Я с тобой ещё поквитаюсь!

(Круэлла) Просыпаюсь от какого-то шума, дергаюсь и сажусь на кровати. На столе накрыт завтрак, Джон собирался выйти из комнаты, но обернулся. –Доброе утро, мисс Круэлла, не хотел Вас разбудить, – тихо говорит он. –Ты принёс завтрак? – риторический вопрос, понимаю, но я ещё не до конца проснулась. –Да и ключи. –Какие ключи? – вскакиваю с кровати и быстро надеваю халат, понимая, что я в ночнушке. –Ключи от закрытых комнат. –Дай сюда! – подхожу и требовательно протягиваю руку. Джон кладет мне на ладонь два ключа, но я вдруг отдергиваю руку с ключами и смотрю на него с подозрением –Почему ты мне помогаешь? Это ведь ты принёс вчера шкатулку, в которой я нашла ключ от коробки. –Предположим, у меня свои интересы, – уклончиво отвечает он. –На чьей ты стороне?! – Меня бесит его скрытность. –На стороне Вашего отца, – тихо отвечает Джон и выходит. –Стой! Я запрещаю тебе к ней ездить! – кричу я ему вслед, но он не отвечает. Завтракаю и почти несусь на третий этаж к заветной двери, открываю ее одним из ключей и вхожу. Это кабинет Барона. Справа стол у окна, а слева на стене огромный портрет молодых Барона и Баронессы, настолько красивый, что у меня захватывает дыхание. С трудом отрываю взгляд и подхожу к столу, сажусь в кресло и вижу на столе фотографии Баронессы, на первой она улыбается и держит в руках букет, на второй — она беременна. «Он очень ее любил и хотел ребёнка…» От этой мысли по правой щеке начинает течь слеза, но я стираю ее и начинаю открывать ящики, смотря какие-то бумаги. В одном из ящиков нахожу коробочку, в ней лежит кулон в виде ангела, он явно детской. «Этот кулон предназначался дочке… То есть мне… Прости, папа, но я далеко не ангел…» Больше ничего интересного я не нашла, кулон забрала с собой и пошла к следующей комнате. «Отец… У меня никогда не было отца… А моя мать убита… У меня никогда не было настоящей семьи, только Хорас и Джаспер… Интересно, какого это — иметь маму, папу, семью… Каким был мой отец? Почему Баронесса на фотографиях такая счастливая? Может она не всегда была такой, как сейчас?» С этими мыслями я едва не прошла мимо нужной двери, сейчас неожиданно понимаю, что она как раз рядом с комнатой Баронессы. «Интересно, почему?» Открываю дверь вторым ключом, вхожу и съезжаю по двери, отчаянно хватаясь за нее слабыми руками. «Мамочки…» С трудом встаю на ватных ногах и закрываю дверь, собираюсь выбросить ключ, но потом просто бросаюсь бежать, бежать как можно дальше от этой комнаты. Выбегаю из дома, сажусь в машину и даю по газам, подальше от этого места, как можно дальше. Весь оставшийся день шатаюсь по улицам Лондона, бросив машину на какой-то парковке. Поднимаю голову и вижу полицейский участок, из которого выходит Джон. Прячусь за углом, чтобы он меня не заметил, Джон садится в машину и уезжает. Подхожу к участку, вхожу, вижу, что на посту никого нет и пробираюсь к камерам. В самой дальней вижу ее, стою так, чтобы она меня не заметила. У нее на ногах плед, а в руках контейнер с едой и она блаженно и жадно ест. Она похудела и выглядит жалко. «Бедная, ей действительно плохо…» Наблюдаю ещё какое-то время, она отложила пустой контейнер и взяла блокнот, по движениям руки, понимаю, что она рисует. Хочется посмотреть, что она рисует, я даже делаю шаг вперед, но потом резко оборачиваюсь и выхожу на улицу. «Это что?! Жалость?! Жалость к ней?! Серьезно?! С какой стати?! Она же… моя мать…» Горло сдавливает от злости на себя, я сажусь в машину и возвращаюсь домой. Дома сажусь с чаем у камина и беру ее блокнот, начиная читать. *** (Здесь будут кое-какие записи из блокнота Баронессы с самыми интересными моментами, ибо переписать его весь тяжело и не все записи имеют важный смысл, поэтому покажу только самые важные и эмоциональные моменты) 05.01.1951 Сегодня день моей свадьбы! Я стала женой лучшего человека на земле! Эрнест — самый невероятный мужчина на свете! Ну, я об этом уже писала. Теперь у меня новый титул — я Баронесса! Все в доме теперь называют меня так, а я смущаюсь. Зачем? У меня есть имя. Вы веселились до самой ночи, и сейчас у меня почти нет сил писать, но я невероятно счастлива! Эрнест давно сладко спит, у него такая милая улыбка сейчас. Мне очень повезло, наконец-то! Теперь я всю жизнь буду счастлива, мы проживем долгую жизнь и умрем в один день. Пойду ложиться к любимому мужу в его тёплые объятия. 7 апреля 1951 года Сегодня мне 20. Эрнест с самого утра завалил меня цветами и подарками и принес мне завтрак в постель. Моему счастью нет предела, я никогда не получала столько подарков, о том насколько они потрясающие я вообще молчу. Когда ты растешь в бедной семье с жестоким родителями, которые никогда не хотели детей, о подарках и речи нет, хорошо, если в честь праздника не накажут и не побьют. Пожалуй самый лучший подарок — это щенок Далматинца. Он до ужаса милый, но ужасный трусишка. Например, сейчас, он спрятался за камином и испуганно посматривает на меня из-за него. Я назвала его Чингиз, Эрнесту имя кажется забавным, и он зовёт его Чин-чин. Эрнест принёс шампанское, и мы наконец-то посидим вдвоем. 7 июня 1951 года Сегодня День Рождения Эрнеста! И хоть он старше меня меня на 10 лет, я целый день шучу, что ему снова 20. Он действительно прекрасно выглядит, ну или для меня он идеальный. С самого утра он сказал мне, что хочет получить от меня особенный подарок — ребёнка. И теперь я целый день в растроганных чувствах, никогда не думала, что мужчина может так нежно и безумно мечтать о детях. Теперь и я хочу, чтобы у нас родился малыш и, возможно, скоро так и будет… А ещё я обустроила одну из комнат нашего огромного дома, и теперь там моя мастерская. Я уже начала создавать первый образ, это невероятное занятие. Эрнест сегодня зашел, когда я отлучилась туда на пару минут в разгар шумного праздника по случаю Дня Рождения Барона. Он подглядывал за мной и напугал меня, а потом сказал, что когда я заняла образом, я свечусь от счастья. Думаю, это правда, потому что я занята любимым делом. 9 июня 1951 года Вчера, как я уже писала целый день шел дождь. В доме была уборка после прошедшего праздника, и меня продуло. С самого утра температура и сильная слабость. И несмотря на это, я целый день провела в мастерской, хотя в итоге ничего так и не сделала. Эрнеста целый день не было дома, он уехал по делам, а меня оставил на попечение Джона. Он каждый час приносил мне горячий чай, так что под конец дня я уже не могла его видеть (разумеется, чай). Джон единственный, кто из всех слуг называет меня по имени, осталось только отучить его от этого противного «миссис» и будет совсем хорошо. *** Я кажется заснула, потому что сейчас открыла глаза и не понимаю что происходит. В комнату идти безумно лень, укутываясь в плед и снова закрываю глаза. «Значит моего отца зовут Эрнест, а маму — Эвелин, какое красивое имя…» *** (Баронесса) С самого утра я жду Джона, он словно сквозь землю провалился, хотя с другой стороны, я не знаю сколько времени. Жутко болит желудок и до тошноты хочется есть. Рассматриваю свою левую руку, пальцы дрожат от холода, а сама рука ледяная. Встаю и разминаю затекшую спину, на лавке спать смертельно неудобно. Слышу шаги и подхожу к решетке. Джон. Он приехал. –Доброе утро, Баронесса, – он держит в руках сумку и она явно полна. –Эвелин. – исправляю его я и замираю: как давно я этого не делала, Джон едва заметно улыбается и аккуратно передает мне сумку, – Спасибо, – я заглядываю в нее и вижу контейнер с едой. «Наконец-то!» Сразу же сажусь и жадно ем. Как же вкусно! –Я отдал ей ключи от кабинета Барона и от той комнаты, – от крайних слов я замираю, но потом беру себя в руки. –Все верно, спасибо. Джон терпеливо ждёт пока я поем, потом я встаю и снова подхожу к нему с аптечкой. Он аккуратно промывает раны на моей руке, а я морщусь от боли, потом забинтовывает ее и касается губами пальцев с внутренней стороны ладони. –В сумке есть плед, согрейся, наконец, Снежная королева, – тихо говорит Джон, а я вся покрываюсь мурашками от этих слов и прикосновений его губ к моей коже. –Как считаешь, когда она во всем разберется? – тихо спрашиваю я. –Скоро, потерпи немного, думаю, она уже добралась до одной из комнат и многое знает. –Привези вечером еды, – прошу я и злюсь на себя за свою слабость. –Хорошо, привезу. Джон снова уходит, а я стою, взявшись за решетку, и смотрю ему вслед. Я давно знаю, что он влюблен в меня, а теперь похоже и я влюбилась, потому что в душе очень странное, забытое чувство. «Я влюбилась… Какой бред!» День проходит так же неинтересно, как и предыдущие, если не считать, что я потратила полчаса на то, чтобы забинтовать разбитое колено. Перед глазами постоянно мелькали картинки из детства. Мать ударила меня по лицу, я упала на деревянный под и напоролась коленом на торчащий гвоздь, с трудом, плача, дошла до комнаты и долго трясущимися руками пыталась перебинтовать колено какой-то грязной тряпкой. Мне было 6 лет. Отец пришел пьяный из какого-то кабака, пьяный и упал на меня всем телом, я больно ударилась спиной и разобрала локоть, уже не помню обо что. Снова сижу в комнате и бинтую его какой-то тряпкой, ничего не выходит и я иду к матери, попросить помощь. Она долго не обращает на меня внимания, а потом швыряет в меня тарелкой. Я чудом не осталась без глаза, но две недели не могла его открыть, а на предплечье так и остался шрам. Вечером снова приезжает Джон, я согрелась под пледом и чувствую себя лучше. Джон привез еды и сказал, что Круэлла была в кабинете Эрнеста, а до той самой комнаты, видимо, так и не дошла, и сейчас ее нет дома. Когда он уходит, я сажусь есть, а потом рисовать, а позже слышу какие-то быстрые шаги, мне кажется, что это была она. «Но что она тут делала? Зачем приходила?» Становится не по себе и я плотнее кутаюсь в плед, словно это может меня защитить. Я боюсь ее, когда в прошлый раз на Черно-белом балу я почувствовала ее присутствие, это закончилось плохо. «Если и умирать, то во сне…» Ложусь и на удивление быстро проваливаюсь в сон. Мне снится красивая девочка лет 5, у нее черно-белые мягкие кудрявые волосы, она в розовом платьице, которое я сама сшила для нее, она бежит по нашей гостиной мне навстречу, я хватаю ее на руки и начинаю кружить по воздуху, у нее на шейке маленький кулончик в виде ангела и она звонко смеется…