Почему

— Коль, пойдём в твою комнату, думаю нам нужно серьёзно поговорить и решить всё раз и навсегда. — Ч-что? Подожди, о чём ты? — блондин был рад видеть друга, но в таком состоянии и после таких слов ему стало страшно перед предстоящим неизбежным разговором. Дост поджал губы. В испуге Николай пошёл за другом в комнату. Всё как всегда, разве что она казалась немного более заброшенной. А ещё здесь больше не будет ночных объятий, тихих рассказов и сказок, нежного шёпота на ухо. Гоголь постарался отмести мысли об этом. Они сели на кровать. — Возможно мы должны прекратить общаться. — Федя, ты же шутишь? — Гоголь нервно рассмеялся, теребя пальцами простыню. — Нет, я думаю это необходимо. Пожалуйста, выслушай меня. Но блондин не мог, только не сейчас, когда угодно, но только не сейчас. Почему всё получается так странно? Разве так должно быть? Неужели на этом всё и закончится? — Я вижу как тебе тяжело, но думаю ты должен понять. Тебе нужно много внимания, которые я просто не в силах тебе дать. Я устал, и думаю ты тоже. Мы оба страдаем из-за этого. Я не смогу полюбить тебя, Коля. Прости, мне жаль, что всё получилось так, — на лице ни намёка на шутку. До Гоголя медленно начал доходить смысл сказанного. Он не знал, как ответить, судорожно хватая ртом воздух, а проницательные глаза напротив ждали ответа. Кажется, брюнет тоже переживал, покусанные ногти, нахмуренные брови. Если бы Коля мог бы сосредоточиться, то заметил бы, что это решение далось парню нелегко, но это бы не изменило исход. — Если тебе это необходимо, то я думаю это единственный выход, — признал Николай после паузы, стараясь проглотить ком в горле. Он еле сдерживался, чтобы не расплакаться. Весь его мир рушился на глазах, так тщательно построенный. Обрывки воспоминаний проносились перед глазами, усугубляя всё. Начало дружбы, первая улыбка на сухих губах, прогулки и медленно, но верно появившееся доверие и взаимопонимание. — Прошу, ограничь всё, как я смогу с тобой связаться, иначе это никогда не закончится, — тихо попросил парень. — Хорошо, я сделаю это. Прости за всё. - Фёдор переживал то же самое, с жалостью смотря на такого уставшего, словно тень былого Гоголя. — Если... Если когда-нибудь ты захочешь возобновить всё, то пиши.- Коля не мог остановиться, не хватало слов для всего, что он ещё не успел сказать. — Конечно. Я рад, что всё не закончилось ссорой. — Тогда прощай? — Да, нет смысла тянуть. — Я буду безмерно скучать, надеюсь ты будешь счастлив. Закрывая дверь за Достоевским, блондин понял, что это последний раз, когда он видит друга на пороге своей квартиры. Хотя теперь его даже и не назвать другом, как бы ни хотелось. Коля смотрел вслед удаляющемуся Фёдору, и когда тот повернулся буквально на мгновение, казалось, что и в его глазах стоят слёзы, но он уже пропал из виду, торопясь выйти из дома на прохладную и тёмную улицу, сокрывшую его существование в жизни друга навсегда.       Теперь Николай остался один. Ему не к кому было пойти, не к кому обратиться. Каждый день был пыткой, он надеялся не проснуться каждую ночь, вперемешку с мыслями о Феде и ненависти к себе. Он боялся забыть его. Забыть ласковый взгляд, манеру общения, все мелкие детали, что бережно хранились в памяти, но в то же время любое упоминание бросало в крупную дрожь. Записки всё ещё лежали в тумбочке, их снова читали, но они были положены обратно, некоторые из них теперь размыты. Ведь когда-то всё было хорошо и даже могло быть и сейчас, но именно Гоголь всё испортил, как думал он. Каково сейчас Фёдору? Счастлив ли он вместе с Осаму? Хотелось бы верить, что да, но теперь этого не узнать, может и к лучшему. Коля открыл переписку. По ней и не скажешь, что что-то случилось, только пустая аватарка и "был(-а) в сети давно". Единственное сообщение, которое так и осталось непрочтённым:       "Я скучаю"