По ту сторону

И они действительно сбежали. Не попрощавшись, не предупредив просто ушли. Узнай Тарталья, что его друг так жестоко бросил его, наверняка обидится. Но им же все равно, правда? Лишь на улице, когда холодный ветер растрепал блондинистые локоны, Кадзуха смог вдохнуть полной грудью, высвободив свое тело из невидимых оков. Все же нахождение в помещение, в котором находятся два потенциально нехороших человека не приносит облегчения. —Юху, наконец-то свобода! Ах, у рыжего придурка никогда не было вкуса к хорошим вечеринкам. Но эта... эта полнейший пиздец. Всмысле, полный игнор с его стороны - это пиздец, - сказал Скарамучча, заложив руки за голову. —Кстати, ты ведь дальше нашего парка не ходил, да? Думаю, стоит показать тебе все красоты нашего города, - брюнет двинулся вперёд. Каэдэхара последовал за ним. —Д-да, считаю, неплохая идея, - неуверенно ответил самурай. Всё же мысль о том, что Синьора и Тарталья определенно несут опасность никак не выходила из головы, хоть и с их отсутствием рядом стало немного легче. Ведь, судя по найденной фотографии, они лично участвовали в некоем... проекте, прямолинейно связанным с аркой. И при первой встрече с Тартальей рыжий сумел скрыть свои настоящие эмоции, сделал вид, будто бы впервые слышит о портале. Каков актер... —Ау, Земля вызывает Кадзуху! Ты ещё здесь? - Скарамучча через плечо глянул на задумавшегося самурая, который, кстати, и вовсе его не замечал. Лишь после оклика встрепенулся, вынырнув из потока мыслей. —А? Что? - рассеянно спросил Каэдэхара, несколько раз быстро проморгавшись. —Я спрашиваю, как тебе идея посетить парк аттракционов? Сейчас уже довольно поздно и логично, что парки закрыты, но есть тут один, который открыт круглосуточно. Наверняка для таких же, как мы, которым приспичило ночью шляться по улицам, - брюнет совершенно бесцеремонно (как всегда) захватил запястье блондина в свою ладонь и повел по неизвестному пути, на котором даже работающие фонари встречались редко. —Стоит посетить колесо обозрения! Оно тут охуеть какое громадное, больше обычных! И вид на самой верхушке открывается просто обалденный! Особенно ночью... - Скарамучча очень увлеченно рассказывал снова погрузившемуся в раздумья Кадзухе о всех прелестях этого парка и о том, что готовят там на редкость вкусные хотдогги. А Каэдэхара будто и не слышал его совсем. Он все никак не мог перестать думать о той фотографии, пугающей до дрожи, и о том, каковы могут быть цели тех троих. Или они просто сумасшедшие, которые бездумно следуют своим безумным мечтам? —Да чтоб тебя! Кадзуха, хватит думать, иначе у тебя голова лопнет! Давай, отвлекись от своих мыслей и просто повеселись со мной! - Скарамучча уже не знал, что и сказать, поэтому стал трясти его за плечи взад-вперед. Упоминание фразы про лопнувшую голову, принадлежащей вечно голодной Паймон, окончательно вывело блондина из транса. Так, Кадзуха, Скарамучча прав. Не стоит сейчас думать об этом, а не то вместо Розалины в психушку отправят уже тебя! —Аа.. я здесь, здесь, - проговорил самурай, отстранив от себя брюнета, непрерывно трясущего его. —Ну и отлично, мы как раз дошли! - Скарамучча с гордостью предоставил Кадзухе возможность рассмотреть парк поближе, словно показывал ему собственное произведение искусства. И искусством этот парк можно назвать с полной уверенностью. Весь парк был погружен в цветовую гамму, какой прежде самурай не видел нигде. Казалось, что все доступные человечеству цвета и оттенки обитали именно здесь. Всеми цветами светились гирлянды, фонарики и вывески. Повсюду стояло несчётное количество прилавков с едой и сувенирами, каждый аттракцион обрамляла светодиодная лента. Кто-то даже умудрялся запускать фейерверки на свободной территории парка, и от этого перед глазами становилось ещё ярче. Изо всех сторон доносились смех, радостные восклицания детей (и кто вообще детей так поздно в парки водит?) и шумные разговоры подростковых компаний. Это очень напоминало тот клуб и недавнюю вечеринку Тартальи, но из-за отсутствия духоты, замкнутости, ненавистного Кадзухе алкоголя, пьяных людей и режущей слух музыки это место не вызывало дискомфорта. И вкупе с размерами самих аттракционов все это походило на что-то нереальное, что-то футуристичное. —Не стой на месте, если не хочешь проворонить вкусный хотдог! - Скарамучча, все ещё накрепко держа самурая за руку, ринулся вперёд, расталкивая нерасторопных посетителей. Кадзухе даже пришлось глаза прикрыть, чтобы случайно не наткнуться ими на что-то. Или кого-то, потому что неслись они прямо сквозь толпу, что недовольно ворчала им вслед. И вот, спустя пару минут толканий, они стоят в длинной очереди за хотдоггами. Скарамучча переминается с ноги на ногу, все глядит на прилавок. —Боже, почему так долго? Клянусь, если они закончатся раньше нашей очереди, я лично сломаю кости каждому, кто посмел забрать их! - очень раздражённо прошипел брюнет, яростно сжимая в руках купюру. И Кадзухе лично доводилось видеть, что порой эти угрозы имеют вес. И ради спасения невинных жизней ему пришлось, скрепив сердце и откинув подальше свои добродетели, разжать ладонь возмущённого и разгневанного до предела Скарамуччи, схватить купюру и взмахом кисти отправить ее в полёт силой анемо. Та, пролетев с десяток метров, мягко приземлилась на прилавок к удивленной продавщице. Очередь была удивлена не меньше. Только один Скарамучча удивлен не был, уже догадавшись о коварном плане Кадзухи. Покупка хотдога без очереди! Все взгляды устремлены на них. Какие-то удивлённые, какие-то напуганные, какие-то очень недовольные. Видимо, некоторых это не очень впечатлило, потому как голод их был сильнее. Но лишь встретившись с глазами Скарамуччи - ночными, глубинными и чрезвычайно опасными - люди спешно отвернулись. Не каждый решится противостоять такому человеку, у которого из глаз молнии хлещут. Продавщица тем временем очень быстро положила на прилавок горячий хот дог, который по ветру перелетел к концу очереди. Скарамучча же, будто видит самое прекрасное творение человечества, взял в руки горячую закуску. Кто-то в толпе недовольно высказался о «двух наглых мальцах, обладающих способностью к фокусам». —Боже, Кадзуха, спасибо тебе. Кажется мне, ты спас мою жизнь, - сменив гнев на милость, в порыве радости Скарамучча не удержался от крепкого объятия своего друга. Тот, не ожидавший такого проявления чувств, отшатнулся в сторону. И это правда было очень неожиданно, потому что максимальное проявление благодарности выражалось в лёгком похлопывании по плечу. И объятий в их жизни было не то чтобы много. Это первое. Точнее, это второе, но первое произошло по необходимости, как способ успокоить Скарамуччу. А настоящим объятие это было первым. Потому то в течении пяти секунд объятия Кадзуха смотрел в одну точку, которой являлось колесо обозрения, высотой не меньше двухсот метров. Скарамучча отстранился и как ни в чем не бывало повел Кадзуху на это самое колесо. Очереди на этот аттракцион, к счастью и облегчению обоих, не было, потому Скарамучча, купив два билета, затащил друга в одну из кабинок. Лишь усевшись, они начали медленно подниматься вверх. И чем выше они, тем завораживающее становился вид снаружи. Перед ними, как на ладони, предстала бо́льшая часть города, уже успевшая зажечь огоньки света. Луна и звёздное полотно словно стали ближе - руку протяни, и сможешь прикоснуться. А когда в безмолвном наблюдении за звездами они оказались на вершине, возможность эта показалась реальнее. Самурай протянул ладонь, прижав ее к холодному стеклу. Очень часто вечерами он лежал в каюте «Алькора», рассматривая звёзды сквозь окно и прислушиваясь к тихим биениям морских волн о дно корабля. Звёзды всегда напоминали ему о доме. Но резко налетевший на него Скарамучча в компании исключительно рассерженных матов рассеял теплые воспоминания. —БЛЯТЬ, ХОТДОГ... - Скарамучча обречённо взглянул под сиденье, куда так неудачно приземлилась еда. —Что происходит? - спросил Кадзуха, но ответом ему стала ругань брюнета, остановившаяся и начавшаяся трястись кабинка. —Я-ТО ОТКУДА ЗНАЮ?! - гневно высказался синевласый, после чего сильный толчок подбросил его вверх. Снова мат и новый толчок, который начал бросать Скарамуччу из стороны в сторону. Кадзуха же, удачно вцепившийся в подлокотник, твердо держался на месте. Наверное, брюнет продолжил бы материть всех работников парка и эту проклятую кабинку, если бы в какое-то мгновение Каэдэхара, с силой притянув Скарамуччу к себе, не прижал бы к груди. Тот, продолжая вопить, попытался отбиться от него. Рука блондина заткнула ему рот прежде, чем синевласый начал бы материть уже его. —Извини, Скар, но тебе придется немножечко посидеть на моих коленях, если не желаешь отбить себе все конечности и печёнку впридачу, - объявил блондин, одной рукой удерживая Скарамуччу за талию, а другую переместив к подлокотнику. Кабинка возобновила движение, на этот раз уже вниз, но тряска, однако, лишь усилилась. И в какой-то момент рука самурая соскользнула и Скарамучча едва не шлёпнулся на пол. Кадзуха успел ухватить его и притянуть к себе... слишком близко. Глаза оказались на расстоянии десяти сантиметров и где-то внизу живота у самурая стремительно пролетел рой кристальных бабочек. Его глаза, всегда казавшиеся ему загадкой, оказались непозволительно близко. Теперь он мог физически ощущать, что они тянут его на глубину. В них будто взаправду жила собственная Вселенная с очень высокой силой притяжения и бесчисленным множеством молний. Скарамучча же смотрел на него вопросительно, мол, что в моих глазах интересного такого нашел? Но Каэдэхара, слишком захваченный ими, ответить на безмолвный вопрос не смог. Ведь в голове его пульсацией забилась мысль: А если придвинуться чуточку ближе, они действительно утянут на самое дно?... Но задуманное не было воплощено, потому что последний толчок, а вместе с тем самый мощный, едва не впечатал их обоих в стекло. И если бы в последнюю секунду они не отпрянули, то могли бы отправиться в свободное падение, поскольку дверца кабинки внезапно отворилась. (Когда это они успели приехать вниз?) Снаружи сразу полились ручьём извинения от сотрудника парка, что молвил о каких-то неисправностях аттракциона. Скарамучча, бросив в него презрительный взгляд, поспешил уйти. Кадзуха, ещё не совсем отошедший от своих внутренних бабочек и тянущих на дно глаз Скары, лишь кивнул работнику и прошествовал следом за другом. Тот, матеря этот парк на чем свет стоит, сказал: —Больше ни за что в жизни не пойду на это чёртово колесо!