Алая королева

      В темном королевском обеденном зале стояла гробовая тишина, лишь слабое потрескивание раскаленных дров в камине разбавляло напряженную обстановку, царившую между супругами. Мария не начинала разговор первой, боковым зрением наблюдая за тем, как Ричард ковыряется в еде. Проигрыш в битве настолько сильно разбил короля, что от подавленного настроения у него даже пропал аппетит.       Однако королева помнила о тех многочисленных случаях, когда ей удавалось отвлечь мужа, переключив тему. Оставлять его в таком состоянии ей не особо хотелось, так как депрессия влияла и на неё, и на детей. Мария перебирала все возможные варианты для беседы, но самым наилучшим и подходящим оказался лишь один.       — Недавно мне пришло письмо от Энрике, — королева сделала глоток вина, прежде чем продолжить. — Он уже год живет при португальском дворе, и рассказал мне про одну занимательную вещь: каравеллы. Вместительные судна, предназначенные для путешествий и торговли. Говорят, что скоро они вытеснят каракки.       — И что? — вздохнул Ричарда, оттолкнув от себя тарелку с мясом. Он смотрел на жену усталым взглядом, будто моля о тишине во время ужина.       — Ты не дослушал, — попыталась заинтриговать его Мария. — Энрике рассказал, что португальский король Жуан подарил Арагону около десяти таких каравелл. А Филипп, в свою очередь, намерен передать три из них нам. Разве это не чудесно? Наша страна будет развиваться благодаря отношениям с пиренейскими монархами.       — Что ты можешь понимать в политике и международных отношениях? — Ричард закрыл лицо руками, вздыхая от злости и нетерпеливости. Улыбка медленно сползла с лица королевы, однако она держалась прямо и гордо, не позволяя поддаваться оскорблениям со стороны мужа. — Ты женщина, лучше бы занималась детьми, — он оглядел двух старших сыновей, сидящих по правый бок от него. — Я попрошу тебя больше не затрагивать темы, в которых ты не смыслишь.       — Как скажешь, — королева встала из-за стола, кинув ненавистный взгляд на мужа. У неё не осталось ни капли любви, которая была в начале из замужества. Следом за матерью встал и её старший сын, принц Уэльский. Он кинул на дверь, куда вышла Мария, обеспокоенный взгляд, после чего повернулся к отцу.       — Делайте что хотите, Отец, но мою Мать оскорблять не смейте, — бросил он напоследок, немного удивив Ричарда. Лишь после того как Генри помчался вслед за своей мамой, король грустно усмехнулся.       — Яблоко от яблони, — вздохнул король, взглянув на Эдуарда. Тот остался с отцом, хоть и находился в легком замешательстве от случившегося. — Ты же не будешь так со мной разговаривать? — Ричард слегка наклонился к сыну, который отрицательно помотал головой. Король криво улыбнулся, потрепав сына по голове.       Пусть королева часто злилась, вспыхивая по малейшему поводу, она так же быстро успокаивалась. Несмотря на все причиненные мужем обиды, Мария четко осознавала своё положение, и то, что ей нельзя показывать свои эмоции и чувства на людях. Лишь стены её покоев слышали её крики и слезы, но ни дети, ни придворные не должны были даже заподозрить, что в королевской семье разлад. Это могло бы поспособствовать врагам Марии, стремящимся отобрать законную власть у Ричарда.       Уже спустя некоторое время королева вела себя абсолютно спокойно, общаясь с мужем так, будто тот ничего не говорил. Мария приняла для себя решение быть королевой из стали, держаться прямо, не показывая чувств. Единственное, что видели её фрейлины, это легкая улыбка, которой королева отвечала на радостные вести.       — Удивительно, как быстро меняется мода среди придворных, — вскинула брови королева-мать Маргарита, сидящая рядом с Марией в её покоях.       — О чем это Вы? — слегка нахмурилась королева, держа на руках Екатерину.       — Аристократы, как мужчины, так и женщины, поголовно учат Ваш родной каталанский язык, — объяснила Маргарита, не став признаваться в том, что так же нанимала себе репетитора из Арагона, но в итоге язык ей не поддался. — Многие девушки следуют Вашему примеру: сами кормят своих младенцев, проводят с ними много времени.       — В Ваше время было иначе? — удивилась Мария, следя за тем, чтобы Екатерина сидела удобно и ни в чем не нуждалась. — Я думала, что мать априори должна ухаживать за своими детьми.       — Так и есть, даже не смотря на то, что Ричард, моя плоть и кровь, жил со мной в одном замке, его день был расписан поминутно. Мы виделись лишь пару раз в сутки, во время молитвы и приема пищи, — Маргарита грустно кивнула.       — Чем же Его Величество занимался целыми днями? — королева слегка недоумевала, что же такого важного может быть в распорядке дня совсем юного мальчика, у которого и так забрали детство, надев ему на голову корону в 13 лет.       — Учил языки, занимался фехтованием и верховой ездой, — задумалась женщина, глядя вверх. — Уверена, мои внуки проходят те же уроки, что и Ричард в своё время.       — Верно, но Генри так же начал изучать основы теологии и все тонкости канонического права, — ответила королева, мельком взглянув на вошедшую служанку. — А чуть позже он начнет овладение ораторским искусством, — королева переключила своё внимание на девушку, стоящую перед ней. — Я тебя слушаю.       — Ваше Величество, — служанка поклонилась, не поднимая глаз. — С Вами хотят поговорить.       — Кто? — свела брови королева, вставая со своего кресла. Она передала Екатерину её бабушке, после чего последовала за служанкой в коридор.       — Лорд Дорсет, — ответила девушка, когда они вышли из покоев. Услышав имя своего друга, Мария ускорила шаг. Служанка провела её вглубь коридора, после чего поспешила оставить. Оглянувшись по сторонам, королева заметила Томаса, прячущегося, словно преступник, в тени.       — Томас? Ты что-то хотел? — Мария подошла к нему ближе, после чего увидела, что граф держит за руку белокурую даму. Она стеснительно глядела то на Томаса, то на Марию, не зная, что говорить. — Что происходит? — королева сощурила глаза, вспомнив, что видела эту девушку на одном из праздников. — Мадмуазель Жонсьер, или я ошибаюсь?       — Вы правы, Ваше Величество, — француженка опустила взгляд в пол, хотя и не могла скрыть улыбку.       — Мы бы хотели попросить Вас об одной услуге, — Томас проглотил ком в горле, ещё раз взглянув на девушку. — Она незначительна, но очень важна для нас.       — Конечно, просите меня о чем угодно, — Мария в глубине души понимала, на что намекают двое влюбленных людей, однако ждала окончательного слова от Томаса.       — Как Вы знаете, мадам, французов гонят, — печально вздохнул Томас. — И король точно откажет нам в прошении о браке.       — Мы хотим заключить его тайно… непублично, — исправилась девушка, разговаривая с явным акцентом. — Покорно просим Вашей милости стать свидетельницей нашего союза.       Ответ королевы был очевиден, она не могла отказать своему хорошему другу, который был добр к ней с самого начала. Мария была рада, что у Томаса, которого иногда ей так хотелось назвать «Данте», скоро появится семья. Ей не терпелось взглянуть на детей графа и Елизаветы, которые, по её мнению, должны родиться красивыми, как их родители.       Венчание состоялось спустя неделю после просьбы Дорсета и его невесты. Настала зима, декабрь обещал быть холодным, так как всю неделю Англию заметало снежными бурями. Королеве пришлось надеть свою самую теплую меховую накидку с плащом, однако это не помешало ей замерзнуть, пока она добиралась от замка к местной церквушке. Невольно у королевы выступили слезы на глазах, когда она видела, какими влюбленными глазами граф смотрит на свою будущую жену. Что-то подсказывало Марии, что начинается новый период в их жизнях. Пугало то, что она не знала, будет этот период хорошим, или станет бесконечной черной полосой на их судьбах.

***

      За то время, которое Мария являлась королевой Англии, она успела обзавестись полезными связями. Безусловно, лучшей подругой девушки была Елизавета, но дружила она с ней вовсе не из-за того, что её мужем был лорд-казначей, а из личных чувств. Но такая дружба приносила и свои плоды: в отличие от Ричарда, муж графини хотя бы иногда делился с женой новостями и слухами. Пусть Марию в политику и не пускали, она всё равно тайно узнавала о происходящем в стране и за её пределами.       Король, полностью поглощенный, и даже одурманенный идеей войны с Францией, вел наплевательское отношение к остальным странам, с правителями которых он должен поддерживать дипломатические отношения. Чтобы не терять союз с другими монархами, Марии приходилось вести переписки за мужа, и теперь она даже не скрывала этого. Ей слишком надоело находиться в тени мужа, и отныне она общалась с королями от своего имени.       — Ты вновь решил направить войска во Францию? — на выдохе спросила королева, врываясь в покои мужа, которого одевали слуги. — Разве ещё полгода назад ты не обещал, что попытаешься наладить с ними отношения?       — Пока у власти женщина, бессмысленно даже пробовать, — закатил глаза Ричард. — Когда Франциск подрастет, то мы договоримся о передаче власти законному правлению. Но эта наваррская шлюха явно не собирается идти хоть на какие-то уступки. Ты не волнуйся, у тебя задача одна — рожать и воспитывать моих наследников. Чем их будет больше, тем лучше — это укрепит мою власть.       — Ты не…       — На этом я разрешаю тебе удалиться, — Ричард пересек ей возможность ответить, кивнув на выход.       Недолго думая, Мария направилась к Джону. Она точно знала, что тот не утаит от неё истинных планов Ричарда. Уже привычным для них двоих было то, что королева без стука врывалась в кабинет своего любовника. Тот никогда не закрывал дверь, так как дипломатические беседы в своем кабинете не вел.       — Расскажи мне обо всем, — начиная немного нервничать, попросила королева, закрывая дверь за собой на замок. — Зачем ему вновь посылать войска во Францию?       — Ему вскружила голову лишь сама мысль о том, чтобы завладеть короной Франции и поставить на колени всех своих врагов, — вздохнул Джон, когда они с королевой сели на диван. — Армия выдвигается в июне в Кале, захватывает Орлеан, а потом идет на Бурж, где сейчас находится королева с сыновьями. По крайней мере, в этом уверяет король.       — Кто с ним едет? — уточнила Мария, в надежде на то, что де Вер останется с ней, как и прежде.       — Я и Оливер остаемся, остальным придется следовать за Его Величеством, — вздохнул Джон, накрыв дрожащие руки королевы своими ладонями. — Он призвал около пяти тысяч солдат, — после этих слов Мария замерла в оцепенении. Де Вер попытался вытащить её из шокового состояния, однако уже через несколько секунд королева взглянула на него перепуганным взглядом. — Что с тобой?       — Не к добру это, что он забирает с собой почти всю армию, — королева посчитала в уме. — Что же мы будем делать, если на нас нападут враги?       — Тебе не о чем беспокоиться, любовь моя, все враги повержены, — он поцеловал её в лоб.       — Или ещё не обнаружены, — тихо сказала королева, прокручивая у себя в голове всплывшую картинку, пришедшую к ней в провидении. Она видела, что сидит с детьми в замкнутом помещении, в то время как руки её по локоть запятнаны кровью.       — Знаешь, вчера на собрании Ричард сказал что-то, что удивило даже меня, — заинтриговал Джон, переместившись в лежачее положение. Мария, недолго думая, легла сверху, прижавшись к его груди. — Представь себе, он собирается оставить управление королевством на Генри, как на полноправного монарха.       — Неужели? Он думает, что 9-летний мальчик знает, как решать проблемы и междоусобицы? — королева усмехнулась от глупого хода мыслей своего мужа. — А ведь раньше он оставлял меня в качестве регента. Видимо, Франция действительно действует на него дурно, раз уж он перестал мне доверять.       — Хорошо, что принц ещё дитя, которое нуждается в материнском совете, — напомнил Джон. — Ты будешь его наставлять и не допустишь, чтобы страна погрузилась в смуту, — подбодрил де Вер, заметив, что королева улыбнулась.

***

      Лорд Оксфорд не солгал, Ричард действительно выдвинулся в путь в середине июня. Марию не могла напрягать сложившаяся ситуация, однако провожая мужа, она держалась прямо и улыбалась, пусть и слабо. Она ждала от него хоть одного нежного слова, поцелуя, объятия на прощание. Но Ричард, лишь прикоснулся к её плечу и сказал:       — Я рассчитываю на рождение сына к приезду, — он мельком бросил взгляд полный надежды на круглый живот супруги.       — Это зависит не от меня, — напомнила Мария, понимая, что уже через три месяца ей вновь придется испытать мучительную боль родов.       Ричард ничего не ответил, но смерил её недовольным взглядом, после чего направился к своему коню. Когда же он уехал, королева взглянула на старшего сына, до конца не осознавая, как её муж мог оставить управление страной в руках ребенка. Генри ждал его первый Тайный совет, где ему пришлось бы приложить все свои знания и навыки — этого королева боялась больше всего.       — Прошу тишины! — по комнате раздался громогласный голос Джона, прервавший увлеченную беседу нескольких лордов. Все сановники встали со своих мест, поклонившись вошедшему принцу. Тот оглядел их не без волнения, но всё же держался уверенно, как и подобало наследнику. Мужчины не стали акцентировать своё внимание на том, что ноги принца болтались в воздухе, пока он сидел на месте короля, и приняли решение сразу начать собрание.       — Ваше Высочество, — начал лорд-казначей, прокашлявшись. — Народ недоволен регулярными грабежами пришвартованных на пристани судов. Мы ввели закон о казни для воров, однако это мало кого останавливает.       — А Вы не пробовали просто поставить на пристань несколько вооруженных стражников? — Генри изогнул бровь, сказав первое, что пришло ему на ум. Мужчины переглянулись между собой, понимая, что на самом деле это довольно дельная мысль. Более того, они были ошеломлены от того, что до этого додумались не они, а 9-летний ребенок. — Всем известно, что воры промышляют в темное время суток: пускай наши гвардейцы следят за порядком по ночам.       — Это очень хорошая идея, милорд, — Джон нахмурился от осознания, что Мария всё же недооценила своего старшего сына. Пусть он и выглядит как ребенок, но говорит и ведет себя как взрослый.

***

      — И всем очень понравилась моя идея с гвардейцами, — Генри был переполнен счастливыми эмоциями. Идя рядом с матерью, он радостно улыбался, чувствуя себя полноправным королем. Мария также была охвачена гордостью за своего сына, который медленно превращался из мальчика в юношу. — Мне кажется, я бы справился лучше Отца в этом деле.       — Ты о чем? — нахмурилась королева, положив правую руку на круглый живот. На улице стояла прекрасная солнечная погода, поэтому они с сыном вышли во внутренний двор. Мария заметила вдалеке двоих младших сыновей, которые увлеченно дрались на мечах, пока их старый учитель по фехтованию дремал в кресле неподалеку. — Ты же знаешь: станешь королем сейчас — придется ждать наступления совершеннолетия до того, как тебе позволят самостоятельно править.       — Но почему? Разве я не стану королем? Почему надо ждать? — настроение Генри мгновенно упало, он хмурил брови, глядя на мать щенячьим взглядом, пока они медленно шагали к его братьям-герцогам. — Разве Папа не стал королем, когда был лишь на четыре года старше меня? Чем же я хуже него?       — Ты задаешь слишком много вопросов, Энрике, — вздохнула королева, пытаясь справиться с бесконечным потоком слов, который лился из принца Уэльского. — Да, король действительно взошел на престол, когда был не намного взрослее тебя, однако это привело страну к смутным временам. Я много раз рассказывала тебе историю о твоем крестном отце: официально у власти он был лишь пять лет, но фактически он управлял твоим папой, даже когда тот уже вырос. Чтобы не допустить такой же ошибки, тебе надо немного подождать. Я уверяю, мой милый мальчик, — Мария нагнулась к сыну, что был лишь на полголовы ниже матери, и поцеловала его в лоб, после чего взглянула в его темные глаза, — придет время, и ты станешь королем, самым великим, которого видела Англия.       Генри кинулся на шею матери в объятиях. Мария улыбнулась, крепче обнимая старшего сына. Королева чувствовала особенную связь с ребенком, из-за чего ей было легко построить с ним доверительные отношения. Генри абсолютно точно любил свою мать больше, чем отца. Он ненавидел его за всю ту причинённую его обожаемой матери боль, как моральную, так и физическую. При этом принц осознавал, что на нем лежит большой груз ответственности за своих младших братьев и сестру.       Вспомнив про юных герцогов, Генри обернулся, чтобы взглянуть на братьев. Однако увиденная картина его абсолютно не обрадовала: Эдуард явно перегибал палку, не рассчитывая силу. Он был старше Уильяма на два года, но в их детском возрасте эта разница была существенной. В какой-то момент маленький герцог Йоркский стал воспринимать игру за настоящее соперничество и перешел в атаку относительно герцога Глостерского.       Уильям, как и ожидалось, не смог отразить все удары старшего брата и упал на траву. Учитель, который должен был следить за королевскими детьми, резко храпнул и лишь после этого проснулся, растерянно оглядываясь по сторонам в поисках детей, которые, как ему казалось, ещё секунду назад мирно упражнялись на мечах у него перед носом. Однако Эдуард не заметил появления матери и старшего брата, и подошел к Уильяму, хмурясь.       — Хныкаешь как девчонка! — неожиданно для всех сказал герцог Йоркский, глядя на плачущего брата, сидящего на траве. Меч герцога Глостерского при падении отлетел в сторону, прямо к ногам принца Уэльского. Недолго думая, Генри поднял его, крутя в руках.       — Может, подерешься с кем-то равным себе? — окликнул брата принц.       У герцога от неожиданности округлились глаза, однако Генри не стал ждать, и тут же начал атаковать брата. Эдуард, не сумев ему противостоять, упал на траву, больно ударившись головой. Принц поставил его в неловкое положение, приставив меч, пусть и деревянный, к горлу герцога. Однако Генри, победно усмехнувшись, злорадствовать и не стал, и тут же убрал меч, позволяя обозленному брату встать.       У принца была лишь одна цель: заставить Эдуарда почувствовать себя на месте Уильяма, которого он так некрасиво отчитал. Теперь, когда герцог Глостерский полыхал от ярости, Генри подошел к рыдающему Уильяму, и, не обращая внимания на недовольный взгляд матери, принялся его утешать. Эдуард же, быстрыми и неровными шагами, направлялся в замок, подальше от людей, которые застали его в унизительном положении.

***

      С наступлением холодов королеву согревали вовсе не теплые одежды, а объятия любимого мужчины. Мария уже на протяжении многих лет состояла с Джоном в близких интимных отношениях, и часто в душе смеялась, когда кто-то напоминал, про то, что «и у стен есть уши». Их так никто и не застал за романтичными беседами, хотя королева готова была поклясться, что жена графа Оксфорда обо всем знает, просто молчит, боясь возможной мести за сплетни.       Несмотря на благородные поступки и дружелюбие, как к аристократам, так и к беднякам, у королевы совсем недавно появилась репутация если не ведьмы, то точно колдуньи. Всё дело было в необычайной удаче Марии: она родила четверых здоровых детей, которые не скончались в младенчестве; она удачно переносила все беременности, и даже в юном возрасте отделалась лишь болевыми ощущениями. Королеву не брала ни одна болезнь, она была невероятно красива, расцветая и хорошея с каждым годом.       Однако даже при хорошей репутации у неё было множество врагов среди завистников. Многие из них разносили неприятные слухи о том, что якобы во время ссоры с королевой, у неё в глазах полыхали языки пламени, а после этого человек странным образом заболевал или даже умирал. Разумеется, такие вещи Марию лишь забавляли, и она не обращала своего внимания на слова вечно недовольных людей.       — Не думай об этом, — Джон откинулся на подушки дивана, поглаживая любовницу по спине.       — Не хватало, чтобы эти балагуры ещё начали говорить о том, что я гулящая, — королева устало вздохнула, прикрыв глаза.       — Успокойся, — мужчина обнял её, целуя в щеку. — Они не осмелятся, ведь боятся проклятия «ведьмы», — рассмеялся он, и вскоре королева подхватила его смех, целуя.       — Что нового при дворе? Я, кажется, совсем отошла от дел из-за беременности, — она переместилась в более удобное положение, закинув ноги на диван.       — Возможно, это тебя расстроит, — Джон вскинул брови, размышляя, продолжать или нет.       — Раз уж начал, то говори, — королева нахмурилась, положив руки на живот.       — Это не точно, но ты можешь быть не единственной беременной дамой в замке, — заинтриговал Джон, а потом нагнулся к Марии. — Помните Джейн де Клиффорд?       — Дочь барона и… любовница Ричарда, — вспомнила королева, осознав, что её муж вот уже 7 лет спит с девушкой. — Что с ней?       — Ходят слухи, что она ждет ребенка, — печально вздохнул Джон. — Не знаю, насколько это правда, но пару дней назад к ней приходил лекарь для осмотра.       — Он подтвердил её положение? — Мария свела брови на переносице, но вскоре помотала головой, прогоняя наваждение. — Хотя, какая разница? Что мне может сделать любовница и бастард?       Внезапно, королева поняла, что осеклась со своими словами. Ведь её отец в свое время сделал вид, что она законная дочь монарха. Это было легко устроить: королева Элеонора в это время ждала ребенка, однако её постиг выкидыш. Поэтому при арагонском дворе ни у кого не было сомнений, что Мария — дочь королевы.       — Я бы всё же не стал считать фавориток милыми и пушистыми, — Джон вскинул брови, отведя взгляд в сторону. — Тебе известно, что ни Ричард, ни его отец изначально не должны были наследовать корону?       — В каком смысле? Я знаю о том, что дед Ричарда отбил трон у Ланкастеров, — Мария поняла, что, видимо, проспала урок истории, на котором про эту ситуацию рассказывали во всех подробностях.       — Это правда, и отец Ричарда, покойный король Генрих V, был законным сыном первого короля из Йорков, Эдуарда II, — Джон зашагал по комнате, рассказывая о событиях 70-летней давности. — Однако у Эдуарда было трое сыновей и беременная жена, и все они, кроме короля, умерли в один день.       — Господи, что же с ними стало? — Мария невольно поставила себя на место женщины.       — У Эдуарда была властная любовница Жанна, племянница тогдашнего герцога Бургундии, — начал рассказ Джон, а Мария старалась даже не дышать, внимательно его слушая. — Она довольно быстро забеременела, всего спустя год после их первой встречи с королем. Можно даже сказать, она его околдовала своей красотой, и он совершенно забыл о своей семье. Жанна поняла, что её ребенок родится бастардом, и её такая участь не устраивала. Так как король был безумно в неё влюблен, Жанна решилась на смертельный грех.       — Она убила жену короля и его сыновей? — у Марии округлились глаза от шока. Королева явно не хотела бы такую участь себе и своим детям. — Я понимаю, убить жену, чтобы самой занять её место, но за что она лишила жизни несчастных малышей?       — Чтобы устранить конкурентов для своего ребенка, — пояснил Джон. — Сразу после смерти всей своей семьи Эдуард женился на Жанне, а уже спустя несколько месяцев она родила Генриха, отца Ричарда.       — Неужели король ничего не сказал своей любовнице? Он так просто простил ей убийство? — недопоняла Мария, хмурясь.       — Разумеется, он скорбел около месяца, но был слишком очарован Жанной, и спустил ей всё с рук, — ответил Джон, и решил пояснить, каким именно способом девушка их всех убила. — Жанна отравила жену и детей Эдуарда за ужином.       — Это ужасно, — Мария опустила глаза в пол, задумавшись. — Однако эта Джейн, насколько я знаю, не похожа на интриганку и убийцу. Она — тихая мышка, даже на глаза мне ни разу не попадалась.       — Но от неё можно ожидать чего угодно, — предупредил граф, садясь обратно к девушке. — Может, у неё в планах и нет никаких греховных мыслей, но вот у её семьи…       — Действительно, отцу Джейн явно захочется возвыситься до графа или герцога, — грустно усмехнулась Мария. — Спасибо, что рассказал мне. Теперь я знаю, на что способны придворные дамы.       — Будь осторожнее, — Джон поцеловал любовницу в лоб, попутно взглянув на её живот. — И главное, меньше волнуйся, ребенку это никакой пользы не принесет.

***

      В покои королевы вбежали несколько взволнованных девушек. Они поклонились Марии и принцу Генри, после чего одна из служанок подошла к королеве, чтобы прошептать ей на ухо. Однако Мария остановила её жестом, показывая, что у неё нет секретов от сына.       — Ваше Величество, Вы приказывали мистеру Гатри провести осмотр леди Джейн, — медленно начала девушка, глядя то на королеву, то на наследника. Однако Марию не смущало присутствие сына, которому она полностью и безоговорочно доверяла.       — Не томите, что сказал лекарь? — заметив, что служанкам всё же некомфортно говорить о таких вещах в присутствии мальчика, королева их поторопила.       — Леди Джейн действительно ждет ребенка, более того, она уже на пятом месяце беременности, просто очень умело скрывала живот, — ответила вторая служанка. Королева поняла, что на таком сроке уже невозможно сделать аборт.       Дышать стало труднее, и Мария поняла, что у неё темнеет в глаза. Это сразу заметил Генри, и подошел ближе к матери, помогая ей устоять на ногах. Его глаза обеспокоенно забегали по сторонам, когда он заметил, что у королевы начались воды. Вскоре Мария пришла в себя и уже сама заметила лужу под своими ногами.       — Нет, нет, нет, — сильнее запаниковала королева, заметив, что на её платье выступила кровь. — Ещё рано!       — Чего стоите?! Зовите повитух, живо! — прикрикнул Генри, поняв, что мать не в состоянии отдавать приказы. — Спокойно, Мама, дышите.       — Мне ещё месяц надо было отходить, — Мария смотрела на сына обеспокоенным взглядом, как будто он мог решить её проблемы. — Что, если я не справлюсь? Ребенок умрет, или я…       — Не смейте больше говорить о подобных глупостях, — вспыхнул наследник, поднеся матери стакан воды. — Всё будет хорошо. Помните, Вы мне рассказывали о том, как поняли своё предназначение?       — За ночь до отбытия в Англию меня мучала бессонница, — Мария глубоко вдохнула воздух, садясь на край кровати. — Я вышла на крыльцо…       — И что Вы там увидели? — продолжил Генри, держа мать за руку.       — Кровавую луну, — Мария прикрыла глаза, жмурясь. — С тех пор я осознала, что этот цвет, алый цвет, должен стать моим символом.       — Именно, Мама, Вы — алая королева! Взгляните на эту кровь, — Генри оглядел платье матери, которое окрасилось в темно багровый цвет, — разве Вас она пугает?       — Меня ничего не пугает, — Мария взглянула в глаза сына, кивнув. — Я выживу, и этот ребенок — тоже.       — Верно, — Генри кивнул, но потом отвел глаза в сторону, вспомнив о том, из-за чего его мама начала нервничать. — О какой леди Джейн шла речь?       — Дочь барона де Клиффорда, — закатила глаза Мария, пытаясь справиться с очередной болезненной схваткой.       — Она беременна от отца? — брови принца сошлись на переносице, он смотрел на мать требовательным взглядом, дожидаясь ответа.       — А сам как думаешь? — нехотя ответила королева. Она не желала, чтобы сын думал о взрослых вещах в таком детском возрасте, и, более того, пытался предпринимать в них своё участие.       — Я буду рядом, зовите, если потребуется, — кивнул Генри, отпуская руку матери, когда в покои вошли повитухи.

***

      Слова сына замотивировали королеву. Как бы тяжело и больно ей не было, она даже не допускала мысли о том, что не справиться. Роды длились всего 4 часа, и, несмотря на то, что они были преждевременными и начались с кровотечения, не предвещавшего ничего хорошего, Мария родила абсолютно здоровую девочку.       Хотя это были пятые роды для королевы, она всё равно ощущала себя некомфортно после родов и, по словам Екатерины, «смешно ходила вразвалочку». Лекари прописали Марии постельный режим, поэтому на крестинах маленькой принцессы Изабеллы она не присутствовала. Поручив новорожденную малышку Джейн Говард и Томасу Бофорту, королева приказала привести к ней любовницу мужа.       — Ваше Величество? — в комнату вошла служанка, с которой Мария разговаривала ещё час назад.       — Почему так долго? — удивилась королева, усаживаясь удобнее, в ожидании беременной леди Джейн.       — Прошу прощения, мадам, но Джейн де Клиффорд нет в замке, — объяснилась служанка. — Я искала везде, спрашивала у тех, кого видела — но девушка как будто исчезла.       — Исчезла? — не поверила своим ушам Мария. Ещё день назад любовница спокойно разгуливала по Виндзорскому замку, а уже сегодня от неё ни слуху, ни духу.