голос. Пришлось встать у окна и дожидаться, пока подойдёт собеседник. — Слушай, я не умею читать мысли и никогда не пойму, пока ты не скажешь, — начал Рипер, — так что скажи прямо, что у тебя стряслось. Понимаю, если этот вопрос тебе неприятен или ты не хочешь отвечать, но дай мне знать, что ты всё ещё мой друг. Своим молчанием ты разбиваешь мне сердце и сильно пугаешь.       Смотреть на этого парня было в разы больнее, чем слушать его голос. Такой глубокий и звучный, низкий и приближенный к баритону. Даже сейчас в его бледных радужках сиял лучик веры в лучшее, вера в получении ответов. Он так походил на маленького и глупого мальчишку, который ещё не познал жестокости этого мира, что это лишь сильнее давило на душу. Сердце страдало у Гено. Он стоял опустив голову, пытаясь отыскать на полу что-то интересное, но ничего не находилось. Стыд, совесть и чувство вины залезли на спину и давили на плечи, заставляя сжиматься и горбатиться. Хотелось провалиться сквозь землю и больше никогда не видеть этого парня. Можно было сказать слово, всё объяснить, но это так сложно…       Ему страшно начинать разговор, да и не считал, что имеет теперь на это право. Не после такого отношения к ни в чём не виновному человеку. Афэро как раз из тех людей, которым нужно отвечать грубостью, чтобы до него быстрее дошло, что человек не намерен больше продолжать общение. Жестоко, не спорю, но это очень эффективно. Это единственное, что, как он думал, можно предпринять. — Я понял. Не хочешь со мной говорить — пожалуйста, поступай как знаешь, — сдался тот, подняв руки и чуть нахмурив брови. — Я больше тебя не побеспокою, даже если произойдёт атомный взрыв или что посерьёзнее.       С этими словами он быстро спустился по лестнице, желая успеть на любимый урок. Оставшись один в коридоре, парень скатился по стенке и осел на пол, уткнувшись лицом в колени. Как же теперь паршиво от всего… Родители переживают о нём, а из-за возвращения в школу они немного поссорились. Рипера прогнал, память повредил и забыл то, чего раньше не помнил, но недавно вспомнил. Жизнь какая-то дурацкая и странная. Ничего у него не выходит и ничего не хочется. Только лишь… Ученики успешно добрались до зала, переоделись и пошли разминаться перед началом урока. Афэро, с остальными спортсменами класса, уже давно переоделся и бросал в кольцо мячи. Одноклассник так и не пришёл на урок, что не могло остаться без внимания. Лицо выражало полное безразличие к этому, но душа, уже привыкшая, болезненно сжималась, испытывая тревогу, но он это всячески игнорировал.       Подняв голову, отвлекая свой разум от тягостных мыслей, серые очи безрадостно взглянули на холодные каменные плиты. Левая рука расслабленно спустилась с колен и провела пальцами по стыку, собирая подушечками весь сор и пыль. Крупицы песка, чёрные пятна и разводы совсем не украшали школьный пол. Мусор, грязь и холод. Ничтожество, вроде него, всегда обитает в присущей ему среде. Медленно поднявшись с тихим вздохом, отряхнул свои штаны и перевёл взгляд в даль коридора. Совершенно пустой и безразличный. Что-то в душе кололо, заставляло тосковать по бывшему приятелю, с кем он проводил последнее время. Действительно тоскливо, ведь эти воспоминания были одним из немногих счастливых в его несчастной жизни.       Идти на урок или же прогулять — тут и думать не надо. Парень толком и не занимается на физре, так что смысла от его посещения маловато. Мешать только будет, не нужен никому. Не впервой вот так не являться на какой-то предмет: в прошлой школе изредка промышлял подобным. Причина не в том, что учиться не хотел или был разгильдяем, просто в классе чувствовал себя лишним, пустым местом, а одноклассники подливали масла в огонь. Приходилось иногда прогуливать, лишь бы не испытывать это душераздирающее чувство. Пойти на третий, присесть на лавочку и что-нибудь почитать — вот его мысли. Давненько не садился за письмо, так что хотел немного вспомнить, что же это такое. В данный момент коридоры пусты и пропитаны абсолютной тишиной, которая могла многих пугать. Однако ему в этом комфортно, поэтому нет причин сидеть без дела.       Пройдя к белесым дверям, Роллен прошёл через открытую и стал подниматься по ступеням. Голова его была опущена, а глаза осматривали знакомую старую обувь, которую, скорее всего, уже пора менять. Но он слишком её любит и вряд ли найдёт что-то получше. Отключившись от внешнего мира он и не заметил, как врезался лбом в одного из спускающихся парней. — Эй, смотри куда прёшь, мелюзга, — грубо высказался тот, толкнув мальчишку. Лишь чудом Гено удержал равновесие и не упал, спустил ногу на ступень пониже для опоры и поднял голову, рассматривая незнакомцев.       Люди имели хорошее, подтянутое телосложение, высокий рост и взрослые лица, так что мальчишка решил, что они из старших классов. В этом он оказался прав. Тот, в кого он так неудачно вписался, имел фамилию Блэклайт и весьма подходящее имя — Найтмер. Выступающий лоб, нос с горбинкой и широкими крыльями, тонкие губы. Смуглая кожа, вся усеянная родинками, стильная причёска с выбритым виском. Из одной пряди тонких коротких волос, цвета вороного крыла, была заплетена маленькая косичка. Холодный и мертвый свет исходил от красивых бирюзовых глаз, казалось бы, светящихся в темноте как у кошки. Даст Ворэн, его лучший друг, выглядел иначе. Бледный, с острыми чертами лица и выступающими скулами, полной нижней губой. Густые, чуть подлиннее светлые волосы, проходившие чем-то на седые, красиво уложены на бок, спадали парой прядей на лоб. В глубоко-синих, подобных сверкающим водным блеском глазах, жил такой же мрак. В левом виднелось алое пятнышко, словно точка от ручки.       Эти люди совершенно не были ему знакомы, хотя интуиция подсказывала, что всё неоднозначно. Он не хотел даже допускать мысли о том, что может также ошибиться, как и с Киллером и посему решил забить на это ложное чувство. Стоять напротив этих великанов, намного выше Рипера, было неприятно. Это его нервировало и пугало. Он всегда был уязвим, а теперь никто не прибежит, если что случится. Вообще никто не спасёт. — Слушай, а тебе его рожа никого не напоминает? — склонил голову Даст, с интересом изучая парня. — Хм? Дай-ка подумать, — задумчиво изрёк Найтмер, немного присев, чтобы быть на одном уровне с мальчиком. Заглянул ему прямо в глаза, вызвав волну мурашек. — О! Если память не подводит, то мы с тобой уже пересекались. Шесть лет назад, Глисроуд. Тебя, вроде как, Генкой зовут, а?       Эта информация ой как не понравилась мальцу. Только он понадеялся на хороший исход, как его с головой окунули в песок и похоронили. Неприятное чувство опасности стало развиваться и расти. — Кажись я видел здесь Киллера, — невзначай произнёс Ворэн. — Могу, конечно, ошибаться: слишком уж шевелюра посветлела. Покрасился, что-ли. — Да хрен его разберёт, что в этой тупой башке происходит, — поделился мыслями Найт, — не о нём сейчас речь. Лучше скажи, чё с этим делать будем? Не хочется как-то отпускать этого низкорослика, — очень неприятно усмехнулся он.       Обладателю сего прозвища идея не пришлась по вкусу. Всё, что было в его голове, так это сбежать и спрятаться, сбежать и укрыться, сбежать и исчезнуть из этого мира раз и навсегда. С концами растворится в пространстве и кануть в небытие, найти настолько неизведанное местечко, чтобы даже космонавты или учёные не сунулись. Вместе с этими мыслями он дал дёру, в мгновение ока исчезнув с лестничной площадки. Чудо молния прям, видел бы его сейчас тренер. Старшеклассники на это рассмеялись, перекинулись парой словечек и направились по горячим следам. Спешить было некуда, так что решили дать мальцу фору, хотя бы в пару минут. И так, очевидно, куда его задница спрячется, они же не тупые. — Так, значит, да? Ну хорошо, играем в прятки, если уж ты так хочешь, — Блэка это завело, ибо ему не терпелось поскорее отыскать паренька. Руки так и чесались.       Вместо того, чтобы покинуть этаж, закрыться в женском туалете или, на худой конец, побежать домой, человек пришёл к выводу, что спрятаться в мужском туалете, недалеко от лестницы, будет самым разумным выбором. И ведь он и вправду туда побежал. Залетел в просторное, светлое помещение, в котором пахло табаком и нотками хлорки, в панике осмотрелся, выискивая укромное место и, миновав небольшое оконце, забежал в одну из кабинок. Тут же закрыл дверцу и с ногами залез на унитаз, прикрыв рот руками. Это не было так обязательно, так как даже при желании он не сможет выдавить из себя звук, однако так было спокойнее. Главное, чтобы нога не съехала или ещё что не случилось. «Я забыл закрыть дверь!» — в мыслях пролетело у него. И только он потянулся к щеколде, как резко отпрянул и стал тише воды ниже травы. Боялся издать хоть какой-то шорох.       Дверь в туалет со скрипом отворилась и тут же закрылась, громко хлопнув. Зашедшие парни, ничего друг другу не говоря, стали молча открывать по одной кабинке, с каждым разом приближаясь к мальчику всё ближе и ближе. И вот, — осталась одна дверца. Он безуспешно пытался унять бешено стучащее сердце, считая, что то бьётся слишком громко. Минута, в которой он просидел, показалась целой вечностью. Уже понадеявшись, что люди ушли, собирался выдохнуть, как вдруг дверь резко распахнулась. Прямо перед ним, довольный собой с уверенной и насмешливой улыбкой, стоял Блэклайт, презрительно осматривая неумеху. В прятки ему точно играть не стоит. — На-шёл, — по слогам, с широкой ухмылкой вымолвил он, неожиданно схватил парня за руку и потянув на себя. — Ты действительно счёл нужным затеять эту игру? Какой же ты тупой.       Роллен, сделав несколько больших шагов, сделал полуоборот, как чужая рука резко отпустила его. Запнувшись о собственную ногу и не удержав равновесия, он стукнулся о стенку и осел на пол, ощущая бегающих муравьёв в местах удара. Затылок и спина немного побаливает, но терпимо, хоть и неприятно. Ему хотелось прямо сейчас превратиться в самого настоящего муравья или таракана, чтобы незаметно куда-то уползти. К сожалению, эти… гады его никуда не отпустят, да и вряд ли упустят из виду. Четыре глаза, как никак, глупо будет потерять какого-то дохляка. Найтмер, наклонившись к нему и схватив за ворот кофты, резко поднял на ноги, продолжая держать и не подавая никаких признаков, что когда-либо отпустит. Гено зажмурился и стал неистово молить о пощаде, всё ещё веря, что может обойтись. Глупый, так и не понял правил игры. — Ну, мы его нашли, что дальше? — спросил он. — Может, сделаем то же самое, что и наш дружок? Вспомним молодость, так сказать, поностальгируем.       Услышав не самые хорошие идеи, парнишка напрягся и сильнее зажмурился. Подобного он точно перенести не сможет. Только не снова. — Не, у Киллера для этого повод был, а нам оно зачем? — покачал Даст головой, отвергая предложение. — Да и делается это для того, чтобы угробить психику и сломать человека, а ты посмотри на него! Эту фарфоровую куклу миллион раз ломали и столько же склеивали. Мы не сделаем хуже, не испортим ему жизнь, ибо найдётся тот, кто всё исправит и заново его соберёт. Оно того не стоит. — Думаю, что ты прав. У меня нет желания тратить свои силы на «это», — с отвращением указал он взглядом на мальчишку, — поэтому сделаем кое-что получше.       Гено ещё не успел до конца обработать то, что сейчас произойдёт, как вторая рука, достаточно сильная и грубая, ударила его в левую щеку. От столь сильного удара голова повернулась в иную сторону, отдавшись болью во всём черепе. За ним последовал ещё удар, и ещё. Хулиган не стремился останавливаться и мог спокойно превратить это личико в мясо, но его остановил голос. — Эй-эй, ты чего делаешь? Совсем уже мозги включать не хочешь? — резко оборвал его друг, схватив за руку. — Да что не так? — Забыл? Мы же договорились: не бить по лицу. В прошлый раз из-за этого проблемы возникли, пришлось забирать документы и валить из той шараги. Хочешь повторить? — Нет, — его руку, пускай и не очень уверенно, но всё же отпустили, — но спасибо, что напомнил. Что бы я без тебя делал?       Отпустив паренька, толкнув назад, позволил ему упасть на пол. На холодный и твердый пол, на котором, мягко говоря, не очень и удобно. Мальчик неосознанно, инстинктивно скрутился, поджав под себя ноги и прикрыв напуганные глазки. Боль была настолько невыносимой, что начало казаться, словно череп вот-вот треснет, расколется. Скулу жгло от серии ударов, а челюсть сводило. Весьма неприятные ощущения, когда ты и рта открыть не можешь. Никто не дал ему просто так лежать на полу. Садист стал его пинать во все свободные части тела. Удары приходились в живот, спину, паховую область, ноги. В лицо, как и было оговорено, никто не целил. Как бы юнец не пытался сжаться и спрятаться, ему всё равно доставалось, заставляя от боли мычать. Слёзно просить самого Бога, чтобы это закончилось.       Он предприняли рисковую попытку перевернуться на живот и попытаться приблизиться ко второму. Ворэн ничего не делал, просто наблюдал за избиением и получал от этого удовольствие. Гено протянул трясущуюся руку, отчаянно пытаясь достать до чужого ботинка, но ничего не вышло. Старший это засёк и, по-садистски улыбнувшись, поднял ногу и со всей силы наступил ему на руку. Это вызвало болезненный стон лежащего, так ещё и удары участились. Рука горела адским пламенем, словно сейчас сломается. Слёзы предательски катились по щекам, смешиваясь с размазанной кровью. В общем, они ещё немного над ним поиздевались и всё же решили оставить. Если бы их застукали, то проблем бы не собрались, а это никому не надо. Быстренько умылись из этого сортира, как будто их здесь и не было. Найтмер, перед уходом, плюнул в сторону избитого, показывая тому его место. Отвратительные парни вскоре ушли и оставили в гробовой тишине нашего мальчика. Жуткая история, скажу я вам.       Роллен, весь побитый, напуганный, скрюченный валялся на холодном и грязном полу. Грязном от налетевшей пыли и накапавшей крови. Всё это было размазано по бледной плитке, и вызывало не самые приятные ощущения в животе. Человек не спешил подняться с пола, так как просто не мог, не желал и боялся. Всё ещё хорошо чувствовал присутствие этих людей и боялся, пускай те давно уж покинули уборную. Не мог он встать, просто не мог. Морально. Немного полежав на этой поверхности, он очень медленно стал подниматься. Ноги жутко тряслись, словно бы никогда ранее не ходили. Потребовалось несколько минут, чтобы тело смогло ровно встать, пускай и с опорой о стену. С пятой попытки встал и стоял более уверенно. Да, ноги тряслись и сердце норовило уйти, зато он мог хоть как-то двигаться. Это уже что-то.       Заметив свой рюкзак у соседней стены, неспешно, делая маленькие шажки, пошёл в сторону раковин. Вода в них шла плохо, особенно на этом этаже, так что толку от неё не будет. Не скоро дошёл до одной из раковин и встал, придерживаясь за её края, рассматривая себя в слегка мутном зеркале. Под левым глазом синяк, засохшая кровь над верхней губой, а также под нижней, небольшая ранка на щеке. Выглядело всё лучше, чем ощущалось. Череп всё ещё неприятно гудел. На руке красовалось красное пятно от подошвы с капельками крови. Проведя языком по дёснам, он вдруг замер и, наклонившись над раковиной, выкашлял немного крови и один из зубов. Клык, как потом оказалось. Не такой заметный и важный, но всё же. Мальчишку передёрнуло от отвращения к самому себе и страха перед тем человеком. Стыдно за самого себя и свою слабость. За всё чувствовал себя виноватым.       Наклонившись и достав из рюкзака салфетку, полностью вытер лицо и выбросил в урну. Теперь можно было идти в люди и не бояться испугать кого-то своим лицом. Плохо, что от родителей это уже не скроешь, но с этим разберётся потом. Покинув адское местечко, забрал из гардероба пальто и побрёл к выходу из здания. Может быть, это не самая удачная идея, вот так без спроса и предложения уходить, но оставаться в этом месте было нельзя. Опасно слишком. Погода к этому времени совсем испортилась. Небо стало чёрным, гром периодически громыхал и сверкала молния, а также появился ливень, притом весьма сильный. Тёплые и большие капли могли прибить ворону к земле. Очевидно, что дождь не собирался прекращаться в ближайший час, так что оставалось просто бежать домой, сломя голову.       Гено не стал застёгиваться, надевать капюшон или использовать свой зонт, нет. Ему плевать было на эту погоду, на дождь и мерзкие ощущения. Уже унизили, уже избили. Эта жалкая водичка никак не могла повлиять на него. Он уже был мокрым до нитки, чувствовал себя при этом мерзко, но всё равно не собирался ничего с этим делать. Зачем вообще что-то делать? Домой пришёл так, как смог. Не стал переодеваться или принимать душ, ибо незачем. Закрылся в комнате, только уже без всяких баррикад, и упал на кровать. Дрожал от страха, плакал и корил себя за собственную беспомощность. Больше всего ненавидит в себе отсутствие силы и какой-либо защиты. Ничего с этим не делает, ничего не меняет и продолжает жить. Бедные родители, которые, как и в прошлый раз, ничего от него не узнают…