Падение / Falling

— Что ты сказал? — спросил Чонгук после минутного молчания, широко распахнув глаза и уставившись на мужчину, сидящего напротив. Тэ заметно побледнел, и от волнения прикусил нижнюю губу. — Я… — начал Тэ, прочистив горло. — Я попросил тебя пожить у меня, точнее с нами. Чонгук медленно кивнул, не совсем понимая, почему Тэ сказал это. — Ты ведь не имел это в виду на самом деле, — сказал он. Тэ нахмурил лоб, услышав это. — Я бы не предложил тебе это, если бы не хотел, — явно раздраженно сказал он, и встал. — Но если ты предпочитаешь спать на улице, воля твоя. Чонгук смотрел ему вслед, и словно видел, как его шансы на многое исчезали с каждым шагом Тэ, и поэтому быстро выпалил: — Хорошо. Тэ обернулся, и Чонгук увидел, что тот все еще теребит губу зубами, напомнив ему о том, когда он видел его в последний раз, в том ресторанчике у моря, где они обедали вместе, за день до того, как все, что он воспринимал как должное, полетело к чертям. Тэ тогда весь вечер нервничал, и когда отошел от Чонгука, а потом вернулся, точно так же покусывая губу, он сказал… — Хорошо? Чонгук вздрогнул от того, что его так внезапно выдернули из воспоминаний, посмотрел на омегу, обе руки которого были засунуты в карманы фартука, и кивнул. — Только до тех пор, пока я что-нибудь не найду, — сказал он. — Юнхо возвращается на следующей неделе, и я смогу перебраться к нему. Тэ кивнул ему в ответ. — Меня это устраивает, — ответил Тэ. — Как я уже сказал, я бы не предложил тебе это, если бы не хотел. — Это всего на несколько дней, — снова повторил Чонгук, и Тэ кивнул. — Всего несколько дней, — ответил он и указал на дверь позади себя. — Дай мне собрать мои вещи, и мы сможем уйти. Не дожидаясь ответа Чонгука, Тэ чуть ли не бегом сбежал в пекарню. Юнги оторвался от того, что он делал в этот момент, когда заметил закрывшуюся за ним дверь. Тэ прислонился к ней, и тут же громко застонал. — Боже мой, я самый большой идиот во всем мире, — застонал он. — В следующий раз, когда я сделаю что-то глупое, не мог бы ты просто стукнуть меня? Юнги отложил венчик, обошел стол и стукнул Тэ по левой руке. Сильно. — Какого хрена? — прошипел Тэ, потирая руку. — Ты всегда творишь какие-то глупости, это было для профилактики, — сказал Юнги, и вернулся к взбиванию яиц в миске. — Но что ты все-таки натворил? — спросил он, прищурившись. — Ты не захочешь знать, — пробормотал Тэ, подходя к шкафу, снимая фартук и натягивая куртку. — Я закругляюсь на сегодня, мне еще нужно забрать Ханыля. Юнги кивнул, все еще не сводя глаз со своего друга. — Скажи мне, что ты сделал? — Я попросил Чонгука пожить у меня. Юнги не мигая, уставился на него, замерев на месте. — Что ты сделал? Тэ провел обеими руками по волосам, бегло взглянул себе под ноги, а потом снова посмотрел на Юнги. — Я идиот, — простонал он. — Блять. — Ты серьезно попросил Чонгука, Чона Чонгука, отца твоего ребенка, пожить у тебя? Ты с ума сошел? — Очевидно, — простонал Тэ. — Эти слова сорвались с моих губ прежде, чем я понял, что я говорю, и теперь я вряд ли могу забрать их назад. — Конечно, можешь, — ответил Юнги. — Скажи ему, что это была ошибка. Серьезно, Тэ, я бы предложил ему остановиться у меня, но… — В твоем доме нет лифта, я знаю, — ответил Тэ. — Я не могу позволить ему спать на улице, потому что ни один гребаный отель не принимает во внимание инвалидов. И у нас здесь нет никаких условий, чтобы позволить ему остаться в кафе на ночь. К тому же, у нас могут быть серьезные проблемы, если кто-нибудь заметит, что мы разрешаем кому-либо спать здесь. Я не могу, — он сглотнул. — Я просто не могу так с ним поступить. Думаешь, это глупо? — Очень глупо. — Ты никак не помогаешь. — Тэ, — начал Юнги, снова обойдя стол, и подойдя ближе к Тэ. — Я понимаю, почему ты это делаешь, правда, понимаю, но от этого ситуация не становится менее глупой. Он тебе не нравится, он обидел тебя, и ты даешь ему возможность снова обидеть тебя, и на этот раз Ханыль тоже может пострадать. — Если он сделает что-нибудь, чтобы навредить Ханылю, ему конец, — резко ответил Тэ. — Ты же знаешь, что я не позволю этому случиться. — Ты не можешь помешать ему что-нибудь сказать Ханылю, когда тебя не будет рядом с ним, — заметил Юнги. — Как долго он пробудет у тебя? — Пока его приятель не вернется откуда-то на следующей неделе. — На следующей неделе? Тэ, — Юнги вытер руки полотенцем. — Позволь мне поговорить с ним, прежде чем вы уедете, ладно? Не дожидаясь ответа Тэ, Юнги вышел в зал, и подошел к Чонгуку, который был занят тем, что запихивал свой ноутбук во внешний карман чемодана. Он заметил Юнги только тогда, когда тот подошел совсем близко к нему. — Привет, — поприветствовал он его, и к удивлению Юнги, он не выглядел особо довольным тем, что теперь у него есть место, где он может остановиться. — Если ты пришел сказать, что я не могу остановиться у Тэ, то я ожидал этого. Ничего страшного, я просто позвоню отцу и… — Не неси ерунду. Если бы у тебя были хорошие отношения с семьей, ты бы уже давно позвонил им, — сказал ему Юнги, не утруждаясь тем, чтобы сесть. — Я тебя понимаю, Тэ, его отец и Ханыль — единственная семья, которая имеет для меня значение, поэтому я и говорю тебе это. — он положил обе руки на стол, и наклонился вперед, так близко, что Чонгук мог видеть золотистые искорки в его глазах. — Если ты обидишь Тэ или Ханыля, если я услышу, что один из них пролил хотя бы одну слезинку из-за того, что ты, тупой ублюдок, сделал, тебе не сдобровать. И поверь мне, я совсем не шучу. Чонгук посмотрел ему в глаза, замерев на своем месте. — А что, если обидят меня? — неуверенно спросил он, и было в его голосе что-то, чего Юнги совсем не ожидал услышать. Он думал, что альфа не воспримет его всерьез. Набросится на него, и попробует оправдать себя перед слабым омегой, который посмел бросить ему вызов. Ожидал, что тот рассмеется и покажет себя таким, какой он есть на самом деле. Таким, каким он представлял его себе после истории Тэ о его разбитом сердце. Он совсем не ожидал, что Чонгук испугается. Двое мужчин, альфа и омега, продолжали в упор смотреть друг на друга. Юнги с невысказанным вопросом на устах, а Чонгук с волнением, которое омега никак не мог понять. — Ты готов идти? — спросил Тэ, подходя к ним, и переводя взгляд с одного на другого. Он заметил, что между ними что-то происходит, но не стал задавать вопросы. Чонгук кивнул. — Да, — сказал он, на мгновение задержав взгляд на Юнги, а потом переводя глаза на Тэ. — Может будет лучше, если я все-таки позвоню отцу… — Нет, — сказал Тэ. — Ты не будешь ему звонить. Если бы ему было до тебя дело, ты бы жил у него, а не у Кайи. Чонгук снова поджал губы и кивнул, подтверждая этим, что Тэ был совершенно прав. — Ладно. — сказал Тэ, наклоняясь, чтобы взять чемодан и одну из сумок. — Идем. Ты сможешь взять сумку? Чонгук покачал головой. — Мне нужны обе руки, чтобы двигать коляску, — пояснил он, и Тэ захотелось стукнуть себя по голове за то, что он не подумал об этом. — Как, черт возьми, ты все это сюда притащил? — спросил Юнги. — Блять. Я помогу вам, ребята. — он повернулся в сторону прилавка, где молодой омега обслуживал клиентку: — Ликс? Я отлучусь на пару минут, не вздумай сбежать с кассой. Феликс закатил глаза. Юнги был уверен, что если бы в кафе не было посетителей, он бы огрызнулся ему в ответ. — Где твоя машина? — спросил он Тэ, отодвигающего сумки в сторону, чтобы Чонгук мог проехать. — В переулке, — сказал он, а затем обратился к Чонгуку: — Это недалеко, буквально за углом. — Круто, — Извини, что доставляю тебе такие неудобства. — Ты не доставляешь мне неудобства, — сказал Юнги, первым подойдя к двери, и придержав ее свободной рукой, чтобы Чонгук мог проехать. — Перестань так думать. Чонгук кивнул и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, как рекомендовал ему терапевт, чтобы прогнать нарастающую паническую атаку. С тех пор, как много лет назад он покинул отчий дом, в тот день, когда он закончил школу, он всегда отвечал сам за себя, ходил на занятия, работал, и никогда не просил никого о помощи. Совсем не то, что сейчас. Он терпеть не мог быть беспомощным, и быть вынужденным полагаться на дружелюбие незнакомых людей, чтобы просто жить дальше. Но эти двое мужчин не были незнакомцами. Точнее, не совсем незнакомцами, пытался напомнить себе он. Он знал, что Мин Юнги был совладельцем кафе, омегой с острым умом и языком, умным и заботливым, который считал Тэ своей семьей. Он знал Ким Тэхёна… знал его… он покачал головой, не желая вспоминать, пока шел за Тэ, который шел впереди него, достаточно медленно, чтобы не дать ему почувствовать, что он не может за ним угнаться. Они направлялись к ближайшему переулку, где стоял серебристый внедорожник, не самая новая модель, но хорошая машина, в которой было достаточно места для перевозки вещей, если возникнет необходимость. Самый подходящий автомобиль для того, у кого есть ребенок и бизнес. Он удивился, когда Юнги открыл машину ключом, который вытащил из кармана штанов. Он положил сумки, которые нес, в багажник, а потом забрал чемодан у Тэ, убирая и его тоже. Тэ в это время подошел к пассажирской двери. — Как ты это обычно делаешь? — спросил он. — Я понятия не имею, как затащить тебя в машину. Чонгук покачал головой. — Я могу сам это сделать, нужно только подъехать поближе к двери. Я могу подтянуться на руках и пересесть из коляски на сиденье машины, это всего лишь дело техники. Тэ смотрел на него все время, пока Юнги открывал дверь, а Чонгук подъехал на коляске к двери, устанавливая ее в правильное положение, поставил на тормоз, потом ухватился одной рукой за ручку под крышей машины, а другой за подлокотник коляски. Он был заметно силен, несмотря на то, что явно потерял мышечную массу после аварии. — Ты можешь двигать ногами? — спросил Тэ, когда заметил, как его правая нога еле заметно пошевелилась. — Извини, если я… — Совсем немного, — сказал Чонгук. — Недостаточно, чтобы ходить или вставать. Я не могу контролировать ноги, но я не парализован. Тэ кивнул. — Это хорошо, наверное, — ответил он. Чонгук коротко взглянул на него, и тут омега заметил, что у того на лбу выступил пот. Все его инстинкты кричали ему, что нужно подойти и помочь. Но ведь Чонгук мог и сам попросить о помощи, если она ему была нужна. Тэ знал, что тот не хочет показывать им свою слабость, наоборот, хочет сохранить видимость контроля над ситуацией. Даже если это что-то такое незначительное, как посадка в машину. — Ты ведь знаешь, что мы могли бы тебе помочь? — сказал Юнги, на что Чонгук кивнул. — Я должен научиться делать это самостоятельно, — проговорил он, когда напрягая мышцы и тихо застонав от усилия, перебрался в машину, и со вздохом плюхнулся на сиденье. — Просто помни, что мы всегда можем помочь, хорошо? — напомнил ему Юнги. Чонгук слегка улыбнулся, это была первая улыбка, которую Юнги увидел на его лице сегодня, только теперь поняв, что тот не улыбался до этого. — Спасибо, — поблагодарил его Чонгук. — Я ценю это. Юнги улыбнулся в ответ, а затем указал на Тэ, который обходил машину, чтобы сесть на водительское место. — Подождите, я кое-что принесу вам, ребята, — сказал Юнги, и помчался обратно в кафе, вызвав у Тэ улыбку, а Чонгук только удивленно посмотрел ему вслед. — Ты не мог бы убрать коляску в машину? — спросил Чонгук, и Тэ закатил глаза от собственной несообразительности, почти забыв о самом главном. — Извини, конечно, сейчас уберу, — сказал он, возвращаясь к коляске и в непонимании посмотрев на Чонгука. — А как…? — Подними подушку с сиденья, а потом двумя руками потяни за сиденье спереди и сзади. И она сложится. — Ладно, — Тэ так и сделал, и со второй попытки ему удалось сложить коляску. — Прикольно. Чонгук передвинул в машину сначала одну ногу, а потом другую, наблюдая, как Тэ засовывает его коляску в багажник, и благодаря бога, что машина достаточно большая, чтобы вместить все его вещи. В тот момент, когда он закрыл дверь, вернулся Юнги, неся в руках белую коробку с синими и золотыми буквами, и передал ее ему, когда он опустил окно. — Немного еды для вас, — сказал Юнги, и добавил, увидев вопросительное выражение на лице Чонгука: — Торт и кексы. Увидимся позже. Чонгук кивнул и помахал ему рукой, когда Тэ завел машину и выехал на улицу, на ближайшем перекрестке поворачивая налево. — Он кажется неплохим парнем, — сказал Чонгук, пытаясь развеять тяжелую тишину, повисшую между ними. — Он хороший друг. — Да, — сказал Тэ, не сводя глаз с дороги перед собой. — я рад, что он есть в моей жизни. Он всегда был рядом со мной. — Круто, — только и сказал Чонгук, крепче сжав коробку, которую держал на коленях. — Тэ, спасибо, что ты делаешь это для меня. Я знаю, что это нелегко. — Ты понятия не имеешь, насколько это нелегко, — прошептал Тэ останавливаясь на светофоре. — Нам нужно будет забрать Ханыля по дороге домой. Моего сына, — уточнил он, не глядя на Чонгука, когда они остановились на следующем светофоре. — Юнги сказал… он сказал, что ты видел его в кафе. Чонгук кивнул. — Я видел его, — сказал он тихим голосом. — Тэ, я его… — Нет, — быстро перебил его Тэ. — Гук, то, что именно ты сделал мне ребенка, уже не имеет никакого значения. У Ханыля есть отец, и семья. Не беспокойся о том, что не имеет к тебе никакого отношения. Чонгук снова кивнул. — Я просто хотел знать, — прошептал он, не в силах сдержать улыбку. Тэ только что подтвердил, что он отец Ханыля. И он назвал его Гуком. *~*~*~*~*~*~*~*~*~* Тэ остановил машину перед симпатично выглядящим многоквартирным домом в хорошем районе, и не говоря ни слова вышел из машины, открыв дверь в дом своим ключом. Это был дом, в котором он вырос, и как бы давно он не жил один, он все равно чувствовал себя здесь как дома. Лестница по-прежнему пахла так же, как и раньше, а на стенах были все те же уродливые обои, но это только вызывало у него улыбку. — Папа? Ханыль? — позвал он, когда вошел в квартиру отца, и к нему тут же подбежал сын, уже одетый в синюю куртку, явно ожидавший, когда отец его заберет. — Зайчонок, ты хорошо провел день? Он подхватил Ханыля на руки и отнес в гостиную, остановившись, когда увидел отца, стоящего у окна и смотрящего на улицу внизу. — Привет, — сказал он, и Ким Чонджэ взглянул на него и улыбнулся, заметив, как его внук трется носом о шею Тэ. — Ты рано, — сказал Чонджэ. — Юнги-а позвонил мне, сказав, что ты уже в пути. Тэ вздохнул. — Что-то случилось сегодня? Он хорошо себя вел? — спросил Тэ, когда Ханыль принялся извиваться в его руках, явно желая, чтобы его поставили на пол. — Он отлично себя вел, впрочем, как и всегда, не так ли, Хан-а? — спросил дед малыша, когда тот обнял его за ногу. — Я всегда отлично себя веду! — заявил Ханыль, и посмотрел на отца своими большими черными глазами, широко улыбаясь. — Малыш, пойди возьми свою игрушку, вам пора ехать домой, — сказал Чонджэ, и Ханыль побежал в бывшую спальню Тэ, чтобы забрать свою игрушку, которую оставил там после дневного сна. — Кто это? Тот самый Юндо? — Это, — глубоко вздохнул Тэ. — Все сложно. Я объясню тебе все немного позже, хорошо? Но, пожалуйста, не волнуйся, все в порядке. И нет, это не Юндо. Чонджэ кивнул и снова посмотрел в окно. — Ты ведь знаешь, что мне не нравится, что ты впускаешь незнакомцев в жизнь Хан-а. — И ты знаешь, что я так обычно не делаю. Это друг, которому нужна помощь. — Тэ, тебе нужно перестать думать своим сердцем, — сказал Чонджэ. А в комнату тем временем вернулся Ханыль, неся свою любимую плюшевую игрушку. — Хотел бы я, чтобы это было так просто, — улыбнулся Тэ. — Ты ведь придешь на обед в воскресенье? — Конечно, — ответил отец. — Мне что-нибудь принести с собой? Тэ покачал головой. — Только хорошее настроение и моего любимого отца, — подмигнул он, от чего отец только закатил глаза. Тэ подошел к отцу и поцеловал его в щеку. — Люблю тебя, — прошептал он. — И перестань волноваться, от этого у тебя появляются морщинки. — Ты, маленький засранец! — рассмеялся Чонджэ. — Дедушка сказал плохое слово! — хихикая прокомментировал Ханыль. — И он ни капли об этом не жалеет, — ответил дед, все еще смеясь, и заставив Тэ сделать фейспалм. — А теперь идите, увидимся в воскресенье. — Люблю тебя, дедушка! — крикнул Ханыль, уже возле двери. — Не кричи! — так же громко крикнул ему Тэ. — По крайней мере, теперь мы знаем, от кого он этому научился. — Ага, от тебя, — сказал Тэ, еще раз подмигнув отцу, и последовал за сыном, который уже направлялся к лифту, зная, что Тэ не хотел бы, чтобы он спускался по лестнице самостоятельно. Тэ опасался этого, помня, как сам сломал руку, споткнувшись на лестнице, когда ему было пять или шесть лет. — Ханыль, — сказал он, когда они уже были в лифте. — Мой друг остановится у нас на несколько дней, ему больше некуда идти, поэтому я предложил ему помощь. Ханыль нахмурился. — Почему ему больше некуда идти? — С ним произошел несчастный случай, и он больше не может ходить. Многие места не приспособлены для инвалидной коляски. — Это глупо, — сказал Ханыль, сдвинув брови и выглядя еще больше похожим на Чонгука, чем обычно. — Ты прав. — Если ему нужна помощь, очень хорошо, что ты ее ему предложил, — добавил Ханыль, выпрыгивая из лифта, как только тот остановился на первом этаже. Тэ последовал за ним, качая головой, и задаваясь вопросом, будет ли когда-нибудь слишком доброе сердце Ханыля разбито точно так же, как было разбито его собственное. Он знал, что сделает все, чтобы защитить своего маленького зайчонка от боли, которую перенес он сам. *~*~*~*~*~*~*~*~*~* Нервозность Чонгука увеличивалось с каждой секундой, пока он сидел один в машине. Он опустил окно, уверенный, что Тэ и его сын сумеют учуять запах его стресса, если он не проветрит машину. Все это время он не сводил глаз с двери дома, в котором несколько минут назад исчез Тэ, раздумывая над тем, как долго ему придется ожидать, пока Тэ вернется в компании ребенка, который был ему так близок, несмотря на то, что он никогда с ним даже не говорил. Понравится ли он ему? Не будет ли ему противно то, как Чонгук разговаривает, или его инвалидная коляска? Как он на все это отреагирует? Конечно же, он знал, что Ханыль не знает, кто он на самом деле, и его это вполне устраивало. Но предстоящее знакомство с ребенком, который был его собственной плотью и кровью, заставляло Чонгука тревожиться так, как никогда раньше. Он был так напуган, что извинился бы и сбежал, если бы у него была такая возможность. Но в его ситуации это было невозможно. Он не смог бы вытащить коляску из машины, и скрыться отсюда. Он не подумал об этом заранее, и теперь оказался в ловушке. Он во все глаза смотрел, как из двери выбежал маленький мальчик, направляясь к машине, а за ним следовал Тэ. — Ханыль, подожди, — услышал он громкий голос Тэ и увидел, как мальчик тут же остановился, как вкопанный, резко опустив плечи. — Но, папа, — заныл он. — Подожди, — сказал Тэ, открывая заднюю дверь и наблюдая, как его сын забирается в машину и устраивается на детском сиденье бустере, терпеливо ожидая, пока отец застегнет на нем ремень безопасности. — Привет, — сказал Ханыль, помахав рукой, когда заметил незнакомца на переднем сиденье, одетом в черную куртку и бейсболку и наблюдавшего за ним через зеркало заднего вида. — Привет, — сказал он, постаравшись улыбнуться. — Я Чонгу. Он отругал самого себя за то, что не смог правильно произнести даже собственное имя, глядя на то, как нахмурился мальчик, и чувствуя, что смотрит на свое более молодое отражение. — Чонгук, — повторил Тэ, когда Ханыль взглянул на него, словно в поисках поддержки. — Я же говорил тебе, у него был несчастный случай, и иногда он говорит немного не так… — Я понял его, — прервал отца Ханыль, а затем улыбнулся Чонгуку, который в недоумении поднял брови, раздумывая, почему мальчик так на него смотрит, если причиной тому не является его речь. — Я постараюсь говорить медленнее. Так будет лучше, — сказал Чонгук, и Ханыль согласно кивнул. — Мы можем уже ехать домой? — спросил мальчик. — Я хочу посмотреть «Щенячий патруль». Тэ усмехнулся и закрыл его дверь, и только усевшись на свое место, ответил: — Конечно, мастер Ханыль. Мы едем домой. Ханыль весело захихикал, заставив Чонгука улыбнуться, когда он увидел реакцию мальчика на то, как высокопарно ответил ему Тэ. Еще больше Чонгук удивился, когда, примерно двадцать минут спустя они подъехали ко вполне современному зданию, в котором жили Тэ и Ханыль. Ханыль терпеливо ждал возле машины, во все глаза наблюдая за тем, как Тэ достает из багажника коляску и раскладывает ее. Он прошептал «круто», когда увидел, как непонятная штука с двумя большими колесами превратилась в инвалидное кресло, и с таким же интересом наблюдал за тем, как Чонгук вылезает из машины. — Я возьму чемодан и одну из сумок сейчас, а за другой сумкой вернусь позже, хорошо? — спросил Тэ. Чонгук кивнул, но Ханыль уже обошел машину и потянул синюю сумку за ручку, пока не вытащил ее из багажника. — Ханыль, что ты делаешь? — строго спросил Тэ, что однако, не особо впечатлило мальчика, поскольку он спокойно посмотрел на отца. — Я могу ее нести, — сказал он. — Нет, не можешь, — ответил Тэ. — Она слишком тяжелая для тебя. — Но, — Ханыль в возмущении почти топнул ногой по земле. — Я хочу помочь! — А что, если, — сказал Тэ, немного подумав. — Ты возьмешь вот эту сумку, у нее есть маленькие колесики, и ты сможешь тащить ее за собой. Я думаю, это будет не очень тяжело. А я возьму чемодан и другую сумку? Ханыль посмотрел на сумку, сжав губы в тонкую линию, снова выглядя, как отражение Чонгука, а затем кивнул. — Ладно, — только и сказал он, взялся за ручку сумки, и потащил за собой в здание. — Я понятия не имею, почему он такой упрямый, — вздохнул Тэ. — Ты готов? Чонгук улыбнулся ему. — Я помню, что ты тоже был довольно упрямым. Тэ поднял бровь. — Конечно, это единственное, что ты помнишь, — сказал он со вздохом. — Я помню больше, но… — Чонгук остановился, чтобы не сболтнуть лишнего. — Я не все понимаю. Омега кивнул с легкой улыбкой. — Надеюсь, тебе станет лучше, — сказал он, поднимая сумку. — Нам лучше войти внутрь, пока Ханыль не растрепал каждому встречному, что у нас гость. Чонгук улыбнулся, на миг задумавшись о том, не стесняется ли Тэ его присутствия рядом с ним, или он по какой-то другой причине не хотел распространяться о том, что у него гость. Он последовал за Тэ в здание, которое было таким же стильным и современным внутри, как и снаружи. — Этот дом недавно построили? — спросил он. — Не совсем, — сказал Тэ, ожидая вместе с ним лифта, который уже вызвал Ханыль. — Здание было полностью отремонтировано до того, как я переехал сюда, около четырех лет назад. Здесь нет барьеров даже в ванных комнатах. — Это, наверное, очень дорого, — предположил Чонгук. — Недешево, но оно того стоит, — сказал Тэ, пропуская Чонгука в лифт впереди себя, затем вошел Ханыль, а потом и сам Тэ присоединился к ним, наблюдая, как Ханыль нажимает на кнопку второго этажа. Чонгук последовал за отцом с сыном, после того, как они вышли из лифта. Тэ открыл дверь в задней части здания и включил свет в коридоре, осветив просторный коридор, где он мог передвигаться на коляске, ни на что не натыкаясь, кроме разве что, стула, стоявшего у стены, на который сразу упал взгляд Тэ. — Это нужно убрать, — сказал он. — Пока ты живешь здесь, стул можно отнести на кухню. Чонгук кивнул, продолжив осматриваться. Квартира была оформлена в приглушенных земляных тонах, придающих даже прихожей ощущение тепла и уюта, мебель в ней была из темного дерева. Это было так похоже на Тэ, и Чонгук сразу понял, что это самое подходящее место для воспитания ребенка и создания семьи. — Это ванная, — объяснил Тэ, помогая Ханылю снять куртку, и убирая ее в шкаф вместе со своей. Он открыл первую дверь, позволив Чонгуку заглянуть внутрь, а альфа в удивлении поднял брови, обнаружив, что ванная действительно была достаточно большой, чтобы он мог без проблем передвигаться на коляске. Тэ продолжил экскурсию, указав на дверь рядом с ванной. — Это комната Ханыля, — пояснил он, не открывая дверь, вместо это направляясь к следующей двери в другом конце коридора. Гостиная оказалась больше, чем Чонгук мог ожидать, с большой зоной отдыха, отделанной в кремовых тонах, большими окнами, выходящими на балкон, и обеденным столом. Все выглядело стильно и комфортно, как картинка из журнала, и в то же время очень по-домашнему, вызвав улыбку у Чонгука. — Это гостиная и столовая, — пояснил Тэ, потом указал на дверь рядом со столовой, — Там кухня, в нее также можно попасть из коридора. Вон та дверь — моя спальня. Он кивнул Чонгуку следовать за ним, открыл дверь и вошел в уютную спальню с большой кроватью в центре у задней стены, на которой было несколько одеял и россыпь разнообразных подушек. — Ты можешь спать здесь, — сказал Тэ, удивив Чонгука. — Я могу поспать на диване, — быстро ответил Чонгук, но Тэ покачал головой. — Я буду спать на диване, — настоял Тэ. — Несмотря ни на что, ты гость, а я не позволяю своим гостям спать на диване. С этими словами Тэ оставил его наедине с его чемоданом, и отправился за другими его вещами, тем самым показав, что не намерен это обсуждать, и продемонстрировав свое упрямство. Чонгук не смог сдержать улыбку, подумав, что Ханыль определенно унаследовал эту черту от своего отца-омеги. — Я пойду готовить ужин, — сказал Тэ, принеся остальные сумки. — Позову тебя, когда все будет готово, это не займет много времени, нужно только подогреть еду. Он не стал дожидаться ответа от Чонгука, и закрыл за собой дверь, оставив молодого альфу одного. Чонгук судорожно вздохнул, протер глаза, поморгал, и снова оглядел комнату. Это, наверное, какое-то бредовое видение. Может быть, он все еще в коме или что-то в этом роде, и он все это выдумал. Так же, как выдумал за те два дня, когда он был в отключке, и придумал вещи, которые не имели никакого смысла. Ханыль. Как странно, что у его сына, нет, у сына Тэ было такое же имя, о котором он мечтал, пока был в коме. Какое странное совпадение, подумал он, сбрасывая куртку и снимая бейсболку. Он положил вещи на кровать и провел пальцами по волосам. Немного подумав, он вытащил свой телефон и набрал номер Ханеля, который ответил всего через несколько гудков. — Привет, ДжейКей, — поприветствовал тот его. — Ты нормально добрался домой после того, как я тебя высадил? Он вздохнул. — Ага, — начал он. — Вроде того. Еджин и Кайи выгнали меня на улицу. — Они… что? — спросил Ханель, явно потрясенный этой новостью. — Она собрала все мои вещи и выставила их к двери, а когда я появился в квартире, сказала, что они решили, что я должен уйти, — объяснил он. — Кайи тебе что-нибудь говорил? Ханель помедлил и вздохнул. — Он сказал, что с тобой они чувствуют себя немного тесновато, к тому же они только что обручились, но я никогда бы не подумал, что он может сделать что-то подобное. Ты звонил ему? — Пытался. Он не берет трубку, — сказал Чонгук, заметив, что его речь становится все более неразборчивой с каждым новым предложением, а на глазах выступают слезы. — Я думаю, он не хочет со мной разговаривать. — Я его убью, — прорычал Ханель. — Черт, почему я живу в этом чертовом доме, я бы не отказался от компании. Ты где сейчас? В отеле? — Один мой друг позволил мне остановиться у него, — сказал он. — С работы. Он нахмурился, сам не понимая, почему не сказал Ханелю правду о том, что встретил своего бывшего омегу, который приютил его, которого он должен ненавидеть, но не может заставить себя делать это. — Ладно, это круто, — сказал Ханель. — Слушай, у меня тут дела, дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. — Конечно, — сказал Чонгук, заканчивая разговор, и зная, что, если бы он только упомянул имя Тэ, его друг немедленно бы приехал и забрал его, слишком хорошо помня те месяцы после их разрыва, когда Чонгук был в полном раздрае, и друзья не осмеливались оставлять его одного даже на минуту. — Гук? — раздался голос Тэ из-за двери, прерывая его раздумья. — Ужин готов. — Иду, — ответил он, направляясь к двери и следуя за Тэ, который все еще был светло-голубой рубашке и темно-синих брюках, но уже босиком. Они прошли к обеденному столу, и Чонгук заметил, что Тэ убрал один из стульев, чтобы он мог подъехать к столу, который был лишь немного выше, чем ему было бы удобно. — Хан-а! Пора есть! — закричал Тэ, и уже через секунду они услышали топот маленьких ножек. Подбежав к столу, вместо того, чтобы взобраться на свой стул с детским сиденьем на нем, Ханыль остановился возле Чонгука. — Я хочу, чтобы Куки был у тебя, — сказал он, кладя на колени Чонгука ярко-розового плюшевого зайца с сердито изогнутой бровью. — Куки? — Он всегда-всегда со мной, — объяснил Ханыль. — Но у тебя бо-бо, а он обычно помогает мне, когда у меня бо-бо. И еще папины поцелуи. Но… Куки может побыть с тобой, пока ты не поправишься. Тэ закашлялся, а Чонгук вытаращился на него, держа в руках игрушку, у него невольно выступили слезы из глаз. — Это, — начал он, но ему пришлось сглотнуть, прежде чем он смог продолжить. — Это так мило, Хан-а. Спасибо. Я уверен, что Куки поможет мне быстрее поправиться. Ханыль, казалось, был очень доволен собой, и дважды похлопав Чонгука по руке, он отправился к своему стулу, принимаясь за еду. И только после этого Тэ, наконец, сел, все еще закатывая глаза от выходки сына. Пока Тэ и Чонгук молча начали есть, Ханыль продолжал разглядывать их обоих, не забывая при этом, поглощать свою еду. Он с любопытством наблюдал за обоими мужчинами. — Я забыл в машине коробку, которую Юнги дал нам в дорогу, — сказал Чонгук. — Если ты дашь мне ключи, я могу спуститься за ними после ужина, чтобы мы могли съесть это на десерт. Тэ кивнул. — У тебя будут свои ключи, пока ты живешь тут, — сказал омега. — Тебе ведь нужно ездить на сеансы терапии, к врачам? Или на работу? — Я сейчас не работаю, — сказал Чонгук, положив руки на подлокотники своей коляски. — Моему боссу не нравится мое состояние. Тэ фыркнул, еле сдерживая проклятие. — У меня есть запасной комплект ключей от парадной двери и квартиры, — сказал он. — Напомни мне отдать его тебе после ужина. Ты должен иметь возможность приходить и уходить, когда хочешь… — Ты мой альфа-аппа? Оба мужчины так быстро повернули к нему головы, что было удивительно, как у них не хрустнули шейные позвонки. Они ошарашено уставились на мальчика, произнесшего эти слова.