Сборка драбблов. Юбилейная

      Гамзи выгибает бровь и опускает руку, чтобы найти в сумке и бутылёк со смазкой, и пачку презервативов. О, а вот и вторая.       — Боже, что мы творим, — только и выдыхает он перед тем, как снова накрывает губы парня поцелуем.       Это слишком рискованно. Им обоим только по семнадцать. А что, если у Тавроса снова начнётся течка? Или… что будет, если презерватив вдруг порвётся?       Это слишком опасно.       Выпускать эту сущность… доверять ей контроль…       Но Гамзи уже не думает. Он чувствует, как запах его омеги дурманит разум, и повинуется Тавросу окончательно. Он ловит каждый жест, писк и короткий стон, пока стягивает одежду и дарит нежные поцелуи, которые мешает с грубыми засосами.       Он цепляется зубами за выпирающие ключицы и царапает красивые, эстетичные рёбра. Нитрам зажимает рот рукой, топя в ней особенно громкий стон, ведь стесняется быть шумным из-за обычных ласк.       Кожа горит. Это чувствуют оба: Таврос, когда любимые губы и зубы проходятся по чувствительным местам, Гамзи — когда капля пота прокатывается по виску от корней волос и не срывается с нижней челюсти. Она катится дальше и тонет в вороте рубашки.       Они оба пахнут, и заблудиться в этих феромонах проще, чем в трёх соснах.       — Нечестно, — тяжело выдыхает Нитрам и царапает ногтями резинку пижамных штанов. Гамзи понимает негодование своего партнёра и покорно снимает футболку. Он прикладывается щекой к бешенно бьющемуся сердцу и медленными, кровавыми поцелуями спускается к паху парня. Он чувствует дрожь и трепет лицом, и задыхается от запаха, когда добирается до волос на лобке. Втягивая носом запах манго, он рисует засосами большое сердце, пока руки сами стягивают с Тавроса джинсы. Одной он крепко обхватывает ствол парня, а второй, без лишний раздумий, погружается в Нитрама, запуская сразу два пальца.       — Гам… зи! — срывается с уст парня особенно громко и возбуждённо, что не может не заставить обоих на миг пропустить удар сердцем. Нитрам сводит колени и сжимает бёдра, но их тут же разжимают, оказываясь головой между. — Чт… ты?.. — Нитрам откидывается на подушки, когда зубы его гаммы прокусывают кожу на ляжках, а умелый язык и губы перекрывают из засосами. — Б… оже…       Он вновь сжимает ноги и закидывает их на плечи Макары, когда тот проводит языком от головки до основания и берёт в рот всю плоть. Это первый минет Тавроса. И это… самый охуенный минет в его жизни. Особенно, когда кончик языка так проходится по бьющейся венке, которая выпирала у основания и уходила под кожу на лобке. Он почти пищит, когда Гамзи находит эту точку и старательно продавливает её всей длинной языка.       — Боже, да, — роняет он и начинает массировать свою грудь, когда его скулёж прерывают длинные макаровские пальцы.       — Облизывай.       И Таврос, глядя бесконечно влюблёнными глазами, проходится по каждой фаланге языком, заглатывая пальцы с корнем. Они так щекотно касаются нёба и оставляют такой безвкусный привкус его самого…       — Молодец, — Гамзи снова наклоняется к губам Тавроса и дарит ему единственный поцелуй, после чего окончательно стягивает с себя штаны.       — А можно я? — уточняет Нитрам и, не дождавшись ответа, заглатывает Гамзи на всю длину. В отличие от пальцев, член упирается не в нёбо, а в самую глотку, но это словно не создаёт никакого дискомфорта. Они словно были созданы друг для друга в этом плане.       «Конечно же мы созданы друг для друга».       — Ох, блять, — жмурится Гамзи и позволяет себе короткую грубость: он хватает парня за волосы и толкается особенно глубоко, после чего чувствует, как становится тесно.       Он успевает выйти изо рта Тавроса раньше, чем кончает.       Это первый обалденный минет в его жизни. Ничем не примечательный, но вызывающий самые настоящие судороги удовольствия.       — Трахни меня, — говорит Нитрам, откидываясь на кровать и разводя ноги.       Это первый раз, когда он ебётся с кем-то без презерватива.       И первый раз, когда он едва успевает выйти перед тем, как кончить.       Макара глядит на белые капли на животе Нитрама, которые смешались со спермой самого омеги, и размазывает их широкими движениями по коже.       — Ты маленький бес, — выдыхает он, смотря на Тавроса влюблёнными глазами и наклоняясь, чтобы слизать с его живота их смешанное семя.