Do you want to be with somebody like me?

      Немая сцена, воцарившаяся между парнями, была достойна Оскара. Минхо за несколько секунд этой игры в гляделки успел испытать настоящую тревожную бурю: неловкость от того, что его застукали в комнате Джисона, лëгкую панику от будущего неизбежного взаимодействия с незнакомым, по сути, человеком, страх, вызванный словами о возникшей проблеме с Ханом. Всë это напряжение скрутилось в тугой узел в животе, наглухо запечатав речевой канал. — Минхо-щи, верно? Прости, что без объяснений, но мне нужна твоя помощь. Один я не справлюсь. — Эм-м… Субин?.. Нет? — с горем пополам преодолел сковавшую его тревогу Ли. — Банчан, — подсказали в ответ без тени обиды. — Да, Банчан… Ты можешь хоть что-то сказать? Я нихуя не понимаю… Что за проблема? — Минхо издал нервный смешок. — Все объяснения — потом. — Чан слегка поморщился от мата в речи Ли, но говорить по этому поводу ничего не стал. — Нужно срочно отыскать Джисона, он не отвечает на звонки. — парень достал телефон и показал Хо огромное количество неотвеченных звонков. — Он написал мне, что прогуляется, но это было больше четырëх часов назад. Я бы не стал тебя просить, если бы происходящее не являлось очень серьëзным проишествием. — И что от меня требуется? — Ли безуспешно пытался подавить растущий в геометрической прогрессии психологический дискомфорт. — Пройтись по местам, которые чаще всего посещает Джисон, — терпеливо объяснял Банчан. — Если не найдём, будем искать по менее популярным. Пойдём раздельно. Список я тебе скину. Можно твой номер?       Напряжение Минхо достигло того предела, после которого процесс становился необратим. Собрав в кулак последнюю силу воли и сцепив вместе руки, чтобы их дрожь была не так заметна, парень смог выдавить лишь два слова: — Не пойду. — Что? — растерялся Чан. — Не пойдëшь? Я могу, конечно, справиться и сам, но… Я всë же рассчитывал на твою помощь, ведь Джисон, насколько я успел понять, вроде как тебе небезразличен… Эй, с тобой всë нормально? Ты какой-то бледный… И трясëшься… — Я — тревожник. Выйду на улицу — стану ещё большей проблемой, чем… — остатки трезвого сознания таяли с бешеной скоростью. — Вот оно что… — понимающе вздохнул Крис. — В нашем полку прибыло. Что ж, тогда на тебе задача попробовать связаться с самим Джисоном. Справишься?       Минхо кивнул и в последний раз сделал над собой титаническое усилие, уточнив, что имел в виду Бан. — Потом расскажу. Короче говоря, ты тут не один, у кого психика с приколами. Всë, я ушёл. Сможешь дозвониться и узнать, где он — напиши мне. Оба номера сейчас скину. — с этими словами парень покинул апартаменты, оставив Ли в полном замешательстве на грани панической атаки. — Блять, полный пиздец… — резюмировал Минхо, едва успела закрыться дверь. Проведя свой привычный ритуал с дыханием, он немного успокоился, частично вернув себе способность соображать. — И каким лядом я должен ему написать, если мой номер он так и не взял? Ебучий сарафан…       Максимально сосредоточившись, насколько это было возможно в его состоянии, Минхо начал лихорадочно соображать, каким именно способом он может связаться с Ханом. Единственным возможным способом, учитывая критичность ситуации, были соцсети. Но как отыскать страницу именно того самого Хан Джисона среди тысяч других? Времени просматривать каждый профиль попросту нет. Да и никто не мешает зарегистрироваться под псевдонимом, в таком случае, шансы попросту ничтожны. Почти впавшему в отчаяние Ли пришла странная идея, но за неимением других, он решил еë опробовать. Включив на телефоне режим распознавания, он направил камеру на стену с граффити. И на удивление, это сработало.       Поисковик выдал несколько фотографий некоего логотипа, как две капли воды похожего на рисунок. Под одной из них находилась ссылка со статьёй. Открыв еë, Минхо вскользь принялся изучать текст, гласивший о музыкальном коллективе с названием 3RACHA, участники которого не так давно взяли первенство на фестивале-соревновании молодых исполнителей.       В конце статьи, на счастье Минхо, помимо фотографий самих участников, в которых значились Бан Кристофер Чан, Хан Джисон и Со Чанбин, находилась ссылка на официальный сайт коллектива. Перейдя по ней, Минхо надеялся найти личные контакты, но, к своему глубокому разочарованию, обнаружил, что сайт содержит лишь общую информацию о группе и расписание выступлений, одно из которых должно было вскоре состояться. Не теряя надежды, Ли совершил атаку по всем известным соцсетям в надежде найти что-то вроде фан-клуба. И нашëл. Страницу с одиннадцатью тысячами подписчиков, крайне оригинальным названием «3RACHA» и кринжовым, на свой субъективный взгляд, описанием. — Ого, такая огромная фанбаза… — изумился Ли. — Интересно, почему я ни разу о них не слышал… «Потому что ты — затворник, который никем, кроме себя, не интересуется», — подсказал внутренний голос. — Заткнись, нахуй. — парировал Минхо. Моля всех богов, в которых не верил, он рыскал по страничке в поисках ссылок на аккаунты. И они действительно там были. Кликнув наугад, Минхо сразу попал на Джисона. «Хань Джисонь» — гласило имя профиля. Картину завершала белка в наушниках, стоящая на аватарке. — А, так он в курсе… — улыбнулся Ли. — Отлично. Кринж — вот, что я люблю…       Не переставая поражаться своей невероятной удаче, Минхо зашёл в диалог и начал набирать сообщение. — Лишь бы не закрыто, господи… Обидно будет так жидко обосраться в самом конце. Хэй, Джисони, это Минхо. Мы все дружно тебя потеряли. Выйди на связь, если можешь. Доставлено, 18:41 — Ха, кто молодец? Я — молодец… — ухмыльнулся Ли. «Сам себя не похвалишь — никто не похвалит», — съязвили в голове.       В этот момент взгляд Минхо упал на дату последнего посещения. «Был в сети 6 ноября в 11:38». — Бляздец. Позавчера. Замечательно. — вся радость от проделанной работы сошла на нет. — Ну, неудивительно, с открытой-то личкой, что он редко заходит… Ладно. Остаëтся последний вариант. Если он не прокатит — я сделал всë, что мог.       С этими словами Хо нажал на иконку голосового вызова, мысленно скрестив пальцы. Функция была не заблокирована. — Какого хера мне всю жизнь так не везло, как сейчас? — проворчал парень, слушая гудки, казавшиеся мучительно долгими. — Это что, компенсация за весь пиздец или что?       После пятого гудка в трубке наконец послышался какой-то шум и крайне смятый голос Джисона. — Алло… Это кто? — Джисон? Джисон, ты меня слышишь? Это… Это Минхо. Где ты? — Ли до конца не верил, что ему ответят, старший мог по праву считать себя богом удачи. По крайней мере, сегодня. — Чë? Какой, блять, Минхо… — Хан с трудом выговаривал слова, растягивая звуки, словно резину. — А-а-а, Минхо? Как дела, хëн? Ты соскучился по мне, да? — Ты ебанулся, мелкий? — Ли словно обухом по голове ударили: что бы там не происходило с Ханом, ему явно было не очень хорошо. — Ты где? За тобой сейчас Банчан приедет. — Чë? Банчан? Не-е-е-е, фу, не хочу Банчана. — судя по странным шуршащим звукам, последовавшему за ним глухому стуку и отдалëнно прозвучавшему мату, Джисон не то упал сам, не то уронил телефон. — Я тебя хочу… Давай ты приедешь, а, хëн? Ты приедешь? — Ты там пьяный, что ли? — Хо готов был придушить младшего в этот момент, ведь он снова застаскивал его в какой-то треш. — Скинь местоположение, если можешь. Или просто скажи, где ты сейчас. Ради твоего же блага, блять. — Да я хуй знает… — Хан собирался сказать ещë что-то, но громко икнул. — Ой… Тут деревья какие-то. И гирлянды… Прям как в твоей книге… О-о-о-ой… Блять. Хëн, а почему земля такая твëрдая… — Ебать три бога твою душу мать! — окончательно потерял терпение Минхо. — Просто, нахуй, скажи, где ты! — Э! Ты на меня не ори, понял? — судя по всему, стадия опьянения младшего плавно перетекала из ванильной в агрессивную. — Я тебе сказал, что вокруг как в книге твоей, чë тебе ещë надо?! Не звони нахуй сюда больше, говной воняешь… — На этой эпохальной ноте разговор прервался. Повторный звонок не увенчался успехом: безликий автоответчик сухо сообщил, что вызываемый абонент находится вне зоны действия сети. Этот факт окончательно довëл Минхо до белого каления — разве что пар не шёл из ушей, красных от кончиков до мочек. — Вернëтся — прищучу, гадину. — замахнулся на воображаемого Джисона рядом старший. — Вообще нихера крепче воды пить не будет.       Найдя у Хана в списке друзей Банчана, Ли набрал уже его. Вызовы так же были не запрещены. «Вы, блять, что, все дружно не в курсе, что такое личные границы или как?» — пронеслось в голове. Банчан ответил после первого же гудка. — Да, Минхо-ши? Ты нашёл его? — Ч-чего? Ты как догадался, что это я? — опешил Хо. — Эм… При звонке отображается имя профиля. А ты — единственный Ли Минхо, кто может мне сейчас звонить. — терпеливо пояснил Чан. — Тьфу, блять. Штучки ваши зумерские… Да, нашëл. Он в парке Намсан. Где конкретно, не знаю. — Минхо чеканил каждое слово в попытке хоть как-то сбросить злость, и Бан это заметил. — Ты какой-то напряжëнный… Что-то уже случилось? — Блять, он пьяный в сисю! Он меня буквально нахуй послал! Вернëтся — лично пиздюка придушу… — Потише, пожалуйста. Не надо никого душить. Нам всем сейчас нужны холодный разум и спокойное сердце. — сдержанно ответил Кристофер. — Да что я сделаю, господи, я из дома-то выйти не могу… — спокойный голос собеседника от чего-то ещё больше раздражал и так почти дошедшего до ручки Минхо. — Всë, я его нашёл, дальше — твоя задача. Бай. — телефон издал тихий гудок, обозначая, что разговор завершëн. — Ух, сука, не люди, а банда «мы взъебëм тебе нервы», честное слово…       Несмотря на то, что ситуация практически разрешилась более-менее благополучным образом, если не считать глубоко уязвлëнного самолюбия Минхо, что-то внутри подсказывало ему, что всë происходящее — сущие цветочки по сравнению с ягодками, поджидающими впереди. И часть из них созрела куда быстрее, чем кто-либо мог предполагать.       Спустя примерно полчаса с момента звонка Банчану, в течение которых Минхо пытался занять себя всем, чем угодно, (даже проскроллил новостную ленту за последнюю неделю, чего не делал очень давно), дверь номера отворилась, впуская двух парней, несущих на себе тело третьего, не подающего абсолютно никаких признаков жизни. Картина маслом отчëтливо отражалась немым вопросом в глазах Ли, вышедшего на шум. — Мы вернулись… — тяжело дыша, сообщил Чан. — Я вижу… Он живой вообще? — кивок на Джисона, безвольно сползающего с рук друзей, пытающихся его удержать. — Да, живой… Что ему сделается… — ответил второй, не менее запыхавшийся парень. — Я, кстати, Чанбин, — представился он, перехватывая Хана за секунду до стыковки с паркетом. — Я уже в курсе. Ли Минхо. — без особого энтузиазма поприветствовал он в ответ. — Без рукопожатий, если можно.       Чанбин вскинул брови, но ответить не успел, так как Хан, услышавший имя старшего, мгновенно пришëл в движение, умудрившись каким-то чудом встать на ноги и отпихнуть от себя двоих друзей. — О-о-о, хëн, я так… соскучился… по тебе… — каждое слово сопровождалось громкими икающими звуками. — Иди ко мне… я… хочу тебя… обнять… — каждый шаг давался Джисону с огромным трудом, его мотало от одной стены небольшой прихожей к другой.       Минхо инстинктивно поднял руки на уровне груди и попятился назад. Младшему надоело, что расстояние между ним и объектом его вожделения упорно не хотело сокращаться, а потому он принял отчаянную попытку в один мощный рывок добраться до своего хëна. Парни не успели его остановить, но в дело вмешался случай (и окончательно отказавший вестибулярный аппарат): Хан запнулся о собственные ноги и грохотом растянулся плашмя перед Ли, продолжая смотреть на него в тщетных попытках сфокусировать взгляд. — Хëн, а ты чë такой высокий… — хохотнул Джисон. — Или это я стал таким маленьким… — Что-то мне это напоминает, блять… Правда, никак не могу вспомнить, что именно… — саркатически подметил Ли. — Ты где так нахуярился? — сказал он уже громче. — Мне стало одиноко! — возмущенно воскликнул младший. — И я захотел побыть один! Имею право, блять, в конце концов… — Давай переложим его на диван… — предложил Банчан, разулся и попытался приподнять Джисона, но в одиночку этого сделать не получалось, потому что Хан отчаянно сопротивлялся, что казалось абсолютно невозможным в его состоянии, так что на помощь поспешил Чанбин. Вместе они под громкие возмущения и отборный мат смогли переместить младшего. Однако тот, уже оказавшись на диване, упорно не собирался сдаваться: — Не хочу диван! И вас не хочу. Идите нахуй! — попытался встать парень, но был остановлен тремя парами рук. — Минхо хочу… С ним буду спать… Он мой любимый хëн… — надул губы в обиде Джисон и попытался схватить прижатые к его груди руки старшего. — Лежи, блять, и не рыпайся, пока пизды не дали. — сурово оборвал его поток нежности Минхо, торопливо отдëрнувший ладони, но получил предостерегающий взгляд от Банчана, ясно дающий понять, что такие слова сейчас делают только хуже. — Давай ты просто отдохнëшь, Хани? — ласково, словно к ребëнку, обратился Бан. — А завтра поспишь со своим хëном, хорошо? — незаметный жест, снова призывающий молчать Минхо, которого с новой силой начало триггерить. — Не хочу… завтра… хочу сейчас… — с каждым словом силы покидали Джисона и, едва договорив, парень глубоко заснул. — Я даже комментировать это не буду. — вставил свои пять копеек Чанбин. — Помогите мне снять с него обувь и куртку.       Осторожно, чтобы ненароком не разбудить, двое друзей начали избавлять своего младшего от верхней одежды, в отличие от Минхо, который действовал без какого-либо намëка на бережное отношение, за что получил ещё один многозначительный взгляд от Банчана, в ответ закатив глаза. — Эй, — шëпотом обратился к остальным Чан, когда они закончили. — Пойдëм в мою комнату. Надо поговорить.       Чанбин без вопросов отправился в указанном направлении, Минхо же остался стоять на месте, скрестив руки. — Прости, но особого приглашения не будет, — поторопил Крис. — Хочешь сказать, меня тоже это касается? — нахмурившись, Ли кивнул в сторону дивана. — Тебя это касается в самую первую очередь, — строго подметил Чан, чем-то напомнив Минхо отца. Спорить как-то резко перехотелось, и парень проследовал за Чанбином, всем своим видом выражая крайнюю степень недовольства ситуацией.       Следом зашёл и Банчан, с крайней осторожностью закрывший дверь, стараясь не издавать ни звука. — Что ж, поздравляю всех нас, ребята, с началом очень весëлого времени… — вполголоса начал было говорить Крис, но тут же был перебит возмущенным шепотом. — Какого хуя это было?! — Минхо постарался вложить всë своё возмущение в этот простой, но такой важный вопрос. — Я как раз пытаюсь это объяснить для тебя, — спокойно ответил Чан. — Бинни уже прекрасно в курсе, он на опыте, если можно так сказать, так что, будь добр — не перебивай.       Резонное по сути замечание заставило Ли окончательно потерять остатки самообладания, вскочить с кровати, на которую он едва успел сесть и вплотную подойти к Бану, чеканя каждое слово ему в лицо: — Ты меня за кого держишь, Барабан-чан? Думаешь, мне по приколу с вами тут возиться или что? — Кристофер никак не реагировал на грубость, лицо его было всë таким же непроницаемо спокойным.       Не выдержав этого контакта глаза в глаза, Минхо начал ходить туда-сюда вдоль комнаты, исторгая бесчисленные риторические вопросы и высказывания, полные, как ему казалось, праведного гнева. Банчан продолжал безэмоционально следить за ним взглядом, Чанбин же молча наблюдал за этой односторонней драмой и выражение его лица менялось в широком диапазоне от удивлëнного непонимания до едва сдерживаемого смеха, что не скрылось от взора Ли. — Чë, смешно? Мне вот что-то нихуя. Именно ваша Белка меня сюда притащила, и тот пиздец, что разворачивается прямо здесь и сейчас, вообще меня не касается! — Ли взял передышку, чтобы набрать воздуха, чем воспользовался Бан. — Ты закончил или что-то ещë? Во-первых, меня зовут Бан Кристофер Чан, советую это всë-таки запомнить, но ты должен звать меня «хëн». Во-вторых, постарайся меньше материться. Для писателя ты обладаешь на удивление скудной повседневной речью. И в третьих… — Может, тебе между делом ещё и ОТСОСАТЬ? — теряя остатки контроля над собой, с новой силой вспылил Хо. — Не дохуя на себя берëшь, нет? — Ты бы выбирал выражения… — тихим голосом предупредил Чанбин, однако в этом тоне чувствовалась холодная сталь. — Ты всегда можешь уйти, — не теряя ни капли самообладания, ответил Бан. — Дверь там, тебя никто не держит. Но раз уж ты оказался в нашем коллективе, придëтся следовать тем правилам, что здесь заведены… — Да шли бы вы пиздой и лесом, мандавошек ротиком ловить… — отмахнулся Минхо и направился к выходу из номера. Однако, как только он увидел Хана, мирно спящего в гостиной, весь его пламенный пыл куда-то пропал. Однако принцип требовал своего и Ли продолжил путь, пока не столкнулся с непреодолимым препятствием. А точнее, сразу с тремя.       Отсутствием ключ-карты, чтобы открыть дверь, домашней одеждой, что была на нëм в данный момент и, что самое неприятное, неибежной панической атакой, которая немедленно случится, стоит парню выйти наружу. Минхо остановился напротив выхода, сжал кулаки и глубоко вдохнул. — Почему ты остановился? Что-то случилось? — послышалось сзади.       Ли принял это за издëвку, а потому ещё крепче стиснул кулаки до болезненно впившихся в кожу ногтей и сквозь зубы процедил: — А то ты, сука, не знаешь… Ещë и посмеяться надо мной решили? Как мило с вашей хуëвой стороны… — Тебя вообще-то нормально спросили, — отреагировал Чанбин. — Ты вообще по-человечески общаться умеешь, нет? — Я действительно не имел в виду ничего такого, — подтвердил Банчан и поднял руки в мирном жесте. — Тебе нужна помощь? — Ага, психологическая. — съязвил Хо, развернувшись лицом к парням. — Я не могу уйти. Ой, и не потому, что вы, ребята, вдруг мне в душу запали. — Не мы, это точно… — вполголоса заметил Бин. — Но кое-кто определëнно… Ай… — Крис толкнул друга локтем, но Ли и так всë слышал. — Перестаньте оба, — решил взять инициативу в свои руки Чан. — Ругань никому из нас не поможет. Минхо, нам действительно стоит спокойно поговорить о сложившейся ситуации. Но если ты не хочешь, я готов помочь тебе уехать домой, что бы тебе ни мешало. — Не поможешь… — всë ещё недовольным, но гораздо более спокойным голосом ответил Ли. — И почему же? — Ты — не Джисон. — слова сами сорвались с языка. — Ха, а я говорил… — усмехнулся Чанбин, за что удостоился двух осуждающих взглядов сразу. — Всё, молчу… — Сомневаюсь, что Джисон сможет тебе чем-то помочь раньше завтрашнего утра… — тяжело вздохнул Чан. — В любом случае, до завтра тебе придëтся остаться здесь. Ты можешь поговорить с нами, а можешь остаться в комнате Хани, никто к тебе не подойдёт. Решай сам.       Минхо серьëзно задумался. Эгоистичная его сторона твëрдо настаивала на том, чтобы остаться в комнате, а после вернуться к себе, несмотря на отсутствие элементарных благ в квартире, требуя покоя и привычной изоляции, другая (мужчина старательно избегал называть её «совестью) утверждала, что он обязан остаться, как минимум, для разговора, если он касается Джисони, по крайней мере, чтобы хоть как-то отплатить тому за проявленную заботу. В конце-концов, в дело вступила невесть откуда появившаяся спонтанность, обрубившая все нравственные терзания на корню гениальной в своей простоте мыслью: «Сгорел сарай, гори и хата». — Хорошо, — сдался Ли. — Я выслушаю то, что ты хочешь мне сказать. — Замечательно, — мягко улыбнулся Банчан. — Я не сомневался в тебе. Только давайте вернëмся в мою комнату: если разбудим Джисона, я не уверен, что получится снова уложить его так же легко, как в первый раз. — Я бы поспорил, конечно, что это было легко… — проворчал Чанбин, покорно следуя за другом. Минхо молча пошëл за ними обоими.       Снова оказавшись в том же помещении, только уже со спокойной головой, Хо бегло осмотрел его. В глаза сразу же бросилось то, что в отличие от некоторого хаоса в комнате Джисона, в жилье Банчана царил едва ли не идеальный порядок: никакого бытового мусора и даже пыли, буквально математическая симметрия расположения предметов на столе (ноутбук посередине, четыре одинаковых по форме, размеру и цвету рамки с фотографиями на равном расстоянии от дальнего конца стола, две стопки бумаги и два стакана с ручками по разным краям), книги на полках, расставленные по цвету и размеру, шкаф с кристально чистыми зеркальными раздвижными дверцами, одна из которых была открыта: одежда сложенная аккуратными стопками, так же была рассортирована по цвету. В голову пришла смутная догадка, однако, после того, как Банчан, видимо, следивший за взглядом гостя, подошëл к шкафу и задвинул дверцу на место, Минхо был готов поклясться, что его подозрения полностью правдивы, решив всё же пока их не озвучивать. — Итак, что именно ты хотел мне рассказать? — начал разговор Ли, садясь на полу как можно дальше от парней, занявших кровать и стул возле стола. — Я предпочитаю держать дистанцию. — пояснил он. — Не беспокойся, здесь с пониманием относятся ко всем психологическим особенностям. — улыбнулся Чан. — Главное, чтобы тебе было комфортно. — Словно на приëме у психотерапевта… — беззлобно усмехнулся Ли. — Разговор будет довольно долгий, начать придëтся издалека, — предупредил Крис. — Если возникнут вопросы — задавай. Думаю, стоит начать с того, как мы вообще познакомились…       Рассказ Банчана действительно вышел долгим, хоть он и старался избегать излишних подробностей. Из него Минхо узнал, что все трое парней выросли вместе в детском приюте, куда попали в разном возрасте по разным причинам. Банчан находился там практически с рождения, так что вообще никогда не видел своих родителей, зная лишь то, что является отказником. По какой причине — никто не объяснил или не захотел объяснять. Попытки хоть что-то узнать о своих родных парень не оставлял вплоть до выпуска из приюта, но так и не смог отыскать никакой информации. Единственной его ниточкой было частично иностранное имя, но и эта зацепка никуда не привела, в итоге парень оставил попытки разузнать хоть что-то о своей семье. Вторым попал Чанбин — его отец и мать погибли в кошмарной аварии, когда мальчику был всего год, сам он чудом выжил. Автобус, в котором ехала семья, на полной скорости протаранил неуправляемый большегруз. Маленького Бинни спасло лишь то, что в последнюю секунду мама накрыла его собой, куски стекла искромсали всë еë тело и она умерла от кровопотери до приезда врачей, отец же, стоявший чуть дальше, и вовсе принял на себя весь удар, погибнув мгновенно с большинством остальных пассажиров. Последним попал Джисон, воспитываемый в крайне неблагополучной семье, которая в итоге скинула гиперактивного ребëнка на престарелую бабушку, ведь он мешал своим плачем выпивать и на этой почве бесконечно выяснять отношения. Его бабушка была почти слепа, не слышала одним ухом, да и передвигалась с трудом, так что полноценно ухаживать за внуком не могла, а вскоре скончалась от естественных причин. Родителей Хана лишили родительских прав за злоупотребление, и в пять лет мальчик отправился в детский дом, где его, полудикого, закрытого, толком ничего не умеющего, с радостью приняли младшеньким Чанбин и Банчан.       Так как Крис был старшим, он, как мог, заменял младшим отца, учил их всему, что знал сам, защищал от нападок, а когда подрос достаточно, чтобы начать подрабатывать, делился с ними деньгами, чтобы те могли что-то купить для себя. Затем уже и младшие устроились на подработку, откладывая почти всë заработанное на случай, если их так и не заберут. Деньги им в итоге пригодились, ведь никто не соглашался усыновить сразу троих, потому что от предложений усыновления по отдельности все трое категорически отказывались. Лишь однажды, когда Банчану было уже двенадцать, молодая пара согласилась забрать всех. Но что-то пошло не так: им то ли не хватало площади жилья, то ли совместного дохода, отказ пришёл уже от самого приюта. Как бы то ни было, тех мужчину и женщину троица больше никогда не видела. В тот момент они поклялись всегда держаться друг за друга, что бы ни случилось.       Достигнув совершеннолетия, Кристофер выпустился из учреждения, дав обещание, что вернëтся за младшими, как только разберëтся с тем, где они все будут жить. Это заняло около трëх месяцев, в течение которых Чан навещал младших почти каждый день в коротком перерыве между двумя работами сразу. Ребята отдали ему все общие накопления за эти годы, которых вместе с новозаработанными Банчаном деньгами едва хватило на покупку крохотной квартиры-студии в одном из бедных районов Сеула.       Чанбин и Джисон не стали дожидаться собственного выпуска и сбежали из детдома. Бину было семнадцать, Хану — и вовсе шестнадцать, но они старались как могли, обманом устроившись на несколько подработок сразу. Параллельно все трое занимались музыкой, которой увлеклись ещё в детстве, не оставляя надежды вырваться из нищеты, в которой жили всю свою жизнь. Спустя четыре тяжëлых во всех смыслах года работы на износ, выступлений в переходах метро и улицах, участия в мелких музыкальных конкурсах, сна на полу, чëрт знает какого питания и практически отсутствия отдыха, молодая группа наконец добилась внимания от довольно крупного агенства по продвижению, подписав с ним контракт.       Агенство было на удивление щедро, авансом предоставив им всë необходимое и даже больше: грамотное продюссирование, шикарное во всех смыслах жильë, дорогую аппаратуру, занятия с педагогами по вокалу и хореографии и множество других мелких бонусов по типу абонементов в спортзал и бассейн. Однако вся эта роскошь в итоге вылилась в огромную проблему, к которой и подводил Банчан.       Минхо, до этого слушавший буквально чуть ли не с раскрытым ртом, выпал из оцепенения и, слегка охрипшим от долгого молчания голосом, уточнил, в чëм именно состоит проблема. — У нас творческий застой. Уже два месяца мы не в состоянии написать ничего стоящего. — Крис тяжело вздохнул. — Напрямую от нас пока не требуют, но намëки о том, что финансирование прекратится, если мы не продолжим работать, уже пошли. — И в чëм же причина? — осторожно спросил Ли.       Чан помолчал, думая, как лучше преподнести следующее откровение, но решил говорить без прикрас и дальше. — Дело в том, что на каждого из нас жизнь в приюте оставила сильный отпечаток. Внутри у каждого, словно гнойники, зрели разного рода проблемы, которые мы успешно игнорировали и подавляли до того, как подписали контракт. — голос лидера начал подрагивать: и дураку было понятно, что это крайне трудная для него тема. — Как только отпала необходимость бороться за выживание, у вас всех стали проявляться скрытые ментальные расстройства. Я прав? — продолжил за него Ли. — Всё верно, — кивнул Крис, а Чанбин вдобавок щëлкнул пальцами. — У меня — обсессивно-компульсивное, как ты, наверное, уже заметил, у Бинни — депрессия и дисморфофобия на еë фоне. — А Джисон? — голос внезапно сел. — А ему, наверное, тяжелее всего… — лидер прикусил губу в попытке сдержать нахлынувшие эмоции. — Ему диагностировали ПРЛ. Пограничное расстройство личности. И то, что ты видел сегодня — даже не верхушка айсберга.