Такие, как есть

      И все же Эверли пришлось нелегко, и если бы Меган не закрыла глаза на «танцующие» цифры в завершающем расчете, Бог знает, чем бы это закончилось. В конечном итоге отчёт, вроде бы, оказался довольно неплохим, благодаря чему настроение Харпер не успело проломить пол в кабинете и даже слегка приподнялось.       К тому моменту, когда на часах установилось ровно шесть вечера, а шумы принтеров и компьютеров в зале утихли, Эверли вспомнила о Робин, которая, наверняка, уже переступила порог их квартиры. В оправданиях Харпер не сильна, да и на работе никогда подолгу не засиживалась, потому была уверена, что Грейс завалит ее кучей ненужных вопросов.       — Опять допоздна? — улыбнулась с порога Меган, — Неужели новая должность для Вас настолько тягостна?       Но на самом деле Меган сама была не особо довольна тем, как прозвучал этот вопрос. Конечно, Брюс дал ей характеристики всех сотрудников, оттуда она прекрасно знала о способностях и напористости Харпер и ни на секунду не сомневалась в ее повышении, но все-таки для нее было немного странно наблюдать, как кропотливо женщина относится к своей работе, а не бежит сломя голову к выходу, едва часы успевают оповестить об окончании рабочего дня.       — Хочется побыстрее все освоить, да и клиентская база увеличилась в два раза, — нарушая неловкую паузу, ответила Эверли.       — Это похвально, — Меган с заметным только для себя облегчением выдохнула, и, кажется, нашла радостным, что слова ее Харпер в штыки не восприняла, — Тогда, не буду мешать.       Собираясь покинуть кабинет, женщина вновь обвела взглядом внушительную гору документов на столе Эверли и совсем тихо ухмыльнулась, в очередной раз удивляясь тому, насколько трудолюбивыми бывают люди. Но если б она только знала, что все эти бумажки — всего лишь жалкое прикрытие, а затяжное пребывание Харпер здесь — просто побег от себя самой, приятное удивление ее, несомненно, сошло бы на нет.       

***

      Ожидание казалось Эверли бесконечным. Позвонить Грейс с вопросом «Ушла ли Робин?» — было бы самым настоящим идиотизмом, потому ей оставалось только надеяться на свою интуицию. Но если честно, Харпер по-прежнему не понимала своей реакции на какую-то девчонку, не могла разобраться и выделить что-то одно из двух возможных вариантов: одержимость это, или же просто временное помутнение на фоне неизменной стабильности жизни, ведь жизнь ее и правда буквально остановилась с рождением Грейс. Сначала декрет, затем дом-работа-работа-дом. Но Эверли не считала это каким-то бременем и, Боже упаси, уж точно не жалела, не сомневалась в правильности своего выбора двадцать лет назад, когда познакомилась с Томасом, который в то время не столько вошел, сколько вломился в ее жизнь. Кроме того, она всегда хотела этого и в свои далекие девятнадцать уже была полностью готова.       Из офиса Харпер снова ушла последней. Она долго сомневалась, ехать ли, и, подумав, что долго девочки засиживаться все равно не будут — обеим завтра на учебу — погасила свет в кабинете и тенью проскользнула за дверь. Придирчиво оглядела себя в зеркале лифта и с удовольствием отметила, что признаки недосыпа с ее лица практически исчезли, а еще то, что за все эти годы она ничуть не растеряла своей привлекательности. Было ли это заслугой Томаса, с ног до головы по сей день осыпающего ее комплиментами — сказать трудно, особенно когда для нее самой это всегда было очевидно.       Харпер дрожала всем телом от неточного знания ситуации. Но с другой стороны, что случится, если по приходу домой она закроется в спальне под предлогом обыкновенной усталости? Это не будет выглядеть подозрительно — думала Эверли — она и впрямь вымоталась, но больше, конечно, из-за бестолкового времяпровождения, нежели действительно из-за работы.       Впрочем, тогда Харпер устроил бы даже сон в машине.       Терпеливо ожидая, когда прогреется мотор, женщина буравила взглядом лобовое стекло. Заснеженная улица навевала уже в какой-то степени привычную тоску, а люди, снующие туда-сюда — еле заметное раздражение. Почему вообще из-за какой-то девчонки она должна жертвовать своим свободным от работы временем и впустую сидеть в безлюдном офисе, вместо того, чтобы принять теплую ванну или приготовить что-нибудь на пусть и поздний, но ужин? Чушь собачья.       

***

      Увидев приглушенный свет кухонного окна квартиры, Харпер тяжело вздохнула. В конце концов она взрослый человек. Неужели не найдет, что ответить? Да даже простое молчание не редкий раз становится своеобразным ответом.       Эверли додумалась считать ступени, чтобы хоть так привести нервы в порядок, сбивалась, считала и вновь сбивалась, но все равно чувствовала, что чем ближе ее этаж, тем больше возрастало чувство тревожности.       — Привет, мам, — Грейс ласково прильнула к щеке матери, оставляя невесомый поцелуй, — Ты чего так поздно?       — Много работы. Надеюсь, это продлится не так долго, как предполагается мне.       Двусмысленность этих слов просто зашкаливала, но понял ли это кто-нибудь, кроме самой Эверли — было не ясно. Робин вежливо улыбнулась, но — что странно — промолчала. Харпер же, бросив растерянный взгляд в ее сторону, поспешила удалиться в ванную.       — Она всегда так… Долго засиживается в офисе? — осторожно поинтересовалась Робин, вслушиваясь в происходящее за стеной.       — Последние два вечера. Наверное, дело в новой должности, — помолчав, ответила Грейс.       Признаться честно, она тоже не совсем понимала, в чем дело. Это было очень не похоже на Эверли. Вылив в раковину остывший чай, Грейс, чтобы как-то занять себя, начала наводить порядок на кухне, в чем Робин любезно ей помогала, подавая свою чашку и тарелку с печеньем и прочими сладостями. Для Грейс было ново, что Эверли появлялась дома глубоким вечером, а рано утром снова уезжала. Но ни о какой обиде и речи быть не могло, ведь работа — есть работа. Грейс решила опустить тот момент, когда два дня назад мать обещала ей поездку на каток, и не видела надобности напоминать, как на ее месте сделал бы любой другой ребенок. Наседать на Эверли ей не хотелось, к тому же она видела, что отъезд Томаса сказался на ней, мягко говоря, заметно. И Грейс была уверена, что именно это являлось причиной задумчивости и порой раздражительности матери. О настоящей она и догадываться не могла.       — Вы не засиживайтесь, — произнесла Эверли наконец, собравшись с духом, — Уже поздно.       — И правда, — хмыкнула Робин, — Что это мы? Вы наверняка устали, не так ли?       На веснушчатом лице появилась вызывающая улыбка, и Харпер вдруг подумала, что девчонка может догадываться о происходящем. Но как бы то ни было, губы женщины тронула улыбка, за которой последовал кивок.       — Устала, но дело не в этом.       — А в чем же? — не отставала Робин, совершенно открыто рассматривая Харпер, отчего у той внутри все сжималось.       — Дело в вашей учебе, на которую, кстати говоря, вам обеим завтра нужно.       — Мам…       — Грейс, милая, я вовсе не против ваших посиделок, но мне кажется, что для них нужно выбирать более подходящее время, — «и место», захотелось вдруг добавить женщине, но она сдержалась.       Она вообще засомневалась, стоит ли продолжать какой-либо разговор, когда слова на полпути застревали в горле, а мысли путались, точно потрепанный клубок ниток в лапах котенка. Никогда еще она не ощущала себя настолько глупо и никогда в ее действиях не было столько нерешительности. Даже на защите диплома в университете перед кучей председателей комиссии, готовой завалить ее за любую оговорку, она чувствовала себя в разы увереннее.       Харпер осознавала всю безысходность ситуации, понимала, что ведет себя, отчасти, неправильно, что девчонкам по двадцать лет и они в состоянии сами решать, когда пообедать, поужинать и лечь спать в том числе, но если б только она могла… Если бы не липкий страх, толкающий ее на эти глупости, то она, может быть, даже присоединилась бы к ним и вспомнила свои студенческие годы.       — Надеюсь на вашу рассудительность. Спокойной ночи, — улыбаясь, Эверли мягко коснулась рукой затылка дочери, и тут же отдернула руку, побоявшись, что та различит крупную дрожь в ней, — Доброй ночи, Робин.       — И Вам.       Медовые глаза зацепились за вполне обыденное действие любой матери. Эверли просто поцеловала Грейс в висок, чуть приобняв. Робин обвела губы языком и шумно выдохнула. Внизу живота разлилось тепло, потому девчонка поспешно отвела взгляд от женщины. Впервые она ощутила что-то подобное настолько остро, и от этого было и хорошо и плохо одновременно. Но больше, наверное, плохо, ведь Робин осознавала весь абсурд ситуации. Тем не менее, плавность и мягкость движений Харпер взбудоражили девчачий разум, и где-то внутри крепко засело яркое желание ощутить увиденное на себе.       

***

      Проснулась Эверли с мыслью о том, что у Робин имеется совесть, и она не намеревается приходить к ним каждый божий день. Женщина почему-то уверена, что все встанет на круги своя сразу же после того, как девчонка перестанет маячить у нее перед глазами. Эверли вообще много в чем уверена. К примеру, если она будет торчать в офисе до победного, то ей удастся избежать нежеланных встреч, или же, если избегать Меган на протяжении всего рабочего дня, то и грызущие все внутренности мысли непременно исчезнут. Хотя, в то утро, ожидая, когда чайник соизволит-таки вскипеть, не могла и на секунду выкинуть из головы всю эту дрянь.       — Доброе утро.       Ложечка кофе с неприлично громким звуком упала под ноги Харпер, заставив ее вздрогнуть еще и из-за этого. Воздух будто сгустился, и Эверли казалось, что если двинуться — действие ее будет точно в слоу-мо.       — Что ты здесь делаешь? — с хрипотцой в голосе спросила женщина, разбавляя тишину.       — Очевидно, стою, — не долго думая ответила девчонка.       — Мне поставить вопрос по-другому? Хотя, как еще его можно поставить… — Эверли ухмыльнулась и, наконец, повернулась к Робин, — И где же ты спала?       — С Грейс.       Девчушка совсем по-детски зевнула и забирала из рук Харпер банку кофе.       — На одной кровати?       Лицо Харпер буквально смешалось в кашу после осознания всей нелепости вопроса. Хотя, не исключено, что нелепость его была понятна только ей.       — Я имею в виду, что она слишком маленькая. Неудобно, наверное.       Поправка, определенно, была необходима. На всякий случай.       — Вы так давно не были в ее комнате, что забыли о наличии в ней дивана? — с нескрываемым смешком спросила Робин.       Кофе обожгло горло настолько сильно, что в уголках глаз Эверли тут же собралась влага. Черт возьми, она ведь и правда забыла об этом гребаном диване! А все потому, что которую неделю они с Томасом собирались его выкинуть, и, видимо, столько было в них решительности сделать это, что мысленно Харпер уже распрощалась с ним.       — Я сейчас уйду, не волнуйтесь, — вновь обратилась Робин к женщине, — К тому же все вещи дома. Просто мы с Грейс вчера так заболтались, что я не заметила, как заснула, пока она делала нам чай.       И Харпер почему-то хотелось сказать, что присутствие ее ей вовсе не докучает, но что-то мешало и заставило просто промолчать. Наверное, так было правильнее. Ей бы уйти да выпить этот кофе в спальне, или на крайний случай в ванной, — где угодно, но только не здесь. И женщина уже почти согласилась с этой мыслью, прикинув, как параллельно будет проделывать все утренние процедуры, но девчонка снова крайне невовремя обратила ее внимание на себя.       — Вы действительно задержались вчера из-за работы?       Странно, но Харпер даже не колыхнуло. Напротив, она будто бы была готова к этому вопросу, потому с уверенностью кивнула, заставляя лицо напротив исказиться в ухмылке.       — Мама просила передать, что изучать прошлогодние сделки — как минимум странно, если Вы делаете это не с целью повышения квалификации, конечно, хотя, насколько я знаю, именно Вам делать это совершенно необязательно.       — И что ты хочешь этим сказать?       Сорвалось с губ Эверли настолько резко и даже враждебно, что та сама ужаснулась, наблюдая за реакцией Робин на эти слова. Девчонка села на стул, подтянула колени к подбородку и закрыла их широкой футболкой, но отвечать не торопилась. Грела ладошки о горячую чашку и изучала напряженное лицо Эверли с таким интересом, словно делала это впервые.       — Ничего. Это ведь Ваше дело, так?       — Именно, — вырвалось у Харпер едва ли не в параллель с девушкой.       Потому что ее раздражала вся сложность происходящего. Раздражало, что какая-то девчонка пробуждала в ней эмоции, которых приходилось стыдиться, которые приходилось скрывать, маскировать, ссылаясь на разные глупости, но больше всего ее раздражало то, что на фоне этого она не могла думать ни о чем другом. Будто весь мир — рыжая девчушка с самыми красивыми глазами на этом чертовом свете, она будто бескрайний океан, в котором Харпер — несчастный щенок, что барахтался на последнем издыхании, постепенно теряя всякую надежду на спасение. И так тяжело было внутри от этих мыслей, так жутко неприятно, что Харпер понятия не имела, как будет с этим справляться.       — Я не хотела как-то Вас обидеть, но если уже сделала это, то прошу прощения.       — Все?       — Да, — спокойно ответила Робин, делая очередной глоток, — Это все. Хорошего Вам дня.       — И тебе.       

***

      Кэтрин как обычно встретила Эверли со стаканом горячего эспрессо, и та с радостью приняла его, потому что дома спокойно позавтракать ей не удалось. И даже когда она выходила из квартиры, Робин еще была там. Не то чтобы подруги Грейс никогда не оставались у них на ночь, но они, по меньшей мере, не доставляли женщине столько неудобств и не вгоняли в краску одним лишь взглядом.       С самого утра Харпер буквально брызгала ядом на каждого, кто встанет у нее на пути, и даже несчастный Джеймс, который случайно оказался в дверях лифта, отхватил трехъярусного на неделю вперед. Кэтрин молчала — за что ей огромное спасибо — хотя с ней Эверли всегда старалась держать себя в руках. Она, пожалуй, единственная, кто терпел ее несносный характер во всех его проявлениях, кто мог и психологом стать при надобности, и носовым платком, и еще кучей всего того, в чем Эверли бывало нуждалась. И Харпер ценила это, ценила намного больше, чем Кэтрин, возможно, предполагала.       — Вы сегодня не в духе?       Меган появилась неожиданно, к чему Эверли, в принципе, уже начала привыкать, и лицо ее как всегда украшала улыбка. Она вообще перестает улыбаться? — подумала Харпер — может, у нее спазм?       — Как Вы догадались?       И даже тут Эверли не удержалась, чтобы не съязвить. Да ей, честно говоря, плевать.       — Видела, как через стол Уилсона пролетела папка с документами. И я могла бы подумать, что это просто его неловкость, но затем мимо него прошли Вы и, сначала, наверное, подразумевая под этим действием поднять ее, кинули снова.       — Боже…       Харпер было стыдно, но не за какую-то гребаную папку, а за настоящую причину ее настроения — если его вообще можно было так назвать — оттого щеки ее, точно у ребенка, налились ярким пурпуром.       — И да, надеюсь, Робин не доставила Вам неудобств, — чуть слышно добавила женщина, — Она вообще любитель сваливаться, как снег на голову, но тем не менее…       — …Все в порядке, — Харпер прервала осторожно, желая как можно быстрее закончить этот разговор или хотя бы сменить его тему, — Робин довольно милая девочка, и я очень рада, что они с Грейс нашли общий язык. Пусть лучше ночуют друг у друга, нежели шатаются неизвестно где. Так и мне и Вам спокойнее.       — И то верно, — кивнула Меган, — Теперь я просто обязана пригласить ее к нам. А Вы как? Не заглянете как-нибудь?       Кэтрин сейчас лопнула бы от удивления — хмыкнула Харпер себе под нос. Но сама она была далеко не рада этому предложению.       — Если найду время — обязательно. Я дам знать.       — Договорились.       Меган, вроде бы, осталась довольна ответом, потому тут же покинула кабинет. Все крутилось вокруг этой Робин, абсолютно все! Уедь Харпер в другую страну — она и там ее достанет. По итогу размышления привели Эверли к тому, что Томас так и не позвонил ей. Достав из сумки телефон, женщина набрала нужный номер. Недоступен. В связи ли дело, или же в чем-то другом — Эверли не знала, в любом случае долбиться в закрытую дверь она не собиралась, тем более когда это не давало никакого результата.       Послезавтра у Эверли день рождения, и Томас непременно позвонит — размышляла женщина, а если же нет, то она вытянет из него все живое и не будет разговаривать столько, сколько посчитает нужным, а Томас терпеть не может всю эту молчанку, потому изовьется ужом, но прощение вымолит.       В очередной раз пробежавшись взглядом по бумагам, от вида которых уже подташнивает, Харпер снова заняла свои руки телефоном.       Скука!       Неизвестный [9:45]: Какие цветы Вы любите?       Какого черта? Само собой Эверли поняла, что это за «неизвестный», но откуда у нее ее номер? И вообще, что за вопросы? Но едва женщина успела об этом подумать, как уголки ее губ вздрогнули в улыбке. Когда-то Томас всеми силами выпытывал у нее название ее любимых цветов, но по счастливой случайности просто угадал. А Харпер любит лилии, и пока сидела в декрете, выращивала несколько сортов прямо на балконе.       Эверли [9:50]: Откуда у тебя мой номер?       Честно, Эверли сомневалась, стоит ли отправлять сообщение. Может, правильнее было бы просто проигнорировать? Но с другой стороны ей действительно было интересно, где девчонка надыбала ее номер.       Неизвестный [9:51]: У Вас в кабинете на столе лежат визитки. Держу в курсе.       Харпер впервые за последние дни обратила внимание на аккуратную стопочку на краю стола. Ну, да, несложно было догадаться.       Неизвестный [9:53]: Так что по поводу цветов?       Эверли [9:54]: Для чего тебе это?       Неизвестный [9:55]: На будущее.       Сердце Харпер сжалось. Насколько ясно звучало это «На будущее». Насколько открыто и, судя по быстроте ответа, спокойно. А губа у нее не дура, уж что есть, то есть.       Эверли [9:57]: У меня нет любимых цветов. Я вообще терпеть не могу растения.       Неизвестный [9:58]: А судя по Вашим фото с мужем рядом с лилиями на ВАШЕМ балконе, так и не скажешь. Так что, выходит, лилии?       Вот дрянь! Дрянная девчонка! Эверли нервно бросила телефон на стол и прикрыла глаза. Но куда уж там! Если бы Харпер курила, то это было бы веской причиной для того, чтобы спуститься на шесть этажей ниже и выйти на улицу, но так как данная привычка у нее отсутствовала, оставалось довольствоваться открытым окном.       — Душновато у тебя тут, согласна.       Раздался голос Кэтрин за спиной, отчего Харпер по традиции вздрогнула. Боже, хоть колокольчик на дверь вешай, а то подкрадываются, как мыши. Так и в окно вылетишь — не удивительно.       — Меган просила передать тебе новые заявки, они вот здесь, — девушка помахала флешкой и положила ее на стол, на что Эверли коротко кивнула.       Кэтрин покачала головой, окинув женщину каким-то жалостливым взглядом. Только этого не хватало! — буквально взвилась Харпер молча, но продолжила стоять на месте. На лице Хьюз было чуть ли не черным по белому написано «Может, расскажешь, какого черта у тебя происходит?», а у Эверли, наверное, «Я бы рассказала, но не знаю каким, нахрен, образом!». Так и стояли они у окна, рассматривая виднеющиеся вдали высотки.       — Ты можешь рассказать мне все, тебе…       — У меня все хорошо. Просто Томас пропал. Недоступен, и сам не звонит.       Опередила Эверли, испуганно глядя в глаза подруге. Ту, видно, ответ не устроил.       — Только ли в этом дело?       — Только лишь. Кэт, ты же знаешь, я рассказываю тебе абсолютно все.       — Последние дни я стала в этом сомневаться.       Честно ответила Хьюз, а Харпер пришлось проглотить эту фразу. Да даже если бы она хотела что-нибудь ответить — мысли спутаны, и речь какая-то несвязная. Разве похоже это на человека, который едва ли не клянется в своей искренности?       — Эв, я вижу, что есть что-то еще. Почему ты не хочешь поговорить со мной об этом?       — Потому что я уже все сказала. Дело в Томасе.       Голубые глаза буквально кричали женщине о том, что та может поделиться всем, чем угодно и не получит и капли осуждения. Но Харпер упорно игнорировала это во взгляде подруги, потому та, недолго думая, крепко обняла женщину и уложила голову на ее плечо. Не мытьем, так катаньем — ухмыльнулась Харпер беззвучно. Она точно знала, что не расскажет. Об этом уж точно.       

***

      Прекрасно! Мало того, что без лифтов остались, так теперь еще и без света. Хоть сама лампочки вкручивай! Такое ощущение, что все это волнует только Эверли.       — У Вас в доме всегда такие проблемы?       Ах, ну, да, куда ж без этого. Меган и Робин. И почему Харпер не слышала, как они поднимались следом?       — С лифтами — только зимой, со светом — периодически.       И пока женщина ковырялась в сумке в поисках телефона, Робин уже помогла матери открыть дверь квартиры с помощью фонарика.       — Вам помочь?       — Не стоит.       Тут же отозвалась Харпер, проклиная эту, кажется, бездонную сумку всевозможными словами у себя в голове. Конечно, слова эти для девчонки оказались ничем иным, как пустым звуком, и уже через секунду яркий свет фонарика пролился на руки Эверли.       — Ты всегда такая… настойчивая? — обмякнув, женщина без усилий вставила ключ в замок.       — Разве это настойчивость? — рассмеялась девчонка, — Хотите покажу, как на самом деле выглядит настойчивость?       Сумка вылетела из руки Харпер так же неожиданно, как губы Робин накрыли холодные ее. Сердце Эверли заколотилось настолько сильно, настолько бешено, что все это тут же вылилось в головокружение, а привкус кофе вперемешку с мятной жвачкой, кажется, не только отпечатался на дрожащих губах, но и намертво въелся в подкорку.       — Робин!       Харпер отчаянно схватила девчонку за плечи и даже в темноте отчетливо увидела, как блестят ее глаза.       — Ну, вот. Как-то так.       Робин подняла несчастную сумку Эверли, и, послав короткую улыбку на прощание, скрылась за дверью своей квартиры.