Падение / Falling

Чонгук продолжал наблюдать за разворачивающейся перед ним сценой, будто смотрел кино. Пока, наконец, они все не скрылись в задней комнате, давая ему шанс незаметно уйти. Если до этого дождь только раздражал его, и он хотел спрятаться от него, то теперь он радовался тому, что тот может смыть мысли, роящиеся у него в голове. Он откинул голову назад и позволил освежающим каплям воды покрыть его кожу, хотя его мысли все еще не хотели оставлять место, которое он только что покинул. Как это было возможно? Ким Тэхён. Он не видел омегу пять лет, и все же сразу узнал его. Он был все также великолепен, возможно, даже еще лучше, чем прежде, и от одного взгляда на него у Чонгука буквально перехватило дыхание. И у Тэ был сын. Сын с большими оленьими глазами, милой улыбкой и круглым, маленьким носом. Все в этом ребенке напоминало ему самого себя. Это было невозможно. Или возможно? Даже после всего, что он сделал, Тэ никогда бы так с ним не поступил. Или, возможно, поступил бы, потому что он также никак не ожидал, что симпатичный и нежный омега, с которым он был вместе последние несколько месяцев, причинит ему столько боли. Никогда, даже на секунду, он не мог представить, что тот разобьет ему сердце. Он был так наивен и глуп, что доверился совершенно незнакомому человеку, который покорил его сердце улыбкой и словами, которые Чонгук жаждал слушать всю жизнь, которые из самых сладких, превратились в кинжалы, вырезавшие его сердце. Ему некого было винить в своей глупости, кроме самого себя. Друзья предупреждали его и говорили, что он слишком торопится, слишком быстро влюбляется, пока он не упал в пропасть, из которой только чудом выбрался. Он должен был быть счастлив, что вычеркнул Тэ из своей жизни, пока не стало слишком поздно, даже если было уже слишком поздно, и последние пять лет он старался не думать о том, что могло бы быть, если бы все сложилось по-другому, и просто продолжал жить. Что на самом деле, вполне возможно, что он был альфа-отцом этого ребенка? Неужели он и Тэ действительно зачали ребенка за то короткое время, что они провели вместе? Это было единственное объяснение наличию мальчика, которого Тэ держал на руках. Конечно, у Тэ мог быть ребенок от любого другого альфы, он определенно всегда умел получать удовольствие от жизни, но то, что мальчик был так похож на него, было слишком большим совпадением, и хотя Чонгук ничего не знал о детях, мальчик был во вполне подходящем возрасте, чтобы быть его ребенком. Это было единственным объяснением. Сам не зная почему, он решил, что вернется в кафе, чтобы просто посмотреть. Он хотел увидеть его снова. Мальчика. И Тэ. *~*~*~*~*~*~*~*~*~*~* Когда он вернулся в кафе в очередной раз, десять дней спустя, его обслуживал молодой парень-омега. Сначала Чонгук забеспокоился, что тот может отреагировать на него не так дружелюбно, как омега, которого он видел с Тэ во время своего первого визита. Но тот вел себя так же дружелюбно и внимательно, и также помог отнести его заказ к столику у окна, за которым он решил устроиться, чтобы выпить кофе с тортом. Кофе в этом месте был идеальным, достаточно сладким, чтобы удовлетворить его пристрастие к сладкому, но все же имеющим типичный привкус кофейной горечи. В предыдущие два раза, когда он был здесь, также во второй половине дня; в первый раз, он попробовал черничный пирог, у которого был приятный фруктовый вкус, без излишней сладости. А во второй раз он съел маффин с лесным орехом, который был таким сочным и ароматным, что он заказал еще два, забрав их с собой, и съел, пока смотрел фильм на ноутбуке тем вечером. Сегодня он заказал шоколадно-кофейный торт, который красовался на витрине с табличкой, гласившей, что это новинка. Он с нетерпением ожидал, когда сможет попробовать его, пока омега относил его заказ на стол, и поблагодарил его за помощь, на что парень только улыбнулся, сказав, что ему это совсем не трудно. Если бы только это было правдой. За те недели, что прошли с момента, когда его выписали из больницы, не было и дня, чтобы ему не напомнили, что он больше не тот, кем он был раньше, и это была самое трудное в принятии его новой жизни. Это был уже его четвертый визит в кафе, в прошлые два раза, после самого первого визита, когда он так неожиданно увидел того, кого хотел избежать любой ценой, он больше не видел ни Тэ, ни маленького мальчика. Он чувствовал себя в полном раздрае. Часть его боялась того, что может произойти, если Тэ заметит его здесь, и что ему придется поговорить с ним о их прошлом. Эта часть его не хотела, чтобы Тэ был здесь, когда он вернется, желая снова отведать отличного кофе и вкусных пирожных, провести время в приятной атмосфере, с добродушным персоналом, не опасаясь, что в любую минуту он может встретиться с Тэ. Но была и другая его часть, которая заставляла его поднимать голову каждый раз, когда он слышал голос или звук открывающейся двери, втайне надеясь, что это Тэ, что он сможет еще раз его увидеть, увидеть, как тот двигается и смеется, увидеть, как он разговаривает со своим коллегой или берет на руки маленького мальчика. Этот мальчик был настолько похож на Чонгука, что даже становилось жутко от этого. Ему казалось, что он смотрит на уменьшенную копию самого себя, которую Тэ держит на руках, и которая хихикает почти так же, как хихикал он сам, когда был счастлив. И то, как мальчик прислонялся к плечу Тэ, вызывало острую боль в его груди. Он не понимал, что с ним происходит, и даже спросил своего терапевта, возможно ли, что он забыл какую-то часть своего прошлого, и альфа-доктор подтвердил, что частичная потеря памяти вполне возможна, и даже то, что он помнил, на самом деле происходило по-другому, а его мозг просто пытается заполнить пробелы в памяти другими воспоминаниями. Это испугало его. Он не мог больше доверять своему разуму, не мог полагаться на воспоминания о прошлом, и боялся спрашивать своих друзей об этом, не желая становиться для них еще большей обузой, а также не желая возвращать плохие воспоминания о времени, когда четверо его друзей были единственными, кто удерживал его от полного срыва. И все же. Даже если он не хотел быть рядом с Тэ, поклялся себе всегда переходить на другую сторону дороги, если увидит его, и любой ценой избегать встречи с ним, его тянуло в это место, и он возвращался сюда снова и снова. Ничто больше не имело смысла. Ничто не имело смысла после несчастного случая, и тем более после того, как он наткнулся на это кафе и снова увидел Тэ. Он вздохнул и положил в рот первый кусочек торта, издавая стон, близкий к оргазменному, и тут же добавил второй кусочек, закрыв глаза и наслаждаясь идеально подобранными вкусами. — Я так понимаю, вам это нравится, — услышал он низкий голос, и удивленно открыл глаза, увидев стоящего рядом со столом омегу в черной футболке и фартуке в сине-белую полоску, которые тут носил весь обслуживающий персонал. Его темные, слегка длинные волосы были собраны в пучок на шее, а выражение лица было средним между любопытствующим и оценивающим. — Это просто потрясающе, — сказал Чонгук, проглотив. — Как вы вообще это делаете? Омега усмехнулся. — Несколько лет обучения в кулинарной школе и много часов и ночей проведенных в экспериментах, — ответил он. — Не возражаете, если я посижу с вами минутку? Чонгук покачал головой, глядя на мужчину, который уселся на стул напротив него, скрестив руки на груди. И снова не мог не восхититься тем, каким симпатичным был этот омега, в то же время своим поведением не давая ему усомниться, что он очень уверен в себе. — Ты Чонгук. Чон Чонгук, — сказал омега низким голосом, почти зашипев. — И не пытайся отпираться, я знаю, кто ты. Чонгук окинул его взглядом, нахмурившись, а затем кивнул. Получается, Тэ говорил о нем. Что он ему рассказал? — Раз ты знаешь, кто я, можно мне узнать твое имя? — спросил он, откинувшись на спинку инвалидного кресла и положив вилку на тарелку, стараясь не показывать, насколько он был не уверен в себе и встревожен. — Мин Юнги, — представился омега. — Мне принадлежит половина этого кафе, и я лучший друг Тэ. Чонгук снова кивнул. Учитывая то, как омега разговаривал с ним, было понятно, что он и Тэ были близко знакомы. — Послушай, Чонгук, — сказал Юнги, все еще глядя на альфу умными глазами, явно совершенно его не боясь, и совсем не потому, что он не представлял для него никакой угрозы из-за своей инвалидности. Просто этот омега, в принципе, не давал альфам спуску. — Я не знаю, что тебе здесь нужно, и нужно ли тебе что-либо от Тэ. Но позволь мне сказать тебе вот что: если ты только попытаешься обидеть его или причинить ему вред, я не колеблясь, заставлю тебя заплатить за это. — Я… — начал Чонгук. — Я ничего от него не хочу, я не хочу его обижать или причинять ему вред. Я даже не знал, что он здесь работает. — Тэ принадлежит вторая половина кафе, — объяснил ему Юнги, заставив Чонгука приподнять брови в удивлении. — Это… это очень хорошо. — Да, и он самый лучший деловой партнер и брат, о котором я только мог мечтать. Но ты так и не сказал, что тебе здесь нужно. Ты здесь из-за Ханыля? Внезапно обрел отцовские чувства или что? Ханыль. Это должно быть имя маленького мальчика. — Ханыль, — с улыбкой прошептал Чонгук, пытаясь понять, как звучит это имя, когда он его произносит, но затем посмотрел на нахмурившегося Юнги. — Я не знал о… — Какого хрена ты здесь делаешь? Они посмотрели в ту сторону, откуда донесся голос, который они оба слишком хорошо знали. — Вот дерьмо, — сказал Юнги. — Тэ… Но Тэ, стоящий напротив них в одной из своих синих рубашек, поднял палец вверх, затыкая его, и глядя на сидящего за столом альфу в бейсболке, потрясенно уставившегося на него широко раскрытыми глазами. — Я задал тебе чертов вопрос, Чон, — прошипел он достаточно громко, чтобы Чонгук мог услышать отвращение в его голосе, но в то же время, достаточно тихо, чтобы не побеспокоить других посетителей. — Какого хрена ты здесь делаешь? — Пью кофе? — попытался объяснить Чонгук, указывая на стол. — Пьешь кофе, — невозмутимо передразнил его Тэ. — Ты что, блять, издеваешься надо мной? Тебе здесь не рады, никогда сюда не возвращайся. А ты, — он указал на Юнги, — нам нужно поговорить. — Тэ, — сказал Юнги. — Мы только обменялись парой слов. — Да пошел ты, Мин, — прошипел он. — Тэ, — попытался объясниться Чонгук. — Я действительно не хотел беспокоить тебя, я не знал, что это твое кафе. Я не знал, что у тебя есть… — Убирайся из моего кафе. Тебе нет места ни в чем, что хоть отдаленно связано с моей жизнью, — тихо сказал Тэ. — Ты не имеешь права просто так врываться сюда и… и… делать то, что ты делаешь. — Тэ, у меня есть все права, — сказал Чонгук, едва сдерживая гневные слезы, заставившие его большие глаза влажно заблестеть, он чувствовал, что его нижняя губа начала нервно подрагивать. — У меня есть все права. Тэ посмотрел на него, и в следующее мгновение он уже не выглядел тем сильным, независимым омегой, которым он был еще минуту назад, когда выгонял альфу из своего кафе. Вместо этого в его глазах появилось что-то, чего Чонгук совсем не ожидал увидеть. Уязвимость. Боль. Омега покачал головой, неловко прикоснувшись рукой к шее, и развернулся, возвращаясь в подсобные помещения, откуда ранее пришел. — Будет лучше, если ты сейчас уйдешь, — сказал Юнги, прикоснувшись к руке Чонгука, словно пытался утешить, чем очень удивил альфу. Если этот странный омега был другом Тэ, то почему он утешал его, даже несмотря на то, что совсем недавно угрожал ему. Чонгук кивнул и, не попрощавшись, выехал из кафе, зная, что он никогда сюда больше не вернется. Осенний воздух с каждым днем ​​становился все холоднее, и он закутался в куртку, чтобы защититься от холодного ветра. Он ненавидел то, что ощущал холод гораздо сильнее, чем, когда он был здоров, только потому, что он не двигался так много, как раньше, и был вынужден целый день сидеть в этом дурацком кресле. Вытащив телефон, он позвонил Джихуну, но друг не ответил. Тогда, вздохнув, он набрал другой номер, и спустя три гудка трубку взял Ханёль. — ДжейКей, привет, — сказал Ханёль своим добрым и приветливым голосом. — Как дела? Завтрашний ланч все еще в силе? — Да, конечно, — ответил Чонгук. — Слушай, ты можешь меня подвезти? Я в кафе рядом с больницей, и у меня так болят руки после физиотерапии, что я не доеду до дома. — Напиши мне адрес, если это недалеко от больницы, я могу подъехать через десять минут, — ответил Ханёль. Быстро попрощавшись, Чонгук отправил ему адрес, и свернул за угол, не желая, чтобы Тэ видел, как он ждет, пока его друг подберет его. Ему было очень неловко столкнуться с Тэ именно так, и быть выгнанным из кафе именно так, и он не хотел об этом думать ни секунды больше, чем нужно. Поэтому он принялся просто пролистывать новости в телефоне, пока ждал. Ханёль приехал быстрее, чем он ожидал, припарковав свой внедорожник рядом с тем местом, где его ожидал Чонгук. Когда он поднял глаза от телефона, то увидел друга, уже направляющегося к нему. — Привет, — сказал он, убирая телефон. — Привет, — ответил Ханёль, наклоняясь и быстро обнимая Чонгука. — Как прошла сегодняшняя физиотерапия? Ты сказал, что тебе было больно? Чонгук кивнул, подъезжая ближе к машине, и заранее ненавидя процедуру усаживания в машину без помощи ног. — Терапевт просто мудак, — фыркнул он. — Серьезно. Я только вышел из больницы после операции и всего прочего, а он думает, что может давать мне такую нагрузку, будто я просто вывихнул лодыжку. — Блять. — Согласен, — сказал Чонгук, медленно забираясь в машину, используя только верхнюю часть тела, над которой ему придется еще потрудиться, его руки были слишком слабыми, чтобы поднять себя над креслом, а ноги были практически бесполезными. — Я хочу найти другого физиотерапевта, но это не так просто. Ханёль обошел машину после того, как засунул инвалидное кресло в багажник, и сев за руль, развернулся, направившись к квартире Кайи, где все еще жил Чонгук. — Я хотел бы как-то помочь, — сказал Ханёль. — Я чувствую, что это наша вина, что так случилось, понимаешь? — Ерунда, — ответил Чонгук. — Не ты затащил меня на вершину утеса, это только моя вина. — И тем не менее, мы все чувствуем себя ужасно из-за этого, — сказал Ханёль. — Что ты вообще делал на той улице? — Хм? — Там, где я тебя подобрал, что ты там делал, это ведь в стороне от дороги домой, — заметил Ханёль. — Оу, я наткнулся на очень милое кафе несколько дней назад, — ответил он. — Они делают самые лучшие пирожные, которые я когда-либо ел, а за кофе и умереть не жалко. Ханёль рассмеялся. — Ты такой сладкоежка, — ухмыльнулся альфа. Чонгук пожал плечами, не упоминая, что в этом кафе был также некий омега из его прошлого. Факт, от которого Ханёль и остальные его друзья явно не будут в восторге, учитывая то, что они все видели, как он был сломлен после того, что произошло между ним и Тэ. Он покусал губу, все еще пытаясь понять, зачем он вообще пошел в это кафе. Он должен был понимать, что ему будет больно снова увидеть Тэ, и все же он приходил туда снова и снова. Он вздохнул. Ханёль кинул на него взгляд, вероятно подумав, что он вздыхает от боли в мышцах, но на самом деле он просто чувствовал себя так глупо, что не мог даже передать это словами. — Давай встретимся завтра в ресторане? Или ты хочешь, чтобы я заехал за тобой? Чонгук моргнул несколько раз. — Завтра утром у меня назначен прием в больнице, давай встретимся там, — сказал он, и Ханёль кивнул, припарковав машину перед современным квартирным комплексом, в который Кайи переехал около года назад, он вышел из машины и достал инвалидное кресло, приставив его к машине, чтобы Чонгук мог легко пересесть в него с пассажирского сиденья. Они обнялись на прощание и Чонгук въехал внутрь здания, поздоровавшись с охранником и направившись к лифту. У него было только одно желание, раздеться, побыстрее принять душ и как можно скорее лечь в постель. Но как только он заехал в просторную квартиру, в которой жил Кайи, он остановился, уставившись на предметы перед собой, расположенные прямо посреди коридора, и не позволяющие ему проехать дальше. Он очень хорошо знал эти предметы. Это были его вещи. Его чемодан и две сумки с некоторыми вещами, которые друзья принесли из его квартиры. — Что за… — прошептал он, нахмурившись. — Еджин? Он услышал шаги в гостиной и голоса двух женщин, вероятно, невесты Кайи и одной из ее подруг. Но только после того, как он снова позвал ее, появилась Еджин, одетая в черное облегающее платье, и держа бокал шампанского в одной руке. — Что ты хочешь? — спросила она. — Что это? Она приподняла бровь, сделав глоток игристого вина. — Я не понимаю твоего бормотания, — улыбнулась она, как будто ее очень смешило то, что ему трудно было говорить, после того, что с ним случилось. — Что это? — повторил он, постаравшись сказать это внятно, но девушка-омега только рассмеялась. — Твои вещи, — пожала она плечами. — Тебе пора убираться отсюда. Чонгук уставился на нее. — Кайи знает об этом? — Боже, твоя речь с каждым днем ​​становится все хуже, клянусь, ты такой неловкий, — сказала она с раздражением в голосе. — Конечно, он знает. Он хочет, чтобы ты ушел, глупыш. Он сказал мне, чтобы я выкинула тебя из нашего дома сегодня. Чонгук медленно кивнул. — Я не верю ни одному твоему слову, — прорычал он, вытаскивая телефон, и набирая номер Кайи. Его звонок сразу перешел на голосовую почту. — Я также могу позвонить в полицию и они выкинут тебя отсюда, — сладким голосом сказала Еджин. — Кайи сегодня вписал мое имя в договор аренды, поздравь меня, кстати. И это дает мне право избавиться от твоей ленивой задницы. А теперь, извини, у меня гости. Чонгук уставился на нее, а она просто ушла в гостиную, оставив его одного в коридоре. В это время его чувство собственного достоинства снова напомнило о себе. Он подумал о том, чтобы устроить сцену, потом подумал о том, чтобы позвонить Ханёлю и Джихуну, поскольку Юнхо на две недели улетел в командировку в Европу. Но он уже чувствовал себя виноватым из-за того, что так часто беспокоил друзей последнее время, поэтому он вызвал такси. После этого, он вынес все сумки из квартиры и принялся спускать их вниз, в вестибюль, по одной за раз, оставляя их под присмотром охранника, пока ездил за следующей сумкой. Когда двадцать минут спустя прибыло такси, его волосы были взмокшими, лицо покраснело от напряжения, а сердце билось от изнеможения. Таксист выглядел не особо довольным, что ему придется везти его, но в данный момент это меньше всего волновало Чонгука. Он понятия не имел, куда ему идти, не знал, какая гостиница была приспособленной для проживания инвалидов. Он даже не знал, все ли гостиницы оборудованы для инвалидов, или ему нужно было искать что-то специальное. Он не мог поехать в свою квартиру, потому что не смог бы забраться на второй этаж. Он только сейчас понял, что оказался бездомным, и беспомощно рассмеялся. Дерьмо. Гребаное дерьмо. Он должен был найти место, где он мог остановиться, и чтобы сделать это, ему нужно было успокоиться, его нервы были на пределе и он был близок к срыву. Он вытер одинокую слезу, скатившуюся по щеке, и назвал таксисту адрес единственного места, где он чувствовал себя комфортно последние несколько недель, даже если ему там больше не были рады. — Вы не могли бы отвезти меня в кафе UGH, пожалуйста?