Алая королева

      «23 октября 1426 года. После смерти Отца, мой дорогой Филипп занял трон Арагона, Сицилии и Сардинии. Вместе с браком с королевой Хуаной ему также досталась Кастилия и Леон, но, зная моего брата, он так же пойдет на Неаполь и Валенсию, как давно об этом мечтал. Очень плохо то, что, Хуана так и не родила брату наследника. Из-за этого многие называют её больной, но я считаю это оскорблением. Конечно, многих смущает нежный возраст девушки, ведь ей всего шестнадцать лет, однако я не считаю это весомым оправданием.       Из хороших новостей: Ричард перестал рваться во Францию. После случая с переворотом он боится покидать столицу и оставлять нас с детьми одних. Вместо него поехал Норфолк, и, честно говоря, я опасаюсь за его положение. Ричард сказал ему не возвращаться без победы, что явно обескуражило герцога. Недавно муж сказал, что мне пора заняться браками детей. Точнее, Генриха и Екатерины, так как Эдуард и Уильям, как оказалось, не так важны в политике. Ричард выразил желание женить Энрике на французской принцессе, после нашей победы, разумеется.       С Екатериной всё гораздо сложнее, она, как дочь английского короля, является одной из самых завидных невест среди прочих. Я попыталась сразу же исключить вражеских принцев и королей, вроде Шотландии и Франции, однако Ричард так же не против брака Кэтрин с королем Франциском. Мы бы и дальше рассматривали его как лучший вариант, однако, в недавнем разговоре с послом Священной Римской империи, я уловила тонкий намек, что недавно овдовевший император Фридрих выражает желание жениться на Екатерине. Для меня это стало полнейшим шоком: подумать только — сам император!       Однако меня смущает разница в возрасте. Боюсь, малышка Кэт не обрадуется, когда узнает, что мы выдаем её замуж за человека, который годится ей в отцы. Однако это существенно поможет нашей Англии, а Екатерина станет самой могущественной женщиной Европы. Но это, разумеется, пока только разговоры, и мы ещё не знаем, какие предложения нам поступят до того, как Кэт достигнет брачного возраста».       Отложив письменные принадлежности и дневник в сторону, Мария мельком взглянула в окно, и тут же отвела взгляд. Однако что-то мелькнуло перед глазами, заставляя королеву вновь выглянуть на улицу. Там скакал целый табун лошадей, оседланных рыцарями в блестящих доспехах. Флаги Англии и гербы королевской семьи развивались в руках конницы. Но Марию привлекла незнакомая девушка, находящаяся в центре мужчин, будто бы те были её охраной.       Не торопясь, королева вышла из своих покоев, направившись во внутренний дворик. Если раньше у неё были силы и желание бегать, то сейчас её обычная походка принимала более медленный и благородный образ. На улицу она пришла как раз в тот момент, когда туда подошел радостный король. Они перекинулись взглядами, после чего направились рука об руку к подъехавшим воинам. Мария больше не позволяла оставлять её позади.       Боковым зрением королева видела ликование на лице мужа. Он радовался как ребенок новой игрушке, чуть ли не подскакивая на месте от удивления и нетерпеливого ожидания. Поняв, как он выглядит со стороны, Ричард прокашлялся и выпрямился, предвкушая победу. Мария, заметив этот жест, тихо усмехнулась, также гордо вскинув подбородок.       Первым со своего коня спрыгнул герцог Норфолк. Было видно, что он устал после дороги, однако в его глазах виднелось удовольствие проделанной работой. Поклонившись королю, он подошел к белому коню, чтобы показать плоды своего успеха. В ту же секунду с коня сняли связанную светловолосую девушку, высокого роста и стройного телосложения. Несмотря на своё незавидное положение, она держалась достойно королевы, осматривая своих врагов надменным взглядом, даже будучи пленницей.       — Мадам, — Ричард мгновенно перешел на французский язык, разговаривая на нем свободно с самого детства. — Рад, что Вы всё же собрались с духом и решились посетить Англию.       — Если желаете разговаривать со мной, стоит для начала развязать мне руки, — вскинула брови француженка, указав на веревки, сковывающие её запястья. Ричард немного подумал, но вскоре кивнул своим подданным, и те тут же перерезали веревки на руках девушки. Та потерла болящие запястья и сверкнула недовольным взглядом. — Я Вас слушаю.       — Как король Англии и Франции, — Ричард довольно улыбнулся, глядя как у француженки хмурились брови, — я бы хотел предложить Вам перемирие. Став отцом, я понял, насколько важны для родителей их дети. Вы их рожали, и не мне их убивать, но я должен быть уверен в том, что они не пойдут против своего законного короля, когда вырастут.       — На что же Вы намекаете? — сощурилась королева, которую привлекла заманчивая идея сохранения жизни её детей.       — Ваши сыновья, Франциск и Николя, будут жить при английском дворе, когда немного подрастут, — начал Ричард, когда он вместе с двумя королевами двинулся в сторону замка. — А Ваша дочь, Анна-Луиза, станет женой моего сына Генри.       — Вам не кажется странным брак двух детей? — немного удивилась Мария Тереза.       — Позвольте напомнить, что это лишь дипломатический союз, — вместо мужа ответила Мария. — Да, дети обвенчаются, но они же не лягут сразу после этого в супружеское ложе. Анна-Луиза будет воспитываться при нашем дворе, чтобы к детородному возрасту знать язык и культуру страны. Разве Вас не радует мысль, что дочь в один день станет королевой Англии и Франции?       Королева на мгновение обомлела от сказанного Марией. Она не была готова к тому, что жена монарха вдруг своевольно продолжит вместо него разговор, и ей за это ничего не будет. Более того, у француженки сложилось впечатление, что английский король любит свою супругу, раз многое ей позволяет. Как хорошо, что она не знала, что Ричарду настолько всё равно на свою жену, что она может хоть выброситься с окна, а он даже не заметит. И сейчас, будучи полностью воодушевленным и уверенным в своей победе, лишь довольно глянул на жену и продолжил любоваться природой.

***

      Под громогласные речи архиепископа Кентерберийского, Ричард и Мария Тереза расписались внизу брачного договора между их детьми. Мария, сидящая рядом с мужем, похлопала в ладоши вместе с остальными придворными, когда на договор была поставлена королевская печать. Конечно, не каждый был доволен миром на скорую руку. Особенно против французов возражали англичане, потерявшие близких на войне.       — Неужели всё это было зря? — недовольно фыркнул граф Девон, запивая своё горе и злость вином. — Мы за 10 лет захватили половину Франции, и что в итоге? Перемирие даст французам лучше подготовить свою армию и напасть в самый неожиданный момент, и никакой договор их не остановит. Что они потеряют? Думаешь, ей особо важна дочь? Для неё главное, чтобы были живы сыновья-наследники, а на девчонку наплевать.       — Я всё больше сомневаюсь во здравии нашего короля, — признался герцог Норфолк, сказав это тихо, чтобы никто кроме графа не услышал. После этого все придворные встали, чтобы сопроводить новобрачных в церковь, и мужчины последовали за ними. — Я вчера зашел к Ричарду. Тот был сильно пьян, видно праздновал предстоящую свадьбу. Как обычно, он меня задержал, чтобы поговорить, и признался, что всё ещё намерен пойти на Орлеан.       — Пошлет тебя? — нахмурился граф Девон, когда они прошли внутрь часовни.       — Как всегда, — вздохнул герцог, присаживаясь на своё место, в ожидании начала бракосочетания. — Я дал ему слово, что осажу Орлеан, но не обещал, что захвачу его. Так что в проигрыше не будет моей вины.       — Не думаю, что его это сильно утешит, — грустно усмехнулся граф Девон, наблюдая за началом церемонии.       Под хоровое пение мальчиков, в часовню вошли юные новобрачные. Создавалась магическая атмосфера, будто два маленьких безвинных ангела спустились с небес, чтобы показать свою красоту и невинность присутствующим. Они создавали полную противоположность взрослым, у которых были руки по локоть в крови.       Однако Мария смотрела на сына с долей страха: события двухлетней давности то и дело мелькали в голове королевы, заставляя её подсознание прокручивать момент убийства стражника. Она знала, что Генри стал убийцей не по своей воле, но ничего не могла с собой поделать, ведь слишком боялась, что это событие повлечет за собой неизгладимые последствия. Было четко понятно, что это оказало на принца Уэльского травматическое влияние, но Мария не знала, чем именно это обернется для её сына.       После церковного обряда дети встали с колен, взяв друг друга за руки. Несмотря на всего лишь три года разницы в возрасте, 8-летний жених был выше 5-летней невесты на голову. На умиление взрослых, Генри наклонился и поцеловал Анну-Луизу в щеку, после чего они медленно направились к выходу из часовни.       В честь свадьбы Генри был устроен большой пир, с танцами, музыкой и множеством блюд. Теперь, когда наследник престола женился на французской принцессе, ко двору стало прибывать множество придворных невесты. Французские аристократы заполонили двор, что не могло не злить англичан, которые ещё вчера относились к ним, как к своим главным врагам. Однако теперь французский язык стал вновь популярен, а у королевы появились новые фрейлины, явно не из её общества.       — Ваше Величество, что это у Вас на голове? — немного бестактно спросила одна из девушек, разговаривая на английском языке с явным акцентом.       — Этот называется атур, — покрасовалась королева, хоть этот головной убор и не был особо удобным. — Многие крепят к нему тканевый шлейф, но я предпочитаю вуаль.       — Никогда раньше не видела, чтобы кто-то носил этот… атур, — усмехнулась француженка, а её свита рассмеялась. — Может, так делают в Арагоне, но в Англии — навряд-ли.       — Как видите, миледи, совсем недавно все смеялись над фартингейлами, однако уже сейчас их носит каждая дама при моем дворе, — ответила Мария, позволив девушке исправиться.       — Я бы советовала Вам следовать за модой, мадам, — перегнула палку француженка, указав на свою голову. — Это называется чепец, он очень популярен при французском дворе.       — Знаю, — Мария оглядела общий внешний вид девушки, усмехнувшись. — Я такие носила, когда была ребенком, — королева оглядела платье француженки. — Кстати, насчет фартингейлов. Вам очень повезло, что я привезла испанскую моду к английскому двору, ведь такой типаж платья удачно скроет живот от назойливых глаз.       Француженки обомлели, а девушка, разговаривавшая с королевой, готова была провалиться под землю от стыда. Она уже сто раз успела пожалеть, что завязала с Её Величеством беседу, в которой в итоге она оказалась униженной. Теперь для неё самым главным было то, чтобы никто кроме её вездесущей свиты не узнал о её грехопадении.       Томас Бофорт, теперь ставший рыцарем Подвязки и Лордом-хранителем Малой печати, был одним из самых завидных женихов Англии. Мало того, что он добился в свои молодые годы успеха, которого многие мужчины не достигают даже в глубокой старости, так парень ещё и обладал прекрасной внешностью и чувством юмора. Каждая девушка мечтала стать его женой, ведь выбор был не особо велик: либо влиятельный и красивый юноша, либо скучный и уродливый старик.       Однако ни одна из придворных дам не привлекала графа Дорсета, ведь его взгляд был устремлен на светловолосую незнакомку. Так как ко двору прибыло много французских аристократок, Томас сразу же подозвал своего секретаря Джаспера, чтобы тот представил ему девушку.       — Лорд Дорсет, это леди Элизабет Жонсьер, — учтиво кивнул парень, знакомя своего господина с девушкой.       — Польщен, — после реверанса дочери французского посла Томас поцеловал девушке руку, внимательно всматриваясь в её карие глаза.       Сидя на троне, Мария с радостью наблюдала за тем, как её друг влюбляется. Конечно, чувствуя себя любимой с графом Оксфордом, ей хотелось, чтобы все люди вокруг неё так же обрели счастье и создали свои семьи. Во время исполнения новобрачными бранля, придворные с умилением наблюдали за неотточенными детскими движениями. Однако взгляды аристократов вскоре стали прикованы к вошедшей даме, и многие из них замерли в изумлении, ожидая дальнейшей реакции короля. Тот молча встал со своего трона, хмуря брови. Он хотел было что-то сказать, но Мария встала рядом с мужем, взяв его за руку.       — Это я её пригласила, — королева объяснила ситуацию до того, как Ричард начал гневаться.       — Зачем? Разве она не причинила тебе много боли и страданий? — тихо спросил король, не собираясь раздувать конфликт.       — Я считаю, что свадьба внука, отличный повод забыть старые обиды, — вздохнула Мария, сделав шаг навстречу королеве Маргарет. Та осмотрела зал, который видела последний раз около восьми лет назад. Теперь всё казалось ей чужим и незнакомым, даже наряды придворных изменились: аристократки носили платья по испанской моде, забыв о собственных традициях. — Здравствуйте, мама.       — Здравствуй, доченька, — Маргарет поцеловала невестку в щеку, коротко её обняв. — Неужели, это мой малыш Генри?       Женщина наклонилась к черноволосому внуку, который смотрел на неё с долей удивления. Тот видел бабушку лишь в несознательном возрасте, и совершенно её не помнил. Вопросительно взглянув на мать, он нахмурился. Мария вскинула брови, незаметно кивнув на Маргарет. Генри в ту же секунду галантно поцеловал руку своей бабушки, вызвав одобрение у матушки.       — Я познакомлю Вас с остальными детьми позже, — улыбнулась Мария. Маргарет хоть и находилась почти десятилетие от основного двора, но отнюдь не была в неведении. Она знала, что с момента отбытия в Болингброк, у её сына родилось ещё трое детей, однако, к собственному сожалению, не имела права даже взглянуть на внуков. Но Мария поняла, что её свекровь отбыла заслуженное наказание, и теперь может вернуться в Виндзор.

***

      Мария сидела в своих покоях, играя в карты в круге своих самых близких подруг. Несмотря на то, что королева не была сильна в азартных играх, сейчас она уверенно шла к победе. Главной здесь была удача, а у Марии её было достаточно.       — Леди Элизабет, — обратилась она к графине Девон, — как там Ваш старший сын Эдмунд?       — Спасибо, что интересуетесь, мадам, — девушка выдержала короткую паузу, переполненная гордостью за сына. — Недавно он получил должность администратора епископства Памплоны, чем я, безусловно, горжусь.       — Примите мои поздравления, — королева находилась в удивленном восторге, но тут же задумалась. — Постойте, разве Эдмунду не шестнадцать лет? Каким образом он так быстро поднялся в чине?       — Об этом сын не упоминает, но, зная о его навыках ораторства и убеждения, я полностью уверена, что в этом лишь его заслуга, — Елизавета не могла сдерживать победной улыбки от осознания, что теперь её сын находится ещё ближе к самому Папе. Однако эта близость так же пугала: чем ближе к власти, тем больше интриг.       — В следующем письме сыну, обязательно передайте мои поздравления, — улыбнулась королева, осмотрев своих подруг. — Позвольте спросить, где же пропадает графиня Шрусбери всю неделю? О ней ни слуху, ни духу.       — Мадам, леди Матильда тяжело болеет чахоткой, — с прискорбием сообщила жена графа Оксфорда. -       Как же так? И что говорят врачи? — королева инстинктивно отложила свои карты в сторону, ведь играм не было места там, где речь идет о смерти. Девушки опустили глаза, не собираясь рассказывать Марии о неутешительных новостях. Вздохнув, королева встала из-за стола, не зная, что делать. — Леди Девон, Ваша карета у входа?       — Как и всегда, Ваше Величество, — нахмурилась Елизавета, подойдя к королеве. — Что Вы собираетесь делать? Неужели, ехать к леди Шрусбери? Подумайте о себе и своем здоровье, это ведь очень опасно!       — Моя подданная тяжело болеет, а я даже об этом не знала! — повысила голос Мария, когда они с Елизаветой вышли в коридор. Её слова разлетелись эхом во тьме, заставляя графиню умолкнуть. — Я должна быть с ней в её последние дни.       — Тогда я прикажу доставить Вас к леди Шрусбери, — сказала леди Девон, не смея перечить. Мария кивнула, поблагодарив её за понимание.       Спустя некоторое время королева прибыла к резиденции графов Шрусбери, располагавшейся за городом. Мрачная атмосфера и безнадежное состояние Матильды невольно напомнили Марии об относительно недавней смерти графини Пембрук. Дети Екатерины, ставшие в один день сиротами, были отданы на воспитание её старшей сестре, в ситуации Матильды же всё было сложнее. У её покойного мужа, погибшего в бою, не было ни братьев, ни сестер, как и у самой вдовствующей графини. Судьба единственного сына девушки была безутешной: пусть он и был графом, без должного образования он никогда не добьется высот в карьере и жизни.       — Матильда, — негромко произнесла королева, обратив на себя внимание бледной кашляющей девушки, лежащей на кровати. Рядом с ней не было ни слуг, ни врачей: видимо, даже они потеряли надежду на выздоровление.       — Ваше Величество? — Матильда поразилась неожиданному появлению королевы, но тут же закашлялась, отворачиваясь от Марии. — Не подходите, мадам, я не хочу, чтобы Вы заразились.       — Такими вещами меня не напугаешь, — грустно усмехнулась королева, присаживаясь на край кровати рядом с умирающей девушкой. Мария нежно коснулась руки Матильды, взглянув в её яркие голубые глаза. — Вы обязательно поправитесь, миледи, — попыталась утешить её королева, однако графиня с отрицанием покачала головой.       — Нет, мадам, я знаю точно — смерть уже на моем пороге, — прикрыла глаза Матильда. — Я об одном у Вас прошу, — девушка вновь закашлялась, на этот раз сильно и громко, было видно, какую боль причиняет ей болезнь.       — Конечно, Матильда, просите о чем угодно, — несмотря на отторгающий вид и звуки, Мария бесстрашно придвинулась ближе к страдалице, чтобы точно расслышать её просьбу.       — Вы очень добры, мадам, — на глазах Матильды выступили слезы, то ли из-за продолжительного кашля, то ли от осознания скорой кончины. — Позаботьтесь о моем сыне, пристройте Томаса куда-нибудь.       — Он ещё ребенок, — задумалась королева, перебирая подходящие профессии для одиннадцатилетнего мальчика. — Может стать пажом или оруженосцем.       — Нет, — резко ответила Матильда, и вновь закашлялась так сильно, что на её белоснежном платке, которым она прикрывалась, появились капли крови. После этого девушка значительно побледнела, глядя на королеву из-под прикрытых век, и говоря охрипшим голосом. — Он дитя философии и политологии, а не войны.       — Я пристрою его в казначейство, как Вам такая идея? — Мария замерла в ожидании ответа, но графиня лишь легонько кивнула, после чего её голова безжизненно легла на подушку. Чтобы не видеть стеклянный взгляд покойной, королева накрыла её с головой одеялом, после чего поспешила выйти из спальни, едва сдерживая слезы.       В коридоре покорно ждал граф Шрусбери. Услышав звук закрывшейся двери, он тут же поднял голову, глядя на королеву. Смотря в его невинные глаза, наполненные надеждой, королева невольно вспомнила своего сына. От мысли, что теперь мальчишка остался никому ненужным сиротой, королева заплакала. Томасу без слов была понятна причина слез Её Величества, однако, несмотря на то, что он пытался хранить мужество, достойное мужчины и графа, он всё же был ребенком. Ребенком, потерявшим самого дорогого для него человека. Мария раскрыла объятья, в которые тут же влетел лорд Шрусбери.

***

      Легкой походкой, королева неспешно шла по коридору, мельком оглядывая своих подданных. Жизнь наконец-то начала налаживаться, а её, как мать троих наследников престола, теперь уважали и ценили даже те, кто в первые годы относился к королеве-испанке с презрением. Одной из главных своих заслуг за последнее время Мария считала удачное решение с графом Шрусбери.       — А, лорд-казначей, — королева заметила двух графов, разговаривающих с французским послом. Тот явно был чем-то обеспокоен, и даже в какой-то мере подавлен, однако Мария не обратила на него внимания, глядя на лорда Шрусбери. — Ну что, как наш секретарь справляется?       — У милорда явно есть задатки начинающего оратора, однако ему ещё многому надо научиться, — граф Девон, славящийся своей критикой ко всему, что движется, смотрел на помощника с отцовской любовью и гордостью. Это было логичным, так как старшего сына лорд не видел почти десять лет, а младший был ещё слишком юн, чтобы представлять собой полноценную личность. В графе Шрусбери же, мужчина видел мраморный камень, над которым только что была начата работа превращения в прекрасную скульптуру.       — Мадам, у меня есть к Вам личный и очень важный разговор, — вдруг заговорил месье Жонсьер, не в силах больше ждать.       — Раз важный, то пройдемте, — кивнула Мария, напоследок потрепав юного графа Шрусбери по его кудрявым каштановым волосам. — Я Вас слушаю, месье.       — Мадам, эта новость явно Вас не обрадует, — покачал головой мужчина, когда они отошли в сторону. — Как Вы знаете, принцесса Уэльская в прошлом месяце отплыла во Францию, так как соскучилась по матери. Мне недавно сообщили о том, что Анна-Луиза подхватила на корабле болезнь, и вскоре по прибытию в Париж девочка скончалась.       Мария смотрела на посла отчужденным взглядом, понимая, что рано радовалась миру с Францией и налаживающейся жизни. Теперь, когда Анна-Луиза умерла, а их договор расторгнут, Ричарду ничего не мешало вновь отправиться воевать, осуществляя свои непомерные имперские амбиции.