Клетка золотая

      — Ты слишком хмурый, А-Чжань, — грустно улыбнулась ему мама, — тебе стоит больше улыбаться, иначе никто не захочет с тобой дружить.       Лань Ванцзи опускает взгляд и незаметно прикусывает щеку. Когда-то он закусывал губы, но за это его ругали, замечая дурную привычку и ранки на коже.       Друзья. Он больше не хочет ни с кем дружить. Лань Чжань был тихим, послушным и молчаливым ребенком. И поладить с другими детьми для него оказалось слишком сложной задачей. Мальчик не хотел рассказывать маме про свою последнюю попытку завести друзей. Ему удалось набиться в компанию к нескольким своим ровесникам, однако, увидев что в стороне от взглядов взрослых, ребята нарушают правила: ходят куда нельзя, шумят и бегают, Ванцзи доложил обо всëм учителям. Он был прав поступив согласно правилам, но мальчишки просто поколотили его. Конечно несколько пятилеток не слишком опасные противники, но и Лань Чжань тоже был лишь ребенком. Ему было больно и страшно.       Ванцзи не нужны друзья, у него есть брат и мама.       С возрастом лучше не становилось. Лань Ванцзи рос, тренировался и совершенствовался. Он по-прежнему был молчалив и почти не разговаривал, не переносил чужих прикосновений. Он ладил с Сичэнем, который легко читал и понимал брата. Уважал и почитал дядю. Остальных адептов он знал в лицо, немногих по именам. Ванцзи словно отгородился от мира и был по-своему счастлив в этой размеренности. Во всяком случае ему так казалось.       Пока в тихое и пресное существование Облачных Глубин не ворвался ураган по имени Вэй Усянь.       Яркий, громкий, пряный, как и его любимые специи. В первую встречу он поразил Ванцзи своей наглостью и беспардонным нарушением правил. Короткая битва дала понять, что силы равны. Лишь позже, в цзинши, готовясь ко сну, Лань Ванцзи заметил что его сердце все ещë не успокоилось и бьëтся чуть быстрее обычного. Юноша лëг в постель приняв благопристойную позу и закрыл глаза. Но под веками всплывает образ залитого лунным светом юноши и его широкой улыбки.       На следующий день Лань Чжань пришëл на занятия с приглашëнными учениками и узнал имя юноши, снившегося ему всю ночь. С тех пор, не проходило ни дня, когда бы он не искал глазами Вэй Усяня. И сразу же отворачивался увидев встречный взгляд.       Лань Ванцзи не понимал что с ним происходит. Выросшего в гармонии и покое, юношу захлëстывали самые разные чувства: раздражение и гнев на каждую проделку безобразника, и что-то другое, незнакомое и тëплое, когда Вэй Ин улыбался ему. Жизнь текущая прежде ровно, словно полноводная река, внезапно всколыхнулась бурным потоком. Лань Ванцзи просыпался по утрам и удивлялся всякий раз, тому как ярко светит солнце, сколь насыщена зелень листвы, как свеж ветер и как силен аромат цветов. Весь мир наполнился красками, ароматами, вкусами.       Когда Ванцзи наконец нашëл название, тому что с ним происходило, было уже слишком поздно.       — О чëм ты так сильно задумался, Ванцзи? — голос вырвавший его из раздумий был мягким и участливым.       — Ничего серьëзного, брат. Просто воспоминания.       — Понимаю, меня тоже порой одолевают воспоминания. — он отложил в сторону лист и взял новый. В этой беседке они проводили редкие часы досуга лишь вдвоём, занимаясь каллиграфией — Вчера мне приснился сон о прошлом. Помнишь ли ты, что я сопровождал отца на совете, когда было достигнуто соглашение о союзе? Тогда я впервые посетил подобное мероприятие и сидел подле отца как наследник. У меня захватывало дух от того, что прямо на моих глазах решается судьба огромного количества людей.       — И твоя, в том числе.       —Моя?       — Твой брак с Вэй Ином.       — Ах, ты об этом, — тепло улыбнулся Синчэнь. — Свою судьбу я выбрал сам.       Кисть в руке Ванцзи легко дрогнула от этих слов.       — Когда главы орденов договаривались о союзе, разумным решением было не связывать браком наследников. Цзинь Цзысюань исключение, его брак с девой Цзян был устроен задолго до того. Поэтому, в браки должны были вступить Не Хуайсан, Вэй Усянь и ты. Жуткий недостаток невест. Цзинь Гуаншань, в конце концов, согласился официально признать одну из своих внебрачных дочерей, чем вызвал новый спор, ведь оставшимся двум юношам пришлось стать супругами друг для друга. Решением стал простой жребий, и удача улыбнулась клану Не. — Сичэнь внимательно осмотрел получившийся лист с мудрым наставлением, и судя по улыбке, остался доволен работой. Затем он вновь взял чистый лист и задумался чуть покачивая в пальцах кисть. — Тогда стало очевидно, что брак состоится между Усянем и тобой. Мне это не понравилось и я уговорил отца позволить мне тебя заменить. Цзян Фэнмянь тоже не оказался против.       — Почему? — Ванцзи очень старался совладать со своим голосом. Кажется ему это удалось, раз Сичэнь так и не поднял на него взгляд.       — Потому что я твой старший брат и хочу защищать тебя от всего плохого, даже если это всего лишь брак с нелюбимым человеком. Кроме того, ты довольно замкнутый человек, поладишь не с каждым. Я более общителен, и с Усянем за прошедшее время мы смогли стать очень близки. Думаю, что все сложилось самым наилучшим образом.       Ванцзи почувствовал во рту вкус крови из прокушенной щеки и медленно положил на подставку треснувшую кисть.       В тот вечер Ванцзи дождался отбоя и, проверив ночных дозорных, покинул территорию Облачных Глубин. Он шëл через лес, без всяких троп зная направление и не отклоняясь от него. Временами он останавливался, замирал, прислушиваясь и оглядываясь, убеждался что он один и никто не следует за ним по пятам. Пару палочек благовоний спустя, в деревьях показался просвет.        Ванцзи вышел по небольшую поляну возле залитого лунным светом озера. У края воды спиной к лесу стоял мужчина в темных одеждах. Ванцзи молча подошëл к нему и обнял. Человек в его руках громко выдохнул и чуть расслабился, откинув голову на его плечо. Ванцзи уткнулся в темную макушку с наслаждением вдохнул запах своего возлюбленного. Тихий голос разлился над водой:       — Давай убьëм его?       Сильные руки сжались чуть крепче, держа, но не причиняя боли.       — Мне страшно слышать эти слова. Страшно от того, что ты говоришь о смерти моего брата. Но ещë страшнее мне от того, сколь сладкими мне кажутся твои слова.       Вэй Ин обернулся и больше они ничего не говорили, потому что поцелуи важнее слов.