Пепел

And I'm kissing you lying in my room,

Holding you until you fall asleep.

And it's just as good as I knew it would be.

Stay with me I don't want you to leave.

И я целую тебя, лежа в своей комнате,

Обнимаю тебя, пока ты не заснешь.

И это так хорошо, как я и предполагал.

Останься со мной, я не хочу, чтобы ты уходил.

— Ты уже был в том месте до этого? — Приходилось. — Как давно? — Двенадцать лет назад. — Почему… — Так, Инупи, я отвечу на все твои вопросы, но позже.       Блондин положил руки на их дорожную сумку, склонил голову к плечу и прилип нечитаемым взглядом к глазам демона.       Конечно, ему хотелось знать больше, наверняка и сразу. Знать, чем жил Коко все эти года, столетия. С кем вел задушевные беседы, на кого злился и с кем давно уже не общался.       Так тяжело бывает порой остановиться.       Тот, о ком говорилось в его детских книжках, сейчас сидит напротив и щурит свои черные глаза.       Как можно заставить себя остановиться? — Хорошо, — спустя несколько минут соглашается Сейшу и продолжает укладывать фрукты. — Будь по твоему.       Коконой хохотнул, его потешило детское упрямство этого человека.       Люди иногда бывают слишком жадными до знаний, никак к ним не относящимся. Едва ли их можно за это осудить, но и понять, увы, бывает весьма сложно.       Но демон не пытается понять всех людей, его сил хватает только на одного конкретного.       Спустя время, проведенное вместе, Коко с точностью может определить эмоции, которые испытывает блондин. Правда, не всегда он оказывается прав, но не всё сразу, так ведь?       Обстоятельства, не от них зависящие, свели демона и человека вместе. Судьба столкнула их, вывела на одну дорогу, и по ней они шагают вместе. Сейшу много думал об этом, размышлял, строил догадки.       Ведь не может же все настолько хорошо сложиться? В каких удачных положениях находились звезды в день их встречи? Инупи просто не мог это объяснить. Да и у демона не было никаких мыслей по этому поводу.       Случайность.       Только по ней Хаджиме решил зайти в город, чтобы потом наткнуться на Сейшу на базаре. — О чём ты задумался?       Демон не ответил — не посчитал нужным. — Нам пора выдвигаться. Путь очень далек, — сказал Коко не своим голосом, но так было нужно.       Коко шуршит бумажками: то поднимает их с земли, то опускает, не совсем понимая, что и как с ними сделать. Как лучше всего упаковать его письма? Стоит ли сразу положить их в сумку Сейшу или все пока подержать у себя?       Демон прикрывает глаза и останавливается в своем мельтешении.       Волнительно и очень боязно. А вдруг Инупи увидит это письмо раньше положенного? Тогда вопросов не оберешься, да и не сможет он на них ответить.       «Это нужно сделать» — думает он, и челюсть сжимается сама собой.       Он принял решение около месяца назад, когда они с Инупи остановились на ночлежку прямо под небом, в лесу, рядом с маленьким храмом.       Инупи тогда был совсем плох: не разговаривал, почти не ел и постоянно спал. Демон с болью наблюдал его в таком состоянии, но все, что было в его силах — находиться рядом: засыпать и просыпаться на одном месте, добывать хотя бы что-то похожее на еду и просто будить от кошмаров.       Тогда-то он и начал писать.       И получилось то, что он имеет сейчас.       Почему-то листы очень больно обжигают пальцы именно в этот момент.       Первая строчка ударяется о глазное яблоко и демон вновь прикрывает воспалённые глаза.       Это больше не может так продолжаться.

***

      Сейшу возвращается, к его появлению Коко в абсолютном спокойствии. Сидит, подпирая спиной пень и смотрит прямо. Почти не моргает. — Мы готовы идти? — спрашивает блондин, когда наклоняется за своей сумкой.       Хаджиме тих, обманчиво расслаблен. Когда он кивает на вопрос Инупи, последний хмурится. Его настрой смягчает только лёгкое касание губ к щеке. Всегда смягчало, если быть точным.       Он почти не понимает, когда брюнет успел встать и подойти к нему, но это уже так привычно. Коко всегда оказывается рядом в нужный и правильный момент.       Блондин поднимает голову и тянется губами к демону, и даже если все их касания греховны, то человеку уже давно нет дела до людских устоев.       Холодная рука Хаджиме подныривает под подбородок блондина и удерживает в одном, удобном для него положении. — М-мы не успеем, не так ли? — говорит Инупи, но руки свои кладет на шею демона. Она такая же холодная, как и руки, удерживающие его голову. — Смотря, о чем ты подумал, — шепчет нагло, в самые губы, тянет вверх уголок губ в ухмылке демон.       Сейшу не промах, научился жить с выходками этого поганца, так что ему почти удается сохранить серьезное выражение лица. Почти. Но когда он отвечает, голос не дрожит. — Не успеем до захода солнца. Я подумал головой, что на плечах, а вот насчёт вас… — протянул Сейшу и Хаджиме замер.       Хихикая и удовлетворяясь своим умением выкрутиться из любой ситуации, человек отходит от демона. Последний же прыскает от смеха и с ужасом понимает: он создал монстра. — Инупи, подожди! Нам в другую сторону!

***

— Как думаешь, Какуче придет с Гением? — Его просто не пустят без него. Будто ты не знаешь Майки. — Молчать!       Громкий крик Санзу прервал тихий — как они думали — разговор братьев Хайтани. Оба замолчали и в непонимании посмотрели на преданного пса Сано Манджиро. — Вам уже должно быть понятно, о чем стоит трепаться, а о чем — нет. — А нам не понятно.       Акаши скривил рот в гримасе, лишь отдаленно похожей на улыбку. Рану не понравилось выражение его лица, но слова свои он не забрал.       Все уже давно стало разваливаться, портиться. Рушиться.       Они давно уже не принадлежат друг другу как семья, как клан. В них не горит остервенелое желание защищать род людской. Передавать свои знания больше некому, многие товарищи и вовсе исчезли. Их больше нет.       В чём тогда смысл их нахождения в этом лесу?       Майки больше с ними не разговаривал. Молчал, избегал, а когда было угодно, воспитывал. И его воспитание сосем не походило на наставнические ласки.       Для чего этот лес, ранее ставший их домом, сейчас обратился в клетку? — Объясни нам, Акаши, может мы чего-то не понимаем, — начал Ран уже громче. — О чём можно говорить? Ведь нам и так нельзя и шагу лишнего ступить, а теперь — и слова произнести без личного одобрения Сано Манджиро? — Вздумал начать смуту за спиной главы? — оскалился на него розоволосый, но старшему из Хайтани уже было плевать.       Исход всегда один. Его не предугадать, но можно к нему привести.       Знать бы только, к какому концу ведет эта выходка Рана. — Просто уточняю, что мне можно сделать самому, а на что — просить благословение у моего конвоира. — Проси на все.       В один миг температура во всем мире упала до абсолютного нуля.       Голос, хриплый и грубый, хлыстом ударил Рану по хребту. Последний подавил желание отшатнуться или поперхнуться воздухом. Остальные на поляне так же выжидающе замерли.       И никто не смел поднять свой взгляд, лишь бы не увидеть глаз Майки. — За жизнь и смерть твою несу нелегкую ношу я, так что поведай, от чего стало тяжко находиться под крылом моим? — Майки, я пытался успокоить его, но видишь… — встрепенулся будто ото сна Санзу, пытаясь объяснить непослушание Рана.       Но Манджиро был глух к этим словам. Его жилистые руки, обманчиво тонкие и слабые, с пальцами-косточками коснулись скулы Хайтани-старшего. Это ввело в заблуждение Рана, он подумал о прежнем характере главы.       О его ярких, блестящих глазах, заводном и заразительном смехе, сильной спине, за которой он всегда прятал своих от чужих. Сейчас же рядом с ним тревожно, пусто и мрачно.       В глазах не было блеска, зрачки исчезли.       Последние двенадцать лет он смотрел на них пустыми белыми глазами. — Пытался, значит… — тихо повторил глава, не отрываясь от лица Рана. Последний также не смел убегать от прикосновений Майки. — Значит, плохо пытался.       Щелчок, а после — звонкий хруст.       Крик и тишина. — Прекрати, ты озверел, Майки! — кричал Риндо, оттаскивая Рана дальше от Сано. — Что, чёрт возьми, с тобой творится!       Санзу опешил, и уже даже он не сразу сообразил, на чью сторону встать: кого защищать и от кого?       После того, как Майки скрутил челюсть Рану, тот не произнес ни звука, кроме истошного вопля. Он потерял сознание от боли, но тело не коснулось холодной земли. Риндо подлетел моментально. Подхватил тело брата за руки и стал оттаскивать того подальше от Майки.       Последний с интересом зверя наблюдал за ними.       Мочи чуть ли не прикусил язык от увиденного, но вовремя взял себя в руки. — Ма… — он запнулся, так и не подав звука лучше мычания.       Какой-то сладковатый запах вмиг заполонил его ноздри. В непонятках Канджи уставился на сидящего рядом Такеоми. — Молчи, несмышленый, — только и прошептал тот, после чего выдохнул в лицо соклановца новую порцию дыма. — Мы уходим, слышишь? Уходим из клана, — тяжело дыша сказал Риндо. — Пусть они и дальше терпят все твои порядки, но мы… я, это, — он кивнул на Рана, лежащего у него за спиной. — Последняя капля, Манджиро.       Белые глаза Майки были пусты, он не видел перед собой врагов, соперников. Не видел он и друзей, тех, кого клялся защищать. Уши его были глухи к речам Риндо, а то, что он чувствует на уровне связи между демонами… они боятся его.       Может, прошло бы еще столько же лет прежде, чем они сказали бы, что боятся. Вот только какая уже разница?       Кто защитит их от Майки?       И спасутся ли они из этого леса? — Майки… ты… в порядке? — Санзу подползает к нему на манере змеи — даже не змеи, ужа — и пищит слова на расстоянии. Не подходит ближе.       Глава демонического клана на вид спокоен. Когда он поворачивается к розоволосому, то можно подумать, будто он пришел в себя и это было временное помутнение.       Майки и до этого наносил им физические увечья, и все просто разбредались по своим углам, зализывали раны и продолжали жить дальше.       Вот только никто и никогда до этого не говорил об уходе из клана. Ран до сих пор не очнулся, а Риндо с каждой минутой становится все решительней и злей.       Сано прыскает от смеха и прикрывает рукой лицо.       Акаши хмурится, делая длинный и глубокий вдох из своей трубки. Это начало чего-то нехорошего.       Главу трясет от беззвучного смеха, плечи дергаются, а изо рта периодически вырываются короткие пищания. — М-Майки?       Сано смеялся.       И вдруг перестал.       Он оказался около Риндо быстро. Мгновенно.       Сломать ему обе ноги не составило особого труда. А крики он потерпит. — Гений… придет в лес. Не трогать его. Потом его приведет Какуче, и тогда будем судить. По строгости, — хрипло сказал Майки, отходя от двух братьев.       А после скрылся в высоких кустах шиповника.

***

— Я должен сказать: мы пойдем через лес, — как бы между прочим говорит демон.       Блондин останавливается и хмурится.       Через лес? Ему было мало их прошлого визита? — А другого пути нет? — ровно спрашивает Инупи, вновь продолжая движение. — …нет. — медленно отвечает демон. — Иначе туда пройти не получится.       И вмиг его голос становится серьезным. От такой резкой смены тона человек хмурится ещё больше.       Сколько раз за все время их знакомства он видел Хаджиме Коконоя серьезным? Этот балбес умен ровно настолько, насколько смешон.       Инупи видел своего спутника чернее и мрачнее тучи, но было это тогда, когда он сам спал раза в два больше, чем был в сознании. Когда демон бережно охранял его сон, рассказывал истории, давно минувшие. Когда подбирал правильные слова и утешал: сон — лучшее лекарство от всех болезней. Так он говорил, и сам не верил в свои слова. Но был он серьезен.       Однако и сейчас Коко серьезен. Сейшу бы соврал, если бы сказал, что он так кажется менее привлекательным, но ведь… лес? Имеет ли смысл лишний раз возвращаться туда? — Ты уверен, что так нужно сделать? — лицо Инупи оказывается перед лицом демона, и они вынуждены остановиться вновь.       Тяжелый демонический вздох, и брюнет прикрывает глаза.       Он знает, что со дня, как они показались в лесу, встал вопрос, когда же Гений снова окажется в родном клане. Майки его так просто не отпустит, учитывая, что Коконой убежал у него из-под носа.       Нужно вернутся. Либо его вернут насильно.       Он более чем уверен, что за ним послали Какуче. Вот только если Какосик его нашел — а Хаджиме уверен в способностях своего друга — почему не забрал? Пожалел? Не мог.       Осталось только ждать его приближения. — Мы всего лишь пройдем по краю леса, не будем идти в самую чащу. — Но ведь они учуют! — Они не будут нас трогать.       Потому что зачем им их трогать, если они сами пришли в лес? — Я всё равно мало что понимаю… Коко, — протягивает Сейшу. — Не беспокойся, я тоже мало их понимаю, но знаю, как устроены их мозги.       Звучит очень напыщенно, но у человека нет причин не верить демону. У него, к слову, также нет причин продолжать эту тему. — Тогда куда нам лучше причалить? К какому берегу? — переводит тему блондин.       Брюнет понимает, что его отвлекают от неприятного разговора и поддается, потому что сам не сильно хочет снова разговаривать о демонах. — Я покажу, куда будет лучше плыть.       Инупи кивает, и до городского причала они идут молча.

***

— Оставь лодку здесь, мы завтра уже вернемся обратно в город, — кричит демон, когда блондин разворачивается и идет в сторону своего плавучего средства передвижения.       Лодка, которую они позаимствовали в городе, была немного староватой и с одним веслом. Даже при всем относительно коротком расстоянии от города до лесного острова, плыли они дольше обычного. Сейшу опытен, лодкой управлял хорошо — сильные руки уже приноровились плыть от берега до берега — но с одним веслом он справился не сразу.       И вот, всё-таки причалив к нужному берегу, блондин не мог найти хорошее место, куда привязать деревянную посудину.       Широкий черенок, который Коко с небрежного размаху умастил в землю, уполз вместе с песком. — Лодку унесёт, и нам не на чем будет вернуться обратно, — полуобернувшись крикнул в ответ блондин. — И вообще, можно было закопать этот черенок на совесть, а не чтобы я от тебя отстал!       Демон цокнул и закатил глаза: ну кто же знал, что нужно было глубже вдавить эту палку в песок. — Дай сюда, — ворчит демон, когда подходит со спины к человеку. — Дай, кому сказал. — Ты уже сделал один раз, — шикает на него блондин, но палку не отдает.       Коко отстраняется и недовольно хмурит брови.       Человек отвергает его помощь?       Тот факт, что оба завелись на пустом месте, никого не волнует. — Дай сюда эту чертову палку, — тихо, но твердо говорит Хаджиме.       Сейшу поворачивается к нему и молча смотрит в глаза с вызовом. — А то что? — тон его абсолютно спокоен, нет намека на агрессию. — А то мне придется искать другую, и это займет время… — Я в состоянии быстро и нормально вбить этот черенок в землю.       Демон медленно, на вдохе, прикрывает глаза. Как он мог забыть, что Инупи может быть настолько упрям. Иногда просто не передать словами, насколько.       От нервов и сдерживаемого раздражения на шее и руках у демона набухли вены.       Смотря на них, у человека немного поубавился пыл, но голову посетила шальная, совсем неожиданная мысль: у Коко очень красивые руки. Синие вены и длинные, тонкие пальцы… как он сжимает ладонь в кулак… и куда делась вся злость? Почему блондин не думал так тогда, когда эти руки касались его лица, волос, кожи?       Да, был другой контекст. Была нежность, забота.       А сейчас, когда демон зол, он воспринимается очень… возбуждающе.       Выдохнув и открыв глаза, Коко схватил палку — Сейшу вздрогнул и едва почувствовал боль — чтобы закрыть эту тему и никогда больше к ней не возвращаться. Один уверенный и короткий размах руки — злосчастная палка через доли секунд оказалась на три четверти в песке. Для удовлетворения проделанных движений Коко подергал ее из стороны в сторону, и, убедившись в отсутствии намека на движения колебательные, повернулся к блондину. Последний стоял и смотрел на него, широко раскрыв глаза. — Теперь ни палка, ни лодка далеко не…       Закончить свою мысль таким хмурым тоном демону не дали.       Сделав несколько шагов к Хаджиме, Сейшу взял его за грудки и притянул к себе. Он буквально врезался в губы демона нетерпеливым поцелуем, в довесок, стукнувшись зубами, но они это едва ли заметили.       Демона в принципе не надо было долго уговаривать закрыть их маленький спор, так что он только рад подхватить за бедра блондина и понести до ближайшего дерева.       Его спина ударилась о ствол дерева, но боли он не почувствовал: её тут же заглушили крепким, переходящим в нежный поцелуй. Инупи схватился за его плечи для равновесия, когда Коко подхватил его за бедра. Находиться в таком неустойчивом положении было столько же непривычно, сколько захватывающе. Они прервались ненадолго. — Если ты в сомнениях, сейчас самый лучший момент остановится, — сказал демон тихо. Голос не звучал томно, соблазняющее. Он действительно предупреждал и давал возможность выбора.       Однако если глаза и голос Хаджиме не позволили сомневаться в его порядочности, то руки — очень даже.       Сейшу покрепче схватился за плечи своего наглого партнера, когда Коко сжал одно бедро блондина сквозь одежду сильнее. — Это п-подло… — прошипел он. — Возможно.       И, справедливости ради, брюнет выглядит почти пристыжено. Почти.       Также нельзя сказать, что блондину это не понравилось. Ему вообще, если так посудить, мало что не нравится, если это касается Коко, чем последний бесстыдно пользуется.       Поцелуи в их исполнении были такой приятной мелочью. То, что еще несколько месяцев назад казалось возмутительным и постыдным, сейчас проходит очень трепетно. К их удивлению и полному удовлетворению, простые касания губ к губам заменили многое на первое время. Многое, но не все. — Пока ты не скажешь мне, глядя в глаза, — короткий вздох, — я ничего более делать не буду.       Блондин возмущен, отчасти разозлен и смущен.       Размеренно дышит, зажмурив глаза до белых пятен, он не торопится их открывать и делать то, что требует демон.       Несомненно проще — и инфантильнее — ударить его по плечу и выкарабкаться из объятий, в которых он оказался случайно. Однако разжать пальцы не представлялось возможным. Его конечности очень старательно комкали ткань демонического хаори, разжать — погибнуть.       Сейшу там, где должен находится.       И он говорит это.       Мысленно, но для чего ещё ему нужен такой понимающий и любящий спутник?       Коко хмыкает по-доброму и наклоняется ближе к розовому лицу Сейшу. Последний сам тянет свои ненасытные губы, требуя нового поцелуя. И получает.       Длинные и тонкие пальцы-пауки ползут по бедрам с одной единственной целью: избавить их от тюрьмы-одежды. Едва ли это можно назвать правильно.       Инупи тяжело дышит и извивается, когда губы Коко пропадают, и он исчезает — кажется, навсегда — но всего лишь уделяет внимание всему блондину. Длинный язык Хаджиме одним кончиков лижет, а после целует как-то по-другому, и от этого только приятней в сто крат. — Возьмись за меня, как тебе удобно, — хрипит демон, когда отодвигает ткань на груди Инупи. — Поверь, так будет лучше.       Сначала блондин не понимает, о чем его просят, а после вцепляется правой рукой в черные волосы на затылке.       И когда он успел зайти так далеко?       Демон целует открытую грудь человека, нарочито избегая темных пятен проклятия, и лезет своими холодными пальцами под широкие шаровары. — П-почему у тебя такие х-холодные руки? — спрашивает Сейшу, когда его касаются у основания. — Тебе не холодно? — Я не чувствую холода, — прыскает Коко. Признаться, его подкупает такая искренняя и милая реакция. Учитывая, в каком они сейчас положении.       Холодная рука обхватывает блондина полностью и уходит вниз, оголяя мокрую головку. — Милый, давай поменяем положение.       Ноги блондина аккуратно опускаются на грешную землю, и он бы упал — ибо сил резко не стало — но демон все еще держит его одной рукой за голое бедро. Наглое лицо оказывается на уровне таза Инупи. Последний со стыдом осознает, что именно тот собирается делать. — Коко, поднимись обрат… — он не успевает закончить, потому что длинный и горячий язык облизывает головку.       И не останавливается.       Демон вбирает член Сейшу в свой рот с особым, садистским наслаждением, продолжая облизывать языком.       Инупи резко выдыхает и вновь цепляется за волосы брюнета. Приятно и влажно. Человек ловит себя на том, что начинает толкаться навстречу горячему рту. Не то чтобы Хаджиме собирался как-то отстраняться или вообще уходить, нет, но раз его партнеру приятно, можно сделать их занятие еще приятней.       Демон задействует язык, втягивает щеки, когда отодвигает голову назад и плотно сжимает губы, когда возвращается обратно. Это сводит с ума человека. Пока он не чувствует давление сзади. — К-Коко? — растерянно спрашивает Инупи, когда давление сзади увеличивается. — Больно? — отстраняясь, коротко спрашивает демон, сразу же возвращаясь к своему основному занятию. — Я… наверно, да.       Коко прикрывает глаза и принимает сам для себя, что это было ожидаемо.       Они не познавали друг друга в таком плане, и боль вполне оправдана. Поэтому Коко ничего не остается, кроме как сделать то, что он решил.       Демоны — существа противные. Приспосабливающиеся ко всему, словно крысы. Для них нет ничего мешающего, или невыполнимого, касайся это чего угодно. Людей — тем более.       И Коко соврет, если признает, что сказал правду о способности братьев Хайтани.       Дело в том, что соблазнять людей могут все демоны, и в этом им помогает демонический дурман.       И сейчас Хаджиме выпускает поток своей энергии с одной целью: расслабить Инупи.       Сейшу во внезапном моменте чувствует легкость. Мягкий огонь течет он ног к голове, и он весь обмякает, почти падает. — Не падать, держаться, — хихикает демон и держит. — Мне так хорошо, Коко… — бурчит себе под нос человек, но его слышат.       «Ёще бы»       И один палец входит намного легче, чем грозился в самом начале.       Сейшу во рту Коко становится тверже, на головке скапливается больше соленой жидкости, а одного пальца уже мало. У Коко тоже в штанах мокро, но смотреть на такого Сейшу — одно удовольствие.       На миг он представляет, как бы она смотрелась в его объятьях.       Нельзя.       Инупи вскрикивает громче обычного. Демон вздрагивает и останавливается. — Всё в порядке? — растерянно спрашивает он и тут же получает нетерпеливый взгляд. — Всё было хорошо, ты задел там что-то, но это не было… больно.       Коко прыскает и возвращается к своему занятию.       Блондин извивается, тяжело дышит и мотает головой. Губы давно покусаны, во взгляде туман — он не знает правды и правильности своих действий.       Сомневается.       Не напрасно.       Потому что Сейшу Инуи невольно повторяет ошибку своей сестры.

***

      Им не потребовалось много времени, чтобы прийти в сознание в объятиях друг друга, что стало привычней обычных дел. Приводя себя в порядок, оба периодически поглядывали друг на друга, точно дети, и посмеивались тихим, смущающим смехом. Кто был посмелее — Коко — и понаглее — опять Коко — хватал другого за одежду, волосы и другие интересные части тела, нарываясь на подзатыльник.       Когда Сейшу оделся, накинув на себя белое хаори Коко, он заметил на себе странный взгляд последнего. — Коко, хватит! — вскрикнул блондин, когда его вдруг схватили и закинули на плечо. — Поставь меня обратно!       Смеясь и пинаясь, человек все же успокоился спустя какое-то время. В конце концов, демон знает, куда идет.

***

      Демон, может, и знает куда идет, но они открыли новое знание: после игрищ и лобзаний, Хаджиме мало похож на прежнего и энергичного себя.       На половине пути до бухты демон снял с плеча Инупи и просто пошел рядом с ним, позже попросил отдохнуть, а сейчас плелся сзади и ныл об усталости, что стало порядком надоедать. — Давай хотя бы тут. Я правда уже не могу идти-и-и, — и в доказательство своих слов демон съехал спиной по стволу дерева ровно вниз.       Его пятая точка с глухим шлепком приземлилась на шишки меж торчащих корней дерева. Хоть бы пискнул для профилактики, но отнюдь; нахальные брови разъехались и морщинка меж них ушла. — Тут осталось до берега Сепаранса минуту дойти, — едва ли обернувшись, сказал Сейшу, но вскоре все же был остановлен отсутствием шороха за спиной. — Коко, ты серьезно?       Названный лишь лениво хохотнул и высунул кончик языка вместо ответа. Конечно, Коконой знал, и, конечно, этим пользовался. Если идти всего минуту… — Тогда понеси меня, — провоцирует? Возможно.       Инупи лишь легко вздернул правую бровь, из-под полуприкрытых глаз смотря на наглого демона. Понести? Он итак в край обнаглел, а тут еще это.       Не желая с ним церемониться, блондин развернулся и зашагал в изначальном направлении. Скоро закат, а до него нужно обязательно обустроить ночлег и хотя бы поспать. — Ну Инупи… ты же не оставишь… — наигранно тяжело вздохнул Коко, как тут же взгляд черных глаз впился в светлую ткань своей же накидки. — Инупи?!       Блондин устало выдохнул и позволил демону поравняться с собой. Коко, с отдышкой, начал причитать:        — Ты бы правда меня там оставил? — Успокойся, это бесполезный разговор. Тем более, ты бы сам там… не оставился, — ответил Сейшу.       Хаджиме обидчиво застопорился и сложил руки на груди. Обдумывает и не понимает, как реагировать на новое и непонятное слово. И даже подумать сложно, что по прибытие на этот берег демон вел себя даже близко не похоже на нынешнего. — Оставился… это вроде… — вслух рассуждал демон.       Инупи, на расстоянии в пару метров от него тоже наконец остановился. Вполоборота понаблюдал за ним какое-то время, хмыкнул и пошел дальше. — Я понял, Инупи! — пару минут спустя вскинул голову вверх вместе с указательным пальцем демон, но, ожидаемо, его взгляд ни за кого не зацепился. — Инупи?       Побежав вперед, тем самым выйдя из леса, Коконой все же нашел Сейшу взглядом, да оно и не удивительно: одинокая фигура блондина шагала по песку, оставляя за собой короткие ямы. — Инупи! — побежал за ним Коко, оставляя точно такие же следы.       Песок под ногами был чистым от камней, веток и других препятствий, от чего ступать по нему было приятно. Держа в руках свои сандалии, демон неспеша шагал, время от времени останавливаясь и пропуская сквозь пальцы мягких песок.       Дул теплый ветер, едва заметно и слышно качая деревья, шебуршали листья.       Тихая бухта. Прекрасное место для вечного отдыха.       Высокие скалы оторвали от внешнего мира этот угол маленького мира, сделав его труднодоступным и скрытым от посторонних глаз. Воистину прекрасное и спокойное место. Тут даже солнце еле светило.       Демон заново восхитился и влюбился в это место, чего нельзя было сказать о человеке.       Последний бегал по пляжу, суетился, что-то выстраивал и ни секунды не сидел на месте.       Хаджиме решил не мешать ему и просто уселся на песок, поодаль от мельтешащего Инупи.       Сейшу устало выдохнул и вытер потный лоб рукавом накидки Коко. Блондин закончил делать им с Хаджиме укрытие. К слову, работа получилась приемлемой, но и долго им ночевать здесь не придется: с утра их уже тут не будет.       Недовольно зыркнув в сторону мирно спящего демона, Сейшу выдохнул раздраженно.       Наглец отказывается помогать ему, хотя может, зато спать удобно — подавай сразу и побыстрее. — Прелестное местечко! — как по команде пронесся ураганом Коко и завалился на импровизированные футоны. — Тут так удобненько… Инупи, у тебя самые полезные руки!       Названый вновь вздохнул и двинулся в сторону леса.       Им все еще надо было что-то кушать. — Я видел в той стороне грибы. Может, рядом есть кусты с ягодами, — привычным звуком заговорил Коко рядом. — Ты иногда бываешь очень полезен, — не в обиду демону говорит Сейшу. — Я знал, что ты ценишь меня просто за то, что я есть, — пропел черноволосый и высунул язык.

***

— Поставь все рядом с костром. Это очень близко, убери. Оно сейчас сгорит, Коко!       Блондин метнулся к загоревшейся корзине, но запоздало прикинул: надо было за водой. Благо, её было вдоволь, вот только ситуацию это нисколечко не спасло. Песок тормозил бег, но желание спасти ужин было сильнее. Широким жестом зачерпнув воду в кастрюлю, Сейшу рванул обратно, где вокруг «пожара» прыгал демон и махал руками. — Коко, отойди! — прикрикнул блондин и тут же залил всю еду водой.       Поднялся пар, и запах от него окончательно потушил надежду на вкусный ужин.       Когда все более или менее успокоилось, Инупи присел на корточки перед «едой», принюхался, присмотрелся и с сожалением выдал: — Сгорели… — Прям все? — Прям все.       Оба осели на песок и тут же стали заложниками мыслей. Вопрос о еде остался, а солнце заходило, оставляя на водной глади румяный оранжевый след. Было поздно идти вновь в лес как ни крути.       Поход в лес за едой хоть и выдался удачным, но от криворукости демона это их, увы, не спасло.       Неловко почесав шею, демон все же посмотрел на блондина и тут же фыркнул: передние пряди того окропились серым пеплом. — Что? — недовольно послышалось от Сейшу, который из последних сил прикидывал, чем бы им все-таки можно перекусить. — У тебя на волосах… нет, вот тут… дай я сам, — и под сопровождение недовольных зеленых глаз Коко подходит близко.       Пытается смахнуть пепел, вот только тот мажется и оставляет после себя следы на волосах. На белоснежных волосах. — Прости, не получилось, — сокрушенно вздыхает демон и выпрямляется. — Пошли, помогу смыть.       Сейшу лишь запоздало кивает и встает следом. Нетрудно было догадаться, в чем были его волосы, а сам он вряд ли смоет все начисто. Да и ухватится за теплую протянутую ладонь было важно и желанно.       Шли до воды в тишине, а когда дошли, Коко лишь потянул того за рукав своего плаща, побуждая снять длинную вещь. Сейшу скидывает на песок белый плащ рядом с таким же, только черным, и заходит по колено в воду.       Коко задумчиво и старательно отмывает его волосы от пепла, стараясь не намочить одежду, а того хуже, лицо. Получалось плохо, от чего демон хмурился и становился донельзя серьезным. Сейшу же такой вид спутника только веселит. Хаджиме так старался, как будто самолично вывалял Инупи в пепле.       Недолго думая, блондин коротким движением зачерпывает воду в ладонь и обрызгивает Коко. Тот, испуганный от такого неожиданного действия, отходит назад на пару шагов и неосмысленно цепляется за довольного Инупи. — Т-ты чего играешься, Инупи? Я сделал что-то не то?       Сейшу, сдерживающий до этого рвущийся наружу смех, раскрывается и смеется. Резво и звонко, будто первый раз за эту жизнь, а Коко готов был утонуть в эту же секунду. Настолько ему было в сладость слушать его смех. Её смех. — Ты был так серьезен, так что я хотел, чтобы ты расслабился, — пролепетал Инупи и улыбнулся. Широко и довольно.       Оттого уже Сейшу не ожидал подлянки от демона, а тот и рад стараться. Окатил блондина водой очень щедро, в несколько раз больше, чем тот его. — Коко! — прикрикнул Сейшу и вновь засмеялся, отчего-то не испытывая и толики недовольства.       Теплая вода, нагретая за весь день, брызгами разлеталась вокруг них, а закатное солнце окрашивало их в яркий и заразный оранжевый цвет. Два парня со стороны казались обычными мальчишками, решившими порезвиться на берегу Сепаранса подальше от родителей и запретов. Они брызгались, иногда толкались, вместе падали в воду и очень громко смеялись.       А когда поднимались, приближали друг к другу свои лица и крали поцелуи с привкусом соленой воды. И все тогда было так.       Звонкие волны, громкий закат.       И небо застилали пернатые облака.       А небо необратимо вечерело.

***

      Звуки волн на море, бесспорно, успокаивали и как бы оберегали. Тихое шуршание волны так и говорило: «Усни! Я буду оберегать твой сон столько, сколько нужно», — и к этому хотелось верить безоговорно.       Море — это спокойное буйство, успокаивающий звук и полное, абсолютное умиротворение.       Раньше, в далеком детстве, мать читала ему много очерков путешественников. Эти удивительные и невероятно отзывчивые люди достаточно часто забредали — а может и специально шли только сюда — в их деревню, и никто из местных не отказывал им в гостеприимстве. Взамен заплутавшие делились с ними городскими диковинами, некоторые дарили наикрасивейшие ткани, а вот то, что представляло особую ценность — письмена. Путешественники, иногда художники, дарили свои работы и не просили ничего взамен. Таких картин и сложенных листов в доме Инупи было достаточно. Хранились они ни одно поколение и чтение этих самых писем было одним из самых любимых занятий детей. Помнится, даже Акане возвращалась домой пораньше и, усаживая маленького Сейшу на колени, слушала чтение матери с замиранием сердца. Все было в этих рассказах: записки странствующих лекарей, редкие легенды за пределами Японии и самые любимые — сказания о море.       Море.       Инуи младший уже любил сказочное море только из рассказов о нем.       Волны, запах соленой морской пены и легкий бриз в бухте.       Отец всегда слушал их со снисходительной улыбкой, и в конце концов его: «Свожу», — успокоило все волнующие детскую душу беды.       Не успел.       Но море Сейшу любить не перестал.       А когда Инупи проснулся, Коко с ним не было.