Do you want to be with somebody like me?

Обволакивающее тепло таких родных и чрезвычайно желанных рук, с упоением гладивших его спину и плечи, пухлые нежные губы с запахом вишни, едва уловимо касающиеся шеи — всë это дарило чувство безмятежного, почти детского счастья, уюта и безопасности. Минхо не видел лица того, кто с такой отдачей дарил ему ласку и любовь, но он и так прекрасно знал, кому обязан бесконечным волнам эйфории, прокатывающимся по телу от каждого касания. Ли подался чуть вперëд и накрыл невероятно манящие губы своими, проводя по ним кончиком языка — оставшая часть трезвого сознания канула в небытие, а перед глазами расцвëл настоящий космос. Хо попытался углубить поцелуй, но губы напротив куда-то исчезли вместе с руками, дарившими прямой билет за пределы седьмого неба, оставив после себя лишь холод и пустоту, оставив парня в одиночестве с чувством непонимания на грани детской в своей искренности обиды.       Внезапно невидимая могущественная сила резко выдернула Минхо из пленительного омута забвения и наполнила мир посторонними звуками и ощущениями. Сознание прояснилось, а вместе с ним вернулась и способность мыслить. Доброе, блять, утро… — Ëбаный рот, какого… — Ли открыл глаза и, прищурившись от ударившего по нервам света, сел. В этот момент он поклялся себе ни при каких обстоятельствах не рассказывать об этом сне ни одной живой душе и унести эту тайну с собой в могилу. — Пиздец, дожили… Мокрые сны смотрим. С участием паренька, с которым ты, дай боже, сутки знаком… Ли Минхо, тебе что, пятнадцать? — парень скомкал укрывавший его плед, уткнулся в него лицом и выразил всë своё негодование протяжным криком. — Блять, пожили и хватит… — перед глазами как нарочно всплывали обрывки сна в самых красочных подробностях. Кроме того, Ли прекрасно помнил, что уснул на диване. Услужливый мозг тут же подкинул воспоминания того, как Джисон нёс его на руках, укрыл пледом и… ЧТО?! Поцеловал? Да не может быть… Наверное, это ему уже снилось. Тот факт, что ласки от Джисона привиделись ему уже под утро, парень старательно игнорировал. В попытке прервать это издевательство от собственной памяти, Ли осмотрел комнату, в которой находился. Она представляла собой типичное жилище подростка: многочисленные плакаты на стенах, одну из которых занимало граффити явно ручной работы в виде надписи, которую Минхо не смог разобрать, одежда, небрежно брошенная на стул, письменный стол, служивший домом для нескольких пустых банок из-под энергетика и кучи исписанных бумажных листов, две гитары — простая и электронная, стопка книг на полу и множество милых мелочей вроде семейства плюшевых игрушек, ловца снов над кроватью и нескольких косметических средств уходовой линейки. — Ему точно двадцать один, а не шестнадцать? — привычная язвительная сторона снова дала о себе знать. — Хотя кто я такой, чтобы осуждать.       Глубокий хороший сон освежил Минхо, но для того, чтобы окончательно сбросить с себя остатки вчерашнего психоделического кардебалета, парню требовался горячий душ, в поисках которого тот и вышел из комнаты. Лучше бы он и дальше оставался в кровати, ведь зрелище, что предстало глазам старшего, не шло ни в какое сравнение с ночными видениями.       Джисон, в одном нижнем белье, стоял у плиты и что-то помешивал в сковороде, ритмично покачивая стройными бёдрами под музыку в наушниках. Широкая спина с маленькой татуировкой под левой лопаткой, идеальные бицепсы, кожа оттенка бронзы, взъерошенные, слегка влажные волосы. Та секунда осознания, в течение которой Минхо лицезрел это произведение искусства, показалась вечностью. — Просто… Охуеть. — прокашлявшись и отойдя от первичного шока, Хо окликнул Джисона, обернувшегося на непонятный шум. — Замри! — немедленно среагировал старший. — Не вздумай, блять, поворачиваться! — Хëн?! — Джисон, судя по всему, был в ещё большем шоке, так как от испуга уронил кухонную лопатку. Горячий пластик упал ему на ногу, младший взвизгнул и схватился за пострадавшую конечность, всё же стараясь оставаться спиной к Минхо.       Однако, это мало помогало ситуации, ведь нагнувшись, Хан предоставил прекрасный вид на ту свою часть тела, на которую ни один порядочный человек пялиться не станет. Порядочный не станет, а Минхо себя к таким не причислял. Потому он символически прикрыл глаза ладонью, продолжая всë прекрасно наблюдать и спросил: — Сильно обжëгся? — Нет, больше испугался… — неуверенно отозвался младший, отпуская ногу и наконец вынимая наушники. — А ты можешь отвернуться, пожалуйста… — Хан начал краснеть. — Не. Двигайся. — вновь предостерëг его Ли. — У меня идея получше. Давай ты оденешься, а я сделаю вид, что ничего этого не было, ладно? Для нашего общего блага. — Эм-м-м, хорошо… Только есть проблема… — замялся Джисон. — Моя одежда. Она в комнате… — Святые боги, ну, что за сюр… — вздохнул старший и уже по-настоящему закрыл лицо руками. — Я не смотрю. Честно. Иди давай.       Судя по звукам, Хан помялся на месте пару секунд, но всë же решился пройти мимо Минхо, доверяя тому. В момент, когда их разделяло буквально несколько сантиметров пространства, Ли почувствовал лёгкий мятный запах геля для душа и едва удержался от того, чтобы убрать руки, но здравый смысл не позволил ему совершить эту ошибку ради сиюминутной слабости. Как только дверь за его спиной закрылась, старший понял, что не дышал всë это время. Убрав ладони, Ли глубоко вдохнул. — Мда, начался денëк. А я-то, дурак, думал, что после вчерашнего мне уже ничего не страшно. Вот она, карма… — Что, хëн? — послышался приглушённый голос Хана из-за двери. — Ничего, мысли вслух, — отмахнулся Минхо. — А завтра что будет? Я ему на член, блять, случайно упаду? — уже тише добавил он. — Что? Ты падаешь, хëн? Тебе помочь? — снова отозвался заботливый младший. — Всё-то ты слышишь… — проворчал Ли, снижая голос до шëпота. — Себе, блять, помоги, звезда Плей Боя…       «Пора заканчивать пиздеть с самим собой при людях», — решил на всякий случай перейти на мысленный разговор Минхо. Эта привычка разговаривать с самим собой, как и многие другие, появилась у него после продолжительного проживания в одиночестве, если не считать Суни, которая, к сожалению, на полноценный диалог была неспособна по причине того, что являлась кошкой. Этот факт порой заставлял парня жалеть о неспособности животных разговаривать. Общество питомца всегда было для него лучшей заменой общению с себе подобными. Но в свете последних событий в этом правиле, пока что карандашом, намечалось исключение. — Ты всë там, нет? — поторопил младшего Минхо: возникшая неловкость требовала какого-то выхода, а потому лучшим решением было переключиться на какую-то совместную деятельность. Естественно, после того, как Джисон оденется. — Да, всё… — ответил Хан и открыл дверь. На нём была обтягивающая белая майка без рукавов и короткие спортивные шорты. Минхо мысленно выругался. — Ну, уже лучше… — выдавил он из себя, сглатывая слюну. На самом деле, разница была небольшой. — Прости за это недоразумение… Я не люблю ходить в одежде по дому… — Ага, я успел заметить… — вкинул комментарий Ли. — И я привык, что дома в это время никого нет… — закончил объясняться Джисон и сцепил руки в замок. — Так ты забыл про меня? — драматично воскликнул старший, пытаясь перевести тему. — Как ты мог? — как актёру, в этот момент ему не светила даже Золотая малина, но Хан на удивление повëлся.       Он уже было раскрыл рот, чтобы разразиться пламенной тирадой, объясняющей всю историю своей жизни до текущего момента, но Минхо остановил его, машинально положив ладонь тому на плечо: — Я пошутил, Джисони. — тепло тела младшего приятно обожгло, а саркастическая часть сознания выдала двойную оплеуху: и за касание, и за «Джисони». Но улыбка Хана того стоила. — У тебя там, кстати, что-то готовилось… Не хочешь проверить? Будет обидно спалить всë здание… — глаза младшего в ответ расширились до максимально возможного предела, и он рванул к плите с такой скоростью, что едва не снëс стоящего перед ним Минхо, успевшего отскочить в последнюю секунду. — Фух, всë в порядке! — Хан подмигнул и поднял большой палец. — Как раз готово. Будешь, хëн? Прости, чуть не сбил тебя. Опять. — подметил младший и хихикнул. — Спасибо, что в этот раз не велосипедом, — пошутил в ответ Хо. — А что там такое? Пахнет очень даже… неплохо? — Ну, ничего особенного, на самом деле: рис с тушеными овощами и говядиной. Возможно, выглядит не очень, но это очень вкусно, правда! Чани-хëн обожает, когда я это готовлю. — Я ничего не ел со вчерашнего утра, так что в любом случае, это лучше, чем ничего, — резонно заметил Ли и сел на стул, который любезно выдвинул для него Джисон. — Bon appétit! — проворковал Хан, ставя перед старшим тарелку с едой. Разве что салфетку не повязал.       Минхо хотел было уже отправить первую порцию в рот, но остановился, заметив, насколько пристально смотрит на него младший, ожидая реакции. Гляделки продолжались, пока Ли не вытерпел: — Ты мог бы не смотреть, как я ем? Мне кусок в горло не лезет от того, как ты пялишься… — А, прости… Я пока проверю новости… — смутился Хан и взял в руки телефон, продолжая всë же украдкой поглядывать на Минхо, однако, к большому разочарованию Джисона, лицо хëна не выражало абсолютно никаких эмоций на протяжении всего времени, что он ел. Когда Ли закончил, парень уже сгорал от нетерпения, ему до дрожи в коленках хотелось узнать, понравилась ли старшему еда. — Ну… Как? — робко спросил младший.       Минхо отложил приборы, взял салфетку, вытер ей рот, скомкал и положил в тарелку, помолчал пару секунд, оттягивая момент как можно дольше, и наконец изрëк: — Ставлю шефу пять звëзд Мишлен за это блюдо. — Чего? — опешил Джисон. — Тебе правда понравилось? Ты не шутишь?! — Да, это было очень вкусно. — похвалил Минхо. — Подожди… Звëзд Мишлен же всего три… — Хан погрустнел и закусил губу. — Ты опять пошутил, да? Тебе не понравилось? — Хэй… — Минхо встал из-за стола и подошëл к младшему вплотную. — Мне очень понравилось, Джисони… Я давно не ел ничего настолько вкусного. Спасибо… — мягкий тон старшего заставил Хана поверить в искренность похвалы, и в благодарность он накинулся на Минхо с объятиями, но тот машинально отстранился. — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Джисон. — Нет, я просто не ожидал… Мне кажется, нам нужно поговорить об этом… — парень начал нервничать: тема, которую он собирался поднять, могла в некоторой степени ранить Хана, и то, что Минхо было на это не плевать, как раз и являлось причиной для разговора. — В общем… Я никого не пускаю в своë личное пространство, а если это всë-таки случается, я очень долго привыкаю к человеку. Порой это занимает так много времени, что люди не выдерживают и уходят… С тобой всë не так. Ты с такой добротой отнëсся ко мне с самого начала, там, на тротуаре, и потом… — с каждым словом нервы Минхо натягивались, он почти забыл, каково это — выговариваться кому-то. Собравшись с силами, он продолжил: — И потом, ты столько для меня сделал не зная ничего о том, кто я такой… Ты даже имени моего не знал, отвëз меня домой, я спал в ТВОЕЙ кровати… — выдержка начала заканчиваться, парня уже слегка поколачивало, подбирать слова становилось всё труднее. — Мы знакомы всего лишь сутки, и по неизвестной мне причине, от твоих прикосновений мне не становится неприятно или плохо, наоборот, ты меня успокаиваешь, мне нравится, когда…       Самообладание покинуло Минхо, голос предательски надломился, а подступившие слëзы сжали горло, перекрывая весь кислород. Джисон, до этого внимательно ловивший каждое слово, вдруг обхватил лицо старшего ладонями, наклонился непозволительно близко и, глядя в глаза, прошептал: — Ты тоже мне нравишься, хëн… — У Минхо весь мир сжался в одну крохотную точку, а сердце с бешеной скоростью рухнуло в бездну. Неужели сейчас… он… — Но давай не будем торопиться, хорошо? — улыбнулся Хан и мягко столкнул их лбами. Из лëгких вышибло последний воздух. Ли попятился назад, рукой ища стул и не сводя взгляда с младшего, а когда нашел, обессиленно рухнул и закрыл глаза. — Т-ты… Ты больной?! — вместо голоса вырвался жалкий писк. — У меня чуть приступ не случился! — Хан в ответ улыбался во все тридцать два. — Смешно ему! Господи, с каких пор моя жизнь превратилась в сюжет одной из моих книг… — «Вечер в парке Намсан», — подсказал Джисон. — Мне кажется, очень похоже… Там главный герой тоже сбивает парня на велосипеде… — Чт… Откуда ты?.. А, ну, да… Почитатель творчества. — Минхо снова превратился в язву — сработал защитный механизм. — Почему ты вообще читаешь такие книги? — По той же причине, по которой ты их пишешь. — пожал плечами Хан. — Нам обоим нравятся парни. Хоть это и не единственная причина, что у тебя, что у меня. — Мне, конечно, очень интересно, но давай мы не будем сейчас обсуждать моë творчество. — резко ответил Ли. — А лучше вообще не будем. — Почему? «Вечер…», например, моя любимая. Вообще у меня все твои книги есть, я перечитываю их перед сном… — младшего снова понесло рассуждать. — Потому что я не хочу их обсуждать. Точка. По крайней мере, сейчас крайне неподходящее время для этого… — старший понял, что его заносит, и, чтобы не наговорить лишнего, перевëл тему. — Твои друзья скоро вернутся? — Не знаю, но могу написать им и спросить. А что? — Я хочу в душ, но мне для этого нужны мои вещи. А они дома. — пояснил Ли. — О, я об этом уже позаботился, — хитро улыбнулся Хан. — Я съездил к тебе домой утром и взял всë, что возможно тебе понадобится. И да, Суни я тоже покормил, — опережая вопрос, отчитался он. — Даже попытался с ней поиграть, но она зашипела, хотела меня укусить, а потом спряталась… — Да, это моя девочка, — засмеялся Минхо. — Также плохо доверяет людям, как и я… Да, а что ты там привёз? — Вот… — Хан достал из-за дивана средних размеров спортивную сумку, набитую до отказа — если бы внутрь попала ещë хоть одна мало-мальская вещь, ткань разорвало бы в клочья. — Там твой ноутбук, телефон, одежда, в общем, всё. — Ага… — смутное предчувствие зародилось в душе старшего. — А когда ты брал мою одежду из шкафа, ты, случайно, не открывал самый нижний ящик? — парень сцепил пальцы с такой силой, что костяшки побелели. — Да, я посмотрел, но там всего-лишь был какой-то странный массажëр для лица — я таких никогда не видел, и маленький бутылëк с косметическим гелем… — без задней мысли признался Хан. — Ой, а что, тебе это тоже нужно? Я могу съездить ещё раз…       У Минхо началась истерика. Мало того, что Джисон отыскал его фаллоимитатор и смазку, так он ещё и не разобрал, что это такое, искренне полагая, что Ли просто любит ухаживать за своим лицом. Парень смеялся и рыдал одновременно, не в силах остановиться — в голове словно запустили бесконечный плеер с видео, где Джисон находит его игрушки, хмыкает, и как ни в чем не бывало, уходит. — Эй, хëн, что с тобой? — Хан растерялся, ведь такую реакцию он видел впервые. — Ты так сильно расстроился?! Не плачь, пожалуйста, я сейчас привезу тебе твой массажëр… — у Минхо от этих слов начался новый виток, ещё сильнее предыдущего. Лицо напоминало спелую вишню, из глаз градом текли слëзы, а щëки начали болеть от непрекращающегося смеха. — Не… не надо… Это… — новый взрыв хохота прокатился по комнате. — Всë… нормально… — Точно? — Хану было совсем не до веселья. Его сознание металось между желанием помочь и полным непониманием происходящего. — Может, скорую? — Хах, нет, не нужно… — старшего начало отпускать, истерические приступы стихали, вернулась способность говорить, и он наконец объяснил: — Всë правда нормально, Джисони. Возможно, я расскажу тебе позже… — с этими словами он принялся изучать содержимое сумки, стараясь не смотреть на младшего и снова не словить приступ неудержимого смеха. Хан в свою очередь наблюдал за Минхо с выражением лица, в котором соединились беспокойство, непонимание и страх, что его хëн окончательно лишился рассудка. — Ты не против, если я в душ схожу? Кстати, куда можно вещи положить? Эй? Ты меня слышишь? — Ли пощëлкал пальцами перед глазами Джисона, который глубоко ушëл в себя. От неожиданности тот вздрогнул. — А, прости… Располагайся в моей комнате, она теперь твоя… — монотонно, словно в трансе, ответил младший. — Хм, а ты как будешь? — Переберусь пока к Чани-хëну, он всë равно редко дома бывает… — такой же заторможенный ответ. — Хэй, ты в порядке? Тебя словно битой по голове огрели… — насторожился Хо. — Эм… Ну, как будто да… Знаешь, хëн, у меня раньше не было никого с такими… проблемами, как у тебя… — Джисон старался подбирать слова, но было видно, что это даëтся ему с большим трудом. — И я совсем не знаю, как реагировать на твои панические атаки. Несколько раз срабатывали объятия, и я был очень рад, что это помогает тебе, но то, что было сейчас… — младший запнулся и покраснел. — В общем, я испугался… Я понимаю, что ты не можешь это контролировать, но подскажи, как мне действовать, чтобы…       Минхо стало невероятно стыдно. Он и подумать не мог о том, что Джисон принял его смех за паническую атаку. Он подошёл к Хану и бережно взял его за запястья: — Прости, что так напугал тебя, малыш… Это была не паничка, мне просто стало очень смешно от того, что… ну, неважно… «Малыш? Ты адекватный?» — Я не малыш… — надулся Хан. — Мне уже двадцать один… — казалось, ещё немного, и парень заплачет.       Вместо слов Минхо обхватил его шею и прижался всем телом, раздираемый между чувством вины и желанием успокоить младшего. Руки Джисона легли ему на талию, ещë ближе прижимая к себе. — Кажется, мы поменялись ролями… Теперь ты меня успокаиваешь так… — улыбнулся Хан в шею старшего. — Мне нравится…       Минхо ощущал биение сердца своего донсена — оно было таким частым и сильным, будто парень пробежал марафон. От осознания того, что Хан так реагирует на него, собственное сердце старшего забилось, как сумасшедшее. Они стояли, обнявшись, целую вечность, как им обоим казалось, пока в какой-то момент Минхо не начал тихонько покряхтывать, что удивило Джисона. — Хëн, всё в порядке? Ты какие-то странные звуки издаëшь… — Всë нормально… У меня просто спина затекла. — осипшим от долгого молчания ответил Ли и хихикнул от неловкости ситуации. — Ой, прости… Я, наверное, слишком сильно тебя прижимаю… — Хан убрал руки с талии старшего и две запавшие друг на друга пельмешки наконец разлепились. — Теперь, если всë хорошо, я хотел бы всë-таки помыться… — Да, конечно, хëн. — Джисон набрал полные щёки воздуха, ткнул в них пальцами и сам же смутился от этого. — Ванная направо, между комнатами Чани и Чанбини. Я пока схожу в магазин за чем-нибудь вкусным — вечером можем посмотреть фильм, не против? — Нет, конечно… — не смог сдержать улыбки Минхо и отнеся сумку с вещами в комнату, взял необходимое с собой.       Ванная комната оказалась огромной, едва ли не больше всей квартиры Хо. Она представляла собой без преувеличения миниспа-комплекс из джакузи, ванны, душевой кабины, целого шкафа со всевозможными маслами, кремами, лосьонами, масками и скрабами, (внезапно) массажного стола, двух ванночек для рук и ног соответственно, полки с ароматическими палочками и небольшого музыкального центра с сенсорной панелью управления. У Минхо буквально разбегались глаза. Он понимал, что находится в гостях, но соблазн попробовать всë и сразу был очень велик. Пойдя в итоге на сделку с совестью, он решил для себя, что просто примет душ, заглянув заодно в косметическую Нарнию, а всë остальное оставит на потом. Немного повоевав с музыкальной установкой, Ли сумел еë включить и поставил режим случайного воспроизведения.       Пока парень мылся, он отметил для себя, что пускай плейлист не особо соответствовал его вкусам, песни были очень даже неплохими. И он мог поклясться чем угодно, что в паре треков, помимо двух других, отчëтливо слышал голос Джисона, читающего реп. В основном все треки были динамичными, с мощными битами и обилием реп-партий, но внезапно началась очень нежная лирическая песня. Минхо, глубоко погрузившийся в рефлексию всех вещей, произошедших с ним со вчерашнего утра, не сразу понял, что настрой музыки резко поменялся, а когда заметил, даже выключил воду, чтобы лучше слышать слова и саму мелодию. Она почему-то очень его зацепила.       Лирический герой пел о том, что чувствует себя чужаком, свалившимся на эту землю, что никак не может найти себе места, а потому отдалился ото всех, но это одиночество невыносимо давит на него. Он нуждается в помощи, но не может найти еë и почти сдаëтся, однако находит в себе силы бороться за свою мечту. Когда песня закончилась, Минхо несколько минут не мог прийти в себя — текст был настолько проникновенным, полным боли, отчаяния и одновременно огромной по силе надежды, что запал в самую глубину души. Ли вылез из кабинки, и, шлëпая мокрыми ногами по кафелю, заново включил трек. Парень был готов поставить что угодно на то, что этот лирический шедевр исполнял Джисон. Поставив в уме галочку на то, чтобы обязательно спросить младшего об этой песне, Минхо целиком погрузился в прослушивание, и его впечатления достигли просто невероятной глубины — парень сам не заметил, как начал подпевать; сначала тихо, потом все громче, пока не поймал себя на том, что поëт в полный голос. Смутившись собственных чувств, он выключил проигрыватель, насухо вытерся, оделся и вышел из ванной.       Джисон всё ещё не вернулся. Решив скоротать время до его прихода, Хо достал ноутбук, чтобы немного поработать, но перечитав ранее написанное им, пришëл к неутешительному выводу, что весь текст от начала и до конца — полная чушь. А потому он без малейших раздумий стëр всё, над чем работал последние месяцы, оставшись лицом к лицу со стерильно чистым документом. — Мне всë равно это не нравилось, — успокаивал себя Минхо, ведь собственный труд хоть немного, но было жаль. — Однако, встаëт вопрос: о чëм мне теперь писать? «О вас с Джисоном, разумеется. Главное правило автора — пиши о том, что знаешь», — подсказал внутренний голос. — А, может, заткнëшься? — злобно прошипел Ли. — Тебя, блять, никто не спрашивал… «Но идея-то неплохая», — не унимался советчик в голове. «Кроме того, писать тебе больше и не о чем»… — Всë-то ты знаешь, умник хуев… — к своему стыду, Минхо признавал, что это действительно так. — Ладно, хуй с ним, была не была…       Пальцы застучали по клавишам, а сознание с бешеной скоростью понеслось в воспоминания о вчерашнем дне, умело регулируя эмоции так, чтобы они наполняли историю, но не мешали еë написанию. Уж в чëм, а в писательстве Ли действительно был профессионалом, умеющим быть одновременно и внутри истории, буквально проживая еë, и снаружи, преобразуя свои чувства и мыслеобразы в текст.       Минхо изменил имена, но практически всё, что он писал, являлось пересказом событий, произошедших с ним, начиная незадолго от первой встречи с Ханом. Парень изменил пару деталей, в том числе, моменты предыстории главного героя, которого целиком и полностью писал с себя. Будущий роман вполне можно было звать частично автобиографическим. Пару раз писатель делал перерыв на кофе, благо в доме Джисона он имелся, и не абы какой, а настоящий, который пришлось варить на плите. Во время приготовления напитка Минхо придумал гениальный поворот сюжета и поспешил его записать, но так увлëкся, что не заметил, как на кухне что-то довольно сильно шипит. — Попил, блять, кофе… — ворчал Ли, оттирая плиту от устроенного им армагеддона.       Прошло немало времени до того момента, когда парень решил закругляться: пальцы уже почти не слушались его, глаза неприятно жгло от перенапряжения, занывшая от длительного нахождения в одном положении поясница запросила пощады, а голова кружилась от обилия выпитого кофе. Минхо откинулся на спинку кресла, бегло пробежался по плодам своих трудов и впервые за несколько месяцев остался доволен результатом. В этот момент в дверь аккуратно постучали. — О, Джисони, ты вернулся? — обрадовался Минхо и повернулся на стуле, приготовившись встречать младшего. Дверь открылась. На пороге комнаты стоял не Хан. — Он, что, до сих пор не пришëл? — со страхом в глазах спросил Банчан. — Кажется, у нас проблема…