Я с тобой ещё поквитаюсь!

(Круэлла) Я проснулась достаточно поздно и не сразу поняла, где нахожусь. Переоделась, привела себя в порядок и отправилась в столовую, которую нашла не сразу. Быстро позавтракала и хотела поговорить с Джоном, но его в особняке не оказалось. «Куда это он делся?» Решила снова провести день в роли разгадывателя тайн, поэтому отправилась бродить по особняку. Ближе к обеду я поняла, что во-первых, снова заблудилась, а во-вторых, не нашла ничего интересного кроме все тех же запертых комнат. Осталась правда ещё коробка из комнаты Баронессы. «С чего бы начать?» Нахожу свою комнату и собираюсь сломать замок на коробке, но вижу рядом с ней шкатулку и кулон. «Откуда они здесь? Кто-то дает мне подсказки? Зачем? Ладно, азарт берет верх...» Открываю шкатулку и долго смотрю в нее, а потом, покопавшись, нахожу в ней ключ. «Почему я не видела его раньше? Хотя я и не смотрела…» Открываю им замок на коробке и - о чудо - поднимаю крышку. В коробке лежит рамка с фотографией, а под ней толстый блокнот и какая-то шкатулочка. Не знаю за что взяться, руки дрожат. Достаю фотографию, на ней изображен мужчина, лет 30, красивый и статный, нахожу знакомые черты лица и едва не роняю рамку. «Барон…, то есть мой отец... Баронесса хранит его фотографию… Почему?» Достаю шкатулочку и нахожу в ней ещё один ключ. «Сколько ключей… А от чего этот? Какие ещё тайны прячет этот дом и его хозяйка? Бывшая хозяйка…» Откладываю ключ и достаю толстый блокнот в кожаной обложке. Он достаточно тяжёлый. Открываю и пролистываю пару страниц, исписанных ровным красивым почерком… Хотя подождите, в некоторых местах на страницах чернильные разводы, словно от воды… Читать я точно не собиралась, я планировала разгадывать тайны, поэтому пойду смотреть, что в закрытых комнатах. «Вдруг к одной из них подойдет этот ключ.» Нашла обе закрытые двери, но ни одну не смогла открыть. «От чего этот ключ? Я не понимаю… Неужели я нашла не все? Но больше ничего нет, я же искала…» Сажусь на пол у двери и смотрю в одну точку. Меня накрывает волна негодования, я так старалась, а мой план снова провалился! Почему с ней всегда так?! Почему все мои планы касательно Баронессы сначала проваливаются?! Рядом неожиданно появляется Джон. –Мисс Круэлла, я могу Вам чем-то помочь? Поворачиваю голову и смотрю на него. –Где ты был? Я тебя искала! –О, простите, я отсутствовал некоторое время. Так чем я могу помочь? «Он явно что-то скрывает, я чувствую…» –Где ты был? –В участке, хотел узнать, что с Баронессой. Резко встаю и хватаю его за лацканы пиджака, прижимая к стене. –Что с ней?! «Стоп! Это не тот вопрос… «Что с ней?»?! Да какое мне дело… Я ведь хотела узнать другое… Неужели он заодно с ней? Он предатель? На чьей он стороне?» –Я не предатель, что Вы. А Баронесса в порядке, разве что немного не в себе и простужена… «Как он понял, о чем я думала? Не в себе? Простужена? Что?!» –Ты решил, что я ее пожалею?! Ни за что! Она чудовище! Она убила мою мать и сломала мою жизнь! Я ее никогда не прощу! С этим словами я удаляюсь к себе, ненавидя себя за минутную жалость к ней. Придя в комнату, сажусь за блокнот и рисую до самой ночи, получился нереальный эскиз, и я собираюсь создать этот шедевр, просто потому что хочется. Решила лечь пораньше, чтобы выспаться, но не тут-то было, меня снова полночи преследовал кошмар, на этот раз я слышу плач ребёнка, а потом вижу ее, она тянет руку к какому-то мужчине, но он стоит спиной и его лица не видно, точнее не стоит, а уходит. Она произносит имя, кажется Элла, тихо, едва слышно, но мужчина все равно уходит… Я проснулась в поту, меня снова знобит и в горле стоит комок слез. «Она передумала отдавать ребёнка? Но не смогла признаться в этом даже самой себе? Такая жалкая попытка? Нет, это неправда, это моя больная фантазия! Я не могу этого знать или помнить! Не могу! Она обрекла меня на смерть, дважды, и ни разу об этом не пожалела! Или…» Мысли обрываются тяжелым, почти лихорадочным сном. *** (Баронесса) Просыпаюсь от того, что кто-то зовёт меня по имени (то есть по титулу), открываю глаза и с огромным трудом пытаюсь сесть, я не чувствую собственное тело. Вижу Джона и вскакиваю, но тут же падаю на пол, у меня все ещё связаны ноги и руки, ударяюсь коленями и понимаю, что правое разбито в кровь. –Джон! Ты пришел забрать меня? Я впервые в жизни рада его видеть и даже готова обнять, лишь бы он вытащил меня отсюда. –К сожалению нет,… «Засунь своё сожаление…!» –Что?! –Я принёс Вам блокнот и ручку, думаю, они Вам пригодятся, Баронесса. «Услужливый Джон, как и всегда. Он принёс мне блокнот и ручку, а это значит, что я хотя бы не сойду с ума…» –Вы хоть что-нибудь едите? «Это он типо обо мне заботится?» –Я по-твоему… Только сейчас понимаю, что у меня нет голоса, и я только шевелю губами, не издавая ни звука. «Он что, умеет читать по губам?» Качаю головой и пытаюсь встать, но не выходит, пытаюсь ослабить на руках веревки, но становится только больнее. Вижу, как Джон оглядывается и жестом подзывает меня к решетке. «Идиот! Как я по-твоему должна туда попасть?! Доползти на четвереньках?!» И я ползу, а что ещё мне остаётся? Как раненый зверь заваливаюсь на бок, потому что опираться на правое колено нестерпимо больно. Джон приседает и развязывает меня руки. «У него такие тёплые пальцы…» –Ты совсем холодная, завтра я привезу плед, еду и аптечку, – он приподнимает мои ещё связанные руки, от чего я ерзаю, потому что мне неудобно, и целует разбитые костяшки левой руки, а я замираю, как приклеенная. – Снова был приступ? Ты цела? Они тебя поэтому связали? – спрашивает Джон шепотом. Он единственный, кто знает про мои припадки, и не раз подолгу успокаивал меня, застав в пылу истерики и хаоса. Мы ближе, чем должны быть, я подпустила его слишком близко, но ведь могла я хоть кого-то подпустить, чтобы этот человек был рядом со мной, и я выбрала Джона, точнее он просто всегда был рядом. –Вчера она была в твоей комнате и нашла твою коробку, утром я оставил ей шкатулку, думаю она найдет в ней ключ от той комнаты, – снова шепчет Джон. Он наконец развязал мои руки, поэтому я резко оборачиваюсь и немедленно даю ему пощёчину, при этом больно ударившись об прутья решетки. Кручу пальцем у виска, давая понять ему, что он идиот. «А если она действительно все узнает?! Это конец всему! Это мои тайны! Только мои!» –Когда она все узнает, она вытащит тебя и чем раньше, тем лучше. Машу на него рукой, чтобы он уходил, потому что я злюсь на него, очень злюсь. Джон уходит, а я задумываюсь о том, что он прав. «Если Круэлла… Черт! Ненавижу это имя! Элла…» В горле встает ком, а глаза щиплет от слез. «Моя маленькая девочка…» Беру себя в руки, понимая, что опять начнётся истерика. «Так вот, если она узнает, возможно, она действительно вытащит меня отсюда. И тогда я ее уничтожу! Надавить на жалость, на больное! Это гениально! Завтра скажу Джону, чтобы открыл ей все карты, после своей смерти, она все равно не сможет никому ничего рассказать, и мои тайны останутся моими.» Развязываю себе ноги и возвращаюсь на лавку, беру блокнот и ручку, которые оставил Джон, и начинаю рисовать, чтобы успокоиться, первое, что придет в голову, как обычно. Правда мне неудобно, левая рука — рабочая и теперь она болит, но если я не буду рисовать, я снова начну думать… За целый день набралось много эскизов и я погружаюсь в воспоминания того времени, когда я сама шила, я обожала это занятие, я могла зайти в свою мастерскую рано утром и выйти посреди ночи со счастливой улыбкой на лице. Особенно я обожала творить во время беременности, правда Эрнест постоянно ругался, что я мало отдыхаю, но меня это не останавливало, я грезила собственным модным домом и делала все, чтобы мои грезы стали реальностью. Вечером открыла блокнот и решила немного пописать, тем более, что от мыслей все равно никуда не деться, они меня в любом случае накроют. Откладываю блокнот, когда начинают закрываться глаза, ложусь, пытаясь устроиться, и проваливаюсь в сон. Я сижу в гостиной в кресле и рисую платье, это детское платье… Слышу собственный голос: «Ой», когда малышка толкается, и накрываю рукой животик. Я на 7 месяце беременности, на улице конец лета, и в окно светит солнышко. Заходит Эрнест и приседает около меня, беря за руку, смотрит на меня влюбленными глазами, потом смотрит на рисунок и улыбается. «Сошьешь его для нашей дочки?» - спрашивает он. Я киваю, улыбаясь ему в ответ. Он целует меня в лоб, касается живота рукой и уходит к себе в кабинет. А я закрываю лицо руками и тихо плачу, я уже знаю, что ребенок лишит меня мечты о модном доме, и поэтому ещё пару дней назад решила, что избавлюсь от него как только рожу, осталось только придумать как сказать Эрнесту и как потом мы будем жить дальше, ведь он так хочет этого ребёнка. Я просыпаюсь в слезах и плачу, уткнувшись лицом в холодную лавку. «Если бы я знала, что он умрет… Я бы оставила ее… Если бы я только знала…» Не знаю, когда я провалилась в сон, но точно знаю, что проснусь разбитая. Ненавижу, когда мне снится мое счастливое прошлое, которое я разрушила собственными руками.