Алая королева

      Мария замерла, глядя на парня, держащего в руках лук. Тот выставил руки в успокаивающем жесте, показывая, что он навредить не желает.       — Прошу меня простить, я Вас напугал? — перепугался юноша, приложив руку к сердцу в знак искренности своего извинения.       — Вы? Бросьте, чего мне бояться? — рассмеялась Мария, солгав ему о своих эмоциях.       — А вдруг я — мародер? — нахмурился он, приняв за оскорбление свой совершенно безобидный вид.       — Уж извините, но на разбойника Вы явно не похожи, — усмехнулась королева, оглядывая парня с ног до головы.       — И на кого же я похож? — он скрестил руки на груди, выжидая вердикта.       — На конюха, — вскинула брови Мария, осмотрев потрепанную и грязную одежду парня.       — На конюха?! — он наигранно возмутился, заставив Марию вновь рассмеяться. — Я просто охотился на эту... свинью.       — Свинью? — изогнула одну бровь королева.       — Точнее кабана, — на полном серьезе начал он. — Так вот, я почти поймал его, но животное оказалось очень ловким.       — Вы за ним погнались и упали в лужу? — Мария изогнула бровь, проверяя его на вранье.       — Именно так всё и было, — солгал он.       — Но ведь дождя не было уже целый месяц, — она улыбнулась, наблюдая за переменой эмоций на лице своего ровесника.       — Дождя, может, и не было, — согласился он. — Но ведь свинья была. У меня, конечно, нет возможности это подтвердить, так как она ускользнула.       — Тогда Вы не конюх, — задумалась Мария, приложив палец к щеке. — Вы свинопас. К тому же, очень неуклюжий.       — Почему Вы меня оскорбляете? — он наигранно обиделся. — Я же могу сказать Вам гадость в ответ. Вы вот похожи на кухарку.       — Кухарку? — Мария вновь рассмеялась, а от улыбки уже начали болеть лицевые мышцы. — Даже не буду спрашивать о причине такого сравнения.       — Как же зовут Вас зовут, прекрасная кухарка? — поинтересовался юноша, но Мария, несмотря на распространённость своего имени, побоялась называть его.       — Леонор, — ответила она после легкого замешательства, вспомнив имя своей меркантильной служанки из Арагона.       — Это не Ваше имя, так ведь? — он сощурил глаза, пытаясь догадаться, почему новая знакомая солгала. — Тогда меня зовут Данте.       — Алигьери? — усмехнулась Мария, протянув ему руку. Данте протянул свою в ответ, пожав руку «Леонор».       — Жалко, что Вы не представились как Беатриче, — с легким разочарованием ответил юноша. — Ведь я понятия не имею, кто такая Леонор, и кто был её возлюбленным.       — Мы знакомы всего несколько минут, а Вы уже толкаете речи о возлюбленных? — рассмеялась Мария.       — Жизнь коротка, и я готов брать от неё каждую секунду, — ответил Данте.       — Я не располагаю таким количеством времени, так что прошу прощения, сеньор Данте, — Мария сделала реверанс. — Мне пора возвращаться домой.       — До встречи, сеньорита Леонор, — он показал свою ознакомленность с этикетом испанского языка, и так же поклонился, но не удержался от очередной шутки. — А я попробую вновь отыскать того шустрого кабана, — он огляделся по сторонам, заставляя уходящую Марию вновь улыбнуться.

***

      На протяжении восьми месяцев Мария жила спокойно и счастливо, наслаждаясь отсутствием раздражающей и злобной свекрови, а так же холодного и грубого мужа. Прошло уже много времени с того момента, как девушка вышла замуж за Ричарда, став королевой этих отдаленных мрачных земель. Она больше не была наивной девочкой, которую увезли от семьи в другую страну, без знания языка, культуры и традиций.       Войдя в один из залов, Мария прошла к массивному деревянному столу, где уже сидело несколько лордов, сановников Англии. Они что-то бурно обсуждали, не заметив вошедшую королеву. Марии пришлось прокашляться, чтобы мужчины наконец увидели её, и, как полагается, поклонились. Когда традиционный этикет был выполнен, Её Величество села во главе стола, с ожиданием глядя на собравшихся пэров. Те смотрели на неё с удивлением, не собираясь продолжать, по их мнению, исключительно мужскую беседу. Однако Мария настойчиво продолжала смотреть, вынуждая их спросить интересующий вопрос.       — Мадам, Вы что-то хотели? — уточнил герцог Норфолк, сидящий около графа Дорсета.       — Мне сообщили о проведении Тайного совета по неотложному делу, — королева мельком взглянула на Джона, бросив благодарный взгляд. — Я спешу напомнить, что король в своем письме назначил меня исполнять его обязанности, — не поленившись подтвердить этот факт, Мария взяла сверток из рук своего пажа, и отдала его Джорджу Бофорту. Тот быстро пробежался по тексту указа и недовольно выдохнул. — А теперь, продолжайте.       — В графстве Нортумберленд, около замка Уоркуэрт, группа бунтовщиков оспорила власть короля Ричарда на их землях, — начал герцог Норфолк, опустив взгляд на документы. — Они решили примкнуть к шотландцам.       — И что с ними сейчас? — нахмурилась Мария, понимая, что это очень серьезный вопрос.       — К счастью, барон Перси из Алника находился в замке, он вместе со стражниками смог разогнать изменников, — продолжил граф Дорсет. — Что прикажете с ними всеми делать, Ваше Величество? — с намеренной насмешкой спросил он.       — Прежде всего, — Мария задумалась о бароне. — Пусть лорду Перси даруют титул графа Нортумберленда, — распорядилась она. — Он ведь заслужил такую благодарность? — уточнила королева у советников, но смотрела лишь на Джона.       — Безусловно, Ваше Величество, — кивнул де Вер. — Если бы бунтовщикам удалось захватить Уоркуэрт, возможно, к ним бы примкнуло большее количество изменщиков. Тогда остановить их было бы сложнее и пришлось бы собрать солдат на устранение конфликта.       — Хорошо, с бароном… с графом разобрались, — продолжил Говард. — А как насчет участников восстания?       — А что предложите вы? — королева осмотрела всех сановников, так как вопрос «казнить или помиловать?» оказался для неё слишком сложным.       — Убить всех причастных к бунту, — без капли эмоций ответил Бофорт.       — Мне кажется, достаточно казнить предводителей восстания, — ответил де Вер, с легким изумлением глядя на жестокого лорд-канцлера. — Это будет жестом помилования простого народа со стороны Короны, а так же уроком для них.       — Это отличное решение, — ответила Мария. Она не знала почему так быстро согласилась именно с Джоном. Возможно причиной было сочувствие к подданным, но сильное влияние оказала так же и личная приязнь к графу со стороны королевы. — Издайте указ о казни всех предводителей восстания, остальных помилуйте от имени короля. И не забудьте про графский титул.       — Тогда я распоряжусь о передаче средств на провиант для наших солдат, — сказал лорд-казначей. — Может быть Вы отправите кого-то из нас в качестве сопровождающего?       — А кого бы выбрал мой муж? — неуверенно и тихо спросила Мария, нахмурившись.       — Вероятнее всего, меня, — герцог Норфолк осмотрел остальных сановников. Убедившись в том, что никто не возражает против назначения Томаса на эту работу, Мария кивнула.       — Решено, значит Его Светлость отправиться на север, — приказала королева. — Есть ещё вопросы для обсуждения?       — Это всё, — ответил лорд-канцлер.       — Тогда объявляю заседание Тайного совета закрытым, — Мария улыбнулась, вставая из-за стола. Сановники в ту же секунду встали, чтобы поклониться уходящей девушке. Норфолк и Дорсет переглянулись, обменявшись недовольными взглядами, после чего вдвоем направились в сторону выхода.       — Подумать только, девчонка возомнила себя монархом, — Бофорт рассмеялся, не веря в собственные слова. — Смеет раздавать указы нам — личным секретарям короля.       — Бросьте, милорд, — Говард усмехнулся. — Неужели Вас так злит, что кто-то кроме Ричарда Вам приказывает? В конце концов, она его жена и мать наследника.       — Худшее, что может с нами произойти, это если Ричард, с его излишними амбициями, попадает в плен или погибнет, — признался Бофорт. — И что тогда с нами будет? Не хватало нам второго короля-ребенка на троне! Вот только королева Маргарет знала своё место и не лезла в мужские дела, а эта шлюха явно нас в покое не оставит.       — Вы так грубы, — рассмеялся Говард. — Что Вам сделала эта невинная девушка?       — Если бы не очередная глупая затея Ричарда, я бы уже женил его на Марии де Бурбон, закончив эту идиотскую войну с французами, — взбесился Бофорт.       — В Вас это говорят французские корни? — рассмеялся Говард. — К сожалению это невозможно, её брат ненавидит англичан всей душой.       — Брат может и ненавидит, но отец был готов заключить перемирие, — Бофорт ругнулся про себя. — Конечно этот Людовик будет нас ненавидеть, если Ричард убил его отца! Идиот.       — Тише, Дорсет, ещё услышат, — Говард придержал друга за плечо, второй рукой указав на стены и потолок зала, где они находились. — Вы лучше всех остальных знаете о том, сколько министров казнили за измену.       — А я и не изменяю, — он криво улыбнулся. — Наоборот, в отличие от всех остальных, я пытаюсь хоть как-то удержать власть Ричарда.       — О чем это Вы? — нахмурился герцог.       — Вновь объявился Уильям, — тихо ответил граф, подойдя к другу ближе, чтобы сказанное услышал лишь он. — Поступила информация, что он скрываться в Бретани.       — Они же на нашей стороне, разве нет? — не понял Томас.       — Да, а вот Шатильоны, — Джордж не стал заканчивать предложение, напоминая другу о бунтующем французском роде. — Ладно, забыли про Францию, есть тема посерьезней. Касается арагонской шлюхи.       — Дорсет, я попрошу так о ней не выражаться, — перебил его Томас.       — Неужели, Ваша Светлость, Вы на её стороне? — удивился Джордж.       — Я стараюсь держаться подальше от конфликтов в любой ситуации, — ответил он. — Она создала впечатление приятной девушки, никому не желающей зла.       — Она может и не желает, а вот насчет её фаворита я бы поспорил, — усмехнулся Джордж. Заметив удивленный взгляд Томаса, граф поспешил продолжить. — Она — наивное дитя, которым легко манипулировать. К тому же она девушка, а значит, имеет свойство влюбляться в каждого мужчину, кто был к ней добр. Таковым и является наш «дорогой» де Вер. Вы разве не заметили, что при каждом решении она ориентируется на него?       — Что ж, Дорсет, в этом Ваше упущение, — ответил герцог. — Если бы Вы были к ней добры, она бы сделала Вас своим главным советником.       — Я опасаюсь, что таким образом де Вер сможет влиять на Ричарда, — признался Джордж. — Что мне делать, Норфолк?       — Я удивлен, что Вы спрашиваете моего совета, Ваше Сиятельство, — ответил герцог. — Я был добр к Её Величеству, и она относится ко мне соответственно. То что Вы не умеете заводить друзей — не моя проблема, милорд. Пора научиться строить полезные связи с людьми, чья помощь потом может Вам пригодиться. Даже если эти люди Вам не по душе. Вы уже не всемогущий лорд-протектор, а всего лишь первый министр Его Величества. Надеюсь мой совет Вам поможет, — улыбнулся герцог. — А теперь прошу меня простить, но я должен собираться. Всё же, дорога на север предстоит неблизкая.       — Конечно, милорд, — Бофорт криво улыбнулся, прощаясь с другом.

***

      Накинув меховой плащ, Мария тут же двинулась в детскую к сыну. Взяв ребенка на руки, королева в очередной раз поразилась тому, как быстро он растет, и, соответственно, тяжелеет. Генри не успевали шить новые одежки, так как он вырастал из них в течение месяца. Времени одевать его в верхнюю одежду не было, поэтому королева лишь укрыла его своим плащом, продолжая бег. Довольный ребенок смеялся от тряски, в то время как Мария следила за тем, чтобы он чувствовал себя комфортно.       Стражники, заметив королеву, тут же открыли массивную входную дверь, пропуская Её Величество на улицу, в главный двор. Мария тут же заметила въезжающих на территорию замка воинов на конях. Все они были измотаны, но при этом устало улыбались, показывая придворным, что они прибыли вовсе не проигравшими. Ричард подъехал к жене, где и спрыгнул с коня. Он поцеловал Марию в лоб, после чего взял сына из её рук. Улыбнувшись, он обнял ребенка, после чего вернул его матери.       — Пойдем, — кивнул он, направляясь внутрь замка. Мария слегка нахмурилась, заметив, что Ричард прихрамывает на правую ногу.       — Что произошло? — удивилась она, но король не понял о чем идет речь, побудив девушку продолжить. — Что с твоей ногой?       — Не думай об этом, — он улыбнулся, не собираясь рассказывать жене о произошедшем. Приблизившись к ней, он наклонился над самым ухом. — Уложи Генриха спать, и приходи ко мне.       Мария кивнула, после чего Ричард медленно зашагал в сторону своей спальни. Лишь после того как он отвернулся, улыбка сползла с лица девушки. Она ещё раз взглянула на сына, вспоминая самую ужасную ночь в её жизни, когда она чувствовала себя разбитой и униженной. Ей не хотелось вновь переживать те же чувства, но супружеский долг обязывал её это делать.       Как и ожидалось, всё произошло почти так же, как и в первую брачную ночь. Конечно, Марии, как рожавшей девушке, было уже не так больно, но приятным времяпровождением это тоже назвать было сложно. Она вновь лежала на кровати, словно бревно, в душе молясь о том, чтобы это действо поскорее закончилось. Когда же Ричард сделал всё, как того требовал долг, он просто перевалился на бок и уснул, оставив жену лежать в изумлении.       — Ричард, — Мария легонько коснулась плеча мужа, когда проснулась на рассвете. — Ричард.       — М? — король даже не открыл глаза. Он приехал с войны измотанный и мечтал об одном: отдохнуть.       — Я пойду гулять, — начала королева, — не хочешь со мной?       — М, — немногословно ответил он.       — Ладно, тогда спи, я вернусь к завтраку, — Мария встала с кровати, направляясь к выходу.       — Мг, — сказал на прощание Ричард, перевернувшись на другой бок.       Королева попросила служанок одеть её в самое простое и дешевое платье, которое у неё только было. Она не стала надевать ожерелье, серьги и кольца, и накинула на серое платье темно-зеленый плащ. Взглянув на своё отражение в зеркале, Мария не узнала саму себя, а значит служанки потрудились на славу.       Выйдя из замка, Её Величество, будто воришка, быстро и тихо направилась в сторону леса. Стараясь не попадаться на глаза стражникам и придворным, она действовала максимально осторожно. Наконец, добравшись до заветного озера, она оглянулась по сторонам, пытаясь отыскать парня. Однако она вновь не сумела заметить его, так как испугалась, когда Данте выскочил из-за дерева.       — Я тебя напугал? — рассмеялся юноша. За то время, что они общались, оба перешли на более дружескую форму общения.       — Подумаешь, чего тут бояться? — отмахнулась Мария. — Хотя признаться, одежда у тебя стала подороже, чем в первую нашу встречу.       — Теперь-то ты меня не спутаешь с конюхом или свинопасом, так ведь? — он гордо поправил одежду. — Я больше не мальчик, и отец заказал мне костюм у своего мастера.       — Мило, — Мария сощурила глаза, ведь теперь Данте ей отчетливо напоминал кого-то из её знакомых. И по внешности и по одежде, будто был молодой копией кого-то, кого она была не в силах вспомнить. — Ты старший сын своего отца?       — Более того, я его единственный сын, да и ребенок вообще, — ответил Данте, не до конца понимая суть вопроса.       — Скажешь мне своё настоящее имя? — с надеждой в глазах спросила Мария.       — Только если ты скажешь мне своё, — ответил Данте, чтобы всё было по-честному. Мария закатила глаза, так как не желала раскрывать все карты сразу, боясь, что если друг узнает о её реальной личности, то побоится с ней общаться. Самым страшным, безусловно было то, что если он узнает, что она королева, то, как и все остальные придворные, начнет ей льстить.       — Тогда мы так и останемся Данте и Леонор, — пожала плечами королева.       — Ты какая-то грустная, кто тебя обидел? — юноша подошел к ней ближе, заметив перемену эмоций с прошлой встречи.       — Скажи мне, Данте, что вам, мужчинам, нужно? — Мария не стала говорить ему обо всем прямо, вспомнив не самую приятную ночь с мужем. Однако Данте воспринял всё слишком прямо. Подойдя к девушке, он нежно поцеловал её, прижимая к стволу дерева. Королева была задурманена тем, как легко и чувственно он касался её. По спине пробежались приятные мурашки, и лишь когда парень прервал их поцелуй, чтобы посмотреть на реакцию Марии, она осознала всю глупость этого поступка.       Пусть она и была матерью, она всё ещё не до конца понимала, от чего именно происходят дети. Да, Джона она так же целовала, но это был краткий, едва заметный поцелуй. С Данте же вышло глубоко и долго, что не могло не напугать девушку, так как муж во время исполнения супружеских обязанностей так же подолгу впивался в её губы.       — О Боже, — Мария в панике едва не заплакала, закрывая рот рукой. Данте нахмурился, не понимая, почему девушка так странно реагирует, будто они переспали, а не поцеловались. — Мне пора.       — Леонор, — глаза парня округлились. Он абсолютно не хотел своим действием обидеть или напугать подругу, однако она восприняла его жест слишком серьезно. — Постой! — он побежал за ней, но Мария ускорила свой бег.       — Оставь меня! — скрывшись за деревьями, королева сама того не поняла, как уже бежала в сторону замка. У Марии была надежда на то, что Данте всё же послушался и не бежал в след а ней, так как дворцовая охрана явно восприняла его как мародера, который решил напасть на королеву в лесу.       Она пробежала мимо стражи некоторых придворных настолько быстро, что те даже не смогли разглядеть в ней свою королеву. Возможно это было так же связано со скромной одеждой девушки. В любом случае, она не желала видеть никого, кроме одного человека. И им не был её муж.       — Джон, — в слезах Мария вбежала в кабинет камергера, и тот в ту же секунду подскочил из-за стола, оставив на потом все важные документы.       — Мадам, что с Вами? — спросил он, подбежав к ней. В его глазах виднелось явное беспокойство и волнение.       — Скажи мне, от чего девушки беременеют? — спросила она на полном серьезе.       — Мадам? — не до конца понял он. — Разве Вы не должны об этом знать?       — Я ничего не понимаю, — она отвернулась, не в силах сдерживать слезы. — От поцелуя можно забеременеть? От долгого поцелуя, — поправилась она.       — Нет, — он отрицательно покачал головой, пытаясь успокоить девушку. — А с кем Вы целовались?       — Я не знаю его имени, — честно призналась Мария, повергая Джона в ещё больший шок. — Мы играли в игру, и он представился Данте.       — Вы с ним знакомы? — нахмурился Джон, усадив королеву в кресло.       — Да, мы уже больше года с ним общаемся, — кивнула девушка, не боясь рассказать обо всем Джону. — Но он не из бедняков, судя по одежде.       — Мадам, это очень опасно, — судя по глазам Джона, он будто понял, о ком идет речь, но не стал озвучивать свои мысли. — Если бы Вас и его увидел кто-то из окружения короля, то ему бы непременно об этом доложили. Его бы повесили и четвертовали, а Вас — сожгли на костре. Или, если бы повезло, Вам бы отрубили голову. С этим шутить опасно, лучше прекратить эти встречи, пока это не привело к печальному исходу.       — Ты прав, — кивнула Мария, вытирая слезы. — Значит больше никаких встреч в лесу.       — Верно, — он кивнул, благодаря за понимание. Де Вер был счастлив, что королева решила послушать его совет, ведь не желал ей смерти.

***

      «16 марта 1421 года, воскресенье. Утром, как и полагается, мы с Ричардом пошли на службу в Вестминстерском аббатстве. Одна из нянек малыша Генри заболела, и я побоялась оставлять его с другими девушками, поэтому пришлось взять его с собой. После завтрака мы с мужем остались наедине. Это был худший разговор за всю мою жизнь! Сначала он начал с милой беседы о моем самочувствии, а потом всё переросло в его оскорбления! И вся проблема в том, что я всё еще не беременна. Он жаловался на то, что за это время я могла бы родить ему второго сына, и, более того, забеременеть третьим. Мне очень хотелось сказать, что Ричард даже не прилагает усилий во время исполнения супружеского долга, поэтому я и не могу зачать ребенка, но я благоразумно промолчала, чтобы не напроситься на ещё одну порцию его ругани. К счастью, после завтрака я пошла на прогулку с лордом Оксфордом, и он смог меня утешить и развеселить. Я чувствую, будто в Англии у меня лишь три друга: мой дорогой и добрый лорд Оксфорд, моя прекрасная подруга леди Пембрук, и мой любимый и единственный сын Генри. Лишь с ними тремя я чувствую себя живой и счастливой».       Мария стояла у стены зала, наблюдая за танцующими бранль придворными. Боковым зрением она наблюдала за мужем, который вновь увлеченно общался со своими друзьями-пэрами, не обращая внимания на жену, которая вновь расстроила его своим «нежеланием» забеременеть. Завороженная танцем, королева даже не заметила, как позади неё встал лорд Дорсет. Некоторое время он так же наблюдал за танцующими аристократами, однако вскоре наклонился над ухом Марии.       — Вам не кажется, что Ричард заинтересовался юной Джейн де Клиффорд? — он спросил это тихо, почти шепотом, заставляя девушки вздрогнуть от неожиданности. — Взгляните как они смотрят друг на друга.       Королева, хоть и невольно, но всё же сосредоточила своё внимание на муже, который переключился с Уильяма на Джейн. Он что-то ей рассказывал, пока она смеялась над каждой его шуткой, будто бы льстила ему. Ричард прошептал ей что-то на ухо, и девушка смущенно кивнула, после чего поспешила удалиться из зала. Король, выдержав короткий интервал времени, последовал за ней.       — Думаю, он счел Джейн способной дать ему сына, — пожал плечами лорд Дорсет. — Раз уж Вы для этого не годны.       Следом за словами последовала звонкая пощечина. Мария пылала от злости и смущения, устремив свой ненавистный взгляд на графа. Тот явно не ожидал рукоприкладства со стороны королевы, однако отреагировал спокойно, язвительно рассмеявшись.       — Не стоит обижаться на правду, мадам, — он взглянул на королеву, показывая, что именно он победил в их негласной битве.       Мария кое-как сдерживала всю ярость, что в ней кипела. Она не понимала, как такой никчемный человек вроде Дорсета смог стать первым канцлером Англии. Из его уст сочилась желчь и ядовитость, будто он ненавидел всех, кроме себя самого. Королева больше не желала находиться в компании с этим человеком, который отнимал у неё все положительные эмоции, поэтому она в спешке вышла из зала.       Оказавшись в коридоре, Мария поняла, что её, королеву, только что унизил её подданный. Она осознала ужасную правду — её попросту не уважают при дворе, несмотря на то, что она жена короля и мать его единственного наследника. Хуже всего было то, что она понятия не имела, как это можно исправить, ведь, казалось бы, чтобы она не делала, её всё равно считают за недостойную банального уважения девочку.       Возможно, в глубине души, ей даже казалось, будто все придворные знают о её настоящем неблагородном происхождении. Таких как она называют бастардами, ублюдками своих отцов, которых они обычно даже не признают. Ей снилось в кошмарах, как Ричард и его круг знати узнают о том, кем была её мать: над ней насмехаются и прогоняют из Англии с позором, вместе с маленьким сыном. Сама того не осознавая, Мария видела в каждой служанке свою мать, пыталась представить, какая у неё была внешность, улыбка и смех. И ненароком королева чувствовала себя безродной горничной, так как именно такая у неё была бы судьба, если бы отец её не признал.       От всей этой кучи эмоций, злость медленно переросла в страх и обиду. Осознав, что она одна в коридоре, Мария даже не пыталась скрывать свои чувства. Из глаз полились горькие слезы, но королева всё же закрыла рукой рот, чтобы никто не услышал её жалостных всхлипываний. Однако эхо пустого коридора всё же сделало своё дело, и уже спустя несколько секунд Мария услышала приближающиеся шаги. Она готова была поклясться, что если бы это был лорд Дорсет, пришедший с очередной добавкой завуалированных оскорблений, она бы схватила его за пурпуэн и вытолкнула в окно.       К счастью, это оказался лорд Оксфорд. Когда Мария заметила своего единственного друга, то в ту же секунду прижалась к нему, обнимая. Джон успокаивающе поглаживал девушку по спине и макушке, позволяя дать волю чувствам и выплакаться. Спустя некоторое время королеве стало легче. Она подняла свои заплаканные глаза на де Вера, который смотрел на неё со всей возможной обеспокоенностью и любовью, которая у него имелась. Что-то подсказало Марии, что в это мгновение она должна прямо сейчас открыть своё сердце для этого мужчины, который с первого дня их знакомства был к ней добр и вежлив. Встав на носки, королева обвила шею Джона своими руками, и нежно поцеловала.       Де Вер понимал опасность такого занятия, но это вызывало в нем бурю смешанных необъяснимых эмоций, от которых перехватывало дух. Он поцеловал девушку в ответ, и в этот момент его тело заполнилось положительными чувствами. По телу пробежались приятные мурашки, когда он ощущал дыхание девушки, обжигающее его кожу. Когда же их поцелуй прервался, Мария не стала отдаляться от него.       Их носы нелепо касались друг друга, от чего они вдвоем тихо рассмеялись, после чего Джон обнял королеву так крепко, будто бы она была ангелом, который вытащил его из царства мертвых, где ему было предначертано находиться в вечных муках одиночества и страданий. Мария же уткнулась носом в плечо графа, с удовольствием прикрыв глаза, ведь теперь она наконец-то поняла, что ощущают люди, которых любят.

***

      Как следовало, за белой полосой в жизни следовала черная. Однако Марии казалось, будто эта самая черная полоса длилась бесконечно, а белыми же были лишь конкретные дни, или даже моменты. Прошло некоторое время с того самого поцелуя, который открыл для девушки новые нежные чувства, которых она не испытывала ни к кому другому.       К Екатерине у неё была дружеская любовь, как будто она была сестрой, которой у Марии никогда не была. К Генри королева испытывала материнскую любовь, он был её единственным сокровищем, за которого она была готова даже убить. К Джону же были чувства другого рода. Это были исключительно светлые положительные эмоции, рядом с графом она ощущала себя живой и наполненной радостью.       С момента поцелуя они начали общаться ближе и чаще. Теперь королева приходила к Джону не только за советом, отныне она любила просто находиться рядом с ним. Ей доставляло невиданное удовольствие разговаривать с ним, смеяться с его шуток и просто целовать его. Конечно, при этом Марию сопровождал страх быть пойманной, но эта запретность лишь добавляла страсти их отношениям.       Однако теперь её мысли были заполнены лишь сыном. Вечером служанки сообщили королеве, что наследник не здоров, однако её к малышу не пустили, боясь, что она может заразиться. Всю ночь Мария не смыкала глаз, молясь за выздоровление Генри. Во дворце ей было невыносимо душно, особенно от раздражающих придворных, каждый из которых считал своим долгом встретиться с королевой и спросить о состоянии принца.       — Леонор? — Мария услышала знакомый голос сзади. В тайне, возможно, она хотела встретить Данте, поэтому и пришла на их место. Они не виделись какое-то время, и он, будучи молодым парнем, несомненно подрос и возмужал за это время. — Я боялся, что мы больше не встретимся. Тот поцелуй… я не должен был этого делать.       — Не думай об этом, — Мария улыбнулась, быстро вытерев слезы. — Ты всё ещё охотишься на того кабана?       — Я удивлен, что ты по-прежнему о нем помнишь, — Данте рассмеялся. — Можно мне присесть рядом?       — Садись, — Мария чуть пододвинулась в сторону, позволяя ему примоститься рядом. — Только на этот раз без поцелуев.       — Договорились, — улыбнулся он. — Что с тобой? Ты вся в слезах.       — Мой… брат заболел, — королева поняла, что Данте странно воспримет информацию о наличии ребенка у неё, поэтому солгала.       — Я знаю как тебе помочь, — парень вскочил и подал руку девушке, помогая ей встать на ноги. — Мой отец знает всех лучших врачей Лондона, если хочешь, он пришел одного из них к тебе домой. Уверяю, эти врачи — профессионалы своего дела, твой брат точно поправиться.       — Далеко идти до твоего дома? — уточнила Мария, понимая, что когда она назовет Виндзорский замок в качестве жилья, это явно вызовет у Данте много вопросов. Однако ради своего сына она готова была идти на всё что угодно, даже лишиться друга.       — Нет, он на другой стороне леса, — Данте махнул в противоположную сторону от замка. — Я обещаю, твоего брата вылечат.       — Я тебе верю, — кивнула Мария, после чего они направились в сторону дома юноши.       Путь к дворцу Данте и вправду был недолгим. Уже через короткий промежуток времени они приблизились к главному входу, где конюх чистил коня. Увидев парня, слуга поспешил поклониться.       — Отец дома? — спросил Данте, в надежде на положительный ответ.       — Да, милорд, он недавно вернулся, — ответил слуга, не поднимая глаз на своего господина.       — Так ты и не свинопас вовсе, — Мария приоткрыла рот от изумления, вопросительно изогнув одну бровь. Ей не терпелось узнать, чей же сын Данте, и наконец понять, кого он так сильно ей напоминает. От ожидания у девушки даже сердце забилось быстрее.       — Хотелось бы и мне узнать, кто ты, — он покачал головой, намекнув на то, что историю с королевской кухаркой он просек ещё давно.       — Когда-нибудь… может быть, — отвела взгляд в сторону девушка.       — Пойдем со мной, — Данте махнул рукой, подзывая Марию за собой. В то время-ка юноша прошел в соседнюю комнату, королева осталась стоять посреди зала, не зная, чем заняться в ожидании.       Когда же Данте вернулся к утомленной и измотанной бессонной ночью девушке, за ним последовал другой мужчина. Мария в нетерпении смотрела на дверной проход, выпрямив спину от волнения. Мужчина, вошедший вслед за Данте, был явно знаком королеве. Она замерла, открыв рот от изумления. В ту же секунду у Её Величества появилось желание провалиться под землю или сбежать как можно дальше в лес.