По ту сторону

Всю неделю до дня рождения Тартальи Кадзуха был как на иголках. Любое упоминание рыжего вызывало волну - нет, цунами - страха где-то в низу живота. Во время прогулок, на которых Каэдэхара отчаянно пытался прийти в себя и хоть сколько-то развеяться, любой человек, имеющий цвет волос близкий к рыжему заставлял застыть на месте, а после медленно-медленно развернуться и убежать прочь. Скарамучча после того случая с «лечебным поцелуем» всю неделю бросал в Кадзуху яростные молнии из глаз, которым Кадзуха каждый раз проигрывает, снова снова погружаясь на самое дно. Кадзуха не раз пытался объяснить, что такой «способ лечения» был необходим, поскольку сам Скарамучча принимать то лекарство наотрез отказывался. Но брюнет каждый раз продолжал кидаться в него молниями. Ну, и язвительностью тоже. Слишком упрям! *** Сегодняшний вечер отличался от других, потому что сегодня Кадзухе, в компании одного язвительного студента, предстоит отправиться на вечеринку к Тарталье, который в подсознании уже успел стать для самурая настоящим злодеем. По этой лишь причине сейчас Каэдэхаре больше всего хотелось заснуть на пару-тройку веков. И стук, окончательно разбудивший полусонный организм, сейчас хотелось слышать меньше всего. За дверью послышался привычный голос с крупицей раздражения: —Кадзуха, хватит спать, и так весь день в кровати валяешься! Уже 10 вечера, а вечеринка этого рыжего уёбка начнется через тридцать минут! Клянусь, если дверь не откроешь, я ее просто выши... Дверь резко распахнулась, едва не сбив вопящего Скарамуччу с ног. Он хотел было продолжить свое ругательство, но обречённый голос ронина заставил его замолчать. —Ох, кажется, я неважно себя чувствую. Могу ли я не идти, Скара? - Кадзуха, приложив все свои театральные способности, с надеждой посмотрел на парня напротив. Тот, кажется, в очевидную ложь нисколько не поверил. —Да нуу... - протянул Скарамучча, с подозрением оглядывая лицо Кадзухи в попытке отыскать хотя бы малейшие признаки заболевания. Тщетно. —Короче, пизди меньше. Вот, - протягивает разочаровавшемуся в жизни Кадзухе широкий пакет, - это одежда на сегодня. Если через ебаных полчаса ты не будешь готов - я лично утоплю тебя в ванной, - одарил опешившего Каэдэхару самой доброжелательной улыбочкой и скрылся в дверях своей комнаты. Одежда оказалась весьма впору, будто бы шили по нему; черные брюки, облегающие бёдра, белая оверсайз рубашка и черные кроссовки на высокой подошве. Кадзуха взглянул на собственное отражение и мысленно пожелал себе удачи. Повернулся в сторону двери, открыл ее. Переступил порог комнаты. Глубоко вздохнул и подошёл к ожидающему его у порога Скарамуччу. Тот, оценивающе оглядев Каэдэхару, недовольно пробубнил: —Не надо было брать тебе эти ботинки, теперь ты стал ещё выше. Это бьёт по моей самооценке. И да, - взглянув на дисплей телефона, он снова метнул острую молнию в глаза самурая, - я утоплю тебя, потому что мы уже опоздали. Скарамучча обычно был ниже Кадзухи на полголовы, а теперь на целую голову. Наверное, его самолюбие сейчас покрылось трещинами. И не медля больше ни минуты, Скарамучча вышел за дверь. Кадзуха неуверенно прошел следом. Брюнет прошел на пять метров вперед, яростно хлопнул по двери напротив ладонью, отворил ее. Зашёл внутрь, откуда по слуху ударила громкая музыка и пьяный смех толпы. По глазам ударили яркие цветные лучи светомузыки. Обратного пути нет.       Кадзуха думал, что за порогом квартиры его ждёт неизбежная смерть. Вот сейчас из глубин выскочит Тарталья с клинком и пронзит ему череп. Тело его безвольно упадет на холодный пол и будет одинокий самурай медленно погибать, пока в конце концов не превратится в сотни сияющих точек... А потом исчезнет. Однако из глубин показался не разъяренный Тарталья, а рука Скарамуччи, которая очень бесцеремонно затащила блондина вглубь шумной квартиры. И снова он некстати вспомнил тот клуб, в который Скарамучча его затащил в прошлый раз, вспомнил его «танец» на пилоне... Так, не сейчас, Кадзуха. Вдруг тебя тут вообще убить попытаются? Не теряй бдительности, но веди себя естественно, тогда, быть может, всё обойдётся. Громкая музыка, развязные танцы пьяной толпы, всплески цветных полос.. Кадзухе такое было явно не по душе, а учитывая, чья это вечеринка, становилось ещё дурнее. Хотелось просто взять и уйти. Желательно на улицу и желательно на ту поляну, на которой арка заберёт его обратно. Чтобы не стать безмолвным предметом интерьера, ронин двинулся вперёд, попутно оглядывая гостей. Но кроме виновника торжества, чей вид замораживал кровь, и Скарамуччи с бутылкой вина он не знал здесь никого. Перевел взгляд на спутницу рыжего - длинноволосую блондинку с холодным, безразличным взглядом. Ее ядовито-красное платье-футляр подчёркивало изящную фигуру. Сердце пропустило сотней ударов, руки пошли крупной дрожью, слюна вдруг стала чрезвычайно вязкой, взор стал хаотично бегать по ее лицу. Дыхание стало прерывистым, а звуки и вовсе заглохли. Остался только до боли в голове отвратительный звон в ушах, да холод в глазах девушки, что теперь неотрывно смотрела на него в ответ. И на мгновение - всего на секунду - ему показалось, что в глазах ее мелькнуло узнавание. Она пронзала взглядом. Оставляла глубокие шрамы на лице, перекрывала кислород. И улыбалась. Одними губами. Всего лишь уголки подняты немного вверх, но от этого Кадзухе показалось, что его тело сковало непробиваемым слоем льда. Ничего не слышно. Звуков снова нет. Перед глазами только эта девушка. Девушка с фотографии. —Эй, Кадзуха, не стой, как истукан. Пошли с нами, - Скарамучча появился из ниоткуда, и лёд, сковывающий движения, растаял. Звуки, словно застывшие во времени, зазвучали вновь. Он схватил его за запястье и потащил к широкому дивану в центре просторного зала. Многих усилий стоило не вырваться из хватки и не исчезнуть где-нибудь в толпе. —О, Кадзуха, привеееет, - Тарталья, уже изрядно напившийся, протянул ладонь в знак приветствия. Каэдэхара очень неуверенно протянул руку в ответ, и от секундного соприкосновения захотелось сбежать. —А ты случайно не видел ничего в одной из книг, которые я тебе неделю назад принес? - рыжий, кажется, даже немного забеспокоился. —А? Нет, ничего не было. А что должно было? - блондин металлом припаял к лицу маску доброжелательности и спокойствия, пока внутри властвовала паника. —Не было?.. А, да неважно. Кстати, знакомься, это Розалина, моя подруга и совместно спутница на веч... —Предпочитаю называться Синьорой, - холодно отрезала барышня, не сводя морозящего кожу взгляда с самурая. —Приятно познакомиться, Синьора. Я Кадзуха, - парень тепло улыбнулся и оперся ладонями о спинку дивана. Он изо всех сил старался держаться, но тонкая ниточка спокойствия начала потихоньку стираться. Девушка лишь хмыкнула, не разрывая зрительного контакта с Кадзухой. Ее взгляд проникал в душу, докапывался до самой сущности Каэдэхары, а вкупе с духотой и всплесками света казалось, что он попал в саму преисподнюю, потому ронин не выдержал первым - с почти блаженством разорвал игру в гляделки и под предлогом «проветриться» быстро исчез в толпе. Хорошо, что планировка квартир Скарамуччи и Тартальи не отличались, поэтому самурай без проблем отыскал стеклянную дверцу на балкон. Ввалившись туда, юноша с жадностью глотнул холодного воздуха и подрагивающими пальцами схватился за невысокую перегородку. Дыхание начало приходить в норму, но вот сердце под давлением непроходимого страха колотилось пуще прежнего. Теперь можно все обдумать, в более спокойной обстановке без пугающей до чёртиков леди. Синьора. Значит, так она зовёт себя, хотя это даже не имя. Эта та самая сумасшедшая девица с фотографии. А это в свою очередь означает, что и она прекрасно осведомлена о портале. И почему она так странно смотрела на него? И неужели Розалина, как ее назвал Тарталья, о чём-то знает? Иначе как ещё объяснить ее необоснованный интерес к такой обычной персоне, как Кадзуха? А где же третий, который в маске? Его нет или Кадзуха просто не заметил мужчину в толпе? Слишком много вопросов, ответы на которые найти невозможно! Каэдэхара вцепился в свои волосы и крепко зажмурил глаза. Не думать не думать не думать Когда-то Паймон, верная спутница Путешественницы сказала, что от слишком большого количества думанья может голова лопнуть. Наверное действительно стоит перестать так много думать, иначе голова в самом деле лопнет. Кадзуха ещё несколько долгих минут стоял на балконе, рассматривая огни ночного города. Красивый. Кадзухе не раз приходила мысль, что этот мир постепенно становится частью его. Он привыкает к нескончаемому потоку гудящих автомобилей в 6 утра, ему начинает нравится вечерами под звуки телевизора смотреть на сверкающий точками света город. Да что уж там - даже те цветки-не-сахарки, которые он видел единожды, больше не кажутся такими пугающими. Этот мир кажется ему таким... правильным? Будто бы он должен был родиться именно здесь, должен был... —ИДИ НАХУЙ, ТАРТАЛЬЯ! - громко крикнул Скарамучча, отчего Кадзуха вздрогнул, отвлёкшись от мыслей, и повернулся к обладателю явно раздражённого голоса. —Эта вечеринка просто пиздец отстойная. Тарталья всё своё внимание уделяет своей драгоценной Розалине-Синьоре, которой на него очевидно кристально похуй. И зачем, спрашивается, звать на праздник, если общаешься только с одним человеком? Да ещё и алкоголя нормального нет. Вино - и то хуйня полная, - Скарамучча раздосадованно ставит на пол почти полную бутылку вина. —Синьора... Почему она зовётся так? Ее же Розалиной звать.. - задумчиво проговорил Кадзуха, рассматривая укрытое звёздами небо. —Да потому что она ебанутая на голову. Мне порой кажется, что она из психушки сбежала. Стремная пиздец, как Тарталья вообще с ней общается... - Скарамучча поднимает голову вверх. —Мне тоже она не нравится.. От нее веет чем-то темным, нехорошим. А ещё этот взгляд.. она так на меня смотрела, будто бы я ее мать на глазах мечом пронзил, - Каэдэхара обхватывает себя руками, опуская голову ниже. —Видел. Я реально подумал, что она тебя взглядом прикончит, - Скарамучча поворачивает голову назад, где за стеклом двери Розалина с равнодушием слушает говор Тартальи. —Мне здесь.. не нравится. - признается Кадзуха, отходя от перегородки на несколько шагов назад. —Тогда давай сбежим?