Пятьдесят Оттенков Крови

Тот медленно открывает глаза, уставившись куда-то на стену, в уме формируя ответ.       — Хотелось бы с вами работать, и иметь хорошие отношения, — устало мямлит Тони, понимая что мысли и слова хаотично витают в голове, — вот чего бы мне сейчас хотелось. На что Секвиллбекк только бархатно посмеялся, поднявшись с колена и отпустив тело журналиста. Во время массажа он себя чувствовал настолько расслабленно, что даже отмахнул мысль что ранее этот бизнесмен пил что-то похожее на кровь прямо перед ним, флиртуя. Разочарованным взглядом Томпсон провожает Рудольфа до окна, ощущая онемение в ногах. Ещё пару вопросов, он может встать, но вот уходить что-то перехотелось совсем. Сначала Энтони было ужас как некомфортно в этом офисе, в котором стоит холодный воздух, такой же холодный как сам брюнет, его странные прикосновения, взгляды и слова, или проще говоря, его развязанное поведение, словно Томпсон ему приглянулся, но спустя немного времени парню даже начали нравиться эти внезапные физические контакты, ему стало приятным присутствие этого холодного типа рядом с собой, и тело просит больше чужих прикосновений. Это произошло довольно спонтанно, что парень сам себе удивляется, хотя подобные скачки для него не типичны.       «Что же ты сделал со мной?» После Тони решает что в этот момент об этом думать не стоит, сейчас самое главное это закончить интервью, выяснить отношения они могут позже.       — До этого ты сказал что никто не осмеливался с тобой оставаться наедине, — снова щёлкает ручка, и блондин возвращается к начатому, — не мог ли ты сказать, с чего бы им боятся тебя? Пожав плечами, Рудольф выдаёт ироничный смешок.       — Ну, я просто владею бизнесом с кровью, я выгляжу как неживой, как злодей, плюс мой дом находится в середине грёбанного ничего, — он извивает руками громко топнув возвращаясь обратно, — и без стыда и совести некоторые пишут в социальных сетях что это красные флажки, что я утащу их в подвал и зарежу их к чёртовой матери! — Секвиллбекк шлёпает по столу в гневе, но после жалеет об этом. Томпсон всё также сидит и слушает его, единственное, его глаза чуть больше округлились.       — Прости, — он плюхается обратно в кресло, зажав переносицу двумя пальцами, — я не всегда бываю таким…       — Рудольф, всё хорошо, — блондин кивает, отмахивая рукой, — я и похуже видел, хаха! — теперь он крутит ручку у лица.       «Блять, как же затекли ноги!» Томпсон пытается подвигать их, хоть как-то разогнать кровь, но это не на долго срабатывает. Потом рукой он быстро трёт голени зажав губу, замечая как напротив Рудольф сидит явно смотря не в его сторону.       — Тони, если у тебя так затекла нога, не мучай себя, встань да разомнись, дай крови пролиться в неё — и отпускает переносицу, забрасывая руку за голову и ловко стягивает резинку с небольшого пучка и прикусывает её зубами, распуская угольные, блестящие волосы которые мягко упали на его плечи. После он запускает сквозь них пальцы, немного потрепав их. Как заколдованный, Томпсон встаёт, не отрывая глаз от Рудольфа. О Боги, как же стало легче! Зажмурив глаза блондин разминает ноги, ощущая как постепенно в них возвращается кровь и пропадает дикое онемение. Позже когда он снова открывает глаза, то видит как он подходит к зеркалу что висит рядом с дверью, старательно зачёсывает выпирающие прядки волос, вывёртывая новый и более аккуратный пучок. А Энтони решается встать на то место где брюнет стоял в самом начале: напротив него, опираясь на стол. Парень оставляет блокнот и ручку на стуле, делает пару шагов вперёд и разворачивается спиной к столу, также осторожно опираясь на него.       «Так что же он пил?», этот вопрос мгновенно всплывает в голове когда журналист замечает краем глаза оставленный стакан, где этого пойла осталось на донышке. Стенки измазаны красно коричневым оттенком, и точно как же себя ведёт настоящая кровь. Смело протянув к стакану руку, блондин берёт его и сразу подносит к носу, быстро вдохнув металический запах, ощутив звон в ушах.       «Не может быть…» В воспоминаниях быстрыми вспышками всплывают детские моменты связанные со старыми комиксами, запахом воска горящих свечей в ночи, странных детских мечтах. Его обсессия с сумеречным миром, вампирами.       — Ты можешь попробовать если хочешь, — послышался спокойный голос перед ним, — и если тебе нравятся солёные напитки.