Почему

Достоевский приобнял Гоголя, что стоял обессиленный. — Пойдём в твою комнату, - предложил Фёдор. Мягкий и тихий голос, что всегда помогал Гоголю, и в этот раз тоже. Коля, ведомый прохладными руками, оказался в своей комнате. — Почему ты пришёл? — Ты не отвечал на звонки, я волновался за тебя, как ты? — Прости... — Не извиняйся, думаю мы здесь оба виноваты, хорошо? — Ладно.. — Ложись, не беспокойся, я просто хочу помочь тебе, - и Гоголь послушно лёг на кровать, брюнет сел рядом, а затем уложил светловолосую голову на свои колени, аккуратно распутывая белые пряди волос и проходят по ним уже прихваченной расчёской. Бледные руки ласково погладили по щекам, слегка массируя. Такой идеальный, прекрасный и родной Федя, прямо здесь. Коле казалось, что он не заслужил его. Блондин резко сел, прижимая в объятиях друга, чувствуя как в горле снова ком, а в глазах слезы. Он тут, он живой, из плоти и крови, сидит рядом, не исчезнет просто так, поглаживания по спине стали тому подтверждением. — Я так скучал, я думал, что ты больше не вернёшься. — Коля, пожалуйста пойми, что у меня могут быть и другие люди, но я не брошу тебя, ведь ты дорог мне, хорошо? — Конечно, Я так рад, что ты пришёл. — Я тоже рад тебя видеть, а теперь ложись обратно, я расчешу твои волосы, а потом помою их, если тебе нужна помощь, ты позволишь мне? — Хорошо.., - Николай полностью доверился в руки брюнета, слишком вымотанный и уставший. Тревога ушла, позволив впервые за долгое время расслабиться и отдаться заботе и теплу Доста. Когда струящиеся локоны были более-менее распутаны и лежали на коленях и кровати, оба пошли в ванную. Пока вода набиралась, Гоголь сидел в ванне, поёживаясь и ведя тихую, комфортную беседу с Достоевским. — Ты останешься со мной? - спросил блондин, теребя волосы. — Да, пока тебе не станет лучше или насколько ты этого захочешь. — А как же Дазай? Разве тебе не будет лучше и интереснее с ним? Федя грустно улыбнулся — Я думаю он поймёт меня. Всё же ты тоже важен, иначе я бы не был тут. — Спасибо тебе за всё, Федя, честно. — Пожалуйста, но наверное мне стоило прийти раньше. — Нет- нет, всё в порядке, главное что сейчас ты рядом. Коля помолчал, а вода в это время набралась. Комната наполнилась приятным медовым запахом шампуня, он всегда ассоциировался у Фёдора с Колей. Первый стоял, промывая длинные белые волосы, а второй лежал в ванне, почти спал, казалось, так хорошо и комфортно ему не было давно. — Вот и готово - тихий шелест воды смывал переживания и шампунь с волос — Коль, давай высушу волосы, а потом спать пойдём, ты как? — Давай...- немного замялся парень. Столько заботы, а он даже в ответ ничего не может дать, только молчаливо и благодарно её принять. Впрочем, Дост и не просил ничего взамен, на протяжении всего общения Гоголь всегда беспокоился о Фёдоре, и теперь он мог тоже помочь дорогому другу. Руки умело орудовали феном, аккуратно просушивая волосы, а Коля забавно жмурился от потоков воздуха. Он видел сосредоточенное лицо, обрамлённое темными волосами, прекрасные руки и постоянно боролся с желанием обнять Федю и не отпускать. — Пойдем поедим? Чай с печеньем... - сказал Гоголь, вставая с бортика ванны и заглядывая в аметистовые глаза. В них не было былой тревоги, сейчас ему было не так страшно за друга, когда он рядом и чувствует себя лучше. — Я только за, пошли. Это чаепитие, в отличие от многих предыдущих не было наполнено смехом, шутками. Оно было тихим и по-своему дорогим для обоих. Перекусив, парни снова направились в спальню. Было уже поздно, и Фёдор занавесил окно, а затем выключил свет и лег рядом с блондином. Тот положил голову на плечо Доста, щекоча волосами и переплетая их пальцы. Второй почти заснул, хотя прошло не много времени, когда Гоголь спросил: — Если бы я предложил тебе быть вместе, ты бы согласился? — Думаю, что да, - немного помедлив, ответил сонный голос. — Но как же Дазай? — В первую очередь мы всё-таки остаёмся соперниками, у нас не очень сложилось. Думаю с тобой мне гораздо лучше. — Тогда... Ты не против? — Конечно. Хотя в темноте этого не было видно, но блондин улыбнулся впервые за несколько дней, обнимая полусонного Федю и целуя в щёку.