записки (без)Смертных

ладони, снова покрытые узорами из капиляров, уродливо серыми, отталкивающие собственный взгляд, снова и снова напоминающие об их несуразности, и все ещё с шрамиками, покрывающими белёсыми пятнами костяшки, серыми отметинами старые раны и воспаленно красными узорами свежие ссадины. пальчики, с неаккуратно объёмным фалангами с ободранной кровоточащей кожей на кутикуле, с протертыми участками огрубевших мозолей. в фантазиях они уже пробирались под кожу сдирая лишнее с неидеального тела, что бы воссоздать его эфемерно прекрасный образ. они впивались в лишние объёмы, прикрываемые нарочито бесформенной одеждой, отрывая кусочек за кусочком, оставляя на скелете только самую лучшую плоть, ту, что посчитают красивой, ту, что будет выгодно выглядеть в отражении, ту, которая будет привлекать взгляды и не будет заставлять слезы наполняться слезами, стоя перед зеркалом в ванной. они проходились ногтями сквозь почти невидимые, но мозолящие взгляд светлые растяжки, вспарывая их неаккуратной раной, что тут же начала бы кровоточить, шли выше к ребрам, которых почти никогда не видно, прошлись бы по каждому, теперь абсолютно оголяя их, рассекали плечи и предплечия, что не отличались тонкостью и выразительностью, оставляя за собой только идеальные участки тела. они хотели бы что бы что бы ключицы остро выпирали, подчеркивая мягкую шею, что бы на талии не существовало столько объёма и сквозь него проглядывались чёткие очертания идеального тела, с проглядывающими рёбрами и позвонками, что бы лицо не выглядело всегда припухшим, а сами ладони были бы равномерно светлыми иаккуратными, не отталкивающими взгляд при каждой возможности и не вызывающие желания их сдавить, подставить под кипяток, снова и снова проводить над пламенем, пока они не покроются сажей и хотя бы иногда не быть вечно израненными, в ссадинках и рваных раночках, разбросанных по всей коже до самых запястий. они хотели бы защитить, сжать в объятиях, даря тепло, медленно поглаживая по спине и проходясь по плечам, касаться шеи, хотели бы что бы их считали аккуратно красивыми, что бы они были в силах по настоящему удержать свое тело в себе, не позволяя ему выбраться беснующимся комком нервов, изводящихся на полу и бьющимся в конвульсиях, заливаясь слезами. они хотели бы быть изящными... что бы их считали изящными... дарить изящество неидеальному телу... но больше всего им нужно было позволить себе оставаться такими же и все же быть любимыми