Перелом

Я просыпаюсь на закате, комнату заливает мягкий розовый свет, и кровать кажется невероятно мягкой и нежной. Снова вспоминаю утренний разговор и как до этого психовал две недели. И Тохино «тут скучно». Это так сладко… меня плющит и плющит. Всё же выбираюсь из кровати, перекусываю и прусь на костёр. По дороге понимаю, что не хочу туда. Не хочу там никого видеть. Противно, после того, что было вчера. Интересно, Нинкин отец знает о случившемся или просто с перебуху с ружьём тут бегал? Может она от него и свалила, а попалась этим. Вчера мне показалось, что для неё это было не впервый раз, но кто её знает, она же дурочка. И всё же не хочу туда идти. Юрка, наверное, уже уехал, он приезжает только на выходные и два дня подряд никогда там не светится. А сидеть и слушать тупой ржач уже надоело, хотя делать больше и нефиг. Какое-то время шляюсь по берегу. Все таки что-то со мной не так. И не лох, а какой-то отщепенец, блин. Ладно в городе… там у них всегда какие-то заморочки. Я как из деревни возвращался, вечно не мог врубиться, кто против кого теперь дружит и в итоге забивал на всех. Мне кроме Тохи никто и не нужен был. А тут вроде есть туса, но тоже не то. Всё могло быть иначе, если б не эти мои переезды. В детстве ведь три месяца это целая жизнь. Да и сейчас не легче, но я научился класть на всё и на всех. Кроме Тохи. Но и он рано или поздно исчезнет из моей жизни. Даже если останемся друзьями – побухать по праздникам. Передёргиваю плечами. Не сейчас, у нас ещё есть время. Может быть даже до самого выпускного. А к тому времени я, может быть, наконец повзрослею, и вся эта дружба вообще будет казаться бредом. У взрослых ведь так не бывает. Вот только я этого не хочу. Не хочу быть как они. И не хочу терять Тоху. Вообще не хочу взрослеть. Я урод? Вот и пофиг. Буду уродом, не таким как все. Пусть тычут пальцем. Зато я буду свободным. Буду делать, что захочу. И чёрта с два я отпущу Тоху. Сажусь на берег и обхватываю колени. В ушах снова Тохин голос и я опять улыбаюсь. Завтра останется пятьдесят дней. Надо придумать способ связи. А то я снова поеду крышей. У местных парней ни у кого мобилы нет. Разве, что у старших, но там ловить нечего. Юрка приезжает редко. Точно есть у Голума, но это не вариант. О! Библиотекарша! Она ж так сокрушалась, какой я хороший мальчик, уж наверное, даст телефон. Денег на несколько сообщений я наберу, отдам. Теперь я точно знаю, когда Тоху можно застать без палева. Круть. Надо узнать со скольки библиотека. Вряд ли она с семи, но если с восьми, то уже не плохо. Случайно всё же забредаю к костру. Я сажусь с краю и смотрю на огонь. И вспоминаю, как представлял, что мы вот так у костра сидим с Тохой. Не замечаю, как ко мне подходит Тунец со стаканом и кладёт руку на плечо. Я её скидываю, а он гогочет: — Вот звереныш. Ну что, ты готов? — Показывает стакан. Я холодею. Это местный обряд – «Посвящение». Выпиваешь стакан водки, потом над тобой весь вечер стебутся, а завтра ты типа взрослый. И это не то же самое, что бодать Тоху, ползая по квартире, этим долбоебам в голову может прийти что угодно. Зато потом можно не только играть с ними в футбол, можно сидеть в их кружке, бухать из общего котла, стрелять сиги. Возможно, ещё вчера я бы согласился с радостью. Ну, это же круто, быть признанным. Подумаешь, пару часов поползать в своей блевоте, ведь все через это проходят. Такой вот тест на выносливость. Но я не хочу. Не хочу стать таким. И ползать перед ними на коленях я точно не буду. Похоже, я сильно достал Тунца на поле, когда засадил мячом. Я ведь реально на него наехал. Но тогда его оттащили, а ему, видать, показалось мало. После посвящения по местным порядкам в такие драки лезть никто не имеет права. А я псих, но не дебил. Хоть я и выше некоторых уже посвященных, но тягаться с такими вот парнями на равных не смогу. И быть снова побитым я не хочу. Я не могу валяться в койке, а отправят туда надолго. Сейчас я не могу. Меня ждут. Я смотрю ему в глаза и говорю: — Нет. Я понимаю как это звучит. Такого тут, наверное, никогда не бывало. Это как плевок в лицо старшего и одновременно признание себя слабаком. Он выпучивает глаза: — Чё? Я стараюсь сохранять спокойствие, но в висках начинает стучать. Только не сейчас. Только не провоцировать его. Я изображаю детскую невинность: — Я еще мелкий. Могу отравиться. Тунец глубоко вдыхает и из стакана выплескивается часть содержимого. Как можно более незаметно группируюсь, чтобы иметь возможность хотя бы увернуться. В этот момент за его спиной возникает Кен: — Слыш, отстань от мальца. — Блядь, да этот ублюдок чёт не по возрасту себе позволяет. — Отстань, — звучит уже как приказ. Кену Тунец перечить не будет. А тот, по сути, при всех выдал мне покровительство. Я ваще теперь неприкосновенный. Почти как его братья, которых, кстати, он к костру не пускает. И сейчас я начал его уважать за это даже больше, чем за заступничество. Перед поездкой в Ипатово, решаю выждать неделю. Я уже смирился, что двинулся крышей, но Тохе знать об этом ни к чему. Он и так поди, понял, что я в неадеквате со своим: «расскажи ещё что-нибудь» в семь утра. Дни тянутся капец долго, но я прихожу в норму. Больше не туплю на поле, вечерами заскакиваю на костер, но теперь не зависаю до ночи, чтобы не нарываться на Тунца. Он открыто не выступает, но я чувствую – ищет повод. Витька только вылечил свою руку, но умудрился запутаться в сети, звездануться с лодки и сломать её обо что-то. Сегодня мы с Митькой достаём сеть вдвоём. Вокруг пронзительная тишина, только булькают вёсла. Домой возвращаюсь словно в трансе. Пока жую пироги, бабуля смотрит телек, и я бездумно открываю книгу Голума где-то посередине. И блин… Мозг сносит от одних терминов: «горизонт видимости», «бесконечное падение», «искажение времени». Но пальму первенства забирает «Тёмная материя». И это, блин, не фантастика. Утаскиваю книгу наверх и залипаю чуток. В Ипатово валю на пятый день после Тохиного звонка. Ну, — почти неделя, как и собирался. Библиотекарша милостиво даёт телефон. Сажусь за парту и пишу Тохе: «Привет из пампасов». Поди, догадается. Ответ приходит почти мгновенно: «Игорь? Как ты?». Пару раз перечитываю, улыбаясь. Вроде ничего особенного. Но это «Как ты?» греет меня изнутри. Главное, не пороть горячку. Отвечаю: «норм а ты?». Жду, молчит. Блин, долго. Потом приходит: «Тоже. А ты где?». Ну, пишу: «в библиотеке». Вот он удивится. Спрашивает: «Читаешь?». Блин, не охота его обламывать. И к тому же, это нормальный повод, типа я в библиотеку припёрся почитать, а ему заодно пишу. Врать не буду. Беру тупо книгу с той полки, где стоит с картинками — там все про космос. Отвечаю: «ага астрономией увлёкся». Это почти правда. Я чуть ли не половину книги Голума прочитал. Приходит: «Ого. Круто!». Сижу, лыблюсь. Кажись, мой статус в его глазах повысился. Надо ещё что-то написать. Что-то спросить. А в голове всё не то. Только: Скучаю. Хочу видеть. Хочу слышать. Хочу, хочу, хочу. Стоп. Сосредоточься. Ну, не о погоде же трындеть? Приходит от него: «Меня зовут завтракать. Ты долго там ещё?». Подумав, пишу: «с час буду». Отвечает: «ок, позже напишу». Откладываю телефон. Всё норм. Даже супер. Надо и правда почитать. Мозг кипит с первых абзацев, ничего не понятно, но прикольно. Так увлекаюсь, что вздрагиваю, когда пиликает телефон. Перекидываемся с Тохой ещё парой сообщений, он пишет, что мать тащит по магазинам, спрашивает, когда я буду в сети в следующий раз. И мне очень хочется сказать «завтра», но я поклялся держать себя в руках. В то, что я превратился в книжного червя, Тоха не поверит. Не знаю, поверил ли он сейчас, что я припёрся в девять утра в библиотеку читать. Блин, смешно. И глупо. О чём я думал? Нафиг. Отвечаю: «не знаю пока». Он долго молчит, потом присылает: «ок, пиши». И чувствую себя паршиво. Почему-то кажется, я его обидел. Да, с чего бы? Он же знает, мне тут не рядом. И капать ему на мозг, что я ради него приезжаю точно не стоит. Всё правильно. Пусть всё выглядит как обычно. Но всё равно паршиво. Отдаю телефон, деньги библиотекарша не берет. И хорошо. До следующего сеанса связи я выдерживаю три дня, но единственное сообщение, которое получаю: «не могу сейчас». В первый момент я коллапсирую, как отжившая звезда. Но это не конец света. Спокойно. Ничего не случилось. И вообще… я не буду мотаться в Ипатово ради вот этого… Мне два часа ехать, а он не может… Время снова становится вязким и еле движется. Прям, как искажение гравитацией. Будто я стал слишком тяжелым и оно залипает вокруг меня. Ещё немного и я превращусь в чёрную дыру, в которую уже не будет проникать ничего из внешнего мира. На поле Тунец постоянно пытается меня прессануть и заставляет всё время быть на стрёме, держать себя в форме. Так, что я даже делаю успехи в игре. В запале пару раз вместо пасса забиваю в ворота. Вратарь пропускает, так как не ждёт от меня такого, раньше я никогда не бил. Правда, больше двух раз трюк не проходит. Я выдерживаю целых шесть дней после «не могу сейчас», когда приезжает Юрка. Полночи тащусь от его песен, а собираясь домой, он кивает мне, и мы опять до утра отвисаем на берегу. Трем за космос и он предлагает вечером поехать вместе позырить в телескоп. Соглашаюсь. Полдня дрыхну, а в восемь вечера едем с Юркой и Голумом в Ипатово. Я ещё на въезде отправляю Тохе смс с Юркиного номера. Тот дома, и мы перекидываемся сообщениями. Телескоп на крыше библиотеки. Не хилый такой, метра два. Кроме нас там ещё три девки и парень, все чуть постарше меня. Сначала Голум показывает всем Туманность Ориона, и тычет в неё на небе. Там её видно даже без телескопа, как светлое пятнышко, Юрка мне её уже показывал. А вот в телескопе она реально цветная. Прикольно. Голум рассказывает про газы и звездообразование в этой штуке, показывает отдельные объекты. Я больше занят перепиской. Говорю Тохе про телескоп, он в восторге. Сам пишет, что был днем на дне рождения у Ирки. Ей подарили щенка пуделя. Это ржачно, потому что она с яслей мечтала о добермане. Голум показывает мне Луну и кольца Сатурна. Кольца видно и они тоже цветные. А Тоха пишет: «Я могу позвонить как-нибудь днём, если хочешь». И меня опять скручивает. Разрывает искрами. Ощущаю себя вспыхнувшей сверхновой. Уползаю в дальний угол крыши и шмякаюсь там на задницу, корчась, как пациент психушки. Он хочет меня услышать. Хочет. И это уже больше, чем просто дружба? Хрень. Это я с катушек съезжаю. Хватит придумывать. Набираю: «Конечно». Не, это слишком. Надо спокойней. «Давай…» руки чешутся дописать «завтра», но это перебор. Спокойней. Ну и… если он реально сам хочет, пусть тоже поскучает. А чё? Если он «не может», так нормально. А я буду срываться, сразу как он поманит пальцем. Назначу на следующую субботу. Потом дождусь вечера и снова позырю в телескоп. Ваще вариант. Отправляю: «Давай в следующую субботу ближе к вечеру». Телефон молчит. Долго. Я ложусь щекой на колено и закрываю глаза. Перегнул? Теперь он подумает, для меня это не имеет значения. Надо было просто спросить: когда сможет он. Раскатал губу, типа он должен ещё и подстраиваться. Дебил. Он не отвечает. Время вокруг буквально звенит. Подходит Юрка, спрашивает всё ли нормально. Я киваю, он уходит. Жду. Снова жду. Вот, что, если он сейчас ответит, что не может в субботу? Что тогда? Какого фига он молчит? Пожалуйста, Тоха. Пожалуйста. Когда пиликает, ещё не сразу решаюсь прочитать: «В четыре подойдет?» Я готов расцеловать телефон, танцевать с ним и петь Хару Мамбуру. Отправляю: «Да, супер». Приходит: «до субботы». Жму «ответить»… Жду. Скучаю. Хочу услышать. Хочу не завтра, а сейчас. Вот нафига сам себе нагадил? Нет, всё правильно. Не гони. Спокойнее. Отправляю: «пока». И вспоминаю его лицо тогда, в подъезде. Внутри всё сжимается в узел. Что он хотел сказать? После этого он за две недели даже не поинтересовался, как у меня дела. И мне отчего-то кажется, он тогда не хотел сказать ничего хорошего. Да какая разница. Сейчас всё путём. Он позвонит в субботу. Я услышу его голос. По телу снова прокатывает приятная волна. Блин, надо было назначить пораньше. Но неделю я продержусь.