Энджел и Кайден: Вечное сияние

Лишь завидев до боли знакомый силуэт издалека, Феликсу уже хочется сорваться с места и бежать к нему со всех ног, чтобы прямо здесь повалить на траву и целовать, целовать, целовать — пока воздух в легких не закончится. В этот момент время вокруг замирает, всё становится таким мелочным и неважным, особенно, когда взгляд родных и таких любимых глаз устремляется на него и теплеет в мгновение, обволакивает собой. Но самое важное и интересное в первые же секунды смещает фокус Феликса с разглядывания окружающей обстановки и людей вокруг (позже насмотрится, когда отойдёт от первого шока) — Хёнджин… Теперь тоже блондин! Белокурые волосы в изящной укладке обрамляют доведённое до апогея своей привлекательности лицо. На нём тёмно-серые брюки, чёрные ботинки и шёлковая блузка в цвет костюма Феликса. Шею украшают два чокера — широкий бордовый и чёрный, узким шнурком опоясывающий шею и спускающийся концами его до нагрудных карманов. Он так прекрасен, что у Феликса дыхание спирает… Идя к нему — такому прекрасному, такому желанному, такому близкому — парень чувствует себя влюбленным идиотом. Они смотрят друг на друга с улыбками, и это как-то забавно и неловко, потому что Феликс замечает — Хёнджин не меньше него самого волновался сегодня — и ощущает себя странно и взволнованно. Кровь в венах закипает, метка то покалывает, то чешется от переизбытка эмоций. Чувствуют и выглядят они сейчас идентично. Хёнджину хочется быть ближе к своему ангелу, быть его отражением, частью самого сердца. Он не знал, как ещё можно это сделать, кроме как стать хоть каплю на него похожим. Насчёт своей репутации он не переживал от слова совсем: блонд не сделает его менее устрашающим в глазах своих врагов и многочисленных недоброжелателей, а наоборот усыпит бдительность. Он лишь боялся, что подобное может не понравиться Энджелу, что всегда хвалил его благородный глубокий чёрный. Он уже был доволен результатом проделанной над его волосами работой Альберты, но восторженный взгляд возлюбленного меченого, что исследовал его своими искрящимися радостью глазами из другого конца площадки, служил ему лучшей наградой — очередной сюрприз для его ангела вышел замечательным. Наконец, они встретились в самом центре выстроенной ради них композиции, сперва даже не удостоив взглядом ни присутствующих, ни своего регистратора, потому что жадно и со всей тоской пожирали глазами лишь друг друга. Затем, опомнившись и слегка стушевавшись, улыбнулись и помахали руками тем, кого ещё не видели за сегодня. — Ты похож на ангела, — еле слышно шепчет Феликс, когда Хёнджин с трепетом берёт его руки в свои. — Стараюсь тебе соответствовать, — так же отвечает ему жених. Священник зачитывает стандартные для свадеб речи, поглядывая с теплом на парней, стоящих в шаге от него, и любуясь их искренними чувствами, которыми они едва ли не светятся на всю округу. Кто-то во втором ряду выстроенных полукругом близ арки стульев начинает плакать уже на этом моменте. Минхо, стоящий в нескольких шагах от Феликса, всё это время бросает полные горячей тоски взгляды на Аякса, занявшего место свидетеля подле своего дорогого друга, не имея пока возможности переброситься с меченым даже парой фраз. Вокруг слишком много людей, а Минхо слишком давно не виделся с любимым картёжником, так что посылает ему невербальные сигналы о том, что пройдёт совсем немного времени, и им нужно будет уединиться. Он указывает глазами вбок, мол, смоемся с фуршета, но Хан лишь вопросительно изгибает брови. Минхо на это закатывает глаза, прося у высших сил отсыпать ему наконец терпения на сегодняшний день, и очень горячо скользит взглядом по шулеру. Джисон чувствует себя голым под таким взглядом, а когда его любимый фиолетоволосый соулмейт и вовсе красноречиво толкает язык за щёку и лишь на секунду бросает взгляд на его ширинку, то и вовсе тушуется, стараясь никак на это не реагировать, потому что они буквально стоят у всех на виду прямо рядом со священником и «тут вообще-то происходит кое-что очень важное в жизни наших друзей, Минхо, ты в своём уме?». Бан Чан поворачивает голову на сдерживающего порывы хохота Айена и уставляется на него вопросительным взглядом. Тот обещает обязательно рассказать ему позже о том, что происходило на заднем плане, пока все были поглощены романтичной картиной на переднем. Сидящая рядом с ним Юна тычет его в бок локтем, призывая успокоиться, ибо сейчас не время и не место так откровенно хихикать. Настаёт самый важный и романтичный момент, которого все ожидали с замиранием сердца — обмен клятвами. Хёнджин берётся озвучить свою первым, и его буквально переполняет эмоциями. Он и подумать не мог, что когда-то будет стоять вот так вот под аркой рядом с любовью всей своей жизни — со своим соулмейтом — и доставать из самых глубин своей души самые трепетные слова. Для него хотелось выворачивать душу наизнанку и отдавать всего себя — никак не меньше. И он множество ночей провёл, чтобы собрать все свои чувства и облечь в слова и предложения… — Я уже говорил тебе это наедине, в минуты самых страстных порывов или окрыляющей нежности, и теперь хочу собрать всё воедино и озвучить перед всеми нашими близкими друзьями, которых я с честью могу назвать семьёй, — он украдкой осматривает присутствующих и цепляется за тёплый взгляд Амады Джинн в первом ряду, которая одобрительно кивает ему с улыбкой. — Я жил большую часть своей жизни во тьме, страшной и глубокой, мрачной и безрадостной, но ты, Феликс, ты стал моим светом. Я был так глуп, что не распознал его сразу, хотя мог. Твоё безмолвное сияние не могло пробиться ко мне сквозь толщу этой тьмы. Но теперь всё это позади и ты освещаешь мой путь — наш путь. Ты яркий свет посреди бесконечной ночи, переливающийся яркими цветами. Ты мой ангел, моё Солнце, моё Северное сияние. Я люблю тебя больше самой жизни и сделаю всё, чтобы твой свет никогда не погас. У всех гостей отвисает челюсть от такой проникновенной речи. Даже Аякс недоумевает и восхищается поступком друга, что решился обнажить свою душу перед всеми присутствующими и погрузить их в её глубины, где он хранит так много любви к белокурому ангелу. Глаза белокурого ангела меж тем блестят от застывшего в них невыплаканного счастья, и ему приходится собраться с силами, чтобы ответить своему возлюбленному. — В моей душе никогда прежде не было столько переполняющих чувств. До тебя в ней был хаос: буйствующий и разрушающий. Я трепетно ждал знаков судьбы, и вдруг она оказывает мне большую честь — сводит с тобой. Ты был как огонь, танцующий на краю Земли, как звезда со своей собственной гравитацией, к которой меня неистово тянуло. Между нами была недосказанная история: странная, спутанная — все присутствующие в той или иной мере наблюдали за её развитием, были с нами рядом в критические моменты, разделяли горести и радости, и я бы хотел, чтобы так продолжалось и дальше. Потому что теперь перед всеми ними мы обещаем быть всегда вместе и всегда рядом, до самого конца, какие бы сложности нам не были посланы судьбой — я люблю и всегда буду любить тебя. Я вижу Вселенную в твоих глазах, и для меня нет ничего её дороже. Ты моё звездное небо, моя Луна, моя мечта, которая сбылась. Я никогда и ни на что её не променяю. Хёнджин и сам едва сдерживает непонятно откуда взявшиеся слезы. Обычно его не так-то просто растрогать, но Феликсу из раза в раз, изо дня в день удаётся раскрывать в нём всё новые и новые грани чувственности. Сложно выразить словами, насколько он благодарен за это. Держать его руки в своих руках, утопать в его взгляде — ему кажется, что всю свою жизнь он жил лишь ради этого, наконец получив от высших сил лучший подарок, на который даже и претендовать не смел. Обменявшись кольцами под заверения священника о том, что перед свидетелями их брак теперь считается зарегистрированным, они наконец припадают к губам друг друга в поцелуе, переполненном всей нежностью мира, осыпаемые дождём из розовых лепестков, что дарят им их близкие. Парни чувствуют со всех сторон блеск фотовспышек и щелчки фотокамер — всем крайне важно запечатлеть самый важный момент в жизни их друзей. Среди гостей также снуют несколько нанятых фотографов и даже пара представителей прессы, получивших разрешение на съемку бракосочетания небезызвестного Кайдена — им пришлось дать аккредитацию, чтобы не заслали папарацци, которые позже могли наклепать жёлтых заголовков, а осветили событие официально и со статусом, как и полагается. Тем меньше будет грязных пересудов в обществе. Всё же, Энджел и Кайден с недавних пор местные звёзды в мире крупного бизнеса — в прошлом году Хван Хёнджин начал постепенно прощаться с теневой частью своих дел: распродал предприятия и территории, разорвал контракты и ненужные связи, боясь повторения страшного сценария на вечеринке «Гэн и Гуан». Вместо этого он оставил себе сеть ресторанов и отелей, а Феликсу на день рождения подарил свой личный бренд одежды, которому тот сам выбрал название. Теперь под маркой «Bbokari» с командой молодых и талантливых дизайнеров он выпускал авторские вещи, подходя к делу со всем энтузиазмом, что достаточно быстро раскрутило его и заслужило определённую любовь публики. Сразу же после официальной части все следуют на фотосессию и стараются урвать как можно больше кадров с молодожёнами — такими яркими и красивыми в своих чувствах. Благо, обстановка располагает: большая аккуратная территория, благородный задний фон в виде горного хребта и лесов, а ещё всё вокруг украшено цветами и гирляндами, которые зажгутся ближе к вечеру и заставят это место и вовсе сиять. Перед индивидуальной фотосессией новобрачных настигает Амада Джинн, подходя и обнимая сначала каждого из них по отдельности, а затем захватывая в обнимашки обоих сразу. Парни хохочут, обнимая её в ответ. — Дорогие мои, я невероятно счастлива побывать на вашем бракосочетании, быть частью вашего круга для меня большая честь — это я сейчас говорю искренне, от всего сердца. Феликс, — она гладит солнечного ангела по щеке, в который раз любуясь его невероятными веснушками и лучезарной улыбкой. — За сегодня я наделала тебе комплиментов на год вперёд, ты знаешь, я тебя просто обожаю и повторю ещё раз: нет в этом мире никого солнечнее и ярче тебя. Хёнджин, милый мой Хёнджин, — теперь она поворачивается к Хвану. — Ты невероятно удачливый сукин сын, скажу я тебе! — она хихикает и вытирает проступившие непрошенные слезы. — Тебе просто сказочно повезло встретить его на своём жизненном пути. Береги его — каждую минуту своей жизни, каждую секунду своей жизни даже, я бы сказала! Не смей никогда его обижать, иначе я первым же самолетом вылечу в Сеул и откручу тебе голову! — Да он сам кого захочешь так обидит, что мало не покажется! — Хёнджин смеётся на шуточные угрозы Амады, переглядываясь с Феликсом. Она шмыгает носом и старается не заплакать, осматривая парней и поглаживая по плечам. — Будьте счастливы, пожалуйста, никогда не расставайтесь. Вы вдвоём разорвёте весь этот мир, вам будет подвластно осушать океаны или вызывать огненные дожди, если вы только будете всегда вместе, несмотря ни на что. Я очень вас люблю, очень ценю и… — по её щекам всё же стекают слезы, так что парни снова обнимают её — сейчас такую хрупкую и маленькую, даже несмотря на величественную осанку и высокие шпильки. — И мы очень любим и ценим тебя, Джинн! — Феликс хлопает её по спине. — Ты очень много для нас сделала, просто словами не передать. Когда-нибудь я отплачу тебе тем же, если найду что-то столь же равноценное, — Хёнджин крепко сжимает её ладошку обеими руками. Она бросает взгляд на их кольца и счастливо улыбается, переставая плакать. — Ну всё, мне пора. Завтра ещё куча дел… Надеюсь, я успею выспаться. А вы тут повеселитесь как следует. Жду подробный предварительный фотоотчет о прошедшем вечере. Отказы не принимаю, отговорки тоже! — она целует своих любимчиков по очереди в их румяные счастливые щёки и удаляется, обернувшись всего лишь раз, чтобы застать их снова целующимися.

♡ ♢ ♤ ♧

Пока Энджела и Кайдена утаскивает в свои крепкие лапы целая команда фотографов, остальные гости разбредаются кто куда, но в основе своей движутся на фуршет, в сторону аккуратных столиков с изысканными закусками. До официального банкета ещё приличное количество времени, так что можно немного передохнуть и перекусить, чем и пользуется большинство присутствующих. У одного из таких столов, к примеру, обнаруживается Аякс, уже отправивший в себя пару тарталеток с икрой и ищущий, чем бы их запить, выбирая между шампанским или чем покрепче. Он всё равно не нашёл в толпе Минхо после фотосессии, так что рассчитывал скрасить время в компании хоть какой-нибудь еды, ибо в пентхаусе Хёнджина на нервах ему ничего в горло не лезло. Всё это время он сдувал пылинки с Хвана и ответственно исполнял все возложенные на него в роли свидетеля обязанности. Теперь же можно было, наконец, выдохнуть и наслаждаться расслаблением. Впрочем, недолго он был расслаблен. Учуяв горячее дыхание где-то над ухом, он расплылся в ухмылке, а щёки и вовсе залило краской, когда задницы коснулась знакомая рука и властно сжала её, пока никто не видит. — Малыш, здесь люди кругом, имей совесть, — разворачивается он к Минхо, заставая того с очень красноречивым взглядом в стиле «сексуальное напряжение достигло своего пика и требует немедленно вмешательства без отлагательств». — Именно её я сейчас и поимею, пока мы будем искать место, в котором и отымею тебя… — Минхо шепчет ему в губы и вовлекает в очень неприличный для открытой местности с кучей людей поцелуй. — Тут всё же несовершеннолетние есть кругом… — Хан предостерегает, но уж очень игриво. — Тогда у меня нет выбора, ибо мне обязательно нужно что-то сделать с тем, какой ты горячий, и желательно вдали от посторонних глаз… — Минхо плотоядно облизывается и хватает соулмейта за руку. — Пошли. — Куда мы идём? — задаёт вопрос Джисон, не представляя, где сейчас можно будет найти свободный тихий уголок, ибо данная резиденция хоть и имеет множество комнат — в каждой из них сейчас кто-то есть, в том числе приглашённые музыканты. Трахаться на свадьбе, конечно, не моветон — все-таки, романтическая атмосфера, все всё понимают, но нужно и рамки приличия соблюдать. — У меня есть крышесносная идея, Хани, — маньячно улыбается Минхо. — Ты что это удумал? — Секрет, — подмигивает парень и тянет их в сторону трёх фигур крупных мужчин в розовых смокингах. — Это что… Су, Хо и Чонг? — при ближайшем рассмотрении Джисон давится хохотом, впервые за день замечая матёрых телохранителей, что сейчас похожи на три пёстрые бутылки детского шампанского. — Именно. А сейчас, будь добр, сладкий, веди себя спокойно, ибо мне придется очень нагло врать, а ты не добавляешь мне правдоподобности, — Минхо коротко целует Хана в уголок губ и приближается к мужчинам. — Господа, — он вежливо улыбается, стараясь не прыснуть от смеха. Всё же, Хан был прав — они очень смешно выглядят в розовом, даже несмотря на благородный вид дорогих смокингов, крутые туфли к ним и галстуки-бабочки. — О, Лино, здравствуй, так и не успели пересечься до сих пор. Хорошо выглядишь! — подмечает Чонг: на Лино всего лишь розовый комбинезон с белой футболкой — и в цвет, и в тему дресс-кода — не прикопаться. — Вот умный человек, надел самое удобное, не то что мы, олухи, послушались Су, называется, — он бросает недовольный взгляд на секретаря Кайдена. Су щурится и ухмыляется. — Я вас, вообще-то не заставлял, я лишь заметил, что смокинги в розовом цвете будут смотреться благородно. Мне вот, к примеру, точно к лицу, заметь! — он поправил бабочку и пригладил рукой волосы. — Ты не настолько хорошо выглядишь, не обольщайся. Мы, к примеру, моложе, — Хо поддевает его локтем, за что получает взгляд оскорблённого до глубины души человека. — Прости, мы отвлеклись, — это он снова обращается к Минхо. — Ты что-то хотел? — Вообще-то да. Мы с ребятами кое-что в лимузине забыли, нам бы ключи от него. Они ведь у кого-то из вас? — Так ты же в машине с Волком ехал, разве нет? Джисон в сторонке отворачивается и тихонько насвистывает себе под нос, борясь с приступами смеха. Минхо немного теряется, но быстро находит выход. — А, да, я ехал с Бан Чаном, это меня ребята заслали. Попросили слёзно, — он держит лицо. Джисон поражается его выдержке. — Да, как скажешь, держи, только верни потом, — Чонг протягивает Минхо выуженные из кармана ключи и подмигивает, бросая беглый взгляд на Хана, ожидающего своего парня чуть поодаль. Ли душит в себе нервный смешок. — Получилось? — шепчет Аякс при приближении своего меченого. — Получилось, — тот трясёт ключами перед его носом, и, хватая снова за руку, тащит в сторону парковки. — Мы что, правда будем трахаться средь бела дня в лимузине на свадьбе наших друзей? — Хан не может сдержаться от лёгкой неловкости. — У тебя есть идеи получше, Хани? — в голосе Минхо неприкрытый флирт. — Нет, конечно… Просто это не будет как-то… Чересчур? — Будет как-то чересчур тупо, если мы не воспользуемся такой уникальной возможностью нахвататься острых ощущений, малыш. Готовь свой сладкий аппетитный зад, сегодня я хочу тебя отчаянно сильно, — Минхо толкает Джисона к машине, прижимая к ней сбоку и мгновенно вовлекая в страстный поцелуй. Низ живота быстро наполняется тягучим предвкушением, посылая импульсы во все уголки тела. — Лино, ты… О, чёрт, давай хоть внутрь залезем — не здесь же! Ты же ключи брал для… — Минхо не даёт ему договорить, затыкая рот поцелуем. — Помолчи немного. Ты заставил меня ждать тебя трое суток. Как будешь расплачиваться? — Натурой, конечно же, — облизывается запыхавшийся Джисон и чуть не стонет, когда Минхо толкается в его бедро, демонстрируя, насколько он возбужден. — Ого, вау… — Настал час твоей расплаты, не могу больше ждать, — Минхо дрожащими от возбуждения руками открывает салон автомобиля, с удовольствием отмечая его дорогущий, вполне звукопоглощающий салон, много пространства для того, чтобы разложить меченого во всех доступных позах, а также тонированные стёкла. — Внутрь, живо, — командует он Джисону и для пущего эффекта размашисто шлепает по заднице, получая озадаченный беличий взгляд. — А ты думал, я тут шутки шучу?

♡ ♢ ♤ ♧

— Ты уверен, что вообще брал его с собой? — тихо шипит Черён Чану, пока они с Лией и Юной втроём обыскивают машину, в которой он был за рулем. — Конечно уверен, ты меня уже об этом трижды спросила, — вожак зол. Зол прежде всего на себя, потому что со всей этой суматохой у него совершенно вылетело из головы, куда именно он запрятал кое-что очень важное и нужное ему именно сегодняшним вечером. Девочки вызвались помочь с поисками, но едва ли это помогало. Кажется, они излазили машину уже вдоль и поперёк, но так и не нашли то, что искали. — Пс! Он идёт! — шипит Черён, занимая место на пассажирском сидении и делая вид, что поправляет волосы. Остальные, однако, решают не менять кардинально вид деятельности, чтобы не выглядеть подозрительно. Чонин приближается к парковке со стороны дома, с интересом всматриваясь в компанию вожака и нескольких волчиц, что усердно что-то ищут в салоне автомобиля. Подходя поближе, он решается задать вопрос: — Что-то потеряли? — Лис выглядит безмятежно в розовом и так же безмятежно улыбается, уже напитавшись окружающей атмосферой. — Мою подвеску. — Мою серёжку. Лиа и Юна проговаривают это одновременно и прикусывают языки. Из-за спинки сидения на них свирепо поглядывает Чан, заставляя мечтать обеих исчезнуть из его поля зрения. «Дурочки! Выдадут ведь», — думает вожак, распрямляется в полный рост и подходит к Чонину, жестом показывая девочкам больше ничего не говорить. — Они у нас такие рассеянные сегодня, Йени, ты бы знал. Я вот помочь вызвался, я сегодня отвечаю головой за эту машину, — он тянет лиса на себя, заключая в свои крепкие объятия. Ян кладет его руку на свою метку и трётся, прося ласки. — Я везде тебя искал. На фуршете много вкусного, пойдёшь со мной? — Сейчас найдём, что они там потеряли, и присоединюсь к тебе, обязательно. Пойди пока перекуси, я скоро подойду, хорошо? — Я составлю нашему милому Лису компанию, пока вы тут копаетесь, — Черён бросает на вожака говорящий взгляд и вызывается спровадить парня, держа его подальше от назревающего сюрприза. Не один Феликс сегодня окружён сплошными секретами. Она хватает Чонина за руку и тащит обратно в сторону передней площадки. Как только они скрываются из поля зрения, Волк проводит ладонью по лицу, коря себя за рассеянность. Как он мог забыть? Потерять он точно не мог. Тогда куда?… Из ниоткуда вдруг выныривает розовая макушка с оданго, с любопытством рассматривающая волчиц и расстроенного вожака. — Вы чего не на фуршете? — интересуется Лили. — Я кое-что потерял. Не могу найти. Вообще не могу вспомнить куда дел — из головы вылетело совсем! — Чан, кажется, сейчас завоет. Лили непонимающе уставляется на Чана и, приоткрывая клатч, болтающийся на худеньком плечике, показывает ему содержимое: телефон, салфетки, компактная пудра, крохотный бордовый бархатистый футляр… — Ты же сам мне его несколько дней назад отдал на хранение, ты что, забыл? Я обещала беречь его, как зеницу ока, — она хохочет, а у Волка камень с души падает. — Ради всего святого, Лили, просто спасибо, что ты есть, малышка! — он обнимает девочку и, снова отстраняясь, выдыхает с облегчением. — Я идиот. — Во всех делах стаи ты могущественный бессменный лидер, грозный вожак, мистер Ответственность с большой буквы. Но во всем, что касается твоего меченого, да, ты идиот, — это выдаёт уже подошедшая Рюджин, к которой липнет Йеджи. Все смеются, а затем затихают и синхронно поворачиваются на звук, доносящийся из главного свадебного лимузина… — Мне кажется, я что-то слышала, — тихо высказывает свои догадки Йеджи. — Милая, тебе не кажется, — ухмыляется Рюджин, узнавая в едва доносящемся до их ушей стоне голос Минхо. — Пойдём-те отсюда. Не хватало нам тут ещё стоять и подслушивать. — А кто там? — любопытствует Юна. — Вспомни ту самую переписку в общем чате про дресс-код, — Лиа кладёт руку ей на плечо и играет бровями. — Уходим, уходим, — хлопает руками Чан, слегка сконфуженный, что и сам не догадался «арендовать» лимузин Кайдена для них с Лисом.

♡ ♢ ♤ ♧

— Хани-и-и… — протяжно выдыхает Лино, наслаждаясь спонтанным и оттого животрепещущим минетом, стараясь не шуметь, ибо по парковке постоянно кто-то ходит. Чем им всем фуршет не угодил? Хочется прогнать всех отсюда к чёртовой матери с громким объявлением о том, что свидетелям новоиспеченных мужей необходимо совершить обязательный ритуал, несоблюдение которого может, судя по суевериям, разрушить их брак. — Бери глубже, да… Да-да-да, вот так… По телу проходит волнами сильная дрожь. Ещё бы — он неимоверно соскучился по своему бельчонку. И надо было ему в Пусане Кайдена сопровождать? Теперь сидит перед ним на коленях на полу дорогущего лимузина, прощение вымаливает своим похотливым ртом. И главное, строил из себя святую невинность — «мы же на свадьбе у друзей!», «средь бела дня» и прочее бла-бла-бла. По его абсолютно блядскому в такой пикантный момент выражению лица и не скажешь, что ему не нравится. От невинности и следа не осталось. Джисон обожает азарт и клокочущий под кожей адреналин. Ощущение, что их могут застать за подобным развратом, заставляет его испытывать покалывание всех нервных окончаний не меньше, чем при излюбленных играх. Он с усердием работает ртом над членом своего соулмейта, сглатывая всё подчистую, потому что, если хоть капля попадёт на их костюмы, это будет тотальный пиздец. Нужно было постараться как следует. Минхо, едва в себя придя, срывает с него пиджак и лишь приспускает брюки, с самого себя лишь футболку откинув, а верхнюю часть комбинезона оставив болтаться на бёдрах. Нагибает как можно ниже и смело берёт своё — с чувством, тактом и расстановкой. Джисон отключается в таких процессах, кардинально меняясь — из самоуверенного шулера превращаясь в покорного и сладострастного любовника, отдаваясь во власть своего непередаваемо прекрасного соулмейта целиком и полностью. Ощущение доминирующего и проявляющего нетипичную для него в повседневной жизни властность Минхо нравится ему ничуть не меньше, чем когда Ли отдаётся ему. Сейчас его руки по-свойски ласкают, распаляют, исследуют все доступные и не скрытые одеждой места на теле Хана, заставляя его прикрывать глаза от удовольствия. Поцелуи, будто в пьяном бреду, будто они уже налакались красного полусладкого и ускакали за ближайший угол — трахаться так, чтобы намеренно быть пойманными с поличным — такие игры были, есть и вряд ли пропадут из их арсенала, даже учитывая их нелегальность. Азартные игры — страсть Джисона, секс в общественных местах — страсть Минхо. Они сумасшедшие, абсолютно чокнутые и повёрнутые на своих чувствах. То, что жизнь пометила их двоих друг другом, было даже более, чем судьбоносно. Сложно даже представить двух более подходящих меченых, не считая друзей, на свадьбе которых они занимаются подобными непотребствами… — Ну и как тебе это нравится, Хани? — шепчет любовнику в страстном порыве Лино, прижимаясь голым животом к спине и рукой скользя по члену. Он такой мокрый, что с ума сводит… Хочется вылизать всего с ног до головы, уделяя особенное внимание некоторым отдельно взятым участкам на его пылающей коже. — Ты издеваешься? — насаживаясь на член парня, вопросительно выстанывает Джисон. — Издеваюсь, — издевательски же тянет Лино. Его тон в моменты близости становится таким соблазнительным, что заставляет Хана падать перед ним на колени, прося сотворить с ним всё, что пожелает его ненаглядный котёнок. В салоне жарко. Внутри Хана сейчас тоже. Он подаётся задницей назад, насаживаясь на член любимого и изо всех сил сдерживая себя, чтобы не застонать в голос — громко и с чувством, как он любит. Минхо же, кажется, вообще не смущает сложившаяся ситуация, потому как свои собственные стоны он едва ли сдерживает. Не потому что не может — скорее, не хочет. Ему думается, что если в этот самый момент кто-либо решится подслушать, то не пожалеет, а может быть, даже и позавидует. Никому из них не приходит в голову, что нужно быть хоть каплю сдержаннее просто даже не ради приличия, а ради того, чтобы после всего, вылезая из лимузина выглядеть как люди, которые и правда там что-то забыли, а не трахались как в последний день на земле. — Обожаю тебя… — шепчет Джисон, седлая Минхо. Все-таки, на свой страх и риск, они оба сняли с него буквально все шмотки, испытывая при этом ярчайшее возбуждение. — Обожаю твой член внутри, обожаю, когда ты такой дикий… ммм… ах!… — Хан знает, что, если погладить по холке самолюбие Минхо, он просто слетает с катушек, комплименты своим действиям воспринимая как дополнительную стимуляцию эрогенных зон. Одна из них — слух. — Так тебе нравится, что я трахаю тебя в лимузине твоего лучшего друга? — Минхо самодовольно ухмыляется, натягивая на себя любовника. — Да… — неистово подмахивая задом, едва не всхлипывает тот. — И тебе нравится это развратное блядство, несмотря на то, что это, по твоим словам, «чересчур»? — парню уже откровенно башню сносит от переполняющих ощущений. — О, да-а-а… — Тогда тебе понравится, если я кончу в тебя прямо тогда, когда здесь пройдёт кто-либо из стаи? — он намеренно произносит это самым соблазнительным тоном. — Что? — Джисон приоткрывает затуманенные глаза и цепляется взглядом за фигуры, приближающиеся к парковке как раз в сторону роскошного чёрного лимузина. — Минхо, ты… — Тсс, Хани, — одной рукой он закрывает соулмейту рот, а второй обхватывает поперёк живота, чтобы вбиваться чаще и сильнее, вызывая у того всхлипы удовольствия. — Ты же не хочешь, чтобы они тебя услышали, верно? — опаляет ухо самым тихим шёпотом и добивает последними сильнейшими фрикциями, чувствуя приближение апогея удовольствия. Джисону хочется кричать, но он лишь мычит в ладонь любимого, когда несколько старших волков прислоняются к соседней машине — это видно сквозь тонированные стекла — закуривают и ведут какие-то разговоры, пока член Минхо внутри него не начинает пульсировать и изливаться. В этот момент парень вгрызается в плечо соулмейта, прямо в метку со своим именем, чувствуя, как это действие отдаётся в его собственную метку на пояснице. Минхо стоит огромный усилий не простонать, как собирался изначально, а подавить стон, выразив его в этом укусе. У Джисона после такого наверняка останется синяк…

♡ ♢ ♤ ♧

Постепенно солнце опускается ближе к горизонту, раскрашивая его летними красками, а гости заполняют собой главную банкетную площадку. Официанты снуют между круглыми столиками, накрывая и подготавливая всё к назначенному времени. Хёнджин ведёт Феликса к их столу, прикрыв руками глаза — хотелось сделать очередной сюрприз. Они идут аккуратными небольшими шажочками, вызывая у персонала и охраны приступы умиления — такими милыми и комфортными Энджела и Кайдена не каждый день застанешь. Раскрывая ладони и разрешая жениху — теперь уже мужу — открыть глаза, Хёнджин отходит на шаг, давая тому осмотреться. Феликс восторженно ахает, оглядываясь по сторонам, потрясённый окружающей красотой. Хван с улыбкой наблюдает за его реакцией, отмечая про себя, что всё же не зря трудился не покладая рук, чтобы порадовать своего любимого ангела, стараясь угодить ему во всём, буквально в каждой детали. Площадка для банкета была в самой живописной части территории указанной резиденции, уходя в глубь лесных массивов. Тут, среди деревьев, были полукругом расставлены столики на 4-6 человек, их главный стол был на четыре персоны, включая Минхо и Джисона, судя по табличкам на столе. Помимо всего прочего, повсюду были растянуты гирлянды и было множество цветов. Чуть поодаль от столов, открывая хороший обзор, стояла самая настоящая сцена: с экраном позади неё и приготовленным проектором — Феликс, удивлённо вскинув брови, обернулся и вопросительно уставился на Хвана, что покачал головой, оповещая, что никаких спойлеров ему не выдаст. — Наслаждайся течением нашего праздника и моими сюрпризами, ангелок, — Хван бережно берёт мужа за руку и целует костяшки его пальцев. — Я-то наслаждаюсь, но такое ощущение складывается, что праздник создан только для меня, а не для нас обоих, — Феликс тушуется и осматривается, не переставая. Ему так сильно нравится всё здесь, что хочется визжать от восторга. — Ты не думай, что я только и делал, что подстраивался под тебя. Конечно, моей целью было сделать тебя как можно счастливее в наш день, но я бы ни за что не организовал всё так, чтобы мне не нравилась хоть одна деталь, ты же меня знаешь, — он прижимает Феликса к себе и целует в висок, тающего в восторженно-романтическом настрое. — И какая деталь сегодняшнего торжества лучшая, на твой взгляд? — Твоя улыбка, конечно же, — он закидывает руки Ли себе на плечи и утягивает в лёгкий тёплый поцелуй. Феликс ласково поглаживает рукой с поблескивающим на ней обручальным кольцом шею любимого и, оглядываясь на прибывающих гостей, высматривает знакомые фигуры. — Давно не было видно свидетелей, не находишь? И куда они подевались? Будто учуяв, что о них вспомнили, Минсоны появляются где-то с краю территории, крепко держась за руки и шествуя к столику молодожёнов, с которыми предстояло разделять весь вечер. Вид у них, мягко говоря, выразительный. «Затраханный», как выразился Феликс, вызвав у Хёнджина приступы хохота. — Не могли до вечера подождать? — обращается он к Минхо, когда свидетели подходят к ним вплотную и оглядываются — ведущий уже принялся рассаживать всех по местам и отвёл Хвана в сторону, чтобы уточнить некоторые организаторские вопросы. — Не понимаю, о чём ты, — притворно вскидывает брови Лино, но Хан нещадно палит его, хихикая в сторону, за что получает шлепок по заднице и тут же выдаёт ошарашенный взгляд. — Я про десерт до основного блюда, дружище, — многозначительно облекает слова в намёки Феликс, бросая взгляды на Аякса. Аякс держит лицо. Правда до смешного розовеющее. — Аперитив десертом не считается. Основное блюдо будет позже, — по-кошачьи улыбается Минхо, а Джисон вскидывает брови и шипит, чтобы было слышно лишь им троим: — Аперитив, твою мать? После всего, что ты сделал со мной в лимузине??? Ты правда меня убить вознамерился? — Не знаю, как он, но я точно тебя убью, если обнаружу, что вы заляпали дорогущую обивку моего лимузина результатами своих гастрономических утех, — хитро скалится вновь подошедший Кайден в сторону Аякса. — Господа, прошу за стол, ваши гости уже заняли все свои места, — обращается ведущий к ребятам, и те послушно следуют к своему столику, рассаживаясь вокруг. Их стол самый большой из имеющихся, чтобы за ним удобно было сидеть вчетвером и не быть повёрнутыми к сцене и танцполу спиной. Взгляд Феликса цепляется за абсолютно очаровательный символический букет на их столе — розы, белые, с едва заметным розовым оттенком. Он не удерживается и нагибается ближе, вдыхая легкий ненавязчивый аромат. Приятно. Неужели сюрпризы на сегодня и не думают заканчиваться? Феликс и мечтать не смел, что всё будет настолько идеально. Его разрывало от сомнений и переживаний всё это время, но теперь, наконец, он сидит рядом с Хёнджином, который обсуждает что-то с Минхо и Джисоном, и они смеются вместе. Вокруг стая, в которую можно сказать посвящены уже все, кто здесь только присутствует, даже люди Кайдена — на лицах окружающих лишь радость и искренние улыбки. Что может быть лучше этого ощущения — ощущения, когда ты делишь на всю свою огромную семью своё огромное безграничное счастье? Хёнджин придвигается к его уху, что-то тихонько шепчет, заставляя сглотнуть. Феликса в жар бросает при фразе: «Сюрпризы для тебя не закончатся даже ночью, любовь моя». На душе медом разливается предвкушение, когда их пальцы переплетаются в сжимаемых друг другом руках. На краешке сознания Феликс думает, что для начала до ночи следует дожить, ибо у него появилось ощущение, будто от счастья можно умереть преждевременно. Тем временем, официанты подают настоящий аперитив, разливая в красивые бокалы из полупрозрачных матовых бутылок шампанское. — Что это? — округляет глаза в приступе абсолютно детского восторга Феликс, наконец обратив внимание, что в бокалах гнездятся разноцветные облачка пастельных тонов со спрятанной в них клубникой. — Это…? — Сладкая вата, ангелок, — Хван вновь умиляется его восторгу. Подошедший официант с приветливой улыбкой заливает облачко искрящейся жидкостью под любопытными взглядами Феликса и Минхо — неожиданно одинаковыми. Никто из них до сих пор не видел такую необычную подачу. Джисон ловит этот взгляд, сравнивая его с котиком, наблюдающим за лазерной указкой. Когда шампанское заканчивает разливаться по бокалам, со стороны сцены вдруг раздаются первые звуки, заставляя всех повернуть головы в её сторону. Начинает играть музыка и раздаётся приятный звонкий голос: «Произнесём громогласный тост — Наполните бокалы до краёв И вознесите вверх, Пусть их увидят со всех концов земли» Гости с интересом оборачиваются на артистов, что максимально тихо и незаметно для всех вышли на сцену. Восьмёрка прекрасных парней мгновенно обращает на себя всё внимание публики, а Феликс светится от восторга, обращаясь взглядом к любимому: — Ты пригласил Ateez выступать на нашей свадьбе? — Этот день должен быть максимально особенным. Это подарок всем присутствующим. Меньшее, что я мог сделать, — Хёнджин улыбается и разворачивает лицо Феликса обратно к сцене, прося не отвлекаться и наслаждаться представлением. «Я нашёл ответ Поднимите бокалы, взгляните друг на друга Воскликните наши имена, знаменуя новое начало Пусть вокруг нас мечется огонь Словно каждый день — это финал шоу Если конец света наступит завтра Мы будем гореть вместе, объятые синим пламенем Испепеляющее солнце или бушующие волны для нас ничего не значат Ничему нас не напугать, никому не удержать нас И никому нас не коснуться» Гости вскидывают руки с бокалами шампанского высоко над головами, обмениваясь улыбками и вторя строчкам песни, таким подходящим к сегодняшнему дню и открытию торжества. Все вокруг, излучая добро, любовь и свет, делятся им друг с другом, и Хёнджин готов поклясться — если бы не Феликс, всего этого обволакивающего тепла никогда не было бы в его жизни. Смотреть на него сейчас, в этот момент, сегодня и всегда, такого чистого, такого яркого — награда свыше непонятно за какие заслуги. «Чем я заслужил всё это, чем я заслужил тебя?». С появлением Феликса в его жизни всё изменилось так быстро, что он и опомниться не успел. Кажется, ещё вчера они ехидничали друг с другом на званых ужинах, схлестывались в бурных перепалках и не могли найти общий язык, кроме того, которым говорили лишь в постели. И вот сегодня они сидят бок о бок на собственной свадьбе, в новом статусе, и кажется, что их любовь растёт вверх и вширь, охватывая всех близких, присутствующих с ними сегодня или даже прямо сейчас находящихся в аэропорту. Феликс самое настоящее солнце, как и говорит Джинн, его свет освещает всю галактику, зовущуюся их личным миром. Он никогда не думал, что можно утонуть в ком-то так сильно и бесповоротно, что каждое новое утро будет посвящать весь день кому-то, что метка найдёт обладателя, и им окажется кто-то настолько чудесный. Раньше в его буднях не было никакого смысла — сделки, встречи, разборки, тёмные дела и нелицеприятные связи. Гнусный запах неприятностей, постоянная опасность и гнетущая неизвестность неопределённого будущего. Хван отчётливо помнил тот день — самый первый день их встречи — тогда он хотел умереть. Возможно, на полном серьёзе, возможно нет. Если бы Феликса там не было, чтобы разжечь огонь в его душе, то дожил бы он до сегодняшнего дня или всё же спустя пару недель пустил себе в лоб пулю, раскручивая барабан револьвера с пятью патронами из шести, запивая свою горечь дорогущим виски в спальне пентхауса? Такой резкий контраст со своей прошлой жизнью создавал для Хёнджина ощущение обманчивости происходящего настолько, что он с замиранием сердца вцепился в руку Феликса и сжал её в своей, лишь бы почувствовать связь с реальностью и осознать, что он и правда настоящий. Песня заканчивается, и артисты откланиваются под звонкие аплодисменты, завершая первое из нескольких выступлений, о которых сообщает присутствующим лидер группы. В конце он подмигивает Хёнджину, и тот кивает ему с благодарностью. Ведущий выходит с микрофоном на середину площадки и вежливо прокашливается, прочищая горло, чтобы затем обратиться к присутствующим: — Дамы и господа, в данном конкретном случае люди, волки и лисы — серьёзно, в таком интересном зоопарке мне работать ещё не приходилось — добрый вечер! — сравнение с зоопарком вызывает у стаи раскатистый смех — молодой мужчина, возрастом не многим старше Хо и Чонга, нравится всем сразу же. — Приветствую вас всех сегодня на торжестве имени ваших, без преувеличения, прекрасных друзей. На нём элегантный розовый костюм в клетку и белоснежная рубашка с парой расстёгнутых верхних пуговиц. Приятное лицо украшает сценическая улыбка и взгляд с легкой хитринкой — он бесспорно харизматичен и радушен — именно такой человек требовался, чтобы сделать вечер весёлым и интересным. — Мне выпала огромная честь познакомиться с Господином Кайденом лично и из первых уст узнать совершенно необыкновенную, я бы даже сказал, уникальную историю знакомства его с теперь уже мужем, — ведущий начинает свою программу, предвкушая знатное веселье с учётом имеющейся у него информации. Он и правда с энтузиазмом взялся за эту свадьбу, ухватившись за возможность провести её, как только в агентстве сообщили, кто именно будет заказчиком. — Но насколько мне известно, несмотря на тесные отношения в стае, не все до конца знают эту историю, а многие и вовсе не посвящены в неё до сих пор, так что мы совместными усилиями это исправим, идёт? Стая, что внимает каждому сказанному слову, шелестит одобрением. — Предлагаю для начала поднять руки тем, кто до сих пор не в курсе того, как между этими молодыми людьми всё завертелось. Так, вот, вижу! Как вас, оказывается много, — он поворачивается к свадебному столу и одаривает молодожёнов шутливо-осуждающим взглядом. — А вы ребята скрытные, да? — Феликс отчаянно машет головой из стороны в сторону, мол, да они и не спрашивали особо. — Тогда поиграем в угадайку. Сможете догадаться, при каких обстоятельствах эти двое впервые встретились? — В ресторане? — слышится первый вопрос из дальнего конца. — Было бы романтично, на мой взгляд, но нет, — отрицательно качает головой ведущий. — На прогулке? — В кино? — Это было в Сеуле? — Да, это было в Сеуле, нет, не в кино или на прогулке. Эй, остальным не подсказывать! — он замечает перешептывания и пресекает сюрпризы на корню, ведь так будет интереснее. — Сдаётесь? — он оглядывает площадку. — Вот господа Хо и Чонг пытаются не рассмеяться, вот уж кто был непосредственным участником событий, — он улыбается, встречаясь взглядом с телохранителями, сдерживающимися, чтобы не выпалить, как на духу, всё о том самом дне. — Предлагаю без лишних слов, раз догадок больше нет, поинтересоваться у самих ребят, если они не против, — ведущий подходит к главному столу и первым обращается к Хвану, — Хёнджин, можешь одним словом описать, какой была ваша первая встреча? — Убийственной, пожалуй. Мы же буквально убить друг друга хотели, — он приглаживает прядь волос и бросает взгляд на Феликса, невинно хлопающего глазками, словно он ни при чём и его вообще там не было, чем вызывает смех публики, а затем и сам смеётся. «Испепеляющей, я бы сказал», — говорит Феликс вне микрофона, но его все равно слышат почти все. — Говорят, ключевые воспоминания, что важны для нас в высшей степени, хранят в себе множество деталей, даже самых несущественных. Хочется проверить. Ты можешь вспомнить, во что он был одет и как выглядел? Не медля ни секунды, Хван описывает весь внешний вид соулмейта под пытливыми взглядами близких, загибая пальцы. — Облегающий сценический костюм под самое горло с прозрачными сетчатыми вставками и одним рукавом, цвет — насыщенный индиго. Ботинки в цвет, парой тонов темнее, на одном ухе серёжка с парой цепочек, волосы — тёплый блонд, до плеч, тогда были длинными, но завершал всё это взгляд — острый, с презрением в мою сторону, — он улыбается, вспоминая, что именно этот взгляд его зацепил так сильно и резко, буквально вдохнув в него жизнь. Феликс удивлённо приоткрывает рот, поражённый до глубины души тем, что соулмейт настолько детально запомнил их первую встречу, так что ведущий подходит поближе с микрофоном, чтобы всем было слышно его комментарии. — Ты действительно запомнил всё до таких мельчайших подробностей? Я поражён, — он буквально не верит своим ушам. — Просто ты незабываем, ангелок, — выдаёт Хёнджин со смешком. Публика раскатывается умилением. — Феликс, теперь вопрос аналогичного толка к тебе, — ведущий смещает фокус. — Ты помнишь ваш первый поцелуй? Хёнджин в этот момент смеётся в сторону, вспоминая его, пока Феликс пытается понять, как бы правильно пояснить присутствующим нюансы их зарождающихся отношений. — Безусловно, помню. Только вот это самую малость был не то чтобы поцелуй, — он хихикает, глядя на Хвана. — Я хотел напасть на него, чтобы врезать по лицу, но поскользнулся и свалился в его объятия. В тот момент я его терпеть не мог, поэтому, чтобы усыпить бдительность, мне пришлось сымитировать, что я хочу его поцеловать. В итоге… — Феликс смеётся, предаваясь воспоминаниям, и Хёнджин отнимает микрофон у ведущего, заканчивая историю за него. — Он мне губу прокусил, до крови! — Мне не стыдно! Смех перекатывается волной по площадке — некоторые и правда слышат эту историю впервые, например, Чанбин, что ржёт в плечо своего меченого, представляя, как Кайден пытался приручить их бойкого Энджела. — Хорошо-хорошо, тогда каким был первый нормальный поцелуй? — ведущий всё же собирается докопаться до сути. Феликс перестаёт смеяться и задумчиво смотрит вверх, вспоминая. — В какой-то степени они все были ненормальными, как и вся эта любовь и отношения, — поясняет он. — Но это случилось в тот же день! Мы были на званом вечере, я тогда выполнял функции его сопровождающего. К нему наглым образом клеилась одна настырная особа, так что нам пришлось сымитировать тесные отношения и скрыться от нее, целуясь за дверью гостевой спальни. — Можно же было просто закрыться и подождать, пока она уйдет, целоваться-то было зачем? — выкрикивает кто-то из стаи. — Вы его видели вообще? — спрашивает Феликс, вскидывая брови и обращаясь к публике. — Он же потрясающий, как не захотеть поцеловать его? Это было неосознанно в какой-то степени. Ведущий одобрительно кивает вместе со всеми, а затем предлагает поднять бокалы и объявляет первый тост. — За новую ячейку общества, за совершенно удивительное пополнение в мире счастливых соулмейтов и за наших изумительно красивых парней и их будущее счастье! — За Хёнликсов! — выкрикивают девочки за крайними двумя столиками, громче всех из которых слышно Лили. Именно они окрещивают все формирующиеся в стае парочки милыми прозвищами, миксуя части их имен, за что и сами получили название «Nmixx» исходя из английских «name» и «mix». Все одобрительно гудят и присоединяются к сказанному. — За Хёнликсов! Звон бокалов аккомпанирует окружающей атмосфере витающей в воздухе любви, и Феликс притягивает своего мужа-блондина к себе, впечатываясь в его губы поцелуем с привкусом шампанского, пока Джисон без лишнего стеснения торопится запечатлеть такой момент, достав из глубин костюма телефон. — А теперь, — обращается ведущий к публике, — Я с честью и удовольствием представляю вашему вниманию первый подарок-сюрприз от ваших ближайших друзей, — он жестом приглашает в свою сторону сразу несколько человек, встающих под заинтересованными взглядами присутствующих. Из-за соседнего столика поднимаются одновременно Чан с Айеном, кивающих Сынмину и — к великому удивлению Феликса — Минхо. Свидетель подмигивает парням за своим столиком, даже не подозревающим, что всё это время Лино с ребятами вчетвером мотались в студию в центре города на репетиции, желая совместить все их голоса в единой лирической песне. Феликс с Хёнджином берутся за руки, не имея ни малейшего представления, что сейчас будет — даже Хван будет слышать их впервые. Он знал о том, что ребята готовят что-то вместе с ведущим, но они не посвящали его в детали. И не зря! Эффект выдаётся самым необыкновенным. Ребята выходят вчетвером на сцену, где уже установлены стойки с микрофонами и с одобрения ведущего обращаются к присутствующим. Первым, на правах вожака стаи, говорит Чан. — Я бы хотел сказать, что для нас то, что мы сейчас собираемся исполнить, не менее волнительно, чем для вас всех, — он говорит уверенно и спокойно, маскируя взволнованность, которая отдаётся холодком в метке Чонина. Лис мягко сжимает его за руку, оказывая поддержку — «не переживай, мы справимся, мы хорошо подготовились». Чану, конечно же, гораздо легче решать проблемы с недругами и кататься на разборки, чем стоять сейчас перед всей стаей и презентовать что-то настолько личное, ещё и выступая впервые. — Мы собрались вчетвером лучшими голосами и постарались создать что-то очень искреннее, что можно подарить всем сразу. Очень надеемся, что вы оцените нас по достоинству, — вторит ему Сынмин. Минхо в этот момент отчаянно волнуется, потому что в отличии от этих сладкоголосых красавчиков не был уверен в себе настолько же. Однако брат берёт за руку и его, что и правда помогает. Именно Айен был тем, кто настоял, чтобы он был венцом квартета, особенно, когда он, наблюдая за процессом написания их песни, вмешался в него и поборол их творческий ступор, предложив большую часть текста от себя. А когда он ещё и исполнил некоторые строки своим голосом, все трое единогласно решили — Минхо должен петь с ними. Никак иначе. Наконец, раздаются первые мягкие гитарные аккорды и музыка льётся прямиком в сердца слушателей, настраивая на нужный романтический лад. «Срываясь, бегу в скрытое время Прямо навстречу тебе Приближается конец зимы И мне остаётся всего лишь день, Что томит ожиданием Дуновение весны, Долгожданная встреча — Я так скучал по тебе В день, когда опадают лепестки Я чувствую себя наполненным жизнью Я готов ждать Я всегда здесь» Все с трепетом пропускают нежные строчки сквозь себя, вслушиваясь в гармонию голосов и поражаясь тому, как хорошо они звучат вместе. Никто и подумать не мог, что в стае могут быть такие таланты. Хёнджин неожиданно поднимается со своего места, протягивая руку своему Ангелу. Феликс принимает приглашение, и они движутся в самую середину площадки, чтобы слиться вместе в медленном танце, провожаемые улыбками своих друзей. «В эти холодные дни тебе пришлось тяжело? Думаешь, я не знаю, каково это? Просто протяни мне свою руку, и мы будем вместе освещать темноту» Хёнджин кладёт руки соулмейта себе на плечи, а сам мягко прижимает его к себе, чтобы под следующие строчки увлечь в долгий поцелуй, полный безграничных чувств к своему родному белокурому созданию… «Потому что я здесь и в ожидании нас Порой я боялся, что ты больше не придёшь» Некоторые члены стаи не отстают и тянут своих меченых или просто друзей, чтобы присоединиться к самой яркой парочке и урвать ещё кусочек их заражающей любви, двигаясь в такт музыке бок о бок на одной танцплощадке. «Теперь, независимо от момента, Я всегда буду держать твою ладонь в своей И никогда не отпущу её Обещаю, после долгой разлуки Я никогда не отпущу тебя» Хёнджин ласково проводит по щеке Энджела, который ластится и трётся о неё, как котёнок, вызывая у него очередные приступы умиления. Рядом Рюджин шепчет улыбающейся Йеджи на ушко что-то романтическое, Чанбин утаскивает в отсутствии своего меченого потанцевать Черён, а Юна приглашает Джисона, с которым они болтают, вместе поглядывая на счастливую криминальную парочку. На особенно проникновенных строчках, когда поёт Минхо, Хан глаза в глаза смотрит на него и чувствует, что они были написаны его любимым только для него, хоть и звучат сейчас для всех. Юна понимающе улыбается, прослеживая за его взглядом и делясь своими мыслями о том, что мечтает о подобной связи с соулмейтом, которого пока не нашла. Джисон со всей искренностью убеждает её, что ей ещё обязательно подвернётся подобная возможность, так что для неё, как и для многих присутствующих, эта часть истории маячит где-то на горизонте. Судьба — тот ещё сценарист: никогда не знаешь, что именно она тебе подкинет. Песня заканчивается, и площадка заполняется шумом самых искренних аплодисментов — настолько всем понравилось выступление. Тем не менее, все рассаживаются за столами снова, и ведущий снует между ними, огибая официантов, разносящих по новой порции шампанского для новых тостов. Спустившись со сцены, Чан снова из певца превращается в вожака и в который раз за вечер гоняет Лили и Гониля, чтобы присматривали за младшими. — Я чисто физически за всеми вами не угляжу сегодня, — волнуется Чан, бросая взгляды на соседние столики и прикидывая масштабы катастрофы в условиях большого количества алкоголя. Несовершеннолетних волчат ненамного меньше старших, за ними нужен глаз да глаз. — Ты сегодня не вожак, а такой же гость на празднике наравне со всеми, успокойся, — на его плечо падает ручка Рюджин. Хэвон и Лили обступают его с обеих сторон. — Посмотри на них — они сами справятся, верно, девочки? — Девочки кивают и все втроем вешаются на него, называя это действие обнимашками. — Ладно-ладно, верю, только дайте продохнуть! Задушите же! — Чан даже вскидывает руку, прося помощи у рядом сидящего хихикающего Лиса. Девочки оставляют его в покое и бегут к своим столикам. Он всё же решает последний раз удержать ситуацию в руках. — Гониль? — Да понял я уже, понял! — парень закатывает глаза и уверяет Волка, что со всей ответственностью будет исполнять все возложенные на него обязанности по присмотру за своими экстраординарными друзьями. Шампанское искрящимся водопадом разливается в подставляемые бокалы, наполняя их доверху. В перерывах между едой, они звонко стукаются друг с другом под дружные выкрики тостов: За любовь! За дружбу! За семью! За стаю! Градус вечера стремительно повышается, позволяя торжеству изменять курс в сторону большей непринуждённости и всеобщего веселья. Ведущий, пользуясь ситуацией, втихушку собирает от гостей анонимные послания Энджелу и Кайдену в бархатистый мешочек, чтобы затем под паузу между блюдами зачитать их вслух. Ограничений на содержимое посланий никто не выставлял, можно было писать любую, какую угодно отсебятину, чем и пользовались все присутствующие. — «Как абсолютно непричастное и незаинтересованное лицо, прошу господина Кайдена поднять зарплату своим телохранителям, потому что в контракте не было указано, что в их обязанности с недавних пор должно входить сдерживание своего любопытства, если хозяева громко занимаются…», — зачитывает ведущий записку и картинно тушуется, прерываясь на полуслове. — Так, кто это написал? Вы в курсе, что тут несовершеннолетние? Публика взрывается хохотом, в особенности те самые несовершеннолетние. Хёнджин бросает взгляд на столик с телохранителями, которые показывают пальцами друг на друга, пока Су выразительно хлещет из бокала шампанское. Взрослые мужчины, а ведут себя как дети малые. «Я вычту из зарплаты обоих всю сумму выпитого вами дорогущего виски из моей коллекции!» — кричит Хёнджин без микрофона. Су давится шампанским, потому что его не спалили, а Хо и Чонг мечут молнии в сторону друг друга. Тем временем, ведущий достаёт новую записку. — «Хёнджин-блондин просто нереально горяч. Феликс тоже. Даже не знаю, кто из них горячее». Простите, конечно, но они уже женаты, ещё и друг на друге, упс, — комментирует мужчина, и смех снова катится по площадке. — «Возьмите меня в свадебное путешествие! Кстати, куда отправитесь?». Боюсь, что это самая большая тайна, которая откроется лишь нашему солнцеликому жениху, и, наверное, они не захотят никого брать с собой? — он вопросительно уставляется за ребят за главным столиком, которые синхронно отрицательно кивают. — Даже странно, если честно. Вам что, жалко взять с собой всего-то полсотни человек? Вы же семья, ну, — Хёнджин хихикает в плечо мужа, все равно отвечающего: «Этого нам ещё не хватало! Я и так с ними в логове слишком долго жил, у меня мигрень только спустя год прошла». — «Всего пара слов Аяксу — сочувствую с соулмейтом». Это было очень язвительно, не находите? — ведущий со смешком обращается к Минхо: Минхо шлёт проклятия за столик с младшим братом, ехидно зубоскалящим и не скрывающим своего авторства данного послания. Одного пытается утихомирить Чан, другого Хан, а всем вокруг смешно со взаимодействий братьев. — «Энджел и Кайден, как вы друг друга не убили за всё это время?». И правда, с учётом вашего бэкграунда… Как? — задаёт вопрос мужчина, подойдя ближе к парням с микрофоном. — Мы пытались, — синхронно выдают они, а затем смотрят друг на друга с улыбками. — Ну истинные соулмейты! — хлопает ведущий и достаёт новое послание. — «Эй, брауни-бой, не хочешь открыть свою шоколадную фабрику? После ухода из логова стало грустно без твоей выпечки». — Брауни готовлю только для мужа, извините, своё кулинарное хобби на конвейер не поставлю, — пожимает плечами Феликс. — Но если вы будете порционно приходить в гости, то буду угощать! — По человек десять можно? — выкрикивает Гаон. — Максимум, по два! На десятерых готовить я сдохну, — хохочет Феликс, представляя, что с волчьим аппетитом друзей, в таком случае, сутками будет стоять у плиты. — «Хёнджин, что в Энджеле ты считаешь наиболее привлекательным?», — зачитывает очередной вопрос с карточки ведущий, обращаясь к Хвану. Блондин осматривает соулмейта и не может выбрать что-то одно. — Могу я позволить себе изъясняться приторно-сладкими метафорами? Спасибо. Представьте, что всё, что вы любите, просто закинули в блендер, и на выходе получился коктейль вашей мечты. Представили? Так вот Феликс для меня — этот коктейль, — он берёт мужа за руку и целует её под вздохи умиления. — Но если выбирать самое-самое, то, пожалуй… Веснушки? Без косметики он очарователен до крайности. И улыбка, конечно же. И глаза. Чёрт, я и правда не могу выбрать что-то одно. Феликс тает под его взглядом. Ведущий, тем временем, не унимается. — «Аналогичный вопрос к Феликсу. Чем Кайден тебя зацепил? Что, по-твоему, лучшее в нём?». — Кроме того, что он ходячее совершенство, живое произведение искусства и вообще самый прекрасный человек во всех существующих вселенных? — выпаливает Феликс и крепко задумывается. Хёнджин приятно удивлён такими сравнениями. От Энджела не каждый день услышишь столько похвалы и восхищения, он предпочитает транслировать это невербально. — О, он танцует как… Как Дьявол. Жутко завораживающее зрелище. Даже я так не умею, а я, между прочим, танцор! — Это правда, Кайден? — ведущий искренне удивлён, ибо такую информацию заказчик о себе не предоставлял. Даже ему стало интересно. Народ вдруг начал единогласно скандировать, чтобы Хван продемонстрировал свои навыки танца. Тот протестующе машет руками, но новоиспечённый муж просит его вместо со всеми. — Ну же, не откажи нам в подобном удовольствии, все просят! Хёнджин недолго протестует, сдаваясь под таким сильным натиском, потому что толпа верещит и просит шоу. Такое в его планы не входило, однако, приходится послушаться, ибо новоиспечённая семья жаждет растерзать его за отказ. Он поднимается с места, вскидывая руки в жесте, мол, сдаюсь, чем вызывает волну одобрительного гула. Феликс воодушевляюще хлопает его по спине, отправляя буквально на съедение волкам. Хван с ведущим подходят к персоналу, отвечающему за звук и музыку, и решают некоторые вопросы, пока стая оживлённо переговаривается в предвкушении. Наконец, они вместе выбирают подходящий трек и подкручивают громкость до нужного уровня. Хёнджин замирает в исходной позиции, чтобы в следующий момент, когда раздаются первые звуки, стать с музыкой одни целым, как он и умеет. Играет «2PM — My house», которую все узнают по первым звукам тиканья часов, аплодируя Хвану, которого плавно влечёт за приятной мелодией. Он призывно подмахивает пальцами, мгновенно завладевая вниманием зрителей, особенно девочек, во все глаза пялящихся на такого невероятно прекрасного Хвана и визжащих от каждого его движения. Когда он пробегает пальцами по груди вниз, визг становится ещё громче. Феликс и Минхо переглядываются с одной идеей на двоих — они уже как-то танцевали этот танец вместе, так что кивают друг другу и призывно смотрят на Джисона. Тот закатывает глаза и молча соглашается с ними, прочитав по глазам, что они задумали. Второй жених и оба свидетеля выбегают на площадку, мгновенно подстраиваясь под Хёнджина, улыбающегося такой поддержке, но не выходящего из образа, и они начинают двигаться вместе. Минхо тем временем смотрит на брата, потому что знает, что они с Чаном не самые большие поклонники танцев, но тем не менее весьма способные из них. Айен всё же тащит Чана за собой, а рядом с ними без лишних слов встают Чанбин с Сынмином. В короткие сроки площадка заполняется восьмёркой самых красивых танцоров во главе с Хёнджином, что вызывают неописуемый восторг присутствующих, которые уже не были готовы настолько удивляться. Двигаясь в идеальной синхронизации, они будто были созданы, чтобы подобным составом двигаться под музыку. Их движения заигрывающие, а игривые взгляды мечутся то в сторону публики, то падают друг на друга, и это кажется окружающим прилюдным ненавязчивым флиртом соулмейтов — они буквально транслируют свою энергетику всем вокруг, делясь ей. Несмотря на мастерство остальных парней, взгляды публики всё же больше прикованы к Феликсу и Хёнджину — самых пластичных и стоящих бок о бок на переднем плане. Оба парня грешной мыслью думают о том, что жаль, что в этой хореографии нет совместных элементов, ибо чувственное взаимодействие друг с другом они продемонстрировать, наверное, вряд ли отказались бы. Феликсу в этот момент приходит мысль о том, что чувственное взаимодействие их ждёт ещё сегодняшней ночью, так что его тянет облизать пересыхающие от мыслей о Хёнджине губы, который рядом с ним тоже облизывает свои ровно через секунду. Его движения местами такие откровенные… Неужели он думает об этом же? По телу Феликса разливается жар предвкушения. Наконец, танец заканчивается под оглушительные аплодисменты публики, довольной, что их ожидания не то что оправдались, а весьма успешно окупились с лихвой. Запыхавшиеся парни, кланяясь публике, возвращаются на свои места и тянутся за салфетками, чтобы промокнуть влажные от испарины лица. — Ты выбрал её намеренно, чтобы я не удержался и пошёл танцевать с тобой? — шепчет Феликс Хёнджину на ушко. — Знаешь, это слишком сильно распаляет меня. Я имею ввиду, танцы с тобой… — он едва заметно краснеет. — Не то чтобы, — отвечает ему запыхавшийся возлюбленный. — Но скажи спасибо, что я не выбрал «Call me baby» или «Silent cry»… — он говорит это так же шёпотом, который выходит горячим из-за сбитого дыхания. Феликс сглатывает, представляя, какой эффект на него произвела бы другая хореография. Ведущий хлопает, оставшись и сам под впечатлением от внезапного незапланированного по сценарию танцевального номера: — Браво, ребята, браво! Это было невероятно! По вам и не скажешь, что вы готовились! Аякс, не хочешь дать комментарий по этому поводу? — он подходит к Джисону, что сидел с вытянутым от удивления лицом, что обратились именно к нему. Чтобы спасти меченого от нападок ведущего, Лино отнимает у того микрофон и отвечает за Хана. — Мы не готовились. Это просто очень забавная история, на самом деле… В нашей дружбе часто присутствуют разнообразные споры, пари и челленджи. Как-то спьяну, мы жребием выбирали, что будем делать все вместе, если не получится провернуть одну штуку… Уже не помню, что это было. Но не суть. Главное, что у нас не получилось, и в итоге Ликси уговорил нас на совместный танец. Мы учили эту хореографию чисто из принципа. Мы должны были, вообще-то, делать что-то другое, но танец оказался более выполнимой задачей. — Ну что ж, очередное спасибо Энджелу за своё сногсшибательное обаяние, что сподвигло вас к подобному действию. И спасибо всем вам, а Хёнджину в особенности, — ведущий кивает Хвану, который кивает ему в ответ. — За то, что порадовали нас таким замечательным номером. А теперь, я думаю, пришло время для небольшой передышки и чего-то совершенно иного. Вы любите кино? — он обращается к гостям с риторическим вопросом. — Потому что у нас тут есть небольшая документалка по мотивам отношений ваших замечательных друзей, снятая и смонтированная их близкими. Кто-то из присутствующих был её непосредственным участником, а кто-то и вовсе не знал, что их снимают в некоторые моменты. Усаживайтесь поудобнее и внимание на экран. Надеюсь, вам понравится, — откланивается ведущий и скрывается из виду, когда на огромном белом экране на сцене начинают мелькать самые первые кадры. Фильм представлял из себя некий сборник моментов из личной жизни Энджела и Кайдена, снятых их ближайшим кругом друзей, а также их комментариев по этому поводу. Все замолкают, поворачиваясь к сцене в ожидании чего-то очень занимательного. Почти сразу же, после непродолжительных титров, на экране появляется небольшая комната для интервью, в которой сидит лыбящийся Сынмин. — Что любит Хёнджин? Тут всё просто: Хёнджин любит Феликса, — Сынмин с экрана улыбается во весь рот, как будто растрепал всему свету секрет, который обещал хранить, но очень хотел проболтаться. Его фраза сменяется небольшой видеовставкой: Хёнджин и Феликс обнимаются, стоя в бассейне, после чего Хван что-то шепчет ему на ушко, и Феликс заливисто хохочет, переплетая с ним свои пальцы. Потом такая же ситуация, когда они сидят на диване в логове на вечере фильмов и Хёнджин гладит его по голому колену в коротких шортах, даже не замечая этого — они слишком увлечены просмотром фильма. Момент, когда они готовят что-то на кухне вместе с Сынмином, старающимся не мешать им, но в то же время помогать. Следующим на экране появляется Чан. — Любовь между этими двумя? Мне кажется, или я первый это заметил? — он скрещивает руки и задумчиво уставляется куда-то в сторону. Раздаётся голос Лино за кадром: «ну да, ну да, первый». — Они жить друг без друга не могут. Следующая видеовставка: Айен снимает какое-то милое видео вместе с Феликсом в пентхаусе Кайдена. Брюнет с озадаченным лицом появляется в кадре. — Что снимаете? — недоумевающе вопрошает он. — Видео в мою инсту. Феликс накручивает мне подписчиков своим милым личиком, — в этот момент парни делают что-то забавное и милое, что не нравится Хвану. Он подходит ближе и бесцеремонно перекидывает своего соулмейта через плечо, бросая напоследок: «Это моё, нечего пялиться», и уносит его, хохочущего и бьющего его кулачками по спине, в гостиную. Чонин смеётся в камеру, завершая запись. В комнате для интервью появляется Минхо: — Вы сможете, если что, это вырезать? Я их обожаю. Все их взаимодействия просто… — он жестикулирует, показывая огонь. За кадром раздаётся два невнятных голоса. Надпись на экране в виде субтитров *Сынбины одобряют*, — публика смеётся. Лино по эту сторону экрана же устало проводит рукой по лицу со словами «ну я же просил», потому что Феликс мгновенно нападает на него с обнимашками и даже порывисто целует в щёку. — Мой лучший друг женится, я так растроган, — едва сдерживая слезы, но при этом по беличьи улыбаясь в камеру признаётся Аякс. Он стукает кулаком по сердцу и заглядывает за плечо оператора. — Дружище, я тебя люблю, ты знаешь? Голос Хёнджина за кадром: «Знаю-знаю, зае…». *запикано цензурой* Вся стая смеётся. Хан на экране не унимается: — Бро, братишка, ты лучший! Феликс, ты тоже лучший! Возможно даже лучше Кайдена местами. Снова голос Хёнджина за кадром: «Хэй!». — Амиго, ты берёшь его в мужья, и он идёт на это добровольно — просто смирись с тем, что он реально лучше тебя! Голос Минхо: «Поддерживаю!». И снова смех. Далее идёт видео, снятое самим Феликсом в день рождения Хвана. Он устанавливает камеру напротив кровати на ближайшей возвышенности, предположительно стуле или тумбочке, а сам отходит и появляется в кадре, где на кровати лежит спящий Хёнджин. — Малыш, просыпайся. Открой глаза-а-а! — Феликс говорит тихо и так ласково, что у всех щемит сердце. Сонный брюнет трёт глаза и непонимающе уставляется в лицо своего соулмейта. — Я умер и попал в рай? — Нет, — улыбается Феликс, седлая его поверх одеяла. Он такой милый и домашний в клетчатых штанах и розовом свитшоте. — Тогда почему передо мной ангел? — Хёнджин высовывает руки из-под одеяла, и тянется к Ликсу, чтобы переплести его пальцы со своими и повалить на себя. Парень заливисто хохочет. — С днём рождения, пикапер! Я испёк тебе тортик, он ждёт тебя на кухне. — Шоколадный? — с детским восторгом заглядывает в глаза соулмейту брюнет. С ним он полюбил десерты так сильно, что уже жить без них не мог. Помнится, когда-то он недолюбливал сладкое? — Шоколадный, — хитро щурится блондин. — От тебя пахнет шоколадом. Я уже говорил тебе, что ты лучший подарок от жизни? — он тянется рукой, заправляя выбившуюся из общей копны прядь за его ухо. — Говорил. Боюсь, тебе надоест говорить это постоянно. — Никогда не надоест! — утягивает Хван парня на себя и нежно целует. Следующим в кадре появляется Чанбин. На его лице слегка неловкая ошарашенная улыбочка. — Они очень громкие! Я вообще-то, вероятнее всего, самый громкий в стае, но они… Далее снова идёт видеозапись с фронтальной камеры Чонина. Телефон в этот раз установлен на столе. Он вместе с Аяксом режется в карты прямо на кухонном островке в доме Кайдена, пока вышеупомянутая парочка маячит вне кадра на заднем плане. — Твою мать! — рычит Феликс. Парни, не отвлекаясь от игры, начинают улыбаться, зная, что если Феликса понесло, то его уже не остановить. — Ангелок, что случилось? — слышится голос Хвана. — Я опять всё *цензура* запорол! *Цензура*, *цензура*! — он громко ругается, сдабривая свою речь отборным матом. — Ну что такое? — ласково пытается утихомирить его брюнет. — Отвлёкся? — Да! На тебя, между прочим! Уйди *цензура* из кухни, я рядом с тобой, *цензура*, сосредоточиться не могу! Айен с Ханом уже в открытую ржут, за что Энджел в не самой ангельской манере на повышенных тонах обещает оставить их без десерта. Новая запись сменяет предыдущую: Хёнджин с Феликсом в доме Хана и Минхо. Видео снимает последний, который по случайности перепутал фото и видео режимы, начав снимать, вместо того, чтобы сделать селфи. Тогда он просто цокает сам от себя и поправляет свои фиолетовые волосы. Хёнликсы снова маячат на заднем плане вне кадра, судя по всему где-то в соседней комнате. — Я убью эту *цензура*! Как он меня *цензура*, боже, *цензура*! — громко ругается Хван на чём свет стоит. Лино приподнимает бровь, прислушиваясь к разговору. До этого Хёнджину звонил кто-то из деловых партнеров, о котором тот весьма нелестно отзывался. — На нём свет клином не сошелся, малыш, расслабься, — Феликс успокаивает своего парня, погружая того на глубину своего голоса. — Я его уничтожу, *цензура*! Не могу я расслабиться! Я!… — Хван всё ещё рвёт и мечет, но уже значительно спокойнее. Феликс понижает голос до шёпота, в котором не разобрать слов, лишь заигрывающий тон, следом за которым Минхо меняется в лице, вскидывая брови, от очень выразительного громкого стона. — Эй, а ну имейте совесть! Чанбин снова появляется в кадре, хохочущий и поглядывающий за плечо оператора: — Я имею ввиду реально громкие! Во всех смыслах, если вы понимаете, о чём я! — он играет бровями, смотря в камеру. Голос Феликса за кадром: «Не пали контору!». Голос Айена за кадром: «Вы сами себя спалили уже везде, где только можно!». Последнее видео — это нарезка из смешных и милых моментов, где Феликс кусает Хёнджина за руку, нарядившись вампирами на Хэллоуин; Хёнджин успокаивает его, глубоко чем-то расстроенного; они много и часто обнимаются, особенно со спины. Большинство таких видео было из-под руки младших девочек, что снимали в логове блоги и тиктоки, бесконечно паля эти влюблённые взгляды друг на друга, нежные прикосновения и прочие чувственные взаимодействия с подписью на экране «мы уже поняли». Завершает всю эту короткую эпопею то самое видео, снятое друзьями с дрона, где Хёнджин делает Феликсу предложение. Публика находит его самым трогательным и романтическим. Гости вытирают слёзы умиления салфетками, а Минхо, накидавшись алкоголем, откровенно плачет на плече своего лучшего друга, при этом умудряясь обнимать обоих парней, совершенно не реагируя на попытки суетящегося вокруг Хана его успокоить. Пользуясь тронутым состоянием стаи и большим количеством алкоголя в их крови, ведущий будто нарочно объявляет «парад пожеланий», который делает обстановку ещё более сырой. Микрофон переходит из рук в руки, и вся большая волчья семья желает своим близким быть бесконечно окрылёнными друг другом, дорожить своей уникальной связью, любить и лелеять друг друга, а также трепетно делиться своими чувствами с окружающими, чтобы множить количество добра и света в этом тёмном мире, потому что они действительно на это способны. После всего вышеперечисленного Бан Чан собирается с духом и выпрашивает микрофон у ведущего, собираясь сообщить всем кое-что очень-очень важное. — Для начала, хочу ещё раз поздравить наших замечательных парней с их праздником! Я искренне чувствую практически отеческую гордость за то, что сплавил нашего солнечного Энджела кому надо — именно в те руки, в которых ему посчастливилось оказаться. Ребята, я уже всё сказал вам ранее, даже станцевал и спел об этом, — он усмехается и вмиг становится более серьёзным, бросая украдкой взгляд на Лили, что сидит за соседним столиком и держит наготове сумочку, понимая намёк Волка без слов. — Но сейчас я хочу наглым образом воспользоваться вашим праздником, чтобы перед всей стаей, больше ни от кого не утаивая, озвучить свои мысли и чувства… — он переводит взгляд, полный нежной любви на Айена, у которого сердце от этого взгляда грозит пробить грудную клетку и воздух в лёгких становится непригоден для дыхания. — Лисёнок… Феликс, Хёнджин, Хан и Минхо одновременно подаются вперёд над столом, будто это позволит им видеть происходящее лучше, и только-только начинают понимать, к чему вожак подводит. На площадке слышится только лёгкое перешептывание, шелестящее то тут, то там, а на фоне едва заметно играет музыка, что создаёт благоприятный фон для такого важного шага, на который он решался вот уже как несколько месяцев. Чан никогда в жизни так не волновался. Вся эта розовая атмосфера, эти трогательные пожелания, эти нежные чувства просто выбили почву из-под его ног, заставив почувствовать себя более мягким, участливым и расслабленным — непривычно беспечным, потерявшим бдительность. Это в свою очередь обезоруживает. Привычное ощущение, когда он держит всё под своим строгим и чётким контролем, покинуло его ещё на подъезде в это место. И вот теперь, он протягивает руку за спину, подавая сигнал Лили и раскрывая ладонь, в которую девушка вкладывает тот самый маленький бархатистый футляр, опускается на одно колено, как самый настоящий принц из сказок и вообще мужчина мечты, и с непередаваемой любовью во взгляде обращается к своему соулмейту: — Йени, ты знаешь, что я люблю тебя. Люблю так сильно, что готов заявить об этом всему свету. Я бесконечно счастлив, что на моей метке именно ты, потому что я любил тебя ещё задолго до всего этого, я чувствовал к тебе эту непреодолимую тягу, чувствовал, что это неспроста. И теперь, зная, как всё может быть, — он оглядывает площадку и задерживает теплый мимолетный взгляд на Хёнликсах, — Я хочу так же, с тобой. Давай тоже навсегда вместе? — произносит он, выуживая из-за спины заботливо раскрытую Лили коробочку с аккуратным колечком из белого золота. Всего секунду медля с ответом, ошарашенный таким внезапным предложением, Айен заставляет всю стаю внутренне напрячься в предвкушении и затаив дыхание ожидать его ответа. — Д… да… Да! — отвечает Чонин, кидаясь в крепкие объятия своего любимого, светящегося аурой чистейшего счастья. Кольцо из футляра оказывается на его пальце в мгновение ока, чтобы следом этой же рукой он обхватил Чана и прижался к нему так сильно, целуя, что буквально не опрокинул, заставив пошатнуться и сделать шаг назад с висящим на себе соулмейтом. Стая рукоплещет признанию и предложению, что так гармонично вписалось в тон вечера, вскидывая головы вверх и издавая традиционный волчий вой — так они показывают своё всецелое одобрение и принятие. Все знали, что Чана не хватит надолго, это был лишь вопрос времени, особенно после того, как они начали вкладывать средства и силы в постройку своего собственного отдельного гнездышка. Минхо рукоплещет в аплодисментах вместе со всеми, смаргивая слезы радости за младшего, а Хан пристально разглядывает его реакцию, потому что и сам готовится озвучить нечто подобное, разве что не сегодня. Он знает, что Минхо ещё совсем немного побесится, построит из себя недотрогу, но потом сам же будет перерывать все тумбочки, выдвижные ящики и шкафы на предмет подобных заранее подготовленных презентов. Если, конечно, ещё не начал, потому что Хан знал его как свои пять пальцев и считывал все его состояния даже раньше, чем он сам успевал их осознать.

♡ ♢ ♤ ♧

Ведущий, что до сих пор хлопал вместе со всеми, терпеливо ждал, пока все присутствующие на банкете соулмейты поперецелуются по такому трогательному случаю, чтобы объявить наконец о втором выступлении Ateez и начале танцев. Вечер начинает догорать за горизонтом, а на банкетной площадке плавно зажигаются яркие огни гирлянд, развешанных повсюду, заставляя загородную резиденцию ярко сиять. Любовь цветёт в душах, любовь витает в воздухе, а потому, следующая их песня именно о ней — нежной и чистой. «Я влюблён Я влюблён» Большинство гостей вышло на площадку парочками — уже сформированными или ещё нет, одинокими, что составляли друг другу компанию, или теми, кто обрёл свою половинку недавно. Песня, как нельзя кстати, была именно о соулмейтах, о том, как можно не узнать своего меченого, встретившись лицом к лицу, о тех невыразимых чувствах, если между вами уже есть крепкая связь, о которой вы ещё не подозреваете. Чан и Чонин не по наслышке знали, что это значит, пройдя самый долгий путь, чтобы обрести друг друга. «Когда мы впервые встретились взглядами Всё внутри меня замерло А по телу прошла лёгкая дрожь Впервые в жизни меня охватило чувство Что я стал тем, кто я есть Мне кажется, что это сон Я никогда не видел ничего подобного Но всё кажется таким реальным И я не хочу просыпаться» Минхо прижимает к себе Джисона, под строчки из песни вспоминая их самую первую ночь — когда всё завертелось. Как он мог так глупо игнорировать намёки судьбы? Сейчас он смотрел на Хана взглядом, полным любви и обожания, и не мог представить, какой была бы его жизнь, не встреть он своего ненаглядного бельчонка — милого, заботливого, чудесного во всех смыслах, местами властного, местами послушного. Одним словом, такого, какого ему всегда было надо. И где его черти носили столько лет, прежде чем они встретились? «Я неустанно рисую И в конце всё обретает чёткие очертания Теперь я мечтаю, что встречу тебя вновь Я не могу вернуться назад Мы не узнали друг друга при встрече Но с тех пор я неудержимо желаю тебя ещё сильнее» Хёнджин скользит рукой по спине Феликса и нежно целует в скулу, всё ближе подбираясь к шее. Возлюбленный прикрывает глаза, утопая в этом безграничном ощущении. Он так отчаянно любит, что ему кажется, что вся песня целиком и полностью написана про них и для них, являясь полнейшей историей их чувств от момента их зарождения до большого взрыва, с которым они раскрылись полностью, явив себя всему миру. «Я будто вижу сон во сне И теряюсь в поисках тебя Ты моя мечта, в которой я живу От этого наваждения не хочется избавляться» Иногда их реальность и правда кажется одним очень реалистичным сладким сном, где уготованный тебе человек однажды просто появляется в твоей жизни, распознаешь ли ты такой судьбоносный знак или же нет. Удивительный мир со своими удивительными законами. Каждая метка уникальна, как и каждая связь. Кажется, если прищуриться и позволить себе смотреть сердцем, а не глазами, то можно будет даже на мгновение увидеть красные ниточки судьбы, связывающие некоторых из людей. У кого-то они совсем тоненькие, а у самых счастливейших из них и вовсе бесконечно широкие. Если взглянуть на самую главную парочку в середине танцпола, что сейчас сеет вокруг себя любовь, мгновенно восходящую и дающую плоды счастья, то кажется, что вместо нити судьбы, жизнь решила завернуть их в огромное красное одеяло. И сложно назвать хоть одного человека из присутствующих сегодня здесь, кто не согласился бы с этим. «Я влюблён Я мечтаю во сне, каждую ночь Я влюблён Я мечтаю во сне, каждую ночь» Песня заканчивается, затухая последними строчками по танцплощадке, и исполнителей осыпают самыми щедрыми овациями, отдельно благодаря за такой подходящий репертуар для сопровождения вечера и Хёнджина, и лидера группы — Хонджуна. Ведущий снова занимается рассадкой гостей и обращается ко всем, выйдя на середину. — Я знаю, я обещал вам танцы, но усадил по местам снова. Однако, я ведь не говорил, что танцевать будете вы, — публика пьяно хихикает. Хэвон поглядывает на своих младших с укоризной, потому что они успели налакаться втихушку, пока никто не видел. Она переглядывается со столом парней, откуда Гониль посылает ей сочувственный взгляд. Все его подопечные хотя бы уже порог совершеннолетия переступили… — Последний весьма горячий номер, и я отпущу вас в вольное плавание в мир хмельного веселья. Дорогие друзья, представляю вашему вниманию дуэт, который, насколько мне известно, в вашей стае именуют «Реджи». Девушки, — мужчина приглашает из-за стола Йеджи и Рюджин, держащихся за руки и машущих руками остальным, пока выходят на сцену, чтобы показать совместный танцевальный номер. — Невероятные танцовщицы небезызвестного ночного клуба «Домино»! Даже я бывал у вас там несколько раз, и, должен признаться, проникся атмосферой. Так и хочется пожелать всем «Лунной ночи», хотя она ещё не наступила. С этими словами ведущий удаляется, а свет намеренно приглушают. Девочки сидят на сцене в исходной позиции, чтобы начать двигаться под музыку. Как только начинает звучать нужный трек, Реджи с первых же секунд демонстрируют свою непередаваемую словами химию под светодиодные всполохи сменяющих друг друга цветов. В этом танце лисичка Йеджи и волчица Рюджин показывают всю свою страстную натуру, игриво скалясь публике и обнажая зубки. Нет никаких сомнений, что они обе принадлежат «Волчьей стае», даже больше — прямо сейчас они её лицо, демонстрирующее единение и силу. В паре друг с другом они показывают окружающим, что с ними шутки плохи, особенно, если они надвигаются на недругов, крепко держась за руки. Метки на их запястьях, такие же симметричные, как у Хёнликсов, горят вместе с ними в танце, и кажется, будто это можно прочувствовать даже сидя за самым дальним столиком. Их движения чёткие, резкие, выверенные, не позволяющие им отдалиться на большие расстояния. Танцем они будто говорят всем: «Мы вместе, мы неприкасаемы и опасны», и это именно то, какими их видят все со стороны. Друг с другом Реджи могут быть бесконечно мягкими и милыми, но стоит хоть кому-либо не так посмотреть на одну из них, как вторая тут же будет готова рвать за неё глотки голыми руками. Многим присутствующим всё это знакомо не понаслышке. Все соулмейты в той или иной степени ревнивцы и собственники, но лишь по одной причине — за близкого человека они готовы убить. Девочкам вдвоём пришлось пройти не меньше испытаний, чем остальным, они знают, какой жестокой может быть судьба и сама жизнь, поэтому и держатся друг за друга возможно даже сильнее, чем кто-либо из присутствующих. Они не слабый пол — они королевы друг для друга и друг для друга же свирепые защитницы. Стая любит Реджи, посылая в их сторону лучи бесконечного обожания и неотрывно наблюдая. Даже когда танец заканчивается, от них невозможно отвести взгляд, только восторженно хлопать вместе со всеми. За сегодня было уже продемонстрировано столько различных видов любви и связи между мечеными, что будь на свадьбе какой-нибудь грамотный ученый, специализирующийся на метках, ему явно было бы что записать. Ведущий наконец пускает вечер на самотёк, теперь уже разрешая всем потанцевать. Заводные треки сменяют друг друга, ди-джей принимает заявки, пока все всё больше напиваются, раскрепощаются и слетают с катушек. Хэвон делает перед вожаком вид, что всё в порядке, но на деле лишь меняет спрятанную под столом бутылку чего-то, что незаметно разливали её младшие, пока она отворачивалась, на что-то градусом пониже. Лили лишь одобрительно сжимает в этот момент её плечо с загадочной улыбочкой. Гониль на правах лидера следит, чтобы его компания не слишком ушла в разнос, однако встречается с насмешливым взглядом Черён, которая уже не раз наблюдала за тем, как мальчикам срывает тормоза. Когда они начнут устраивать повсюду хаос и в шутку или на спор целоваться друг с другом — вопрос времени. Тем временем, Феликс и Хёнджин наблюдают за друзьями со своего столика, упуская из виду Минхо. Хану стоит отойти всего на пять минут, чтобы его надравшийся в сопли вместе с телохранителями Кайдена соулмейт решил уйти в отрыв. Алкоголь в крови достигает определённой точки, усыпляя Ли Минхо, и давая свободу Лино — его безудержному альтер-эго. Хёнликсы смеются до коликов в животе, когда Хан возвращается из уборной, заставая с непередаваемым выражением лица, как посреди танцплощадки Минхо зажигает с Су, Хо и Чонгом под трек «Jay Park — Mommae». Все четверо пьяны до крайности и отплясывают на потеху публике, взрывающуюся хохотом. — О, Боже… — проводит по лицу рукой Хан, когда его меченый отвешивает сочные шлепки по задницам телохранителей Кайдена, увлекшись танцами. Хёнджин, кажется, ещё никогда в своей жизни так не ржал. Феликс же просто лежит на столе, изредка поднимая голову и заливаясь новой порцией смеха. Остальные из стаи тоже не теряют времени зря — большинство из них торопится заснять такую убийственно сумасшедшую картину. Чанбин плюёт на всё и под ошарашенным взглядом Сынмина убегает на площадку, чтобы успеть присоединиться к танцу до конца трека. Ким обменивается с Ханом взглядами, полными молчаливого взаимопонимания, чтобы ровно через секунду рассмеяться с ситуации вместе. Минхо почему-то решает, что он тут главный рулевой у корабля под названием «Веселье», поэтому дальше в репертуаре вечера с его подачи начинают друг за другом играть всевозможные треки Psy, включая небезызвестный мемный Gangnam style и Gentleman, а также Big bang — Fantastic baby, в котором под строчки «Boom shakalaka» плющит уже всех без исключения, даже Хёнликсов, которых Минхо вытащил ещё раньше, как бы они не сопротивлялись. Всё это пьяное непотребство сопровождалось беспрерывными съёмками самыми трезвыми членами стаи, сотрясающимися от хохота каждый раз всё сильнее. Минхо ещё обязательно протрезвеет завтра и будет задавать вопросы, потому что ничего не помнит. Каким же будет его удивление, когда ему покажут съёмки с разных ракурсов… Наконец, вечер плавно движется к своему завершению, когда хмельные и раскрасневшиеся от пьяных танцев гости решают отдохнуть и сделать приятный перерыв. Наступает момент, которого многие очень ждали — ту самую цветочную композицию с нежно-розовыми розами, стоящую на главном столе, Феликс и Хёнджин обхватывают двумя руками, чтобы по дурацкой свадебной традиции передать эстафету кому-либо следующему в очереди на «долго и счастливо». Чонин со всем рвением подбегает куда-то на край толпы, просчитывая возможную траекторию полёта, чтобы оказаться на самом выгодном месте, но вдруг врезается в своего брата, изумленно хлопая глазами. Минхо гордо занимает место рядом с ним, улыбаясь младшему с вызовом и вступая в молчаливую конфронтацию в ожидании, пока молодожёны заставят всех визжать. Стоя спиной к толпе желающих урвать такую возможность, которых оказалось на порядок больше, чем все рассчитывали, блондины подбрасывают букет вверх и назад — он летит будто в замедленном действии, под пристальными взглядами, множество пальцев касаются его краев, но никто не может его ухватить, пока… …Пока Минхо не бросается на него, как рысь на добычу, подпрыгивая выше всех, хватая своими цепкими лапами и прижимая к себе, а затем и вовсе победно вознося в воздух под оживленный визг восторженных девочек. Джисон давится воздухом, когда его меченый с горделивой кошачьей улыбкой помахивает ему только что пойманным символом того, что он готов идти в их отношениях дальше, туда где уже находятся их лучшие друзья и шлют всем лучи любви. Чонин самую малость расстроен, он возвращается к Чану, с улыбкой следящему за происходящим, но тот лишь берёт его руку в свою, поглаживая блестящее колечко на его пальце, а затем целует и успокаивает тем, что они и без такой символики обогнали Минсонов. Йени кивает ему и набрасывается с поцелуями, удовлетворённый ответом. — Ты поймал его, — выразительно рассматривает Джисон флористический трофей, доставшийся соулмейту. — Букет. — Да, поймал, — Минхо любовно разглядывает цветы в своих руках всё ещё слегка мутным взглядом. — И ты знаешь, какая у него символика, верно? — шатен хочет, чтобы до его меченого дошло, и он решился озвучить это вслух. — Верно, — вдыхает тот аромат роз — божественный, очень приятный. — Значит ли это, что ты… Вернее, что мы… — он мнётся, но Минхо останавливает его на полуслове, затыкая рот поцелуем. — Это значит, что я люблю тебя, Хани, и не упустил лишней возможности заявить об этом во всеуслышание на этом празднике жизни. Не думай пока об этом, — Ли кокетничает со всей ему присущей манерой. Джисон не знает, но Минхо очень ценит все его сюрпризы и самые первые попытки подступиться. Поэтому и кольцо купил первым. Но предложение будет делать строго наедине, вдали от посторонних глаз… Он уже всё продумал и тщательно взвесил. От Феликса всегда невольно заражаешься эмоциями, вот и он зарядился и был полон решимости — он сделает это раньше бельчонка, что будет ждать подходящего момента, чем и ошарашит его. Он уже представлял, как Хани тронет такой внезапный сюрприз, а пока что — пусть просто наслаждается вечером и праздником. Третье и последнее выступление музыкантов на сегодня знаменует красивое и бесконечно радостное окончание такого невероятно чудесного дня с самой яркой песней, в первых строчках которой растворяется и догорает такой счастливый день. «Если бы выпала возможность сохранить лишь одно воспоминание Какой момент тебе хотелось бы запомнить? Если бы такая возможность выпала мне Я бы сохранил этот момент Чего желаешь, моё сокровище? Взгляни Я надеюсь, этот пейзаж достаточно красивый Шепни мне, чего ты хочешь Ради тебя я готов срывать с неба звёзды И отвезти тебя туда, где мечтаешь побывать» Все подходят к сцене, чтобы насытиться досыта атмосферой подходящего к завершению праздника, как и Феликс с Хёнджином. Феликс хочет подойти ближе, но возлюбленный не пускает его, оставляя их позади всех. На все немые вопросы он лишь хитро улыбается, целуя в скулы и поворачивая его голову обратно к музыкантам. «Я приближаюсь к тебе, взгляни на моё сердце Может быть, оно цвета пурпурной ночи С песней ласковых волн Как рождественское чудо в разгар августа В скором времени Мы с тобой устроим бесконечный праздник Даже тьма спит сегодняшней ночью Давай поднимем вечное солнце Давай же, сделай громче, а затем ещё громче» Минхо утаскивает Хана куда-то в середину толпы и целует прямо на глазах у всей стаи. Трепетно и нежно, несмотря на то, что пьян до чёртиков. Всё вокруг вращается и сверкает, светится слишком часто и ярко, но его не волнует ничего за пределами взгляда, ласкающего любимого Аякса. Йени же самозабвенно целуется с Чаном где-то поодаль, пока Черён и Юна под осуждающим взглядом Лии соревнуются, у кого их них фотка этих двух выйдет лучше и выразительнее. Где-то совсем близко Гониль точно так же наблюдает за своими парнями, пристально вглядываясь в них поочередно и наслаждаясь тем, как они бесятся, подпевают, танцуют и смеются. Совсем скоро он вызовет всех на разговор, потому что они вообще-то достаточно долгое время дружат, доверяют друг другу, но видимо недостаточно, раз не хотят рассказать своему старшему о том, что они меченые. Стоит только бросить взгляд на то, как они взаимодействуют, и сразу всё становится предельно ясно. «Не могу прекратить эти чувства Что возникли в момент, когда я узрел ослепительный блеск О, ты знаешь, о чём я Не прекращай верить Я хочу помнить это дольше целой вечности Мы сверкаем как вечное сияние О, так ярко Мы сверкаем как вечное сияние Мы сверкаем как вечное сияние» Залпы праздничного салюта раздаются прямо за сценой и яркие цветные снаряды, разрывающиеся в небе сверкающими всполохами, озаряют небо над банкетной площадкой. Все гости поднимают головы вверх, наслаждаясь внезапным и красивейшим фейерверком, а Хёнджин вдруг берёт Феликса за руку и шепчет на ухо: — Салют для них, а для нас кое-что другое, ангелок. Как насчет сбежать? — в его глазах Феликс видит озорные искорки и улыбается так ярко, как только умеет. — У меня, в общем-то, на сегодня никаких планов, — хихикает он. — Тогда я наглым образом похищаю тебя у всех, — Хёнджин приближается и целует — порывисто и с чувством, а затем отстраняется, и они бегут прочь, пока все слишком увлечены шоу, не прощаясь. Выбегая на парковку, Хёнджин ищет глазами что-то среди машин. Феликс сначала думал, что он ищет его личную черную «Порше» или так горячо любимый Феликсом красный кабриолет, за рулем которого сегодня была Рюджин, но ошибается, потому что Хван ведет их к ослепительно шикарному байку, что был скрыт вдали от посторонних глаз под огромным тентом. Вздох восхищения слетает с губ Феликса при взгляде на него. — Какой охуенный! — басит Феликс, оглядывая мотоцикл. — Я? — самодовольно усмехается Хван. — Да-да, утешай себя этим, — смеётся Феликс, похлопывая его по плечу и хохоча, а затем снова осматривает средство передвижения. — Мы что, поедем куда-то на нём? Вот прямо на нём? — Да, ангелок, на нём. — Кайден да без личного водителя? — поддевает Феликс мужа, целуя в щеку. — Вау. — Сегодня я твой личный водитель, любовь моя, — протягивает Хёнджин Феликсу шлем и помогает надеть на голову. — Я в нём выгляжу по-идиотски, — хихикает он. — А я что, лучше? — Хван подхватывает. — Ты всегда прекрасен — конечно лучше! — Не говори ерунды, это ты у меня всегда прекрасен. И вообще — они созданы не для красоты, а для безопасности, — назидательно зачитывает вслух нотации Хёнджин, надевая шлем на себя и седлая байк. — Ну что, куда прикажете, господин Энджел? — К звёздам, господин Кайден! — Ну сегодня я точно вознесу тебя до звёзд, моё сокровище, — шепчет Хёнджин, упиваясь предвкушением. — Ты что-то сказал, малыш? — спрашивает Феликс, не расслышав. — Я говорю, что нам пора сматываться, пока нас не кинулись искать с целью задержать и споить совсем уж до беспамятства. — Тогда чего же мы ждём? Вперёд!