Энджел и Кайден: Вечное сияние

Едва солнце показывается над горизонтом, птицы наперебой начинают щебетать, возвещая о наступлении нового дня. Этот день определённо будет особенным для всех — не только для виновников события, но и для их ближайших друзей, что не меньше двух возлюбленных соулмейтов ожидают приближающегося торжества. К логову подъезжает один из автомобилей Кайдена с личным водителем, доставляющим прямиком из аэропорта важную гостью. Амада Джинн грациозно выпархивает из машины, благодаря водителя за приоткрытую для неё дверь, и аккуратным жестом поправляет россыпь своих платиновых волос с одной розовой прядью. Конечно же, она была готова — как только Кайден написал ей о цвете дресс-кода, Джинн загорелась десятками идей, наперебой предлагая их Хвану. Хёнджин встретил такой энтузиазм с распростёртыми объятиями. И вот теперь она здесь. Первый сюрприз Феликса на сегодня — Амада Джинн, собственной персоной. Альберта и Юпитер остались в пентхаусе с Кайденом и Аяксом, а её остальная команда должна приехать чуть позже — это её шанс ошарашить полюбившегося ей солнечного ангела своим внезапным и тихим появлением, а также познакомиться поближе с большой и дружной волчьей семьёй, о которой Кайден наперебой рассказывал в её прошлый визит к ним в гости. Феликс лежал в постели, проснувшись без будильника, установленного и без того на самое рассветное время, взволнованный донельзя. За дверями его спальни уже носились сонные и взвинченные члены стаи, стараясь это делать настолько тихо, насколько только можно, и это у них, конечно же, выходило из рук вон плохо. Что именно они там делают, Феликс предпочитал пока не думать. Он чертовски волновался, совершенно не зная, чего ожидать от такого дня. Хоть воображение и рисовало ему бесчисленные варианты сценариев, по которому он будет проходить, и казалось, что он все их уже выучил наизусть, это не слишком утешало, потому что сердце всё равно стучало чаще, чем нужно, и рвалось на волю, тянуло к тому единственному, чьей руки хотелось наконец коснуться после этой долгой разлуки. Он банально соскучился. Было даже не столь важно, что сегодня они наконец станут законными супругами — эта мысль мозгу казалась какой-то совсем нереальной, несмотря на всю подготовку и на то, что его ждёт сегодня, и на тихие разговоры за стенами этой спальни… Просто хотелось наконец увидеть его, узнать, что он приготовил, что задумал, почему не дал проявить инициативу — о, Феликс собирался это обязательно исправить при первой же возможности, быть может, в первую брачную ночь?… Щеки мгновенно покрылись румянцем, а метку обдало жаром, так что Феликс даже закусил губу от предвкушения — сегодня. Это всё случится сегодня. Блондин коснулся надписи на сердце с именем возлюбленного и ласково провёл по ней пальцами — прикосновение отозвалось ответными ощущениями — Хёнджин знал, чувствовал, и тоже тронул свою в ответ, как бы отвечая: «Я рядом». В подтверждение ощущений, экран телефона Феликса единожды моргнул и засветился уведомлением: «Доброе утро, мой Ангел ♡ Потерпи ещё немного — совсем скоро мы встретимся». Феликсу ужасно хотелось отправить в сообщении свои чувства, но пришлось лишь завалить Хвана кучей смайликов с сердечками. Большего он ответить не успел, ибо в дверь тихонько прокрался Минхо с самым непонятным выражением лица, что Феликс у него видел. Блондин не удержался от усмешки и заговорил шёпотом, когда Лино приложил палец к губам: — Утречка! — он даже не поднимается с постели, лишь поглядывая на друга из-под одеяла, в которое завернулся как дитя малое. Минхо безмолвно опускается на краешек кровати, потрепав Феликса по голове, когда тот, всё же, вылезает из своего импровизированного кокона, а затем вдруг накидывается с крепкими обнимашками. — Эй, ты чего? — Феликс продолжает тихо хихикать куда-то в районе его уха, пуская по телу мурашки — щекотно. — Ты в порядке? Лино наконец отлипает от него и заглядывает в глаза. Его лицо при этом выражает смешанные чувства, среди которых он пытается замаскировать волнение, радость, общий нервоз и абсолютную растроганность. Всё это заставляет его губы непроизвольно дергаться, а глаза часто-часто моргать, как будто он вот-вот заплачет. — Не могу. Не верится, что ты… Что вы… Ощущение такое странное, я так рад, но при этом мне отчего-то тоскливо, я совершенно не знаю, что чувствую, — он шумно тянет воздух носом и тут же угрожает. — Никому ни слова об этом, ясно? Феликс интенсивно кивает. — Я сегодня забочусь о тебе, ограждаю от лишних стрессов и всячески приглядываю. В том числе слежу, чтобы с твоего лица ни на секунду не пропадало это твоё коронное солнечное, бесящее, но такое умилительное выражение. У меня миссия! — он гордо приосанивается, почему-то напоминая кролика из «Тайной жизни домашних животных», вызвав у Феликса смешок в краешек одеяла. — А ещё я с первым сюрпризом, кстати. — О-о-о, каким? — Энджел мгновенно усаживается на кровати со сверкающими глазами. Он кажется другу сейчас таким крохотным и милым, что невольно напрашивался вопрос: «И этот ребенок сегодня вступает в брак? Ему по ментальному возрасту ещё положено кататься на аттракционах в Диснейленде и уплетать сахарную вату за обе щеки». Минхо ненадолго скрывается за дверью, веля Феликсу не двигаться с места, но довольно скоро возвращается обратно, пропуская вслед за собой в комнату… — Джинн! — Феликс вскакивает с места, чтобы напасть на девушку с обнимашками. — Доброе утро, наше солнышко! Я так рада нашей встрече, — Амада отстраняется и берёт блондина за руки, чтобы покрутить вокруг своей оси и рассмотреть, как она любит. — Ты даже в пижаме самое очаровательное существо во всём мире, — она не может наглядеться на своего любимчика. Пусть виделись они редко, но успели установить в крайней степени тёплые отношения. Джинн была одной из тех немногих настоящих друзей Кайдена. Феликс был искренне удивлен её появлением и до чёртиков рад её видеть. — Лино уже доложил мне обо всей готовящейся программе заранее и взял с меня обещание, что я буду хранить молчание обо всем, как и вся стая. Так что расспросить меня не получится, предупреждаю заранее, — её смех похож на перезвон колокольчика. — Но я здесь ради того, чтобы внести свою лепту в такой важный день и немного поколдовать над твоим внешним видом. — Моя персональная фея-крёстная, — Феликс начинает буквально светиться от радости, чуть ли не подпрыгивая и переводя взгляд с Джинн на Минхо и обратно. Лучшего начала дня и представить сложно. — Госпожа Джинн пока подождёт, а тебе пора в душ, после чего всех нас ждёт завтрак и подготовка полным ходом — времени у нас предостаточно, мы всё просчитали с запасом, — Минхо поглядывает на часы на запястье, надетые сегодня специально, чтобы следить за временем — он подошёл к своей сегодняшней роли со всей ответственностью. — О, дорогой, прошу, без формальностей — для вас всех я просто Джинн, ну или Амада, если угодно, — девушка похлопывает ладошкой по руке Минхо, и тот кивает, после чего уводит Феликса заниматься водными процедурами, сопровождая его даже в ванной — по его собственным словам: «Чтобы он ненароком не навернулся и не сломал себе шею». А стесняться нечему — лучшие друзья, всё-таки. Что они там не видели?

♡ ♢ ♤ ♧

Амаду Джинн садят во главе огромного многосекционного стола, установленного в гостиной ради завтрака большей части стаи, что сегодня ночевала в логове и даже кабинете Чана. Шумные разновозрастные волки и волчицы перебрасываются шуточными оскорблениями, носятся по логову, готовят завтрак в шесть рук или просто обхаживают важную гостью, уделяя ей внимание и самый радушный приём. Чан в это время старается утихомирить стаю, от которой в логове трясутся стены и крыша грозит слететь — давно все не собирались под этой самой крышей в таком большом количестве, но Джинн успокаивает его: — Кристофер, твоё логово — это просто что-то с чем-то, честное слово, пускай бегают и развлекаются, — она выдаёт красивую голливудскую улыбку и машет в экран одной из младших девочек, что вместе с тремя подругами снимает свой мини-влог с утра свадьбы, хвастаясь знаменитостью в кадре. Амада Джинн принадлежит известному модному дому Беснар в Париже и является очень узнаваемой дамой даже вне мира моды, а также едва ли не единственной вип-персоной на сегодняшнем торжестве. Помимо того, что все просто заинтригованы её загадочной личностью, вся стая абсолютно без ума от её легкого нрава и искреннего дружелюбия. — Можно просто Крис, госпожа Джинн. То есть просто Джинн, да, — вожак улыбается, чувствуя гордость за то, что такая важная леди так тепло относится к его семейству. На другом конце стола Феликса стараются откормить Минхо с Чонином, потому что ближайший после завтрака приём пищи будет только на фуршете далеко за полдень, после чего ещё предстоит фотосессия и только потом полноценный праздничный банкет. От одной мысли об этом всё нутро блондина покрывается инеем и следом подогревается до температур плавления металла — кусок в глотку не лезет, настолько он взволнован. — Ты должен поесть, это не обсуждается! — Минхо непреклонен. — Съешь хоть пару ложечек, потом жалеть будешь, что не позавтракал! — младший брат вторит ему с не меньшим рвением. — Ты хочешь, чтобы при произнесении клятвы твой желудок исполнил пение китов? — Лино действительно переживает о том, чтобы его лучший друг не остался голодным. — Честно, в меня больше не лезет, я съел большую часть, думаю, справлюсь как-нибудь! — рассеянный солнечный парень смущается при мысли о клятвах и прячет лицо в сгибе локтя. Если бы на нём была любимая домашняя толстовка, он бы обязательно потянул за шнурки, чтобы утопить лицо в капюшоне. Джинн с интересом наблюдает за атмосферой в логове, за взаимодействиями стаи, и чувствует себя также, как и Кайден, впервые посетивший его — он рассказывал про свой первый и второй визиты сюда, как самые яркие из них. — Когда я была маленькой, — обращается она к Чану, но слушают её с интересом абсолютно все, замолкая и открывая рты, — росла в похожей атмосфере. Мы жили на юге Италии, на ферме. Было очень шумно, семья была большой и дружной — все мои лучшие детские воспоминания связаны именно с этой фермой. Мы точно так же с многочисленными братьями и сестрами носились по ней, шумели, раздражали старших и получали от них подзатыльники и строгие выговоры, — она хихикает, предаваясь тёплым воспоминаниям. — И хоть мы не прожили там слишком долго, а впоследствии и вовсе часто меняли место жительства с родителями, именно эту ферму я считала своим родным домом. Вы все и ваше логово, — она оглядывается по сторонам, мечтательно вздыхая, — всё это заставляет меня вернуться к истокам и достать из глубин души лучшие из своих воспоминаний, да ещё и бонусом ко всему связать их с таким особенным днём! — она встаёт из-за стола и подходит к Феликсу, по-матерински поглаживая его по пушистым волосам, тот жмурится от удовольствия и только не урчит. — Я так рада, что смогу стать его частью. — А почему вы мало прожили там и переехали? — решается задать вопрос та самая девочка, что снимала мини-влог. — Всё держалось на дедушке, все семейные дела вёл он, а его четверо сыновей, включая моего отца, были немного бестолковы в его компании. Когда он скончался, они поделили бизнес, но быстро прогорели и разлетелись кто куда. Старший подался в Венгрию, второй по старшинству — мой отец — перевёз нас во Францию, третий улетел в США, а младший осел в Чехии. Мы до сих пор не можем собраться всей семьей, навещая друг друга по большим праздникам раз в пятилетку в неполном составе. Но поддерживаем связь на расстоянии. — Какая-то грустная история… — тянет вторая девочка. — И вовсе не грустная! — улыбается ей Амада. — Сейчас каждый из нас по-своему счастлив, просто жизнь нас немного развела в разные стороны. Это было очень давно, и мы не были связаны так же, как и вы все. Это было в глубоком детстве, а ваша стая сформировалась уже достаточно зрелыми людьми. Я даже немного завидую, — она оглядывает присутствующих и, уличив момент, когда все расправились с едой, смотрит на экран мобильного, сверяя время. — Ну что, солнышко, ты готов сиять сегодня ярче звёзд? — она заглядывает прямиком в искрящиеся глазки блондина. — Сиять-то, может быть, готов, а вот всё остальное волнует меня до дрожи в руках, — неловко улыбается Феликс. — Это мы исправим! — приобнимает его за плечи Лис. — Здесь вся твоя семья, не дрейфь! Мы пройдём через это вместе. Феликс готов расплакаться от радости.

♡ ♢ ♤ ♧

Команда Джинн подъезжает через десять минут после того, как стая покончила с завтраком, ровно к назначенному времени. Феликс было подумал, что и Хёнджин приедет с ними, но Джинн заверила его, что жениха он не увидит до самой церемонии — они встретятся лишь под аркой. — Сейчас с ним и вашим другом Альберта с Юпитером и остальная часть команды. Мы хотим сделать вам обоюдные сюрпризы, чтобы вы оба потеряли дар речи, увидев друг друга. — Амада с озорством подмигивает, а у Феликса пропадает воздух из легких. — Я же тогда не смогу произнести клятву, — он нервно хихикает. — Это всего лишь фигура речи, солнышко, расслабься, — она снова треплет его по волосам. Расслабиться хотелось бы, и Феликс искренне старается изо всех сил, но осознание важности всего, что происходит, слишком бьёт его под дых. Как люди вообще справляются с подобным нервозом накануне собственной свадьбы и непосредственно в её день? Это же одно сплошное безумие — ты долго готовишься, хочешь, чтобы всё прошло безупречно, чтобы никаких помарок и прочих непредвиденных обстоятельств, а в конечном итоге в любой момент всё может пойти не так, и одна эта мысль вызывает в теле волны липкого ужаса. А что, если он запнётся на подходе к арке? Что, если забудет клятву, которую как мантру заучивал каждый день на протяжении месяца? Что, если по какой-нибудь нелепой причине что-либо пойдёт не так? Бесконечные вопросы рождались в светлой голове, заставляя хватать ртом воздух. Минхо даже пришлось провести с ним дыхательную гимнастику, в попытке успокоить. Джинн на пару с Волком и Лисом встречали команду стилистов и готовили логово к превращению в одну сплошную огромную имидж-студию. Туда-сюда сновали ассистенты Амады, заваливая руководительницу вопросами, что куда ставить и за кого приниматься первым делом. Чувствовалась самую малость напряженность, связанная с недостатком персонала. Все члены стаи готовили себя к торжеству сами, стилистам же предстояло работать лишь над Минхо и Феликсом, но также Джинн сыпала всем полезные советы по внешнему виду, раздавая указания своим «трудолюбивым пчёлкам», как она сама назвала своих работников, чтобы помогали всем вокруг. Йеджи, к примеру, увидев у Джинн цветную прядь, попросила выкрасить и её осветлённую прядку на волосах в официальный цвет сегодняшнего дня, в чём её драгоценная Рюджин её поддержала. Прошло совсем немного времени, как логово начало буквально переполняться розовым. — Минхо, ты зря так злостно отвергал установленный дресс-код. Только взгляни — тебе так к лицу! — Джинн обходит Лино по дуге и останавливается за его спиной, вглядываясь в зеркально отражение. — Боком, полубоком, поправь рукава… Потрясающе! — Лино только притворно закатывает глаза, на что Джинн его передразнивает, и они оба прыскают. Она расправляет ткань комбинезона на его плечах аккуратным ненавязчивым жестом. Над Феликсом в этот момент порхают визажисты, сменившие на посту парикмахеров — ему обновили блонд и изменили стрижку, в какой-то степени её укоротив. Блондин даже чувствует лёгкое облечение и непривычный холодок на затылке — приятно иногда расставаться с частью волос, чтобы потом, через какое-то время начать отращивать их снова. Позже он даже подумывал сменить цвет. Быть может, на синий? Или серебристый с сиреневым отливом? А может, и вовсе каштановый? Но, конечно же, не сейчас. И даже не в обозримой перспективе. — Джинн, а что сейчас Альберта и Юпитер делают с Хёнджином? — с закрытыми глазами, на которые сейчас наносили макияж, задаёт вопрос Феликс. Через метку он всё это время чувствовал не только свой нервоз — у его возлюбленного тоже головокружения частые от кислородного голодания и общее недомогание на нервной почве. Он сидит сейчас в тонкой белой майке, под которую без труда просовывает пальцы и гладит метку — ласково, любовно, даже слишком интимно для девочек, которых Чонин выпроводил и запретил мешать работе. В комнате остались лишь они с Минхо, Феликсом и Амадой, не считая пары молчаливых ассистентов. Джинн, замечая манипуляции Феликса, разглядывает его, удобно устроившись на кресле Чана и закинув ногу на ногу — благо, её многослойное платье пудрового оттенка не сковывает движения. Серебристые каблуки переливаются в лучах, отбрасываемых в зеркало многочисленными лампами — она уже сменила наряд и была при полном параде. — Не скажу. Это большой секрет, — заговорщицки шепчет она, а затем снова переходит на нормальный тон, меняя тему. — Ты прямо сейчас чувствуешь его, да? — Феликс молча кивает и тут же извиняется перед визажистами. Минхо делает на свой телефон хороший кадр заключительных штрихов макияжа и уже уложенных волос лучшего друга, затем советуется с младшим братом о том, какой фильтр лучше всего будет смотреться на фото, расположившись на кровати плечом к плечу. — Он тоже там сам не свой, хотя корчит из себя, — его тянет улыбнуться, но в этот самый момент визажисты просят поменьше дергать лицом. — Ваша связь кажется мне самой необыкновенной в мире. Я много людей повидала — разные слои общества, уровень достатка, новая аристократия и нищета, бизнесмены и честные люди… Ни у кого подобного не встречала. О такой связи рассказывают в старших классах, а потом мечтают её обрести, но лишь единицам так везёт, — она соединяет пальцы в замок и укладывает руки на колено. — Что особенного в нашей связи по-твоему? — Феликсу искренне интересно. — На мой взгляд, как минимум, совершенно идентичное расположение меток — вы физически можете ими соприкоснуться без особых преград. Я же даже не представляю, какие это может вызвать ощущения, — она и правда не представляет. И чувствует в этом огромное упущение в своей жизни. Такое даже за деньги не купишь. — О, поверь, словами это не передать, — душу Энджела греют воспоминания о моментах трепетной близости, когда они соприкасаются метками. Когда хочется почувствовать что-то совершенно особенное, они прибегают к этому хитрому способу контакта. — Общая боль, пожалуй, что настолько сильна… После тех страшных событий, что вы пережили, я не представляю, каким образом, я, наверное, искренне удивилась всей душой. И то, как вы в принципе чувствуете друг друга — ваша связь становится лишь крепче. Иногда вы будто делите одно тело на двоих, это… Удивительно, — Джинн откидывается в кресле, вспоминая моменты, что успела застать, будучи в гостях у Энджела и Кайдена. В какой-то момент, пока Феликс занимался очередными кулинарными шедеврами на кухне, а они с Кайденом сидели в его кабинете буквально через стену и ожидали подачи десерта, Джинн поразило до глубины души несколько вещей: двери между комнатами были открыты настежь, так что было предельно чётко слышно разговоры друг друга. Прерываясь в диалоге, Хёнджин запросто мог крикнуть: — Ангелок, сахара достаточно, больше не клади! — Хван чувствовал, как блондин в этот самый момент пробует на вкус смесь для партии будущих кексов. — Хорошо! — отвечал ему Феликс, и следом они оба шипели от боли. — Я же говорил тебе пользоваться прихватками, горе луковое, все руки себе обожжёшь! — он потирал костяшки пальцев, на которых не было никаких следов, лишь ощущения соулмейта. Или моменты, когда Джинн звонила им по видеосвязи в конце мая. Энджел сидел около бассейна и начинал мелко трястись, заворачиваясь в легкий плед. — Джинни, холодно уже, наплавался, вылезай давай! — он обращался к Хёнджину, что пару раз в неделю вечерами отдавался плаванию, как только погода перевалила за +20. — Последний раз заплыву и вылезу, хорошо? — слышалось из другого конца бассейна. — Ты меня так заморозишь! Смотри, ты обещал! — Феликс, я искренне ценю твою улыбчивую и солнечную натуру, но сейчас мне нужно твоё спокойное лицо, иначе я не смогу сделать твой макияж идеальным, — мягко журит блондина, погрузившегося в свои мечтательные мысли, визажистка. — Прости, Дарси, я стараюсь, — он сдерживает улыбку, пока Амада в кресле пытается не засмеяться с его попыток. — А что насчёт тебя, Джинн? Кто твой меченый? Ты никогда не рассказывала. — Хочешь послушать мою историю? — Мы тоже не отказались бы, — подаёт голос Чонин, развернувшись в их сторону на кровати и утаскивая Минхо за собой. В проходе замерли Йеджи и Рюджин, пришедшие понаблюдать за процессом подготовки Энджела. Амада грустно улыбается собственным мыслям, а затем приподнимает длинную многослойную юбку до середины бедра, демонстрируя красивую надпись вдоль ноги выше колена, спереди. Надпись на французском, выполнена очень красивым почерком, больше похожа на изысканный автограф. — Возможно, вы её знаете. Моя меченая Николь Фабре. Рюджин и Йеджи синхронно ахают, а Феликс присвистывает, не имея возможности показать эмоции более явно. Николь Фабре — модель мировой величины, уже десять лет как покоряет подиум и не собирается сбавлять обороты своей популярности. Рекламирует одежду, украшения, аксессуары, косметику и много чего ещё — весь список не вместится стандартным шрифтом на листе формата А4. Проще было перечислить, что она НЕ рекламирует. Будучи моделью нарасхват, она также нередко выступала ведущей или гостьей в вечерних шоу, часто давала интервью, успела выпустить две автобиографические книги, спела дуэтом с известной исполнительницей и даже сыграла эпизодическую роль в популярном сериале. Феликс сопоставляет озвученный Амадой факт с теми, что он уже о ней знает, и понимает, что девушки не вместе. Он только собирается задать вопрос, как Джинн, предугадав интерес блондина, решает ответить на него: — Мы познакомились на неделе моды в Париже одиннадцать лет назад, ещё на самом старте нашей карьеры. Между нами сразу же проскочила искра — такой яркой была вспышка, что озарила всё вокруг и заставила меня посмотреть на её источник. Это была она. О, как она горела… Этим огнём она заразила и меня, — Джинн блуждает взглядом по стене комнаты, но душой она сейчас совершенно не здесь — она в Париже конца двухтысячных-начала десятых, где встретила свою первую и единственную настоящую любовь. — Мы были так молоды и беспечны — две наивные дурочки, думающие, что в суровом модельном бизнесе места хватит нам обеим, если мы будем крепко держать друг друга за руки. Как будто в подтверждение нашего юношеского максимализма, метка с её именем появилась сначала у меня, а затем, с разницей в несколько дней и у неё — на левой ноге, ближе к стопе, сразу под выпирающей косточкой. Я думала, я так футфетишисткой стану, — Джинн засмеялась. — Однако это был её первый показ — важнейшее событие на старте карьеры. Она шла на монструозно высокой платформе, когда метка решила изъявить желание проявиться на её теле. Она упала с высокого подиума и сломала ногу. Я хотела быть рядом с ней, навещать в больнице, дежуря у койки сутками, но она строго настрого запретила, потому что в то время я только выбилась в ассистентки очень известного кутюрье — передо мной открывались невиданные перспективы. Она знала, что если я начну посвящать время ей, то потеряю работу мечты, и никак не могла этого допустить. Передо мной храбрилась и по телефону говорила, что всё хорошо, но и у нас была общая боль, правда не настолько же сильная — я чувствовала вечерами её отчаяние. Оно душило её, ранило, и ей казалось, что теперь для неё двери в мир моды закрыты. Но спустя время она поправилась, с ногой всё стало в порядке, и она с новыми силами взялась покорять вершины, с которых так несчастливо упала. Мы редко виделись. А когда виделись, просто забывались друг в друге на несколько часов, словно случайные незнакомки на одну ночь. Пылкой страсти не было достаточно для поддержания отношений, и мы приняли тяжёлое решение расстаться окончательно через год или полтора, — никто не перебивал самозабвенный рассказ девушки, что пережила в своей жизни множество потрясений и несправедливостей, но самую гадкую подлость получилась именно от судьбы. — Шестью годами позже мы попали в один модный дом Беснар. Пересекались лишь отчасти, но это заставило чувства вспыхнуть снова — и снова неудача. Даже будучи практически коллегами, мы работали в бешеном темпе, практически не пересекаясь, просто невозможно даже было встретиться по-человечески. В итоге, выбрали один единственный выходной, чтобы провести его вместе и просто поговорить. Это был самый чудесный день, хоть и был окрашен грустью. Мы расстались, обещая друг другу остаться близкими до конца наших дней, даже если обе заведём семьи и детей — всё же, мы родственные души. Я всегда буду в какой-то степени чувствовать её, а она меня. В нашей сказке не было совместного хэппи энда, но это и не плохо. Просто это жизнь, так бывает. Амада Джинн заканчивает свой рассказ, барабаня по подлокотнику длинными ноготками с задумчивой улыбкой, спрятанной в уголке губ, всматриваясь в окно, за которым расцветает тёплый летний день. Совсем как тот, в который они когда-то были счастливы. Рюджин обнимается с Йеджи, ценя их связь в эту самую минуту, когда услышали такую душещипательную историю, насквозь пропитанную лёгкой горечью о невозможности меченым быть вместе. Просто худшая шутка судьбы. Феликса, переполненного чувствами, до глубины души трогает история Джинн. Дарси, закончившая наносить ему макияж, уже унеслась на первый этаж, потому что обещала вожаку сделать его уставшее лицо более живым и грамотно замаскировать синяки. Без визажиста, который бы его сейчас явно отругал, Феликс начинает шмыгать носом и смотрит на Джинн блестящими глазами, грозя заплакать. — Нет-нет-нет, солнышко, даже не думай пустить ни слезинки! — мягко улыбается ему девушка. — Что тебе Дарси зря такую красоту наводила? Если и плакать, то только от счастья непосредственно под аккомпанемент аплодисментов и поцелуев с любимым человеком, — она назидательно всматривается в лицо Энджела и в шутку грозит ему пальцем. Он находит в себе силы хихикнуть и запрокидывает голову чуть назад, моргая, чтобы сдержать скопившуюся в уголках глаз влагу. Феликсу искренне хочется увидеть Джинн радостной, он примеряет её судьбу к себе и ему в ней практически ощутимо больно. Он бы так не смог. Он просто не видел жизни без Хёнджина, с тех пор как тот появился в ней. Если бы их пути, всё же, разошлись… Нет, об этом он даже думать не хотел. — Я надеюсь, что ты хотя бы повеселишься вечером, наверняка Хёнджин со всеми своими партизанами приготовили много всего в развлекательной программе. Может, даже станцуем вместе? — он приподнимается с кресла и подаёт руку Джинн. — О, солнышко, я совсем замоталась в делах и забыла сказать, — девушка виновато поднимает брови и становится как будто на несколько лет младше с таким лицом. — Мы с командой на банкет не останемся. Я лично буду присутствовать на церемонии, а после нам нужно будет улетать обратно. Долг зовёт. Завтра мы в Лондоне, послезавтра вообще летим в Ванкувер… Но пожалуйста — не расстраивайся! Сегодня и всегда ты — самый прекрасный и милый человечек во всей Вселенной! — затем нагибается к нему ближе и шепчет на ухо. — Даже твой без пяти минут муж не может потягаться с тобой — настолько ты наше внеземное чудо, — и хихикает, как школьница. Феликсу в этот момент отчётливо представляется совсем юная Амада Джинн, покоряющая Париж, влюблённая и переполненная надеждами на лучшее, с горящими искорками в глазах. Всё же, она замечательная.

♡ ♢ ♤ ♧

Амада Джинн вежливо выпроваживает всех посторонних из комнаты Чана (они заняли её для подготовки Феликса из-за наибольшего количества доступной квадратуры — комната вожака самая большая в логове), оставляя их с Феликсом наедине, чтобы наконец облачить в подготовленный костюм и проследить, чтобы на нём не было ни одной лишней складочки, ни одной пылинки. Прикрывая двери и поручая Феликсу раздеться за дверцами шкафа, она протягивает ему пакетик с очень дорогими, красивыми и приятными наощупь брендовыми боксерами, а также небольшую коробочку. Натянув белье на подтянутый зад и рассматривая себя в зеркало, Феликс отмечает, не зря подкачался, потому что задница выглядит крайне аппетитно. И снова все мысли его возвращаются к первой брачной ночи, заставляя зажмуриться в предвкушении. — Что в коробочке, Джинн? — снимая ленту и рассматривая загадочный предмет с неизвестным содержимым, задаёт вопрос Феликс. — Очередной сюрприз! Это небольшой подарок, персонально от меня. И не то чтобы тебе… скорее, Хёнджину, — она заговорщицки хихикает. Снова. Сегодня у неё весьма игривое настроение, что не может не радовать блондина. — Что такого ты там приготовила? — Раскрой её и взгляни сам, — Амада нетерпеливо потирает руки, стоя за дверцами шкафа. — Воу!…— выдаёт удивлённый Феликс, доставая из коробочки красивейшую кружевную подвязку… — Я подумала, что вы, мальчики, гендерными стереотипами не страдаете, так что припасла это, надеясь, что она окажется к месту. Обычно подвязки, конечно, носят женщины, но мне кажется, что она станет пикантной частью вашей первой брачной ночи, привнеся в неё легкий эффект неожиданности… Кайден не узнает о ней, пока не доберётся до тебя. Интрига-интрига! Блондин рассматривает подвязку со всех сторон, пропускает между пальцами — нежная, приятная. — Под брюками совершенно незаметна, не беспокойся! Представляешь его лицо, когда он увидит её на тебе? — О, да… — протягивает Феликс, закусывая нижнюю губу и натягивая подвязку на левое бедро. Она неожиданным образом ему идёт. Белая, как у невесты. Под цвет волос и кружевных боксеров. В сочетании с его ангельским внешним видом и вкладываемым в этот вид подтекстом выглядит эротично и распаляюще. — Спасибо тебе, она и правда хорошо смотрится! — А теперь заканчивай и давай уже влезай в костюм, не то выбьемся из графика, — девушка сверяется с почасовым планом подготовки к торжеству, вбитого в заметках телефона.

♡ ♢ ♤ ♧

Амада Джинн выводит за руку из спальни ослепительного в своей красоте и расходящейся во все стороны лучами ауре предвкушения счастья Феликса на лестничную площадку. На нём нежнейшего розового оттенка костюм, состоящий из брюк и пиджака, под которым спрятана белоснежная рубашка, тон в тон которой были подобраны также удобнейшие кроссовки. Да, именно удобство являлось частью сегодняшнего дресс-кода, открывая перед гостями чудесные двери в мир комфорта на протяжении дня. Все аксессуары и украшения на нём тоже были белыми, создавая самое приятное глазу сочетание. — Дамы и господа, представляю вам нашего очаровательного жениха, собственноручно мной приведённого в лучший вид — Энджел! Он же Ли Феликс, он же наше несравненное, самое невероятное солнышко. Разве он не прекрасен? — Амада любовно смотрит на блондина, будто сама создала его из солнечных лучей, космической пыли и самого чистого счастья, облекла в форму и вдохнула жизнь. Весь первый этаж раскатисто охает в приступе восторга и восхищения. Конечно же, он прекрасен — как может быть иначе? Тем более в такой-то день. Феликс смотрит на стаю — уже разодетую во всевозможные оттенки розового и готовую в любой момент выдвигаться из логова — и не может наглядеться. — Минхо! — зовёт он друга. — Ты мне нужен как свидетель! Фиолетовая макушка появляется из соседней спальни, и Лино быстрым шагом направляется к блондину, готовый по первому зову исполнить его любую просьбу. — Я весь внимание, — он всё ещё недоволен дресс-кодом (врёт — доволен) и тем, что был разлучен с Джисоном, по которому скучает всё утро. — Сделай фото всех присутствующих отсюда ради меня, у тебя точно хорошо получится, я уверен, — Феликс хлопает его по плечам обеими ладошками. — Только через перила не переваливайся, пожалуйста, не хочу, чтобы ты свалился. Вид с площадки открывается на всю гостиную, так что можно самым удобным образом собрать всех в одном кадре — жаль, что не всю стаю. Ну ничего, им ещё обязательно представится такая возможность. Остальные старшие должны подъехать уже непосредственно к началу церемонии. Феликс в последние спокойные минутки такого важнейшего дня наблюдал за своими близкими, взволнованными и снующими туда-сюда: в гостиной все фотографировались во всевозможных комбинациях, Джинн в сторонке переговаривалась с Лино и Чаном, Лиа с Черён убеждали Йеджи, что её волосы сзади выглядят нормально и ничего не торчит в сторону, как ей кажется, а Чанбин с Чонином снимали какое-то совместное видео с Юной и младшими девочками. Феликс понятия не имел, чего ожидать от сегодняшнего дня, начиная с момента, как его усадят в машину и увезут в неизвестном направлении. Он лишь думал о том, как будет озвучивать клятву любви перед собравшимися друзьями, глядя глаза в глаза возлюбленному… Краем взгляда блондин замечает в этот момент движение за огромными окнами логова, выходящими к площадке перед ним, и его сердце стремится вылететь из груди — его даже приходится сдержать рукой. Феликс касается сначала места на пиджаке, под которым покалывает метку, а затем прикладывает пальцы к шее сбоку, прощупывая пульс и глубоко дыша. Он видит вереницу черных автомобилей, принадлежащих Кайдену и очевидно приехавших за остальными, чтобы вместе наконец двинуться в сторону проведения праздника. Автомобильный гудок возвещает об их прибытии всю стаю, и Чан, громко хлопая руками, командует рассаживаться по машинам. Феликс с удивлением обнаруживает, что чёткий план рассадки в данном случае был утвержден досрочно и согласован настолько, что никто не бежит и не толкается, занимая строго отведённые места. Минхо ведёт Феликса за собой, чтобы его не дай бог никто не толкнул или не наступил на ногу, пока сам он высматривает глазами в толпе Хёнджина. Его так сильно хочется увидеть, так хочется броситься в его объятия, и даже в какой-то степени хочется предложить шальной мыслью — давай убежим с собственной свадьбы? Но его совсем нигде не видно, ни с одной из сторон. «Где же ты? Я ведь чувствую, что ты близко». — Он в самой дальней машине и тебя тоже не увидит до самой церемонии, — перед ним будто из воздуха возникает Лили, что машет ручками, отвлекая Феликса и заставляя сосредоточиться. Её розовые волосы спускаются плавными волнами чуть ниже подбородка, а по обеим сторонам из их части сформированы очаровательные оданго. Сама она выглядит как облачко в многослойном лёгком платье цвета между сиреневым и розовым. — Аякс вместе с ним, так что тебе, — она тыкает пальчиком в плечо Минхо, — тоже туда нельзя. Мы втроём едем в одной машине с Волком и Лисом. На лицах Минхо и Феликса одно и то же выражение лица — расстроенное, соскучившееся и по-детски грустное с раздутыми губами. Когда они замечают это, то смеются друг с друга, а Лили хватает их под руки и ведёт за собой к указанной машине. — Кайден, ты сделал что?… Охуеть! Послышалась восторженная нецензурная брань кого-то из скопления мальчишек, предположительно Гаона, где-то в конце вереницы машин, прямо около той, где была открыта дверь… Там Хёнджин, на которого волчата из стаи сейчас завороженно глазели и одобрительно улюлюкали. — Что там такое? — дёргается Феликс, оглядываясь и наблюдая за столпотворением и бурной реакцией волчат. — Джисок, следи за языком и не пали контору! — оборачиваясь, басит вожак, что уже двигался в сторону вверенного ему автомобиля. — Гониль, присматривай лучше за своими парнями, мы договаривались! — Да-да, босс, я стараюсь, — «виновато» разводит руками Гониль, но всё же слушается и уставляется на Гаона взглядом «ещё одна такая выходка — и схлопочешь у меня». — Ребята, по машинам, хватит болтать уже! — Чанбин подгоняет всех, не без помощи Сынмина и Черён, — Не впишемся в график! Наконец, все рассаживаются по автомобилям, открывают окна и потолочные люки, и вся вереница трогается с места с синхронным волчьим воем.

♡ ♢ ♤ ♧

Кортеж движется по объездной траектории, практически минуя город, вопреки представлениям Феликса, с удивлением пялящегося в окно на протяжении всей поездки. Минхо постоянно спрашивает, не хочется ли ему пить или есть, не жарко ли ему, готовый в любой момент позаботиться о друге, но Феликс лишь с блаженной улыбкой отвечает, что всё в порядке, и пытается догадаться о том, что же его всё-таки ждёт. Спереди тихонько переговариваются Айен с Чаном, а в машине, что едет прямо за ними, сидят Рюджин и Йеджи, что бросают Лили многозначительные взгляды, мол, тоже присматривай за нашим солнцеликим женихом. До Феликса вдруг в одночасье доходит, что все вокруг в курсе обо всех заготовленных сюрпризах, а он один единственный, кто не знает ничего, кроме своей клятвы. Расспросить никого не удаётся — все упрямо молчат. Даже в общих чатах и переписках все намеренно игнорируют его провокационные вопросы — куда мы едем? Что там будет? Какая программа? Почему вы прячете моего соулмейта? Это нечестно! До чёртиков хочется написать Хёнджину, но Феликс сдерживает себя, чтобы соскучиться ещё больше и сильнее, блокирует телефон и прячет в кармане брюк, смиряясь с неизвестностью. Спустя примерно час, они наконец объезжают Пукхансан с западной стороны и едут куда-то вглубь раскидывающихся на многие километры лесов. Пёстрая растительность и пробивающиеся сквозь кроны высоких деревьев солнечные лучи мгновенно приподнимают Феликсу настроение, и до него наконец доходит — их свадьба пройдёт на свежем воздухе! До последнего он думал, что это будет какое-то помещение, может, банкетный зал или ресторан с живописным видом. Поначалу ему вообще казалось, что Кайден, предпочитающий всё роскошное и утончённое, устроит всё где-нибудь на верхних этажах самых высоких зданий в городе — ему под стать, — но он выбрал что-то противоположное своим предпочтениям: ради Феликса, ради своего ангела, любящего природу. И снова это щемящее чувство в самой глубине сердца… За окном мелькают редкие постройки, дорога петляет меж деревьев, пока вереница машин наконец не подъезжает к какой-то охраняемой территории. Охрана пропускает автомобиль за автомобилем, а Феликс приклеивается к окну, чтобы как следует рассмотреть место, куда они приехали. Однако Минхо не даёт ему этого сделать — как только Чан заглушает мотор, они впятером выходят из машины, и друг тащит его подальше от всех в сторону красивого трехэтажного загородного здания. Без прикрас — прямо тащит, потому что тот рвётся увидеться с соулмейтом, плетётся за ним нехотя, обернувшись в сторону охраны, высматривая Хвана, желая увидеть хотя бы издалека. — На тебя смотреть грустно, Феликс, соберись! — Минхо старается привести его в себя, заводя внутрь дома. Да, по виду это явно чья-то загородная резиденция, очень красивая и просторная. Именно к ней примыкает огромная огороженная территория, которая и будет являться площадкой для их бракосочетания. — Я в порядке, просто я уже так по нему соскучился — никаких сил не осталось! — Феликс капризничает. Минхо предупреждали, что так будет. Сам Хёнджин же и предупреждал: «Он только пока кичится, мол, всё ему не важно, всё ему до звезды. Помяни мое слово, Лино — он любопытный и нетерпеливый настолько, что в назначенный день изведёт тебя этим. Но ты должен ни в коем случае его не подпускать ко мне, он вообще не должен увидеть меня раньше положенного. Справишься?». Минхо справился. Немного нервных клеток растеряв за это утро, правда, пока ограждал Энджела от спойлеров и метал свирепые взгляды на каждого, кто грозил сболтнуть лишнего. Они всей стаей клятву не проболтаться чуть ли не на крови заключали — настолько это было важно. Всего-то нужно было не дать блондину догадаться о том, как и где всё будет происходить. — Я знаю, что ты соскучился, поверь. Я Хани тоже со вторника не видел — они ведь вместе уехали, так что я прекрасно тебя понимаю, но мы уже на финишной прямой, Ликси. Мы уже здесь, скоро ты с ним встретишься, обещаю. У нас двадцать минут, судя по расписанию… — он бросает взгляд на часы на руке, а где-то за его спиной слышатся несколько приближающихся по коридору голосов, что вот-вот свернут в холл и выдадут себя самым дурацким образом. У Минхо на лице праведный ужас. Он уже заметил, как Ликс изгибает бровь, заглядывая за его плечо, а голоса становятся всё ближе и более узнаваемы. Нужно срочно что-то делать, иначе один из сюрпризов пойдёт по звезде. — Стоять на месте! Двинешься — прикончу, не посмотрю, что ты виновник торжества! — бросает Минхо, выруливает за угол, сразу же, сходу проталкивая кучу парней обратно туда же, откуда они пришли, и шипит шепотом. — Всем стоять и вести себя тихо! Там Феликс, помните? Тот, что Энджел! Он не должен вас видеть раньше времени! Лидер округляет глаза и бросает взгляд на своих парней, намекая, что нужно послушаться господина свидетеля, взглядом мечущего молнии и одновременно умоляющего их не палиться. Вся восьмёрка тихонько разворачивается на пятках, чтобы удалиться, хихикая и извиняясь, за что Минхо им премного благодарен. Как только они скрываются в другой части здания, он хватается за сердце и тяжело выдыхает. Не думал, что быть главным человеком на празднике своего лучшего друга будет так сложно. Вернее, это было бы не сложно, если бы не приходилось хранить так много секретов. Он возвращается к Феликсу обратно и замечает, как того бьёт мелкая дрожь. Он даже обхватывает себя обеими руками — ему холодно, хотя за окном июльский полдень в горной местности. Воздух свежий, но не холодный. — Феликс? — обращается он к другу. — М? — друг кусает щёку изнутри, не понимая, почему так сильно волнуется, и мысленно отсчитывая секунды с тех пор, как Минхо озвучил оставшееся время. — Так, пойдём со мной, тебе нужно успокоиться, — он протягивает свою руку блондину, и тот вкладывает в неё свою прохладную влажную лапку, мягко вцепляясь, как в спасательный круг. Они огибают первый этаж и приходят на кухню, где Лино наливает Феликсу из кулера полный стакан воды и усаживает на диванчик рядом с собой. Энджел жадно проглатывает всё залпом, промакивает уголок губ кончиком протянутой салфетки и стеклянным взглядом смотрит на неё, пока Минхо уносит стакан обратно. Плюхаясь на диван рядом с Ликсом, Минхо разводит руки в стороны: — Давай, мелочь, я сегодня добрый, — он тепло улыбается, приглашая Феликса в объятия, в которые тот спешит нырнуть, пользуясь такой редкой возможностью. Лино чувствует, что блондин и правда дрожит. — Эй, ну ты чего? Такой день радостный, скоро Хвана своего увидишь, вечером так вообще… — Я безмерно счастлив, но я так сильно волнуюсь, словами не описать! Не думал, что это будет так страшно, что все будут знать, что происходит, а я нет. Сюрпризы — это приятно до безумия, но вообще не иметь никакого представления… — Ну, по крайней мере, те сюрпризы, что тебе уже преподнёс этот день, на мой взгляд, тебя весьма порадовали, разве нет? — Порадовали, конечно, — он размыкает объятия и укладывает свою голову на плечо Минхо, комкая в руках несчастную салфетку. — Просто он так сильно старался, приложил все свои усилия, чтобы всё было идеально — я чувствую его почерк перфекциониста буквально везде, каждая деталь отдаёт им. Я банально тупо боюсь что-нибудь испортить и налажать. Не знаю, почему, не спрашивай. Иррациональный страх. — Ну слушай, все волнуются в день собственной свадьбы, накручивают себя до бесконечности — это нормально. Мозг выдумывает всякие нелепицы, потому что попадает в незнакомую ситуацию, ему некомфортно, он ищет причины дискомфорта глубже и не находит, потому что, по всей видимости, его владелец в этот момент счастлив и рад, поэтому начинает что-то воображать и драматизировать на ровном месте. — Минхо приобнимает блондина за плечо и ищет правильные слова, с трудом подбирая их, стараясь утихомирить этот солнечный ветер. Вроде бы даже помогает. — Можешь выдать мне хоть одну тайну, чтобы я успокоился? — он изучает взглядом вид из окна, что упирается в горные вершины вдалеке. На людей, снующих по задней площадке, старается не смотреть. Всё намекает на то, что вся красота находится только перед домом, здесь же все только отдыхают на многочисленных лавочках и столиках с зонтиками, скрывающими от солнца. Минхо крепко задумывается. — Хмм… Как думаешь, почему Кайдена от тебя прятали? — этот сюрприз все равно вот-вот раскроется, можно натолкнуть своего непутевого друга хотя бы на мысли о том, что его ждёт. — Ну… Примета такая? Супругам до свадьбы друг друга не видеть. — Неверно, думай еще, — Минхо становится забавно. — Мм… Он не в розовом и будет выделяться своим внешним видом на общем фоне? — Нет, он в розовом, но насчёт выделения своим внешним видом… — друг задумчиво блуждает взглядом по заднему двору и тут же прикусывает язык. Феликс вскакивает с его плеча с округлившимися глазами. — Он что-то с собой сделал? — он нетерпеливо подпрыгивает на диване, пытаясь угадать, что именно. — Я тебе ни слова больше не скажу, мне и так влетит даже за такую мелочь, если по тебе будет видно, что ты с посторонней помощью догадался! — Зануда! Я думал, ты мне друг! — Феликс всё же хитро улыбается и больше не дрожит. — Я тебе не просто друг, а лучший друг во всей вселенной — на меньшее я не подписывался! — Если бы у Лино были солнцезащитные очки, он бы сейчас выразительно поправил их на глазах со всем присущим ситуации пафосом. Это заставляет Феликса засмеяться и согласиться с ним. — Ну что? Ты готов? — Нет? Да? Ох… — теперь его вдруг бросает в жар. Час от часу не легче. — Фух. Да, я готов. Деваться уже некуда, сейчас пойду и заберу своё счастье уже наконец! — он отчаянно храбрится перед последним рывком. — Оно и так уже твоё, глупое создание! — смеётся Минхо. Они оба встают с дивана, и свидетель поправляет Феликсу волосы, сбившиеся сбоку, пока он лежал на его плече. — Всё, пошли. — Там уже то самое будет дальше, да? — взволнованно лепечет Феликс, пока они приближаются к передней части здания, из которой нужно будет выходить. — Да. Не бойся, дальше уже ты сам поймешь, что делать, как репетировали. Если что, я буду рядом. Эй, а ну быстро возьми себя в руки! Это ваш день, Феликс. Всё будет чудесно, я тебе обещаю. Думай только об этом и ни о чём кроме, понятно? — он последний раз перед выходом порывисто прижимает к себе друга, затем отстраняется, хлопает по плечу и скрывается за дверью, выходящей наружу.

♡ ♢ ♤ ♧

Длинного мелодраматичного прохода под любой из свадебных маршей, как в фильмах, где невесту под руку к алтарю ведёт отец, в их сценарии не было. Сошлись на том, чтобы встретиться перед священником, просто выйдя одновременно из двух разных концов локации и неспеша дойдя до нужной точки под ненавязчивую мелодию, играющую фоном. Феликса снова знобило в предвкушении, однако в последнюю минуту он почувствовал нежнейшее тепло, наполняющее метку — Хван поглаживал свою, вкладывая в это действие максимум своих чувств. Он на расстоянии успокаивал, просил расслабиться и вселял тихую уверенность. Феликс последний раз прощупал пульс на шее — стихающий, приходящий в норму — и наконец, услышав музыку, шагнул за дверь, где вот-вот встретится с самым прекрасным человеком в своей жизни.