Сборка драбблов. Юбилейная

      Гамзи валится на подушки и поднимает брови, когда поцелуй разрывается.       — Неваляшка, — говорит он и гладит парня по щеке. Тот трётся о широкую ладонь, и Макара находит в этом что-то милое и родное. Точно… Каркат.       Он внутренне выдыхает и снова тянется, чтобы поцеловать Тавроса. Не сказать, что поцелуи сильно отвлекали от всего того, что творилось в его голове. Но они приносили удовольствие, и именно оно туманило разум.       — Можно? — спрашивает он, когда спускает руку к подолу футболки и пару раз теребит её. Нитрам охотно кивает, и Макара начинает поднимать ткань, чтобы вновь увидеть плоские живот и грудь, худые бока. Да, тело Тавроса отличалось от вантасовского — да и сам Нитрам не был Каркатом, — но от этого оно не становилось некрасивей или что-то в подобном роде. Просто… было очень непривычно.       — Оп, — говорит Гамзи, когда снимает с парня футболку и подтягивает его к себе так, что тот оказывается сидящим на ключицах. Макара целует в пупок, а после ведёт языком влажную дорожку, пока не утыкается в резинку шорт. Он поднимает глаза на лицо парня и замечает, что тот покраснел, но не более.       — Не то? — спрашивает Макара и ведёт руками по бокам к соскам, чтобы хотя бы так найти заветные места. Таврос мотает головой и следит за тем, как Макара оставляет поцелуи на его коже, пытаясь принести удовольствие. Но тело не реагировало на каждую ласку должным образом. Оно отзывалось лишь лёгким стадом мурашек.       Однако, стоит парню дойти до шеи, как Нитрама ведёт. Он прикрывает глаза и подставляет новые места для поцелуев, при этом тихо постанывая. Гамзи целует каждое местечко. Не может не поцеловать. И не только потому, что его одаривают стонами, но и потому, что на лице парня скользят очень милые, и вместе с тем пошлые, выражения.       Единственное, от чего очень сложно отказаться, это от засосов и укусов.       «Таврос хочет твоих меток».       «Руфио всё расскажет Каркату».       «А ты нет?»       Он снова отгоняет очень важные мысли, чтобы осторожно присосаться к нежной коже и начать лакать её языком. Это не засос, простая стимуляция, но Гамзи почти на грани.       Когда Нитрам тянет руку, чтобы стянуть с парня толстовку, Макара наклоняется вперёд и оставляет парня на спине, самостоятельно стягивая кофту и футболку. Он зачёсывает волосы назад и наклоняется к Нитраму, чтобы просунуть руку под его поясницу и, вновь уткнувшись носом в шею, притянуть к себе. Они мимолётно касаются оголёнными участками кожи, а после Таврос кладёт одну руку на спину парня и проводит невесомые царапки.       — Можно? — полу-стонет он, когда Гамзи снова проводит всей длинной языка от кадыка до переката.       Макара не особо понимает, о чём речь, поэтому разрешает.       Когда он чувствует царапины, осознание начинает приходить.       — Только без засосов, хорошо? — спрашивает он и замечает, как Таврос поникает. — Ну хочешь я…       — Я хочу, чтобы на тебе были и мои метки тоже, — почти обиженно выдаёт Нитрам и поднимает лицо парня, чтобы заглянуть в его глаза. — Совсем нельзя?       Гамзи вновь задумывается о том, что, вообще-то, они уже повернули на ту тропинку, с которой нет обратного пути. Какой смысл не давать Тавросу того, чего он желает, если рано или поздно правда всё равно вскроется?       «Каркату будет обидно. Очень обидно».       «Каркату будет обидно в любом случае, ведь ты ему изменяешь».       Он выдыхает и, вернувшись в реальность, проводит большим пальцем по губам парня.       — Хорошо, — кивает он и наклоняется к его шее, чтобы провести языком и поставить первый и особенно яркий засос. — Можно.       Таврос улыбается и осторожно припадает губами к перекату между шеей и плечом. Он пытается повторять за движениями Макары, но его слишком ведёт, поэтому засос не получается чётким и насыщенным. Однако второй выглядит сочнее и ярче.       Нитрам ликует, внутренне ликует.       Гамзи ставит метки одну за другой, спускаясь от шеи всё к той же резинке шорт. Он выдыхает в пупок парня, чем, скорее всего, щекочет, и осторожно стягивает с него ненужную одежду.       — Я не тороплюсь?       — Н-нет, — Таврос краснеет ещё больше и запускает здоровую руку в волосы парня. — Я подготовился… немного.       Макара кивает и следует всем указаниям парня по поиску презервативов и смазки.       — Только это… у меня длинный.       — А это может стать проблемой? — Нитрам снова оказывается сверху, пусть эта поза и была очень неустойчивой для растяжки.       — Ну да, Каркату было больно первое время, — Гамзи осторожно проталкивает пальцы внутрь парня, когда тот хватается за длинную шею и кусается, оставляя след поверх метки Карката.       — Но сейчас же всё будет хорошо, верно?       Макара ничего не находит лучше, кроме как кивнуть и протолкнуть пальцы глубже.       По комнате тихо ползут стоны Тавроса, и Гамзи готов сказать, что они ничуть не хуже вантасовских. Да, их тела различались — очень сильно различались, — но стоны и это помутнение в глазах… он просто не может устоять перед ними. Слишком… родные…       «А может, чувства к Тавросу фальшивые, и ты просто видишь в нём Карката?»       Гамзи прогоняет эту мысль и осторожно подставляет головку. Он ещё раз массирует пальцами перед тем, как толкнуться внутрь. Нитрам ахает и, сжав плечи парня здоровой рукой, цепляется зубами за перекат, оставляя поверх своих засосов укус. Макара тихо хмурится и начинает двигаться осторожно, медленно, так, как и с Кар…       Он быстро меняется с Тавросом местами, вновь укладывая парня на спину, и припадает губами к его ногам. Он целует, оставляет засосы… делает всё, чтобы Нитрам понял, что он прекрасен и так. И у него это немного, но получается. Парень снова запускает руку в любимые кучеряшки, наблюдая, как на его обрубках оставляют любовные метки. Приятно. Чертовски приятно.       Гамзи входит ещё раз, после того, как притягивает парня к себе. Он снова обнимает Тавроса за поясницу и наклоняется к его шее, чтобы оставить несколько засосов и укусов. Нитрам жмурится от удовольствия и не стесняется своих стонов. Пусть он и боялся, что будет больно, но у Гамзи получается быть осторожным и нежным. И это греет не только мысли, но и душу.       В какой-то миг Макара меняет тон и темп своих движений, и потому комната на мгновение задыхается грубыми шлепками и громкими стонами, которые сходят на хриплый крик. Из глаз Тавроса пару раз сыплются слёзы, но когда Гамзи возвращается к нежному ритму и смахивает появившиеся капли, он успокаивается. Не может не успокоиться.       — Тавбро, — хрипло произносит Гамзи, и Нитрам позорно и с очередным громким стоном кончает только от его голоса. Конечно, ещё от руки, которая помогла дойти до разрядки, но Таврос хочет верить, что всё дело в голосе.       Макаре же требуется ещё немного времени, за которое он решает войти немного глубже.       — Больно-больно-больно, — задыхается парень под ним и с новыми слезами отталкивает назад.       Гамзи не противится и покорно отстраняется, после чего вовсе выходит из тела парня и, надрачивая себе, доводит парня до второй разрядки при помощи пальцев и языка. Тот тянет руку чуть ниже и оставляет несколько заметных царапин на и без того разукрашенном плече.       Макара спускает в резинку с тихим рыком и проводит языком по влажному животу Нитрама, когда тот пытается справиться со слезами.       — Тише, — говорит Гамзи и помогает усесться Тавросу вновь к нему на колени. Он начинает осторожно и долго целовать его волосы, пытаясь успокоить. — Прости, было очень больно?       Таврос вытирает вновь выступившие слезы, слегка кивает, а потом, подумав, мотает головой.       — Очень… неприятно… Возможно, это я плохо подготовился… Надеюсь, что в следующий раз будет лучше… — он прячет свою голову в шее Гамзи и обнимает его за торс. — А так всё хорошо, мне очень понравилось, правда… — он слабо улыбается.       Гамзи обнимает в ответ и гладит по худой спине. Он кладёт голову на плечо Тавроса и прикрывает глаза.       «Ну… слава яйцам».       — Ну вот и славно, — выдыхает он и, всё ещё колеблясь, начинает осторожно целовать кожу на плече и шее. Что ж… ещё есть время перед тем, как вернуться домой.