По ту сторону

По пути к другой точки их маршрута, неизвестного Кадзухе, Скарамучча довольно курьёзно материл это колесо и их «конченных сотрудников, которые даже свою работу выполнить не в силах». От его бесконечного негодования у самурая даже голова трещинами пошла. Даже Бэй Доу, которая никогда не стеснялась в выражениях, так много не ругалась. Интересно, как она там? Всё ещё хворает или же Путешественница самостоятельно отправилась за цветами, обнаружив пропажу Кадзухи? Или, быть может, господин Бай Чжу отыскал иной способ лечения, не требующий цинсиня? Или же, прекрасно зная темперамент капитана, Бэй Доу могла сама отправиться на его поиски, даже с хворью. Как жаль, что в ближайшее время это не имеет абсолютно никакого значения. Домой то он пока все равно вернуться не сможет... Кадзуха несколько раз похлопал себя по щекам. Уже несколько раз юноша пытался убедить себя не думать об этом слишком часто и слишком много, но тоска по дому и страх за свою жизнь делают своё дело. —...а колесо это чёртово, чтоб его, не такое классное, как говорил Тарталья. Надеюсь, он захлебнётся в ванной за такую наглую ложь. Его... - гнев брюнета теперь перешёл на Тарталью, которого Скарамучча щадил нецензурной лексикой не меньше. И сейчас, под громкую тираду Скарамуччи, в голове Кадзухи, перебивая мысли о родном доме, очень некстати всплыл образ его ночных глаз на том самом колесе, в котором всё существо, весь Каэдэхара, так беспричинно и безвозвратно тонул. Почему же? Почему от этих глаз так сложно отказаться, если однажды посмотришь в них? Почему же они так глубоки, так притягательны? Неужели ронин, слишком запутавшийся в собственных мыслях и переживаниях, по-настоящему сходит с ума? Так ведь точно не должно быть... Не должно... Самурай в очередной раз очень настойчиво тряхнул головой, будто выгоняя незваных гостей-мысли. И в этот самый момент он наткнулся на спину резко остановившегося Скарамуччи, который сейчас, повернув голову через плечо, очень странно на него глядел, сощурив очи. Кадзуха в ответ на него не смотрит - знает ведь, что затонет в его глазах лишь сильнее - и переводит взгляд на дорогу. —Я вот нихуя понять не могу, Кадзуха.. ты можешь хотя бы во время прогулки не сидеть у себя в голове с чертями? Я тебе сколько уже об это напоми... - второй раз за эту ночь Скарамучче затыкают рот, а после толкают к стене какого-то магазинчика с предупреждающим «осторожно!». Кадзуха прижимает его к ней всем телом. Мимо же, с визжащим гудком, проносится автомобиль, проехав точно по тому месту, где секундой ранее Скарамучча его отчитывал. Но, видимо, Судьба-шутница сегодня слишком игриво настроена, потому как в следующее мгновение дверь магазина отворилась и из нее вышел никто иной как... Тарталья, очень неудачно в этот момент повернувшийся в их сторону. Очень занятная картина предстала перед ним: Кадзуха, прижимающий Скарамуччу к стене и заткнувший ему рот. Неудивительно, что взгляд его выражал один громадный знак вопроса. С минуту, если не больше, они неподвижно глазели друг на друга. Первым тишины не выдержал именно Тарталья, протянув многозначительное: —Так воооот, зачем ты так нагло сбежал с моей вечеринки.. а я то думаю, почему же до тебя дозвониться не могу.. а ты тут, оказывается.. с ним... обжимаешься, - рыжий прикрыл рот ладонью, сдерживая рвущийся наружу смех. В его глазах забегали веселые искорки. Скарамучча, наконец, отмер, очень грубо отпихнул от себя Кадзуху и налетел с оправданиями на Тарталью. Тот, видя его красное то ли от гнева, то ли от смущения лицо, в это не очень-то поверил, и лишь бросал в него - и в Кадзуху, впрочем, тоже - многозначительные взгляды. Каэдэхара, почти не слушая гневных криков своего друга, пытался выровнять дыхание. Оно снова решило сбиться, лишь учуяв присутствие Тартальи рядом. Ветер, круживший вокруг него, словно старался успокоить самурая, скрыть его от голубых глаз. Но на этот раз ноги уже не подкашивались, как от переутомления, а движения не были скованы цепями. Несколько вдохов-выдохов, прикрытых на несколько секунд глаз и от прежней паники не осталось и пылинки. Хотя опасение, как змей, обвилось вокруг шеи, не желая отпускать добычу. —Кадзуха, ну же, скажи этому идиоту! Я ведь не пидор, чтобы с парнями обжиматься, - обречённо-печально, с надеждой, Скарамучча повернулся к Кадзухе. —Да-да, именно так! Тут просто... машина проехала.. - после секундного ступора самурай, все же осознав, о чем подумал Тарталья, поспешил разуверить его. Рыжий же, улыбаясь во весь рот, как кот чеширский, едва ли верил им. Зато в фантазии своей он уже придумал оформление их свадебного банкета, дизайн дома, в который они переедут жить и количество детей, взятых из детского дома. Ноль, потому что Скарамучча ненавидит детей. Он вообще всех ненавидит. Дверь магазина открылась во второй раз, и только бросив на выходившую девушку взгляд, сердце самурая снова пустилось в бега. Как же и ему захотелось сейчас убежать... Синьора собственной персоной, между пальцев зажимавшая сигарету, вальяжно и нерасторопно подходит ближе, презрительностью одаривая каждого. Кадзуху в особенности. На лице секундой пробегает та самая улыбка хищника, которая тут же исчезает в полумраке улицы. —Ах, Аякс, кажется, я забыла свою сумочку на кассе. Можешь, пожалуйста, принести ее мне? - приторно-сладким голоском воркует Розалина, метнув в рыжего влюбленный взгляд. Тот, полностью поддавшись притворному очарованию девушки, целует ее руку и, продолжая подкалывать брюнета шуточками о «будущей свадьбе с Кадзухой», зачем-то утягивает его за собой. Скарамучча успевает бросить в ронина обеспокоенный взгляд, прежде чем рыжий скрывает его за стеллажом со снэками. —Что ж, Каэдэхара Кадзуха, попаданец из другого мира, вот мы и остались наедине, - Синьора небрежно бросает сигарету в мусорку и неумолимо сокращает дистанцию между ними. Вблизи ее глаза кажутся ещё холоднее. А паника, с таким трудом ушедшая на второй план, снова пустила корни по всему телу. Но Каэдэхара, всеми правдами и неправдами, постарался не выказать страха. —Откуда ты вообще знаешь мое имя и то, откуда я? - сдержанно вопрошает Кадзуха, стараясь не выдать дрожи в голосе. —Хм, найти информацию о единственном попавшим в этот мир из другого человеке за последнюю сотню лет не составило особого труда. Но болтаю я с тобой не ради того, чтобы стать лучшими подружками, - Розалина с жёсткостью хватает парня за грудки и притягивает ближе. Ее ногти неприятно оцарапывают кожу. Страха в глазах ронина все ещё нет, уверенность держит лидерство. —Твой Глаз Бога. Отдай его по-хорошему, и, быть может, Дотторе не станет расчленять тебя, - блондинка снова хищно улыбается, в глазах зарождаются огоньки безумства. Если бы Синьора сейчас не приподнимала его над землёй, Кадзуха, наверное, упал бы от подкашивающихся ног. Одно дело, когда в тебя безмолвно бросают холодные иглы, а совсем другое - когда требуют отдать единственный предмет, связывающий тебя с родными домом, попутно угрожая расчленением. —Нет, прости, отдать не могу, - Каэдэхара наигранно по-доброму улыбается и приподнимает руки в капитулирующем жесте. Но не для того, чтобы добровольно сдаться в плен, а ради того, чтобы в последующий миг взмахнуть ладонями и направить на застывшую Розалину сильнейший поток ледяного ветра. Девушка, явно не ожидавшая подобного, теряет равновесие и падает на тротуар. Глаза ее теперь полыхают адским пламенем ненависти и презрения, будто она ожидала, что Кадзуха просто отдаст Глаз, не выказав сопротивления. —Мать твою... Мразь такая, какого чёрта вообще смеешь ты против меня использовать свою блядскую силу?! - гневно прошипела Синьора, поднимаясь с тротуара. Теперь ее хищная улыбка превратилась в настоящий звериный оскал, глаза яростью переполнены настолько, что скоро она выльется за край. Грудь вздымается так, словно она сутки бежала марафон. Она приподнимает левую руку, в ладони рождается голубоватый свет, но вылететь ему было не суждено. Из магазина со смехом вываливается Тарталья, в одной руке держа черную сумку-кроссбоди, а во второй неся небольшой пакет с закусками. Розалина мгновенно меняется в лице, принимает горделивую позу и тушит безумный огонек в глазах. Теперь ничего не напоминает о ее коротком сумасшествие, которое секунду назад грозилось перерасти в нечто бо́льшее, чем оскорбления и угрозы. Она, ещё раз кинув Каэдэхаре крайне презрительный взгляд, выхватывает свою сумочку и разворачивается на каблуках, заодно прихватив с собой Тарталью. Тот, снова погрузившись в свою любовь к ней, уходит без прощания. Скарамучча подходит ближе, аккуратно кладет руку на плечо блондина. —Эй, ты в норме? Как-то... потерянно выглядишь. Эта сумасшедшая тебе что-то наговорила? - Скарамучча, кажется, действительно обеспокоен его состоянием, что очень несвоевременно заставило рой кристальных бабочек в животе ожить и начать биться о стенки желудка. Кадзуха даже отшатывается от Скарамуччи, и вопросом на вопрос отвечает: —А ты зачем за ним пошел? Разве... он не может самостоятельно забрать сумочку? - Каэдэхара сощуривает глаза, в голосе мелькают нотки обиды. Конечно, Скарамучча знать не знает о настоящей сущности Синьоры и понятия не имеет, насколько она страшна. Но Кадзуха знает. И он посчитал его уход за настоящее предательство. Как он мог взять и бросить его тет-а-тет с этой жуткой женщиной?! —Да этому рыжему приспичило понакупить ебаных чипсов, чтобы обожраться ими на своей тухлой вечеринке, которая, кстати, ещё не закончилась. А я ему зачем - хуй знает... - Скарамучча разводит руками и бросает ещё один взгляд на Кадзуху. —А.. понятно.. хорошо.. - Каэдэхара, огладив шею в районе, где Синьора успела задеть его своими длинными ноготками, бросает на Скарамуччу рассеянный взгляд. Как бы ему хотелось просто рассказать ему обо всем. Чтобы не нести этот неподъемный груз на душе, чтобы разделить его с кем-то. Но он не может. Скарамучча в таком случае определенно попадает в зону риска, и уж позволить, чтобы невиновный пострадал Кадзуха просто не может. Ему остаётся топить свою душу в волнениях, губить ее страхом за свою жизнь. Как жаль, что в ночи его глаз не видно. —Ты.. точно в норме? - Скарамучча вновь подходит ближе, но руку на этот раз не кладет. —Да-да, вполне себе. Просто, знаешь.. одно ее присутствие рядом землю из-под ног выбивает, - отшучивается Каэдэхара, натянув на лицо легкую улыбку. —Хехе, это точно. Страшная женщина, - улыбается в ответ Скарамучча. И самурай готов поклясться, что улыбка его похожа на звёзды.